Лесной колодец

Майкл сидел у окна. Он смотрел на поднимающееся солнце за лесом. Утро выдалось прохладным. Он проснулся раньше обычного, и теперь наслаждался тишиной спящего дома. Но радость уединения была не долгой. Нора позвала его снизу, умудрившись выругаться даже просто назвав его по имени. На третий вопль, в котором проскользнули нотки угрозы, Майкл наконец сполз со стула и поплелся вниз. На кухне смердело так, словно жарились не оладьи, а дохлый скунс. Скривив кислую мину, Майкл сел за стол. Нора была как всегда не в духе. С зажатой в зубах папиросой, с огромными бигудями на редких волосах и в жутком розовом шелковом халате, она вряд ли могла претендовать на роль мамаши года, коей она и не являлась. Сковорода грохнулась на стол перед Майклом. Содержимое оставляло желать лучшего. Майкл никогда не упрекал мать за недостаток ласки. Она не всегда была такой. Лишь последние пять с половиной лет она представляла собой ходячую рекламу табачного завода. Спиртное, к счастью, она терпеть не могла, и отца всегда корила за это. Впрочем, именно из него она превратилась в то, что даже ее тенью было назвать трудно. Вернее, из-за его исчезновения. Пять с лишним лет назад. Майкл плохо помнил тот день. Отец работал на местную небольшую фирму, изготовляющую каменную кладку. Ему платили за починку и установку каменных колодцев, так как вокруг располагалось большое количество ферм. И когда его в очередной раз отправили на чье то пастбище, он просто не вернулся. Майкл решил не думать о плохом и, быстро покончив с завтраком, решил, что стоит навестить свое логово. Через час он выбирал наверху, кто отправится с ним. Между деревянным человечком на шарнирах и тряпичной крысой, выбор пал на последнюю. У нее было распорото брюхо, что и послужило основным перевесом в ее сторону. Внутрь можно было положить что-нибудь, тогда не пришлось бы брать рюкзак. Солнце было в зените, когда мальчик продирался сквозь чащу, прижимая игрушку к груди. Логово находилось почти в самом центре леса. Дойдя до заброшенной лесопилки, Майкл повернул в сторону от используемой когда-то людьми части леса и углубился в еще более непродираемую чащобу. Вот огромный дуб с двойной кроной. От него налево и прямо, до иссушенной ели. Теперь, не сворачивая, до большого муравейника. От муравейника - к пню, диаметром с колесо от бульдозера. Теперь через ручей и прямо, так, чтобы разрубленная напополам молнией сосна оставалась прямо за спиной. Вот и логово. Майкл приблизился. Для него это было отдушиной от всего внешнего мира. Его собственный маленький дом. Он огляделся. Приятное ощущение пустоты. Звуки леса и его свежесть придавали бодрости после получаса ходьбы. Одиночество было долгожданным. Это было старое поваленное дерево невероятно огромных размеров. Когда то в него попала молния, как раз из за его высоты. Оно было отчасти полым внутри. Кусты, растущие рядом прикрывали дупло, служившее входом в логово. Майкл каждый раз осторожно пригибался и отодвигал ветви, что бы не примять или не сломать их. Вот и сейчас, осторожно пробравшись, он вошел в свое тайное логово. Он обосновался здесь когда пропал его отец. С тех пор он приходил сюда несколько раз в неделю, когда выдавалось свободное время или было плохо на душе. Внутри было довольно просторно. Он натаскал сюда еловых веток и прикрыл листвой, а сверху постелил старым пледом, принесенным из дома. Еще одно дупло поменьше располагалось почти под „потолком” дерева и служило отличным окном. Также, здесь был большой отцовский фонарь, - если вдруг он решит прийти сюда вечером или в пасмурную погоду. Дерево упало уже очень давно, и кора стала разлагаться на земле, поэтому Майкл принес сюда коротких досок, опять же, из отцовского домашнего склада, и устлал ими пол. В дальнем углу логова оставался клочок земли, который Майк не стал закрывать. Он выкопал там неглубокую яму, в которую поместил жестяную коробку с долгосрочной провизией. Там хранились различные консервы, печенье, сухари, немного конфет, бутыль воды и еще кое-что по мелочи. Также, он упаковал в плотную бумагу отцовский табак. Майклу нравилось, как пахло от отца, и он не хотел забыть его, как это сделала мать. Иногда он доставал сверток, медленно разворачивал и вдыхал запах. Когда ему было совсем грустно и одиноко, то он брал совсем чуть-чуть, клал на доски и поджигал. А затем сидел с закрытыми глазами и дышал дымом. Однажды он попробовал курить этот табак, свернув папиросу из той же бумаги, как делал отец, но тут же стал задыхаться, заслезились глаза и он поспешил затушить самопальную папиросу. Потом он долго еще отплевывался, пил воду и поедал конфеты из запасов. Майкл очень скучал по папе. Ему было обидно, что тот вот так исчез. Мать, после того как вышла из оцепенения от его пропажи, говорила, что он сбежал, что он трус и подлец, но Майк не слушал. Он много раз думал и представлял, что же произошло с его отцом. И мысли его бродили от преследования секретными службами и вынужденного побега от них, до похищения инопланетянами. Майкл улегся на импровизированный диван. Он смотрел вверх, разглядывая кору. Мысли о вчерашнем инциденте не отпускали его.