We are beast mode

Тени метались по каменным стенам коридора, и Феликс пытался уследить за их нервным танцем, а в голове билась только одна мысль: он не успеет. В этот раз он точно не успеет, и на этом его учеба в Хогвартсе закончится, его вышвырнут вон, и у него никогда не будет приличной работы, он не станет магом, все, что от него останется, - звериная сущность, за которую его все будут ненавидеть и презирать. Паника заставляла его сердце биться все быстрее, и он задыхался, пытаясь бежать быстрее. Уже было наплевать, что его накажут, если увидят бегущим. Если он успеет добраться до своего убежища в подземельях замка, это будет уже не важно, он справится с любой отработкой, он с радостью понесет любое наказание! Только бы добежать... Вторая магическая война изуродовала жизни многих учеников Хогвартса, многие потеряли родных и друзей. У Феликса погибли родители и обе сестры, а сам он... Сам он часто жалел, что выжил. После войны он уже не мог быть прежним собой, не мог физически - его укусил оборотень, и теперь каждое полнолуние было кошмаром. И вот - полнолуние уже почти на пороге, а его задержали из-за подготовки к Хэллоуину, и теперь все спешили на праздник, нарядившись в костюмы вампиров и ведьм, а Феликс бежал в обратную сторону, ему нужно было спрятаться в подземелье, в тесной каморке, о существовании которой знали только преподаватели и его друг Кихён, знавший о его болезни и следивший, чтобы он вовремя принимал волчье противоядие. Выпить зелье он, к счастью, успел, но... У него действительно уже почти не оставалось времени до превращения. Феликс бежал, считая секунды, и кровь стучала в висках, он почти ничего не видел и до боли в ладони сжимал в руке большой старинный ключ от своего убежища. Эта часть полутемного коридора была пустой, и он не ожидал никого здесь встретить, но почему-то именно сейчас ему не повезло встретить Чанбина, видимо, опаздывавшего на праздник. Феликс с ужасом осознал, что уже не сможет избежать столкновения с гриффиндорцем, и только зажмурился, надеясь, что тот не будет сильно ругаться. Почему-то сейчас это было важнее, чем то, что он потеряет время... Но Феликс всегда побаивался бойких ребят с Гриффиндора, он и до того, как заболел ликантропией, не был человеком уверенным, он всего боялся и был очень стеснительным, так что то, что он с разбегу впечатался в нарядившегося в новенькую отглаженную праздничную мантию Чанбина, казалось ему настоящей катастрофой. Столкновение получилось жестким, оба не смогли удержаться на ногах и кубарем покатились по холодному полу, а ключ отлетел в сторону. - Прости! Прости, пожалуйста! - едва опомнившись, затараторил Феликс. Вряд ли стоило приносить извинения, распластавшись на Чанбине, но он очень старался поскорее встать, очень! - Я думал, что все уже на празднике! Он кое-как слез с парня, и тут его догнала боль - сперва он так испугался, что просто ее не почувствовал, но теперь колени и локти заболели пронзительно и резко, и он зашмыгал носом, чуть не плача. Нужно было скорее отыскать ключ и бежать дальше, но Феликс так растерялся, что пока не мог взять себя в руки.

***

Говорят, гриффиндорцам нечего делать в подземельях. Говорят, никакая война и никакая победа не изменят то, что создавалось веками. Правильно говорят. Гораздо правильнее это тех слов, которые так пафосно вещают теперь профессора в Большом зале. Равные права? Равные возможности? Это было бы смешно, если бы в это не верили восторженные идиоты, принимающие каждое слово Великого Гарри Поттера и его приспешников как непреложную истину. Говорят, что после войны мир изменился - лгут. Или сильно недоговаривают. Как бы ни пытались директор Макгонагалл и остальные профессора уравнять студентов и убрать войны между факультетами, все шло слишком медленно и часто поверхностно. А еще именно такая школьная политика породила тонну фальши и лицемерия. Вы хотите, чтобы факультеты дружили? Что же, пусть. Но вы не заставите забыть то, что произошло раньше. И тем более не заставите относиться к вашим идеям с пониманием. Шестой курс. Оставалось совсем немного, и вся эта лживая Школа Чародейства и Волшебства останется позади. Со Чанбин, студент Гриффиндора, перестанет делать вид, что все они здесь друзья, забудет это идиотское "мир, дружба, жвачка", принесенное и то и дело повторяемое Минги, снимет красно-золотой шарф и... И что потом? Наверное, и правда, все дело в этой войне. Она не только разделила жизнь Хогвартса на "до" и "после", но и вообще многое перевернула с ног на голову. Как иначе объяснить, что Чанбин, студент самого героического и престижного факультета, жалеет, что нельзя перевестись на другой? Ведь война между факультетами не закончилась, а перешла на другую стадию. И он бы предпочел быть там, где ему, Чанбин уверен, было бы лучше всего - в подземельях Слизерина. Он и так проводит здесь достаточно времени - слишком много тихих заброшенных уголков осталось в замке даже после ремонта, и чистокровные студенты, которые не понимают, почему считается, что все закончилось, когда погиб неадекватный полукровка, нередко собираются здесь. И в этот вечер перед самым праздничным балом Чанбин тоже был в подземельях - именно сейчас, когда все ушли в Большой зал, можно было закончить кое-какие дела, а потом рассказать Хёнджину... Слишком задумался, отвлекся - непозволительно, Со Чанбин, низший балл. И то, что налетели на него совсем с другой стороны, не оправдание. - Ли Феликс, - ухмыльнулся Чанбин, когда понял, с кем он так "удачно" встретился в этом узком коридоре. Война не закончилась - теперь это война всех против всех. - Куда же ты так спешишь? - в его голосе не было ни грамма доброжелательного любопытства, только язвительная насмешка и злость - встреча с жестким полом никого не порадует. Особенно Чанбина. Особенно - когда причина в Феликсе. Этот хаффлпаффец всегда вызывал в Чанбине глухое раздражение. Или почти всегда, но последние несколько лет точно. Что-то с ним было не так, и это почему-то раздражало и задевало. Слишком слабый. Слишком испуганный. Слишком зависящий от своего друга. Слишком сильно выслужившийся перед профессорами, которые носятся с ним, как ни с кем другим, тогда как другим их внимание не менее нужно. Слишком красивый. Хёнджин бы растянул губы в своей фирменной ухмылочке и заметил, что именно в последнем - проблема Чанбина. Но Хёнджин, хвала Мерлину, ничего не знает. Встать и поднять блеснувший в неярком свете магического светильника ключ - дело пары секунд. И застыть, полувопросительно-полунасмешливо глядя на почти плачущего Феликса - и какую волшебную дверь хочет открыть этот "наш милый мальчик"?

***

Голос Чанбина звучал так холодно и едко, что у Феликса по спине забегали мурашки. Ну почему он налетел именно на него? Почему из всех учеников Хогвартса он встретил именно того, кого всегда боялся? - Я... Мне нельзя на праздник, - думать нужно было быстро, впрочем, вариантов ответа у Феликса все равно было немного: все знали, что он чуть не погиб и потом долго лечился, все знали, что он часто болел и пропускал занятия, все, кто пытался его навещать, знали, что к нему не пускают, когда ему плохо, и придумывать какие-то другие объяснения вряд ли стоило. - Мне нужно за зельем... И в лазарет. Ну да, а ключ ему дали от старой кладовки, а почему он сам пошел за лекарством, когда ему плохо... Потому что праздник, и все заняты! Феликс очень надеялся, что Чанбин не захочет в этом разбираться, но когда тот поднял ключ, хаффлпаффцу стало совсем страшно. Счет ведь уже пошел на минуты... - Пожалуйста, отдай мне ключ... - тихо попросил он, подняв на Чанбина взгляд уже начавших наливаться кровью глаз. Это их уже почти звериное выражение странно сочеталось с тем, как испуганно и жалко у Феликса дрожали губы, как он нервно облизывал и кусал их, пытаясь справиться с подступавшей паникой. - Пожалуйста... Это важно. У меня совсем не осталось времени... Наверное, Чанбин уже догадался. А если не догадался, то через пару минут все увидит своими глазами, если не отдаст ключ сейчас же. Это конец, да? Вот так нелепо? Чанбин ведь не сбежит и не станет звать на помощь, он просто убьет его. Увидит зверя и убьет. Вообще-то Феликс мог бы и сам выхватить волшебную палочку, оглушить Чанбина, забрать ключ и убежать, но он знал, что не сможет, никогда не решится на такое. Он действительно боялся этого парня, и этот страх был слишком сильным, особенно сейчас, когда он уже предчувствовал приближавшуюся боль перевоплощения. Вены уже горели, Феликс тяжело дышал - до этого он сидел на полу, боясь пошевелиться, теперь же ему пришлось наклониться и опереться на руки, чтобы не упасть на холодные камни.