В этом-то и есть суть магии: вам необходимо понимать, что она всегда рядом, вокруг вас, даже если она остаётся невидимой Чарльз де Линт
Майки Уэй особенный. Не в смысле «сижу на задних партах с безопасными ножницами весь в клее», хотя учитель географии пару раз ловил его на этом. И не в смысле «я мамочкин любимый особенный сыночек», пусть это в некотором роде и было справедливо. И не в смысле какой-то учёной гениальности или невероятной привлекательности, хотя, чего уж там, и в классе, и в постели (если быть точнее, то на последних рядах кинозалов) у него не было никаких проблем. Для большинства людей в мире он совершенно не особенный. Он всего лишь тощий семнадцатилетний парнишка с парой мелированных прядей, странными очками, пристрастием к обтягивающим джинсам и мешковатым футболкам. Он слишком увлекается плохими фильмами ужасов и классической научной фантастикой, чтобы его можно было считать крутым. Он может приготовить неплохой латте, так как хорошо зарабатывает с учётом довольно щедрых чаевых, работая в местном кафе каждую субботу и во время каникул. Босс Майки понятия не имеет, как этот ребёнок это делает, но каждый его заказ идеален в исполнении. Я повторюсь: идеальный по всем возможным параметрам. Правильная температура, верно подобранный бленд, да даже рисунок на пенке! Майки немногословен, его выражение лица можно назвать флегматичным большую часть времени: ни вышколенной услужливой улыбки, ни стандартного приветствия, и тем не менее, посетители любят его, ведь он помнит каждый день рождения и всегда знает, что сказать, чтобы подбодрить кого-то или поздравить с удачно прожитым днём. Как будто он может читать мысли или что-то в этом роде… Что, конечно, смешно, потому что Майки Уэй — обычный подросток. Только на самом деле это не так. Майки Уэй особенный. И он не единственный.***
Друзья Майки не считают его таким уж особенным. Но, опять же, они и сами немного особенные. Со стороны они выглядят, как просто ещё одна группа молодых людей, спокойно проживающих день за днём в заботах и учёбе и пытающихся держаться подальше от неприятностей. Они работают и учатся, они зависают и веселятся вместе, но всё равно время от времени у них возникает такое чувство, как будто чего-то не хватает, как будто они просто ждут, когда что-то произойдёт. Они не могут понять, в чём дело, почему живут, будто затая дыхание в предвкушении чего-то, выходящего за рамки привычного. Рэй Торо говорит, что всё решится само собой в конце концов. Им просто нужно верить и ждать. Конечно, Рэю просто так говорить — он особенный. Он просто знает такие вещи. Будущее, что должно произойти… Он просто знает. Другие доверяют ему. В большинстве случаев. Это не означает, что в итоге он всегда оказывается прав, просто иногда и он немного ошибается в некоторых деталях. Бобу Брайару всё равно. Боб просто сосредотачивается на своей работе механика, на машинах и механизмах, и верит, что другие поступят правильно и дадут ему знать, когда он им понадобится. Кажется, что он всегда в плохом настроении, но это просто игра, эдакий способ снятия стресса, в необходимость которого его семья твёрдо верит. Его папа занимается йогой, мама бегает по утрам, а Боб… Боб барабанит. Иногда, когда он сидит за барабанной установкой, ему кажется, что он по-настоящему одержим; его глаза закрыты, а руки двигаются так, будто барабаны — неотъемлемая часть его самого. Для профессионалов его игра звучит так, будто у него четыре руки, ведь темп Боб задаёт почти нечеловеческий, но он всего лишь обычный парень, который проводит свои дни, работая в гараже, распластавшись под машиной. Он хорошо справляется со своей работой, и ему никогда не приходится вылезать из-под машины за забытым инструментом. Одному из его клиентов однажды показалось, что он видел, как гаечный ключ сам по себе скользнул по полу в руку Боба, но это же сущая бессмыслица. Это совсем не похоже, на передвижение вещей силой мысли или что-то в этом роде… Это сделало бы его особенным, а Боб стал бы это всячески отрицать. Старший брат Майки не просто уверен, что он особенный. Именно Джерарду выпала участь объяснить младшему, что это и как с этим жить, помочь ему научиться быть особенным, не привлекая много внимания. Джерард, конечно, не единственный помощник Майки: их мама старается изо всех сил, правда она потеряла свои способности двадцать лет назад. Однако она и сейчас всё ещё хороша в зельях, снадобьях и заклинаниях, правда иногда она утверждает, что это просто химия, кулинария и уроки их бабушки, а не какой-то дар, и то, что она производит действительно потрясающий ассортимент органических продуктов для волос, творящих настоящие чудеса, — это просто совпадение и ничего больше. Вот бабушка Майки и Джерарда особенная с большой буквы о. Но, разве, не каждый хороший внук склонен считать свою бабулю особенной? Хотя, далеко не каждая бабуля может управлять погодой, помогать растениям расти и плодоносить, а также подчинять каждую пташку своему желанию… Видите, бабушка братьев Уэй по-настоящему особенная, очень и очень. Её даже можно смело назвать ведьмой. И не такой, которую вы себе сразу представили — злобной и коварной, обязательно с зелёной кожей и чёрной кошкой, но и милашкой, которая колдует всем добрые улыбки и румяные щёчки, назвать её нельзя. Она не Викканка и не шаманка или кто-либо в подобном роде, и у неё нет котла и метлы дома (и вообще она ходит по воскресеньям в Святую Марию на мессу и предпочитает пылесос заклинаниям). Она может быть чертовски пугающей, когда ей перечат, или нежной и заботливой, когда она нужна своим внукам, особенно после плохого дня в школе. Не каждый ребенок, над которым издеваются и избивают в спортзале, может потом наблюдать, как вся футбольная команда до смерти пугается, когда в их автобус ударяет странная молния. Хорошо, что машина оказалась клеткой Фарадея и уберегла их от беды. Или плохо, в зависимости от вашей точки зрения. И далеко не каждый ребенок, над которым периодически издеваются в школе, на своё семнадцатилетие вдруг осознаёт, что он может исцелять людей. Что он чувствует, когда кому-то больно, и в состоянии помочь ему пережить это. А ещё он обладает даром защитника. Джерард не уверен, сможет ли он остановить пулю, и на самом деле не хочет это проверять, но кулак больше не причиняет такой сильной боли. Ему или кому-либо, кого он решил защитить. Владелец кулака при столкновении с ним, похоже, чувствует, будто бьёт кирпичную стену, но это его проблема. И это чертовски забавно. Быть внуком ведьмы определённо имеет свои преимущества, но это довольно трудно объяснить друзьям. Вот почему братья так хорошо ладят с Бобом и Рэем, у которых схожая родословная, — у них не возникает необходимости отменять встречи на Солнцестояния или звонить перед тем, как прийти в гости, чтобы ни с чем необычным не столкнуться. Как например мама Рэя, парящая под потолком, чтобы поменять лампочку. Или отец Боба, скребущий деревья на заднем дворе в преддверии полнолуния… Знаете, это жутковато, когда встречаешь такого рода вещи, которые, по мнению обычных людей, существуют только в плохих ужастиках или комиксах. Но для братьев Уэй, Рэя и Боба это — всего лишь часть их повседневной жизни. Которая вот-вот пойдёт под откос.***
Фрэнк Айеро совсем не особенный. Абсолютно. Он другой, и да, прекрасно знает об этом. Все в его прежней школе знали это. Каждый в том городе был в курсе. Каждый чёртов качок и ботаник, пройди он рядом, прекращал умничать на публику или избивать грушу, потому что знал — он не такой, как все, другой, — и старался наказать его за это. В последнем семестре, который он провел там, его оставили привязанным к футбольным воротам в шторм на три часа, пока его не нашла мама. Пневмония — самый настоящий Ад. Но, по крайней мере, этого оказалось достаточно, чтобы вытащить Фрэнка из той дыры в новый город, в новую школу и, возможно, начать всё сначала. Может быть. По крайней мере, это уже что-то. Да и разве есть у него кто-то, по кому можно действительно скучать? Его единственные друзья старше него и уже уехали в колледж, они могут написать ему по электронной почте и здесь, как, собственно, и в любом другом месте. Не то чтобы он был уверен, что Гейб и Пит точно ему напишут, они ведь будут слишком заняты, наслаждаясь всеми прелестями жизни в колледже, но он всё ещё ждёт случайных пьяных сообщений и фотографий и, возможно, случайного телефонного звонка в 2 часа ночи, который сразу же станет причиной для волнения. Они лишь продолжают обещать ему, что если он продержится и просто переживёт следующие пару лет, всё станет лучше. Ага, скорее рак на горе свистнет. Фрэнк совершенно не ждёт начала нового семестра, но город не так уж и плох. Вокруг достаточно работы, чтобы его мама могла позволить себе новое жилье, несколько интересных магазинов, а школьная футбольная команда — отстой, так что есть надежда, что эти узколобые не будут совать нос не в своё дело. К тому же с ними связана какая-то тёмная и очень странная история, которую он нашёл в Интернете, мол, люди думают, команда проклята из-за того, что все игроки постоянно получают какие-то травмы… Фрэнку, по правде, очень нравится эта версия, но в этом он никогда не признается маме. А ещё на холме за его домом есть кладбище, которое выглядит как хорошее место, чтобы там спрятаться, не говоря уже о том, что в мёртвых он всегда находил что-то успокаивающее. У него, конечно, никогда не было никаких проблем с ними, в отличие от живых. Они не возражают и являются фантастическими слушателями, плюс они не против того, чтобы он курил и пил при них, и не пытаются заставить его есть больше белка. Может быть, всё дело в том, что они сами едят немного, что делает их более терпимыми к тому, что он вегетарианец. В общем в этом городе есть нечто многообещающее. Единственное, чего он иногда хочет, это чтобы рядом с ним был кто-то, с кем он мог бы отпраздновать свой день рождения, кому на самом деле понравится тот факт, что он дитя 31 октября; у его мамы странное отношение к Хэллоуину, она утверждает, что препараты, которые она приняла, когда рожала его, вызвали ужасающую галлюцинацию со всеми украшениями Хэллоуина вокруг. Она ненавидит всё, что связано с Хэллоуином, не говоря уже о магии и колдовстве. Она даже не позволила ему купить книги о Гарри Поттере, настаивая, что это чепуха. Так что он позаимствовал их у Гейба и прячет их вместе со своими комиксами со всякой сверхъестественной хренью под матрасом рядом с небольшой коллекцией порно. У них всегда есть украшения на день рождения вместо хэллоуинских — это всегда какие-нибудь сказочные торты вместо глазных яблок с желе, а любители «кошелька или денег» удивляются колпакам для вечеринок вместо остроконечных ведьминских шляп. Иногда, просто иногда Фрэнку хочется забыть о семейных делах, полностью проигнорировать свой день рождения, просто одеться и выйти, притвориться кем-то другим всего на одну ночь и немного повеселиться. Может быть, ему это удастся на восемнадцатилетие. Но для начала он должен пережить своё семнадцатилетие. Не то чтобы он ожидал, что в этом году кто-то, кроме его мамы, будет отмечать его вместе с ним. По крайней мере, Гейб и Пит подарили ему памятный день рождения в прошлом году, о котором он никогда, никогда и никому ни за что не расскажет. К слову, началом их поздравления в тот день стало сообщение, состоявшее из слов: «теперь тебе можно ВСЁ», которое и задало тон всему веселью… Боже, как он скучает по этим двоим. Глядя из окна машины на мелькающие мимо магазины, Фрэнк пытается мыслить позитивно. С ним здесь всё будет в порядке, он приспособится. На самом деле, ничего не получится. Ну, то есть, и да и нет одновременно. Не в том смысле, в каком вы подумали, он будет приспосабливаться. Видите ли, Фрэнк Айеро совершенно нормальный (за исключением тёмной одежды, тёмных волос, дерьмовых легких, любви к парням, вызывающего пристрастия ко всему мистическому, а иногда и оккультному, нескольких шрамов на руках и одного забавной формы на спине, который он не помнит, как получил). Он просто обычный парень, боящийся идти в новую школу, пытающийся смириться с жизнью в вынужденном воздержании (по крайней мере, до колледжа) и надеющийся пережить семестр, не оказавшись снова в больнице. Абсолютно нормальный. Но скоро он поймёт, насколько же нормальность переоценена.