И?

Странные сны преследовали Гарри. Он боялся спать. И радовался лишь тому, что расписание на руке реагирует на место, а не действие… Каждую ночь он смотрел в пустоту, и боль в теле преследовала его. Измождённого по утрам Гарри тошнило при одном упоминании яичницы на завтрак. — Я идиот, — грустно оповестил он пустующую гостиную. Все давно разошлись по комнатам. Лишь в уголке за стенкой жалась парочка старших. Пергамент намок. То ли от раздражения, то ли от общего состояния… а может, это и не слёзы, а те самые старшие вызвали дождик прямо над последними строками задачи, кто знает. Всё равно ответ не сходился. — Гарри?.. Он обернулся. С верхнего холла выглядывала заспанная Тотти. За её головой маячила Диана. — Гарри, ты пл… — начала Диана. — Я… задачу решаю, — буркнул Гарри. Он утёр лицо под звуки прыжков по лестнице. В комнатах снизу угукнули совы. Нерадивые хозяева оставили их в клетке, отчего каждый ночной шум считался за добычу… которую невозможно поймать. Подруги приблизились. Диана заглянула в пергамент. Её лисий нос нахмурился, она фыркнула. — Две штуки, Гарри, — презрительно сказала Тотти, тоже заглянув в условие, — две шкурки, а не двадцать две. Неудивительно, что у тебя в ответе котёл сломался. — Спать больше надо, — поддакнула Диана. Она взяла со стола остальные пергаменты. И скоро со вздохом их опустила. — А я считала, прежний Гарри с нами. Как можно так плохо решать домашку? Диана обиженно покачала головой и бухнула листы назад. Ей снова вторили запертые совы. А Гарри сгрёб все под себя. И зачем-то показал язык. Мало ли, вдруг поможет?.. Но от разговора с мадам Стебль не помогло. Более того, она зачем-то вызвала ещё и деда, а тот припёрся с Зевсом. Не хватало только Джотаро, да и то верно лишь потому, что сам директор назначил ему отработку. — Мадам, — поприветствовал Джозеф, одной рукой придерживая кота, а другой руку профессора для поцелуя. Гарри передёрнуло. А вот профессор Стебль будто… расцвела. — У других родители не приходят в школу по пустякам, — буркнул Гарри. Он говорил правду. Хогвартс по сути своей походил на интернат, и дети виделись с родителями только на каникулах. С другой стороны, ни одна семья ученика больше не жила в Хогсмиде, так что ему просто «повезло». Да и дед готов был прибежать по любому бзику преподавателей, а иногда казалось, что он лишь ищет повод. Гарри отвернулся. Ему эти разговоры уже осточертели. Уж лучше наблюдать, как Зевс пытается поймать извивающийся стебель заунывника. Поиграл б так любой студент на уроке, получил бы тот час выговор. Но Зевс защищён, он деда, да и книззл, как никак… Гарри читал о них, живучие твари. Да и выглядел он в сто крат лучше, чем на Рождество. Его шерсть больше не валилась клочьями, а проплешины зарастали. И морда снова стала такая же… наглая. — Поэтому надо принять меры, — закончила Стебль и возвратила Гарри к разговору. «Ме-еры», — передразнил он про себя. Какие ещё меры, если он просто хотел бы спокойно поспать? Но Джостар активно кивал, даже когда поднимал кота на руки. И потом, пока Гарри провожал его к воротам, читал недействующие нотации. Честно говоря, мальчик привык, что Джостар, в отличие от Джотаро, редко действует сразу. Он скорее запоёт аки соловей и сбежит, чем даст реальный совет. — Я просто не могу спокойно спать, — наконец объяснил Гарри. — Ну, — дед замялся. Почесал коту за ушком. — Ты спи нормально, вовремя… Ладушки, мне пора! Ну вот. Что и следовало ожидать… а что, с другой стороны, хотел Гарри? Чтоб кто-то вместо него пошёл на историю магии? Возможно, этот кто-то там бы даже поспал, в отличие от него. С каждым днём его состояние становилось всё хуже. Бывало, что он встречался с кроватью всего два раза за три-четыре дня. Чем дальше это продолжалось, тем сильнее портились оценки и общий настрой. Очки уже не спасали от близорукости, всё стало каким-то размазанным, пластилиновым. Редкие огоньки факелов и свечей расплывались острой паутинкой, ещё больше путая в подземельях и коридорах. Лестницы превратились в полосу препятствий, где каждая ступень предлагает присесть и забить на всё. Гарри ходил к мадам Помфри, но таблетки, что она дала, постоянно забывал пить, оттого что мало спал. И снова мало спал… Это стало походить на чёртов круг. А странное шипение во снах снова и снова появлялось наяву… «Сплю я или нет?», — спрашивал он себя иногда. И шипение поддакивало ему. Стены ползли по сторонам, а ковёр тушил звук шагов. Где-то в кабинете, за темнотой, кряхтел мистер Филч. Не сказать, чтобы Гарри его сейчас боялся. Он шёл напрямик через длинный коридор, облокотившись на ползающую стену. Кружилась голова… — Тц. Гарри показалось, кто-то положил ему руку на плечо… но ощущение было столь мимолётным, что и воспоминания о нём быстро улетучились… туалет. Вот он! Гарри мучила жажда и тошнота. Всё больше качаясь, он подошёл к кругу умывальников. Вода… никак не хотела идти… — Да откройся же… — прошипел от бессилия Гарри. И оно открылось. Неожиданно, без веской причины, раковина ушла вниз, завлекая опёршегося ребёнка за собой… — Гарри! Пустота. Звуки скольжения. И мерзкий запах тухлятины. Гарри просто пытался отдышаться.