Открыть глаза означает умереть

Хенджин казался каким-то непривычно тихим и раздраженным. Хан заподозрил, что ночная гулянка прошла совсем не так удачно, как другу хотелось бы. — Эй, Хван, как вчера домой добрался? — А? — парень словно забыл, что рядом с ним сидит внимательный до чертиков друг. — А, нормально. — И это все? — В смысле? — Ну а где долгий и красочный рассказ про вчерашний вечер? Пока я ещё готов его выслушать, — Джисон проявил редкое великодушие, чтобы только узнать причину этого странного поведения. — Да нечего рассказывать, — голос Хенджина слегка проседал, — все как обычно. — Ну как скажешь, — пожал плечами Джисон. Так я и поверил. Неприятно кольнула мысль, что лучший друг скрывает от него что-то и нагло врет в лицо. Но кто знает, может у него есть для этого причина. Парень надеялся, что друг все расскажет позже. И все же весь день он не мог отделаться от мысли о взглядах, которые некоторые однокурсники бросали в сторону Хвана. Тот, казалось, ничего такого не замечал — или очень старался сделать вид. Только вот Хан отлично знал характер друга, и по случайным жестам замечал, насколько некомфортно было Хенджину. Хоть тот и привык получать львиную долю внимания, это были взгляды совсем другого рода. Насмешливые. Ядовитые. Как бы парень не хотел умолчать о том, что произошло, долго он не продержался. — Эй, Сонни, ты свободен после пар сегодня? — с напускным весельем спросил он. — А что, ты хотел забрать меня в рабство? — Ну, если под рабством ты понимаешь поход в ближайшую кофейню за латтосиком за мой счет, то да, можно и так сказать, — шутливый тон фразы быстро сменился на серьезный. — Я крупно облажался вчера. Ты это итак уже понял. Джисон кивнул. Не в первый раз Хван говорит, что натворил глупостей по пьяни, и уж точно не в последний. И все же обычно его истории вместо «трагедий» и «катастроф» удостаивались от Хана только отметки «ну ты даешь, конечно, но не парься, думаю, всем в тот момент было насрать». Подумаешь, человек пить не умеет, не убивать же теперь за это. Оставалось только узнать, что же произошло на этот раз. — Вчера на вечеринке ко мне подошел Со Чанбин, — начал Хенджин, когда они уселись за самый дальний столик. — Подожди, тот самый Со Чанбин, который набил больше рож, чем я в жизни видел? — Именно. — И чего он от тебя хотел? — спросил Джисон, уже заранее подозревая, каким будет ответ. — Ну, если в двух словах — хотел, чтобы моя рожа стала следующей в его списке достижений. Наехал с оскорблениями, начал махать кулаками. — А ты что? — синяков на лице «жертвы» видно не было, так что Хану стало интересно узнать, как его друг избежал жесткого побоища. — Ну а я уже в хлам был. Сказал что-то, мол как ему не жалко бить такое лицо, что могу предложить для этого другую часть тела. Ну, он назвал меня пидором недоебанным и ушел. — Погоди, он тебе угрожал, а ты с ним флиртовать начал? — от пьяного Хенджина конечно можно было ожидать и такого, но выбор он сделал явно не самый удачный. — Типа того, да, — уши парня порозовели до самых кончиков. — Ну а что я мог с собой поделать, ты бы видел, какой он оказался хот секси бой… — Дай угадаю, зрителей было немало, — предположил Хан, вспоминая колкие утренние взгляды. Хенджин закрыл лицо ладонями, игнорируя последнюю фразу друга. Что ж, нормальная реакция человека, который проходит стадию осознания. — Никогда больше не буду пить, — еле слышно пробубнил парень, не убирая рук. Никогда. Джисон усмехнулся. Это его «никогда» продлится от силы неделю.