Наступила середина декабря, и на носу был Новый год, который Олег и Сергей впервые с выпуска из детского дома отмечали не одни. Да и Лера уже совсем позабыла, каково справлять эту ночь в кругу семьи. Теперь подарки будут ждать под ёлкой, а не вручены добрыми волонтёрами от неравнодушных горожан. За столом сидят любимые родители, старающиеся изо всех сил подарить столь нужные тепло и заботу, а не свора детей и воспитателей. С ней семья. Самые лучшие отцы, о которых она мечтать и не могла. Пускай те и ошибаются, но они искренне стараются, и Валерия чувствует это. Она дорожила ими, как самым дорогим сокровищем.
Сергей весь день просидел за компьютером в поисках новогодней атрибутики для украшения дома. Никаких денег не было жалко потратить ради счастья единственного ребёнка. Мужчина каждый раз замечал, как горели глаза дочери при виде ярких улиц, увешанных гирляндами. Валерия, по словам Олега, минут пятнадцать простояла на площади, рассматривая со всех сторон новогоднюю ёлку, обращая внимание на каждую игрушку. Говорила о том, как давно не видела такой красоты. Маленькая искуственная ёлочка, стоявшая на подоконнике в общей комнате, не шла ни в какое сравнение с этим пушистым чудом света.
— Валера, тащи мишуру! — крикнул Волков, стоявший на стуле в детской и придерживающий двумя руками гирлянду, что минуту назад повесил над кроватью дочери.
— Несу!
Сломя голову Лера побежала в комнату, обвешанная сама с ног до головы мишурой, словно новогодняя ёлка.
— Какой цвет, чтобы сочетался с гирляндой, повесим?
— Фиолетовый!
— Серый оценит, — усмехнулся Волков.
Что было не отнять у Сергея, так это его желание всегда выглядеть лучше всех, с иголочки. Мужчина умел привлекать внимание к своей персоне любыми способами, пускай для Олега это всё выглядело слишком сумбурно. Привыкший после службы Волков не особо разделял взгляды второй половины касательно одежды. Он не любил выбиваться из толпы ещё с детства, такой же, как и все, не лучше и не хуже остальных ребят из детского дома. Дали кофту — носит, конечно же, аккуратно, осознавая, что раскидываться вещами не приходилось. Вот Серый, конечно, другого поля ягода, он с первого взгляда произвёл впечатление. Видно по этому рыжему, что не от мира сего мальчишка: учился много, начитанный, так ещё и в искусстве разбирался явно не по годам. Смешно было наблюдать, как чудик начинал поправлять учителей.
Волков в корне был не согласен с такой кличкой. Серёжу по праву можно назвать гением или вундеркиндом, но точно не чудиком. Да, с социализацией проблемы имелись. До знакомства с Олегом друзей у Разумовского совсем не было. Сидел за партой один или если посадят с кем-то из одноклассников, но всегда молчал, тихо рисовал в своей тетрадке, мечтая о том, что рано или поздно сможет изменить свою жизнь, добьётся успехов, и эта Марьиванновна будет жалеть о том, что посмела высмеять ученика по причине своей же необразованности.
Будучи взрослым, Сергей с трудом мог вспомнить имена учителей и сверстников, что так старательно пытались загасить его потенциал. Слишком незначительными эти люди стали в жизни молодого программиста. Вот какое сейчас Разумовскому дело до Васьки, если его фиолетовый пиджак дороже, чем зарплата этого несчастного пьяницы? Никакого. Работа и семья на первом месте, а детские обиды можно заглушить мыслью, что тот, кто унижал, сейчас строчит сообщение в его же социальной сети.
— Олег, до тебя возможно докричаться или нет? — в дверном проёме появился Сергей собственной персоной. — Я зову, а ты будто не слышишь меня совсем.
— А? Что-то случилось? — Волков резко опомнился и слез со стула под недовольный взгляд партнёра.
— Марсель ваш с Лерой случился. Он второй раз ёлку уронил, иди поднимай, хозяин. Говорил же, закрывайте гостиную, — махнув рукой, Серёжа что-то ещё пробурчал себе под нос. — Кстати, мишура здорово сочетается с остальными украшениями!
— Это я выбирала цвет, — Валерия гордо вышла из комнаты, идя в сторону Сергея. — Что бы вы без меня делали?
— Действительно, дорогая, ты у нас прямо будущий дизайнер, — Разумовский подхватил на руки дочь, чмокая в щеку.
— Папа, сколько можно? Я же говорила, что я буду лечить глаза, — Лера недовольно хмыкнула, сложив руки на груди.
— Офтальмолог, Валерия.
— Офтальмолог, верно, пап, — закивала Лера, что выглядело со стороны довольно комично. — А если вы будете себя плохо вести, то я не буду вас лечить, когда станете старенькими.
— Какая ты добрая девочка, ma chéri, — Разумовский закатил глаза, повернувшись лицом к Волкову, что едва сдерживал смех, наблюдая за дочерью и любимым.
Олег обожал со стороны наблюдать за этими двумя, что вечно вытворяли какие-то фокусы. Лера в силу возраста могла бросить такую фразочку, что она в миг становилась крылатой в семье. Реакция Сергея же на это бывала разной, иногда он смеялся в голос и начинал подыгрывать ребёнку. Вот в такие же ситуации, как сегодняшняя, напротив, делал самое недовольное выражение лица и будто обижался, но на деле больше пяти минут злиться на Макарову не мог. Его домашнее солнышко слишком очаровывало мужчину, и тот сразу поддавался с удовольствием этим чарам и готов был в эту же минуту расцеловать дочь. Единственную и самую лучшую.
— Я пошутила, конечно, я вас никогда не брошу, — Лера потянулась своими ручками к шее Сергея, прижимаясь к нему, как к самому дорогому, что у неё есть.
***
— Это было потрясающе, — Вадим, стоявший у входа в башню «Vmeste», оглядывал женщину, что выбежала, смотря по сторонам, нет ли где-то навязчивых журналистов. — Знаете вы с Разумовским толк в публичных выступлениях. Кошка, расслабься, хвоста нет, прыгай в машину и поехали.
Лебедева бросила недовольный взгляд на мужчину, что похлопывал по капоту автомобиля, приглашая Сашу проехаться с ним. Вадик сиял, как новогодний шар на ёлке, чего нельзя было сказать про женщину. Вся эта пустая болтовня с прессой и ответы на миллионы однотипных вопросов утомляли, клонило в сон. Подготовка к подобным мероприятиям обычно сопровождалась недосыпом и голоданием. Ведь главная цель — подготовить и выучить речь, чтобы не упасть в грязь лицом. Внутренний перфекционист заставлял трудиться в поте лица.
Это не забудь!
Обрати на это внимание слушателей!
На этот вопрос журналистов промолчи!
Туда не смотри!
Спину держи прямо!
Говори чётко! Не забывай про окончания!
Не говори слишком быстро!
Не говори, как заторможенная, скучно!
Сотни мыслей крутились в голове, и всю презентацию Александра была, словно гитарная струна.
Лёша сказал, что на эти праздники скорее всего не приедет и останется отмечать с друзьями, потому Саша решила заняться делами. Она уверила Серёжу, что новогоднее обновление представит журналистам сама, посоветовав тому больше времени уделить семье, иначе для Леры он действительно станет чужим дядей.
— Ты чего застыла? Знаешь, когда я изучал мифы Древней Греции, то замечал некое сходство с Медузой Горгоной — от меня тоже люди теряют дар речи и столбенеют, но ты обычно умела справляться с этим, Кошка, теряешь сноровку, — Вадим хитро улыбнулся, подходя совсем близко к Александре, оставляя между ними совсем небольшое расстояние.
— Если ты Горгона, то тогда я Персей, и твоя голова окажется у моих ног, — Лебедева гордо пошла в сторону автомобиля, остановившись у двери. — Раз приглашаешь сесть, то тогда будь более обходительным с дамой.
— Прошу, радость моя, — он поклонился, подойдя к машине, и дернул ручку.
Без лишних слов Александра присела на заднее сиденье. Заводить бессмысленных разговоров не хотелось, сегодняшняя усталость давала о себе знать, и больше всего на свете женщина мечтала прийти домой, сбросить обувь, переодеться в пижаму и лечь лицом в подушку.
— А я скучал по тебе, — невзначай бросил Дракон, выезжая с парковки.
— К сожалению, не могу ответить взаимностью.
— Ладно тебе ломаться и строить всю такую из себя, я то знаю, что ещё как скучала. Если бы нет, то не вела себя, словно мы незнакомы.
— Мы когда-то были знакомы? Вадик, открой глаза, я тебя совершено не знала и не знаю до сих пор. Как выкинешь, так стой и падай. Чего только стоит твоя последняя выходка: собрал чемоданы и уехал.
Саша отвернулась к окну, наблюдая за огнями вечернего Санкт-Петербурга. В это время года город был особенно прекрасен. Всюду сияли яркие гирлянды, стояли ёлки, детвора, укутанная с ног до головы, бегала по улицами, весело крича. Взрослые суетливо носились по магазинам в надежде успеть подготовиться к наступающему празднику. Новогодние хлопоты окутали горожан.
— Кошка, я же писал тебе, но почему-то не получал ни одного ответа. Для чего эта молчанка?
— Ты ещё задаёшь мне такой вопрос? А зачем мне было писать в ответ письма? Мне неважно, что с человеком, который даже не удосужился разбудить и нормально, по-человечески, попрощаться.
Впившись руками в руль, он посмотрел на Александру через плечо, но та всем видом показывал, что ей не особо интересно.
— В прошлый раз ты по-другому говорила.
— Вадим, в ресторане я всё время молчала. Ты без умолку говорил, — Лебедева прикрыла глаза, наклоняясь к окну. — Понимаешь, вся моя жизнь — это бег. В детстве я бегала от мальчиков, дёргающих за косички. Будучи подростком — от родителей, старающихся контролировать меня каждую минуту, а до недавнего времени пыталась скрыться от призраков прошлого, что не хотели отпускать меня. Я чертовски устала. Сейчас я могу спокойно выдохнуть и сказать, что счастлива: работа, любимая семья, сын, о котором только могла мечтать. Вадик, ты вернулся слишком поздно, и я боюсь, что у меня нет места для тебя.
Александра замолчала. Добавить было больше нечего. Она вывалила на Дракона всё, о чём думала последние дни, не в силах больше сдерживаться.
— Я тебя услышал.
— Отвези меня к Разумовскому.
***
— Сюрприз!
Лебедева стояла на пороге, глядя на удивленных родителей и счастливую Леру, что принялась сразу обниматься. В голове промелькнула мысль, что для полноты картины не хватает Лёши. Всё-таки это её семья. Настоящая. Самая любимая, та, за которую женщина готова будет биться до последнего. Проходя на кухню под громкий гул голосов, она погладила четвероногого товарища и присела за стол.
— Чего это тебя к нам занесло? — спросил Волков, прищурив глаза.
— Соскучилась, не поверишь.
— Чай будешь?
— Мой любимый с миндалём? — Саша улыбнулась, пододвигаясь ближе.
— Другое даже бы предлагать не стал.
