***
– Глупо пытаться завоевать любовь отца! Ты ведь понимаешь, что это бесполезно, Кристина? – прошептал ей Иван, любимый и единственный брат, старавшийся изо всех сил поддержать сестру. – Я не понимаю за что? Ведь я не виновата, что природа сотворила меня такой! – отчаянно прошептала Кристина в ответ, сквозь горячие слёзы. Брат же притянул её к себе, легонько раскачивая, стараясь развеять горечь и отчаяние, исходившие от ее слов. – Конечно же нет. Но таков он, наш отец, и ничто его не изменит, поэтому постарайся просто смириться с его холодным к тебе отношением, ведь у тебя по-прежнему есть я и мама. – Ох, святые, если бы я могла, я бы вырвала эти силы из себя! Не была бы белой вороной, Ваня! – слёзы, застилавшие глаза, капали на грязный передник. Брат тяжело вздохнул, и в мыслях согласился с родной сестрой, ибо её силы, которые она сдерживала в своём хрупком, неокрепшем теле, могли вырваться наружу и случайно нанести кому-то из них вред, и тогда ничто не смогло бы помешать отцу продать дочь от греха подальше какому-нибудь купцу, который бы увёз её в Керчию, где она стала бы рабыней или куртизанкой. Ситуация могла бы сложиться лучше, если бы она оказалась в Малом Дворце и вступила бы в элитную армию генерала Дарклинга. Но Иван тут же одернул себя, ведь все Дарклинги рождались жестокими, без души. Его солдаты же были опасны и смертоносны. Нет, Кристина не должна оказаться в руках монстра.***
– Отец, позволь мне вылечить твою рану. Это не вызовет у тебя боли, клянусь! – Кристина встала рядом с отцом, склонившимся над порезом, полученным во время работы. – Ты что сдурела? Побойся святых и Господа Бога! Эта твоя ворожба – грех! Займись делом, чтобы глаза мои тебя не видели! Как наивно с её стороны было полагать, что отец согласится и с благодарностью примет помощь. Кристина молча проглотила обиду и мысленно упрекнула себя за очередную попытку вызвать у этого человека теплые чувства.***
В это утро она испытывала странное волнение. Так бывало с ней уже не раз, однако именно сейчас ей почему-то казалось, что должно произойти что-то страшное. Может, так повлияла на неё ранняя прогулка, а точнее взгляды, которыми её одарили соседи. И хотя она и раньше ощущала на себе исходившую от них настороженность, сегодня всё было как-то иначе. Наверное, дело было в том, что они как бы невзначай поглядывали на неё. Вроде бы ничего сверхъестественного… Но ощущение чужого внимания на себе заставляло Кристину с каждым шагом ступать по земле всё более неуверенно. Может эти люди слышали её плач, который, она была в этом уверена, было тяжело не услышать. Тогда она позволила слезам пролиться, ибо то, как ни с того ни с сего отец ввалился в избу пьяным и очевидно, осмелев, решился выпороть из старшей дочери её греховность, ранило Кристину до глубины её «ведьминской»души. – Папа, прошу не надо! – она взмолилась перед ним, срываясь на крик. – Ещё как надо, поганая ведьма! Я должен очистить твою душу от грехопадения! – он больно схватил её за волосы, а затем влепил пощёчину и ударил её плетью, так, что у Кристины из груди вырвался громкий крик, а слёзы полились из глаз, опаляя кожу, подобно искрам. – Прекрати сейчас же! – прокричал Иван, подбежавший к отцу, дабы оттащить его от четырнадцатилетней сестры. Мужчина с трудом держался на ногах, а энергии ему хватило только на Кристину, поэтому он грохнулся наземь, выплëвывая злые проклятия. Все знали, что Глеб часто наказывал дочь за «непослушание», но деревенские не придавали этому значения, ибо в душе боялись девушки, как огня из-за её силы. И хотя в Королевской армии подобных Кристине ценили, обычный люд испытывал к гришам только страх, какими бы способностями те не обладали. А, как известно, если человек чего-то боится, он испытывает острую необходимость от своего страха как можно скорее избавиться. Так, в крестьянских умах поселилась твердая убежденность, что затравленная «ведьма» будет настолько сломлена, что не сможет дать отпор, а если и попытается, ей одной не справиться с толпой вооружённых соседей. Идя по узкой тропинке под лучами раскаленного солнца, Кристина пыталась подумать о чем-то хорошем. На ум приходили только ласковые глаза матери, которая с каждым днëм становилась всё более хрупкой и слабой женщиной, душа которой явно болела из-за семейных недомолвок. Она тяжело переносила отношение своего мужа к Кристине, а также беспокоилась из-за того, что старшая дочь не ладила с сестрами. Кристина же не понимала, как отец может винить мать в том, что произвела на свет ведьму. Она считала невообразимо глупым и до боли смешным думать, что в её проявившихся в раннем возрасте способностях вообще кто-то может быть виноват, ведь так распорядилась природа в конце концов! Тревожные мысли девушки сменились растерянностью, когда она подошла к дому и рядом с обветшалой избой увидела вороного коня, выбивающегося из общей убогой картины. На фоне ветхой лачуги и кривого забора, который, казалось, мог обвалиться при слабом дуновении ветра, дорогой, роскошный скакун казался чем-то инородным. Кристина подошла ближе и оглядела его. Конь фыркнул и повернул морду в сторону, так, что девушке показалось, будто он усмехнулся. Лошадиная грива поблескивала под лучами полуденного солнца настолько ярко, что у Кристины заслезились глаза, и она отвернулась. «Если продать такого коня на рынке, можно прокормить голодные рты на целый месяц вперёд… Кто этот ценный гость, что почтил нас своим присутствием?» – пронеслось в голове у девушки перед тем, как деревянная дверь скрипнула, и на пороге появился незнакомец. Это был молодой человек высокого роста в чёрном, идеально сидящем на нём кафтане. Его лицо было будто высечено из мрамора, а сам он показался Кристине живой скульптурой, сотворенной руками одаренного мастера. Иссиня-черные, слегка вьющиеся волосы на фоне бледной, алебастровой кожи придавали лицу жесткое и в какой-то мере даже неестественное выражение. Когда девушка посмотрела ему в глаза, она невольно вздрогнула. Взор прозрачных кварцевых глаз был холодным и непроницаемым, что, казалось, мог заставить покрыться льдом всё её существо. В этот миг к Кристине пришло осознание происходящего: «Его кафтан… Их ведь носят только гриши. Возможно, этот мужчина может быть одним из них… Если он гриш и появился в этой глуши, то может ли это значить, что он здесь, чтобы забрать меня? » – мысль заставила Кристину вздрогнуть и едва заметно отставить ногу назад. Но мужчина заметил и слегка ухмыльнулся изящными губами. Девушке показалось, что этот момент длился вечность, хотя на самом деле прошло всего лишь несколько жалких секунд. – Тебе незачем бояться меня. Я не причиню тебе вреда, напротив, – его голос звучал расслабленно, но в ушах у девушки зазвенело, будто существо, представшее перед ней, могло разрезать воздух. Сразу после его слов из дома вышла вся её семья. Кристина тут же посмотрела в их сторону. Встретившись с матерью взглядом, она с ужасом отметила блеск в её глазах и то, как подрагивала её челюсть. Катерина испустила судорожный вздох и чуть не споткнулась о деревянные ступеньки избушки. Брат будто прирос к земле. Его лицо ожесточилось, скулы особенно ярко выделялись на фоне густых почти янтарных волос, а в его синих глазах горел какой-то болезненно яркий огонëк, который будто бы наровил сжечь всё вокруг. Кристина посмотрела на отца. В тот момент, когда их глаза встретились, Глеб не смог подавить злого удовлетворения. Но вместе с ним она ощутила явное напряжение, исходившее от него. Его движения всегда были отточенными, резкими, сейчас же он двигался плавно и неторопливо, будто боялся лишний раз пошевелиться. Её сестры – Аглая и Васка, стояли в гробовом молчании, будто бы предвкушая сцену, которая вот вот должна была разразиться на крыльце отчего дома. В их глазах плескалось удовлетворение, но не без напряжения. Кристина больше не могла молчать и стоять на месте, она дернулась и спросила резче, чем того хотела: – Что происходит? – затем снова перевела взгляд на мужчину в чёрном кафтане и обратилась уже к нему: – Кто Вы? Зачем Вы пришли? – собственный голос прозвучал слишком звонко и незнакомо, из-за чего девушка невольно поморщилась. В ответ на вопрос молодой человек снисходительно улыбнулся и вкрадчиво произнес: – Я здесь, чтобы помочь тебе. Ты подобна мне, и я хочу показать, что всё может быть иначе. Но перед этим, я должен удостовериться, – он снял с руки кожаную черную перчатку и стал надвигаться в сторону девушки, едва державшейся на ногах от страха. Молодой человек приблизился вплотную, а Кристина словно потеряла возможность сделать и шаг в сторону. Глаза её округлились, когда этот внушавший ужас человек тихо, но властно произнёс: – Протяни руку и закатай рукав. Кристине показалось, что ей это послышалось, но голос незнакомца развеял сомнения, вновь сказав: – Пожалуйста, - глаза его опасно сверкнули, будто проявление вежливости было для него чем-то ему несвойственным. Девушка вздрогнула и вместо того, чтобы сделать то, что ей было велено, она резко свела пальцы так, что этот мужчина должен бы был начать задыхаться, но он лишь нахмурился, а затем вдруг беззлобно улыбнулся, вводя девушку в ещё больший ужас. Он прикрыл глаза и Кристина поняла, что он в действительности не мог дышать, но она совершенно не поняла, почему вокруг всё будто бы потемнело, и девушка почувствовала, как легкие сковывает холод и страх, а тьма будто затуманивает глаза. Но потом всё исчезло, не было холода и тьмы, сгустившейся над ней, а незнакомец всё также стоял напротив, и хотя по его взгляду сложно было что-то прочесть, однако Кристина поняла, что он чем-то доволен. Катерина прислонила руку ко рту, но слезы всё равно полелись из её глаз. – Ох, Кристина, прости меня… – женщина судорожно вздохнула и её голос дрогнул. - Послушайся господина, он… Он милостивый человек. Всё уже решено. Девушка услышала плохо скрываемое сомнение в её голосе, и это заставило Кристину сдвинуться с места, чтобы приблизиться и схватить женщину за руку. – Мама, я не понимаю… Я… Я тебя не оставлю! – девушка яростно замотала головой и повернулась к отцу, дабы презрительно выплюнуть ему в лицо: – Что ты сделал?! – Кристина чувствовала, что её голос дрожит от паники и ярости, но это, казалось, не волновало ни странного гостя, ни её отца. Губы мужчины искривились в презрительной усмешке. Кристине показалось, что если порезать его когда-то красивое, а теперь же грузное и отëкшее лицо, вместо крови потечëт яд. – Я сделал наконец то, что следовало сделать уже давно. Я продал тебя этому Господину. Святые милосердны, и привели к нам его благородие, дабы избавить, – договорить он не успел. – Достаточно, – хотя гость произнес это тихо, показалось, что звук его голоса заполнил всё пространство. Глеб тут же умолк, едва заметно скривив полные губы. – Думаю, мы можем выдвигаться в путь. Корона ценит ваше подношение, – незнакомец направился прямо к Кристине, но та резко отпрянула, окинув молодого гриша ненавидящим взглядом. – Я с Вами никуда не поеду! Мама, как это возможно? Кто это? Я не… Я тебя не брошу! Не отдавайте меня ему! – с каждым словом её голос звучал всё громче и отчаянней. Иван, всё также стоящий в проходе, зажмурился и опëрся о дверной косяк. Затем обратил болезненный, опечаленный взгляд в сторону своей сестры, и тогда он одними губами прошептал: «Прости» По скривившимся лицам сестёр было видно, что те хотели, как можно скорее убраться с порога внутрь дома. – Нет смысла противиться, Кристина… Прошу, ради меня, покорись! – сквозь дымку оцепенения раздался надрывный голос матери. Кристина не замечала, но слёзы уже давно стекали по её щекам, подрагивающему подбородку, капая на оголенные участки кожи. Девушка простояла в ступоре ещё минуту, пока её родители вместе с братом и сёстрами не скрылись за дверью лачуги. А затем резко обернулась и с жаром произнесла: – Вы не заберëте меня! – её сапфировые глаза стали стеклянными от слëз, и Кристина могла видеть лишь расплывчатые очертания незнакомца. Девушка боялась даже представить, что будет если этот явно обеспеченный гриш отдаст её Дарклингу, тогда в самом деле, лучше умереть, чем стать его солдатом. Хотя в народе гриши генерала Второй армии считались главной военной силой короны, среди отказников зачастую бытовало мнение, что его гриши смертоносны и жестоки, подобно их Господину. Кристина не хотела бы стать человеком, которого обучали бы силе ради убийств и завоеваний. – Ты правда считаешь, что родители, готовые продать собственного ребëнка заслуживают твоих слëз? – он подошёл ближе и девушка вздрогнула. Тогда он протянул ей свою ладонь и медленно произнёс: – Я – Дарклинг и я здесь, чтобы доставить тебя в Малый Дворец, где тебе предстоит познать силу гриша. После его слов, в глазах Кристины к боли и злости прибавился ещё и страх. Нет, не страх… Ужас. Она едва дышала. «Нет, нет, нет! Этого не может быть, это просто не может быть правдой! Святые, вдруг он убьет меня, если откажусь?» Как только мысль об убийстве пронеслась в её голове, губы девушки дернулись. Она вдруг подумала, что не отказалась бы умереть прямо сейчас. Но неожиданно для самой себя протянула ему свою руку. Когда их пальцы соприкоснулись, она вдруг почувствовала, как её тело тяжелеет. Ноги подкосились, и она бы точно упала, если бы Дарклинг не придержал её за талию. Затем он осторожно приподнял и опустил девушку в седло. Кристина смутно поняла, что паника понемногу отступила, а на её месте осталась лишь кромешная тьма.