****
Абби знала, что в юбилей своей свадьбы ее родители хотят ощутить себя прежде всего мужем и женой, поэтому, как и всегда делала в этот день, удрала в лес. Раньше ее водили туда бабушка или дедушка, а затем, когда их не стало, девочка ходила туда сначала в гордом одиночестве, а затем — таща на плечах младшего братца, ни на секунду не прекращающего петь. От этого были в выигрыше все: и девчушка, имеющая возможность повеселиться и поохотиться в лесной чаще, и ее покойные бабушка с дедушкой, радостные оттого, какая у них растет смышленая и ловкая внучка, и Вайлет, обожавший слушать пение лесных птиц и после пытаться сыграть нечто похожее на лире, с которой он не расставался, но что самое главное — супруги Фэзэрбиквинг, в полной мере наслаждавшиеся обществом друг друга. — Хм, странно. — пробормотала Силаббиастина. — Князь с княгиней удрали на окраины Одифера, чтобы провести время наедине друг с другом, а своих чад решили оставить во дворце, а мы с тобой сами решили немного повеселиться в лесу без родителей, чтобы они провели время наедине друг с другом! — Было бы хуже, если бы наши родители последовали их примеру, согласись. — резонно заметил Вайлет. — Иначе нашему папе был бы капут! А даже если бы было наоборот — наши мама с папой проводили бы время в лесу, а княжеская пара отправила бы сюда детей, то эти самые дети вполне могли бы всем раскрыть карты нашего папы. Брат с сестрой быстро вдвоем возвели небольшой шалашик, или, если по правде, златокудрый мальчонка бренчал на лире, аккомпанируя птичьим трелям, пока его сестра делала три с лишним четверти работы. Хотя все вроде бы как было по справедливости — каждый из них делал то, в чем был хорош. Самый разгар лета, воздух в чаще приторно-сладкий от ароматов всевозможных ягод, на небе ни облачка. Что может быть лучше? Затем, когда укрытие от возможной непогоды было готово, Силаббиастина принялась подкидывать в воздух визжащего от восторга Вайлета, который даже схватил концы вышитой войлочной жилетки-разлетайки так, чтобы это напоминало крылья, а под конец заявил, будто почти научился летать, как птица. Когда же эта забава им успела наскучить, дети принялись наслаждаться жизнью всеми доступными им способами: собирали грибы и, насадив их на длинные прутики, жарили и затем ели, лакомились ягодами, срывая их с кустиков и сразу же отправляя в рот, играли в прятки и догонялки, купались в речке и носились по мелководью, поднимая кучу брызг. Но территория Одифера была не настолько большой, и именно поэтому младшие Фэзэрбиквинги вскоре выяснили, что на периферии этого государства они находятся не одни. Как оказалось, на берегу реки, а если быть точнее, в небольшой пещерке внутри довольно крутого склона берега, скрытой от посторонних глаз ветвями пышной плакучей ивы, часть из которых концами доставала до водной глади, проводили свой второй медовый месяц Анкутма и Брунгильда! По крайней мере, так решил Вайлет. — Абби, вот видишь! — прошелестел он сестре на ухо. — А я о чем тебе говорил? Анкутма и Брунгильда здесь! Давай скорее удирать отсюда, я их боюсь! — Нам они ничего не сделают, успокойся, прошу. — прошептала она в ответ, погладив братишку по голове. — Никто из них двоих все равно не в курсе, чьи мы дети. — А хотя… Мы им можем что-нибудь сделать, ну, точнее говоря, ты. Наш папа очень хотел бы, чтобы ты убила его главного врага — это будет лучшим подарком для него на годовщину свадьбы. Можешь сделать это прямо сейчас… Свидетелей-то нет! В этот момент девицей овладели весьма противоречивые чувства. С одной стороны, сейчас все идет как по маслу — тем более, свидетелей действительно не будет. Но с другой — Абби не хотелось никого убивать. Однако как ни хотела она отказаться от совершения этого действия, на этот раз точно не выйдет — Вайлет непременно расскажет обо всем отцу. Придется все же пойти на этот отчаянный шаг. «Хотя можно будет поступить иначе — просто вырубить эту сладкую парочку, а после притащить их домой к папе, пусть сам их убивает» — тотчас возликовала в мыслях Силаббиастина и бодрой походкой вошла внутрь. Ее брат был не столь решительным и потому не торопился слезать вниз с безопасных плеч сестры.****
Но в пещерке оказалась вовсе не княжеская чета, а девчонка с каштановыми волосами, заплетенными в высокую тугую косу. Она была поглощена тем, что методично обтесывала топором срубленный дубовый ствол, лежащий рядом с ней. — Это мое тайное логово! — выкрикнула она. — Здесь я делаю все, что только захочу! Хотя, как я вижу, не слишком-то удачное место я для него выбрала, раз вы про него тоже знаете. — А для чего оно тебе вообще нужно? — Хочу втайне от папаши соорудить плавсредство и на нем уплыть отсюда к едреной матери! — в сердцах выкрикнула незнакомка. — Вот для чего! Я хочу приключений! Затем она добавила уже гораздо более спокойно: — Хотя, по правде говоря, это мое убежище от взрослых. Мы с вами можем спокойно тусоваться здесь! Всем вместе веселее будет! Будет что-то типа закрытого, очень закрытого клуба! — Эт-то-то оч-че-чень здо-дор-ров-в-во, но к-ка-как н-на-нам к те-тебе обра-ра-ращаться-ся-ся? — робко промямлил спустившийся с плеч сестры Вайлет, чудовищно заикаясь при этом. — М-мы т-та-так и н-не пре-предста-тави-вились дру-друг дру-другу-гу! — Меня зовут Инга. — А я — Силаббиастина, для друзей Абби, а это — мой младший брат, Вайлет Крокус. — представилась старшая из девочек, отметив при этом в мыслях, что ее застенчивый братец, по всей видимости, заразился от Инги ее недюжинной решительностью и даже немного дерзостью, раз набрался храбрости и попытался познакомиться с заинтересовавшей его сверстницей. — Он немного стесняется. — Красивые имена. Ваша мама, Виола, постаралась. — Откуда ты знаешь... — начала было дочь Рунтара, но ее собеседница ее перебила: — Княгиня Брунгильда сказала Баду и Ольге, а Ольга сказала мне, вот и знаю. Еще она говорила, что недавно видела тебя, Абби, вместе со своим старшим братом и потому после спросила у своей мамы, кто это такая, ну и княгиня, конечно, рассказала... В этот самый миг к старшей из девочек пришло ужасное осознание: княжеская пара, выходит, успела возвратиться домой, раз рассказала своим чадам об этом — а произошло это ведь уже после того, как Абби побывала у них в замке. — А т-ты до-дочь ге-генера-рала Га-гауды-ды, т-та-так? — вновь обратил на себя внимание Вайлет. — Да, а как ты понял? — У те-тебя гла-лаза го-голубы-бые, к-ка-как и у не-него! А-абби бы-была у ва-вас и ви-видела-ла его-го! — По такой логике ты с твоей мамой тоже его родственники! — расхохоталась Инга. — У вас обоих же тоже глаза голубые! — Нет, у меня и у моей мамы глаза синие, а не голубые! — заметил мальчонка. Силаббиастина улыбнулась при той мысли, что тихоня Вайлет чувствовал себя в обществе Инги, как и в обществе своей старшей сестры, достаточно свободно, чтобы спокойно разговаривать с нею без всякого заикания. — Так ты, выходит, не заика? — поразилась его новая знакомая. — Можешь и нормально говорить? — Да, просто когда я боюсь или волнуюсь, я начинаю кошмарно заикаться. — Мне кажется, что ты очень милый, у тебя очень приятный голос. Младший Фэзэрбиквинг тепло улыбнулся. Выдержав паузу, младшая из девочек вновь завелась: — Хочу сразу сказать вот что. Это очень важно — первым правилом нашего клуба будет ни за что ничего никому не говорить здесь о Гауде! Не хочу слушать о нем хотя бы здесь! — Ладно, было бы сказано. — промолвил златокудрый мальчонка. — А в чем дело? — Да моему папаше наплевать на меня! Он хочет от меня избавиться! Если бы ему было до меня дело, то он бы... Закончить фразу ей не дал лай ищейки внушительных габаритов, которая нагло прошла прямо в недра грота. На цепи ее держал Гауда и, наклонившись, чтобы хотя бы частично протиснуться в щель, он заметил там свою дочь и тут же принялся на нее орать: — Дрянная девчонка! Мало того, что из дома удрала уже третий раз в этом месяце, так еще и... Как ты посмела? Сколько раз я тебе говорил не водиться с детьми этой чокнутой птичницы, а? — Ни разу! — выкрикнула в ответ Инга. — Может быть, моим братьям говорил, а не мне! — А из дома убегать я тебе тоже не говорил, что ли? А ну пошла домой сейчас же! — Не делай вид, будто тебе не все равно на меня! Воевода был суровым человеком, который точно не стал бы ни с кем церемониться, даже и особенно с собственной дочерью, поэтому он просто сграбастал ее, цепко схватил, не позволяя пошевелиться, и, закинув на плечо, поволок домой, не обращая ни малейшего внимания на ее рьяные попытки высвободиться и вновь удрать, а также на нескончаемые потоки всевозможных ругательств. Оставшись вдвоем, чада Рунтара и Виолы принялись ловить рыбу на удочки, которые в два счета соорудили из подручных средств. Наловив целую кучу рыбы, они надели ее на веточки, подержали над костром и, отведав, были поражены — никогда еще рыба не казалась им такой вкусной. Они не знали, что чем скорее изжаришь пресноводную рыбу, тем она приятнее на вкус, и не думали о том, какой прекрасной приправой к еде служат продолжительные активные игры, беготня на открытом лесном воздухе, купание и в значительной степени — голод. Немного повалявшись на ароматной траве после ужина, они продолжили всячески забавляться. Как только начало темнеть, они натаскали в шалашик мягких еловых веток и, счастливые и уставшие, нырнули внутрь. — Абби, давай не будем рассказывать папе о том, что мы хотели сделать и что это у нас не вышло. — предложил сестре Вайлет, поудобнее устраиваясь на ее туловище — всяко лучше, чем на ветках лежать. — Зачем его расстраивать? — А я и не собиралась. — был ответ.