От автора:
Бечено!
***
Мироустройство аниме «НАРУТО» поражало воображение! Местный прогресс стихийного материка примерно остановился в рамках конца девятнадцатого и начала двадцатого века, — если смотреть на историю развития человечества обычного мира Земли, — но при этом в ходу применялись простые и доступные предметы обихода прошлых столетий. Например, при всей доступности электричества в городах, они представляли собой цепочку фуин-печатей, соединенных с местным аналогом простых электрических сетей. Да, даже свет в простой лампочке накаливания осуществлялся не через газ и вольфрамовую нить, а через тонкие стержни металла с штампом фуинов! Имея простые допотопные компьютеры, — опять-таки в основном состоящих из хуевой тучи бумажек с закорючками и скоплением проводков с одной материнкой, — местные не имели газового снабжения в виде газопровода. Многим поставляли просто баллоны, или же предлагали в пользование кирпичные и железные печи. Информация распространялась через газеты и журналы, а знания — только через патронаж сенсеев/учителей и книги. Впору взвыть волком, сокрушаясь над судьбой: быть гражданином новой эпохи и стать запертым в мире, где едва усвоили простую истину о ценности жизни. Хотя последние утверждение очень сомнительное и спорное. Веха будущей эры только маячит перед глазами, а новые государства, созданные по примеру деяния Хаширамы, еще только закладывают фундамент светлого будущего. Но, пожалуй, самой страшной потерей для современного человека стало отсутствие интернет-покрытия. София, как среднестатистический гражданин постиндустриальной эпохи, остро чувствовала нехватку бестолковых шуток из того же «ВК» и вирусных новостей с популярных страничек журналистов. Проблема рассеянного внимания и всепоглощающего потребления медиа-продуктов сделали ее зависимой от постоянного информационного потока. Психологи современного мира поставили бы на нее штамп «интернет зависимого человека», вот только он не мог подойти проблемой для местных. Здесь, в Аме, ее бы записали в непоседливые и гиперактивные дети. И, с одной стороны она бы наконец-то привела голову и мысли в порядок, но ломка была слишком велика. Пытаясь переключить свое внимание на другое, стандартное для любого жителя москвы конца первого столетия, техническое устройство. Вот только в квартире отсутствовал телевизор, от чего девушка опять в пала в прокрастинацию. Невольно единственным развлечением для взрослого человека, запертого в теле ребенка, стало общение с матерью. Женщина была обходительной и услужливой в заботе над детским тельцем. Смены пеленок и подмываний не приходилось требовать криком, было вполне достаточно промямлить и тут же появлялась блондинка, которая оперативно несла девочку в ванную. Кормили не грудью, а смесью, потихоньку вводили прикорм и постоянно сюсюкались. Последнее, конечно, бесило иномирянку неимоверно, особенно учитывая тот факт, что личность-то осталась зрелая, а не дитячья. Приходилось бороться со всяким проявлением излишек нежности проверенным дедовым методом — таскать за волосы или несильно шлепать по рукам. Маму это, конечно, не останавливало, и Софию все равно зацеловывали, тискали и ласкали. И, что естественно, чем старше становилась девушка, тем все чаще ее знакомили с окружающим миром. Игрушки, вопреки ее стороннему мнению, привлекали внимание ребенка и ее взрослое сознание. Сказывалась скука, подкрепленная взрослыми доводами о куда более продуктивном времяпрепровождении с погремушкой или куклой. Однако все эти детские вещички для развития не так долго, как хотелось бы женщине, привлекали детское внимание. В данном случае София предпочитала «читать» книжки и вести «диалог» с родителем. Той конечно было не совсем удобно постоянно разговаривать с воспитанницей, но она стоически терпела часы фонетики в чужом исполнении. По обрывкам популярных фраз и обращений, землянка догадалась, что с общались на японском языке. Землянка не была знатоком чужой и популярной культуры, поэтому осознавала о своем безвыходном положении долгого и тяжелого обучения здесь. И даже знания двух языков, — латиницы и кириллицы, — не хватало для помощи в изучении важнейшего культурного пласта. Изучая небольшую пространство вокруг, пока ограниченное площадью однокомнатной квартиры, иномирянка приметила кучу новых вещей. У входа на стене в несколько рядов висела стойка для оружия с им самим. Металл ножей и мечей ярко блестел под лучами света лампочки. Хорошо заточенная сталь играла гранями кровостока у кромки ножа так, что создавалось впечатление о реальном шансе порезаться просто бросая взгляд на них. Отдельно стоял шкаф с литературой, судя по картинкам, медицинской. Так же был стол, под которым находился самый настоящий сейф с реагентами. Зона, так сказать, далеко не безопасная для маленького ребенка, но блондинку, похоже, это совсем не волновало. Местный мир вообще любил эту странность по теме опасностей: детей отдавали в академию, где их учили различным способам убийства; взрослые позволяли детям убивать других людей; они сами же следовали сомнительному кодексу с сводом разнообразных ответов на спорные ситуации с главными советами по убийствам. При этом все грезили о мире и процветании, где никто бы не брался за оружие. Как сказал бы такой комик, как Задорнов, — «Ну, тупые!». Судя по сомнительным находкам, женщина состояла в чине куноичи, даже ирьенином какого-то ранга. Неплохо, конечно, иметь родственника-врача, однако в закрытых стенах свое искусство врачевания она не демонстрировала. И, подмечая чужое нахождение в квартире в течении каждых суток уже как полгода, бывшая жительница Ветра либо находилась в отпуске, либо нигде не работала. Хотя не факт, что ее личное нахождение в квартире можно принимать за правду. В манге и аниме была такая техника, как клонирование. Может она оставляла с младенцем клона, а сама покидала дом по своим делам и работе? Это бы объяснило наличие денег в семье, причем не малых, если говорить о стильной и качественной мебели в небольшой однушке и постоянных обновках для ребенка. Или она действительно работала в хорошей фирме, где женщину могли спокойно отпустить в оплачиваемый отпуск по уходу за ребенком без опаски потери места работы. Звучит фантастически, поэтому можно сразу же отбросить этот вариант. И, с одной стороны, расстроится хочется, что чужой образ и присутствие могут оказаться плодом материальной техники, а не живым человеком рядом, а с другой стороны — такой эгоизм ничем не оправдан. Как тогда бы их маленькая семья заработала бы деньги? Да и, если подумать, младенец, как ей кажется, подмены не заметит, да и под присмотром своего ожившего альтер-эго будет. Во всяком случае тот же клон пытался развить воспитанницу во всех аспектах, продолжая обучать основам слов и слогов, а так же тренируя неуклюжее тело массажами и упражнениями. Вообще, тело маленького шиноби развивалось стремительнее детского тела земного ребенка. — «Может в этом виновата чакра?» — гадала девушка. Мать постоянно при сеансах массажа и оздоровительной растяжке стимулировала мышцы трением и, — как догадывалась по ощущениям землянка, — прогоняла маленькие импульсы энергии по определенным точка тела. Благодаря этому комплексу действий она научилась сидеть к трем месяцам, а не к шести, как в предыдущей жизни. К полугоду уже с опорой изучала стены квартиры и инвентарь мебели. — «Глядишь, и вовсе поспешу облазить все темные закоулки города и ближайшие балконы, ибо местные, вроде как, имеют способность ходить по вертикальным поверхностям, аки муравьи» — мечтала София. Постоянное повторение и практика языка также способствовала умственному развитию. Она только жалела, что, как в институте, не могла создать собственную методичку и словарик, чтобы материал лучше усваивать. Человеку было безумно обидно. Первое знакомство с городом пришлось на седьмой месяц новой жизни, и первым, что увидела иномирянка, были трубы. Так много, разной длинны и ответвлений, с ровными углами колений. Они слетались, словно змеи, и ползли выше к небу. Местные дома были настоящими небоскребами, как «Москва-Сити», и возвышались железным лесом над людьми. Местные жители были разодеты в теплые вещи и плащи, вообще были закутаны так, что ни лиц, ни других частей тела не было видно под несколькими слоями ткани. Разве что повязка-протектор оставалась на заметном месте, чтобы другие могли идентифицировать их как ниндзя. Небо, затянутое серыми тучами, проливало дождь нескончаемым потоком на землю. Особенная странность чужой техники вынуждала землянку задуматься о сокром затоплении, однако город все еще продолжал стоять на месте, ни чем не намекая о погружении под воду. Влага как падала на землю, так и исчезала, словно бы мгновенно выпаривалась и поднималась вверх. К слову, из-за влажности местные жители ходили злыми и угрюмыми. — «Блин! Да это же самый настоящий Питер!» — именно так думала София, пока ее несли в местный аналог детской больницы, — «Интересно, сколько в году солнечных дней в этом городе? Если семьдесят пять, то это место — Питер!» Маленькое, относительно высоток, здание было забито посетителями: семьями и одинокими мамочками с маленькими детьми. Все присутствующие, по большей части, решили поститесь ведомство и обратиться за услугой в помощи профилактики сезонного заболевания. Местная зараза, тем более расцветшая вспышкой после основных военных действий, внушала здоровые опасения для жителей дождливого города. — «Слишком уж много было кашляющих детей на один квадратный метр, чтобы просто так приходить на прием. Да и, если посудить и вспомнить не без основательное мнение в бытие простонародья, то проще заразиться в больничке от заразных, чем дома или на улице». — разглядывая присутствующих и врачей, девушка готовилась к худшему. Собственно, ей сделали укол, довольствуясь относительно спокойной реакцией младенца, а после отпустили в объятия маман с миром. Вообще, весь этот поход к врачу заставил ее крепко задуматься. В прошлом мире, среди соседей по подъезду, проживала многодетная мать, которая за пару шекелей нанимала нянечками всех подростков родной многоэтажки. Естественно, ради халявного баблишка, многие девки со двора сидели с мелкими. Дети у той мамаши были в меру буйные, впрочем, как и все дети, поэтому желающие не особо сопротивлялись посидкам. Так вот, эта мамаша всю мелочь свою таскала по прививкам каждый месяц, а тут ее, — на секундочку, взрослого человека в теле ребенка! — раз в полгода повели. Непорядок! Воспротивившись такому раскладу, девушка в четырех стенах своими криками и капризами принялась популярно объяснять и доносить своей матери то, что она далеко не права, и детское здоровье, объективно от нее зависящее, нуждается в более тщательном контроле. — «А то мало ли! У нас в мире Земли, даже с учетом высокого уровня жизнеобеспечения, личинусы от оспы и пневмонии дохли, а тут, и при относительно низком уровне прогресса и постоянных войнах, дети не особо-то защищены, и даже чакра от жопы болезней не спасает!» — ревела ребенком светловолосая. Мать, естественно, чужого намека не поняла, но, София верила, это не надолго. — «Вот заговорю на местном, так ей все и выскажу!» — обещала она, разглядывая обеспокоенное лицо женщины напротив. Тем временем чужие приключения в стенах квартиры протекали однотипно. К горшку, к радости блондинки, девочка сама приучилась. Хоть на подгузниках экономить не надо, да и великовозрастная личностная гордость не позволяла ей, взрослой девахе, и дальше пользоваться чужой обходительностью. — «Я и сама в свои двадцать три года могу жопу подтереть!» — важно кивала на чужие похвалы иномирянка, поправляя колготки на голой жопе. Кроме того, ее словарный запас, вопреки куриным мозгам и деревянному языку, все-таки пополнился рядом стандартных слов и парочкой простых предложений. И, чтобы сразу расставить все точки над «i», она спросила настоящее имя матери. Та ресничками похлопала, глазки округлила, но назвала свое имя. Этот песочный блонд, фиолетовые глаза, широкий нос и нежные черты лица были слишком специфическими и узнаваемыми для комьюнити «НАРУТО», поэтому София считала долгое время, что ее растит Карура. Шаблон чужого образа разрушился осколками, когда эта женщина назвала себя «Гаруда». — «Просто ебаный рот этого казино, блять! Что за индийское кино и Санта Барбара?! Почему меня растит женщина, которая является копией бабы из Песка?!» — искренне возмущалась, опешив от превратностей судьбы, иномирянка, активно жестикулируя руками в реальности и воркуя беззубым ртом русские слова. Предположения вводили в диссонанс: вроде у матери Гаары был только брат Яшамару. Откуда в этом уравнении взялась третья переменная? Не было известно до конца, и рассуждения над ответом на этот вопрос волновали чужой ум долгие три месяца, аккурат до первого дня рождения и отметки года пребывания в мире «Наруто». Естественно, наблюдая за женщиной тщательнее, София стала находить подтверждения своим теориям и рассуждениям о том, что мать являлась азиатским арабом родом из местной якутской пустыни. Под кроватью, — в небольшой квартире, несмотря на японскую направленность мировой культуры и, уж тем более, стихийного континента, у них отсутствовали футоны, — нашелся длинный прямоугольник с лакированными вставками и перетянутой, — парусиной? — тканью между костяными ребрами. Это был гигантский веер в сложенном состоянии, который весил целую ебанную тонну, и даже не сдвигался от чужих детских потуг. Из-за этого шанс достать его и рассмотреть на свету был невероятно низким. Дальше, потакая возникшему желанию узнать правду, подтвердить свою правоту и скуке, играя в сыщика, малолетний детектив обратил внимание на шкаф, в котором предположительно могла быть спрятана одежда или символика из Скрытой Деревни Песка. Разведя мамку на игру в переодевание, девушка вместе с ней вытащила гору шмотья из шкафа и стала ее перебирать. Пока женщина была отвлечена на игру в переодевание, которые девочка стоически терпела, едва сдерживая отвращение от очередного перегиба в нежностях, она нашла удивительную находку — в пергаментном свертке, обмотанного красным широким кушаком, лежал протектор Суны с характерным штампом песочных часов на нем, только металлическая пластинка была перечеркнута. — «Это что же получается? Мать моя преступница? Или нукенин, если она работала ниндзя? Звучит круто, а на деле выходит, что мы с мамашей являемся гастарбайтерами в чужой стране. Вот только, как ей удается скрывать свою внешность на людях? На улице под чужой личиной она не ходила, фейс макияжем не портила, и со всеми напрямую разговаривала». — возникшее замешательство списали на интерес, хотя эмоции от одного действия и другого были абсолютно разными. Подмечая чужие образ и особенность, София соотносила свежие сведения с прошлыми. У азиатов обычной внешностью считался набор в виде темных волос и радужки, бледной кожи, узких глаз, угловатой фигуры и низкого роста. Хотя в аниме Масаши Кисимото были показаны блондины. Да вообще, аниматоры и художники постарались и показали всю цветовую палитру самых странных оттенков для причесок. Но, — к счастью или горю, — их было не так уж и много относительно остального процента населения. Да и, вроде бы, в Песке, Камне и Молнии проживали блондины, если судить по главным светловолосым героям. В последнем селении вообще негры жилив, что в азиатскую культуру вообще не вписывались! Такие рассуждения ответы на вопросы не давали, зато выстраивают вполне логичные цепочки для последующих предположений. Вообще, если посудить, то хороших медиков, особенно в местном мире войны, всегда не хватало, и, похоже, Деревня Дождя охотно приняла беглянку с хорошим послужным списком способностей в ирьенин-дзюцу. Других объяснений она пока не находила. Да и за какое волшебство блондинке-преступнице отдали ребенка? Не за красивые глазки же! Естественно, что кумекая над этими вопросами, ребенок не заметил, как приблизился его первый день рождения. День выдался таким суетливым и полным на события, что София еще долго, — она была уверена наверняка, — будет вспоминать его в страшных снах. Утром ее рано подняли, одели в какое-то неудобное платье, которое по факту являлось халатом с красивым названием «кимоно», сделали сложную прическу с кучей заколок. — «Вот куда мне эти тяжелые заколки?! У меня три волосины на голове, они и те выпадут из-за веса деревяшек и металлов!» — возмущалась именинница. К обеду пришли мамины коллеги-врачи и ирьенины разной направленности, принося в квартиру ароматы медикаментов и духов. Одетые при параде и неся в руках подарки, они передали своим позитивным настроем и излишней доброжелательностью неподдельный страх и ужас маленькой девочке, с эмоциями которой не могли справится даже взрослые. — «Ну, что за мамкины бэфэшечки?!» — только и успел подумать ребенок, прежде чем началось его персональное испытание на терпение и стойкость. У многих женщин к тридцати годам возникал такой пунктик на маленьких детей, когда они с ними пытались сюсюкаться. От части София понимала, что они, как женщины по полу и гендеру, были биологически запрограммированы считать ее, личинуса, милым, но их поведение точно выходило за рамки нормального. Девочку таскали сильно за щеке, да так, что создавалось впечатление игры школьников с бульдогом, когда они насильно мучили собаку и дергали за черные брыли щек; всю зацеловали мерзкой помадой с химозным запахом; передавали из рук в руки, только передавая игрушки и книжки. За это их можно было простить, — чуть-чуть и не слишком! — однако девочка не собиралась выстраивать с ними дружеские отношения в будущем. — «Эти восковые, красные шматки на коже вообще отмоются?!» — меж делом брезгливо вытиралась девушка, пытаясь стереть с кожи яркие пятна. Далее к столу принесли торт. Именинница торжественно задула свечку под аплодисменты врачей. Далее взрослые отставили ее в сторону и наказ дали играть в игрушки, пока дамочки культурно чествуют празднество. Понятное дело, пользуясь таким случаем, землянка полезла к сумкам женщин. Там, среди стандартного и «необходимого» барахла, она выудила самую ценную вещь, которую в собственном доме вообще не смогла обнаружила. Это было зеркальце, маленькое и кругленькое. В пору, как Голлум, закричать, — «МОЯ ПРЕЛЕСТЬ!». Раскрыв его, София ожидала увидеть азиатского ребенка. Может с какими-то приколами внешности, если помнить странные глаза и акульи зубы у некоторых героев аниме и манги, вот только тут на нее смотрело отражение абсолютно европейского потомка рода человеческого с молочными, чуть желтоватыми волосами и огромными серо-голубыми глазами, походящие на две льдинки. — «Я ахуела. Вот просто встала и ахуела!» — комментировала свои чувства иномирянка, щупая свои щеки и не отрывая взгляда от образа напротив. В своем прошлом мире она имела ничем не примечательную внешность: волосы темно-русые, кожа бежевая с кучей прыщей и пятен, тело полноватое. Единственным и уникальным отличием от той безликой массы с далекого спального района были глаза, прям такие, какие она наблюдала сейчас в зеркале. — «Вот только у себя, в Раше, повредила моргала о щебень, когда мелкая играла, и под воздействием препаратов и операций радужка сильно помутнела. Ей богу, как будто чайки насрали в глазные яблоки!» — бывшие когда-то грязно-серые глаза отвадили ее от наблюдения за собственным отражением. Настолько она больше не любила себя и свою внешность, что даже мыслить не желала об изменении облика. Тут же ситуация была совсем иной: внешность принадлежала, по большей части, альбиносу, и глаза ее были настоящие, теми которые она потеряла еще в прошлом мире и мечтала вернуть всю сознательную жизнь. Наблюдая за собственным отражение в зеркале, София зареклась, что в этот раз сбережет свои глаза, чего бы ей этого не стоило.