От автора: Бечено!
***
— Шурик, предлагаю съебывать на юг! — твердо произнесла иномирянка своему младшему брату, сосредоточенно теребящему шелковистый бантик на воротничке девичьего платья. Матери, благо, не было рядом со дочкой, иначе бы непослушному ребенку светил бы хороший отеческий подзатыльник за сквернословие. — «И ничего вы не понимаете!» — оправдывалась девушка, — «Просто очевидные проблемы нашего быта, в условиях депрессивной атмосферы города, очень негативно сказываются на нежном эмоциональном состоянии тонкой душевной организации ребенка! Поняли, блять?!» Но проблемы состояли не только из гнетущего образа дождливого города, мрачный пейзаж которого находился под постоянным наблюдением всех жителей. Все началось через пару месяцев после торжественной отметки первого года жизни, когда в маленькое окошко, находящееся под самым потолком, проникло оригами. Бумажный зверь, залетевший вместе с порывом ветра, парил некоторое время в одном углу, пока взрослый человек был занят своим делом, а затем вернулся на улицу, избегая тяжелых капель искусственного дождя. Данный сценарий повторялся неизменно каждый день, насчитывая в своей сумме полгода. Пришелец сначала не понял, от чего в его комнате из раза в раз парит причудливая фигурка, — все же мама любила баловать и удивлять своего ребенка, преподнося скромные сюрпризы, от того и чужая техника в первую неделю была воспринята очередным подношением любви, — однако спустя некоторое количество времени девочка поняла и осознала, что и, главное, кто является виновником небывалого чуда. Единственный человеком, способным, — судя по рассказам аниме и манги Кисимото, — к преобразованию Ян-энергии в бумаге являлась Конан. Вспоминая не только момент своего рождения, но и место проживания, девушка принялась к долгому анализу ситуации. Единственный, на данный момент, кровный родственник по неизвестным причинам, число которых может быть очень и очень многим, отказался от родительства и опекунства, оставив ребенка для свободный жизни. Хорошо еще, что волею Ками, он достался в надежные руки любящей и ответственной куноичи, уже образ которой навевал определенного рода вопросы и размышления совсем другого русла, но это дело не ждало скорого ответа. Каким образом шиноби вражеской деревни оказался в самом защищенном городе? Вопрос наверняка имел подвох, если учитывать, что Страна Дождя являлась центром мирового побоища, находясь на перекрестии трех стихийных стран и их же Деревень. Могущественные мира сего отказались от сражений на своей территории, перенеся военный конфликт на болотистую местность, подконтрольную Ханзо. Мужчина, не будь глупым и опытным, сразу же установил жесткую диктатуру, ужесточив контроль подконтрольной земли, лишь бы обезопасить родину от поползновений других ниндзя. Дело бы выгорело, не установи ханзо кровавый террор, пресекая и предотвращая формирование дружественных группировок внутри Аме. В добавок, после разноса города силами Огня, появился новый авторитарный лидер Пейн, который в своем стремлении улучшить существующий порядок общества все равно пошел по стопам предыдущего каге. А учитывая эти нюансы, появление изнеженной солнцем блондинки среди вечного дождя металлургического города является той еще загвоздкой — на улице шныряют повстанцы, свои и иностранные агенты, солдатня, и мать, среди этого сброда, нукенин. И от сюда следовало предположение, что легендарная Конан просто проверяла проживающего на их родной земле мигранта, покуда тот не уйдет восвояси дальше. Только вот мое наличие, в равной степени принадлежащее этим двум переменным, усугубляло сложившуюся ситуацию. Гаруда не уйдет с годовалой детиной на вольные хлеба, пока полностью не прекратятся военные действия со всех сторон, а Конан не прекратит своих рейсов бумагой, пока не осознает исходящую от блондинки доброжелательность и благонадежность. — «За мной следит баба лидера сопротивления. Ахуеть не встать, а если встать, то ахуеть. И что ей надо от меня, от нас?!» — возмущенно сопела девочка, наблюдая за бумажным львом. Искусственное животное едва двигало конечностями, перепархивая с с оружейных стоек до книжных шкафов и обратно. Паника тогда накрыла землянку не шуточно. Естественно, что она не могла изменить ситуацию лучшую сторону хотя бы по той причине, что едва ли физически могла что-то сделать. Детской выносливости совсем не хватало даже для банальной тренировки, по большей части походящей на фитнес и пилатес. Большая, относительно тела, голова так же не упрощала положения. Слабость и немощь заставили девушку искать помощи на стороне. Наблюдая за детскими потугами со стороны, бывшая жительница Песка пришла к выводу, что активного ребенка стоило отдать в соответствующий кружок подготовки. Обычно такие заведения предназначались для детей куда более старшего возраста, однако и такие курсы физкультуры существовали в черте ее спального района, программа которых больше походила на игру. Пережив адские муки, вспоминая обычную и допотопную зарядку с Земли, София с удивление обнаружила заинтересованность матери, хотя считала, что куноичи предпочтет патронажную систему обучения в домашних условиях. Таак или иначе ее привели на кружок тхэквондо, и, что больше поразило девушку, приемную девочку приняли без прописки в самую младшую группу. Это было самое настоящее тхэквондо для детей, где такие же активные личинусы махали ногами и пиздили друг друга кулаками. Учитывая собственную маленькость, пришелец сначала струхнул и стороной обходил детей, но сенсеи лихо взяли его в оборот, и уже через пару занятий София так же на термо-ядерном движке пиздила окружающих в додзе. Мать была довольна сложившейся ситуации, землянка — развитию и активной игре. Красота! Вместе с нарастающей силой, установки системы расписания и первым достижениям, девушка чуток успокоилось, вновь обращая все свое внимание на постижения японского быта и аниме мира. Но вместе с силой приходит большая безответственность — стоило ей почувствовать, что она что-то сможет сопоставить предполагаемую противнику, как вселенная сняла штаны и показала огромную, жирную жопу. — «Nice ass!» — оценила София, и решила повыебываться. Естественно, в одухотворении своих первых успехов, она предопределила свой тренировочный бой с первым легальным подопытным, который бы точно не отказал в услуге моего спарринг партнера. Гаруда сначала приняла детские потуги «сражаться» за игру, но после увесистого, точного и болючего пинка в плечо, оставившего после себя небольшой и явно сильный синяк, девушку оперативно спеленали на пол и дали по жопе деревянной лопаточкой для гуляша. — «Прошу прощения, зря быканула!» — приняла свою неправоту землянка, послушно не возникая скандалом или истерикой. После наказания женщина довольно детально и показательно продемонстрировала, куда ребенок, как шкет, может, в случае чего, бить, чтобы выиграть себе пару секунд и убежать за укрытие. Сбежать от опасности у годовалого дошкольника попросту не вышло бы, но даже таким урокам и элементарным навыкам выживания София была рада. Вслед за постижением искусства ниндзя раздела тайдзюцу, Гаруда взялась за обучение точным наукам, литературе и искусству, большую часть предметов которых иномирянка успела изучить и постичь еще на родной планете. Имея должную предрасположенность к логике и счету, девочка сразу же влилась в развивающий процесс. Местная математика почти ничем не отличалась от алгебры или геометрии с Земли, разве что названия у законов и имена первооткрывателей были другими, с поправкой на восточное происхождение местных. Да и не было разделения на арабские или греческие цифры, к примеру, все это просто относилось к числительным символам. Уроки же языка стали отдельным видом изощренной пытки, в которую София, как самый настоящий любитель мазохизма, аки ♂fucking slave♂, нырнула с головой, отдаваясь в крепкие руки ♂boss of this gym♂. А если серьезно, то родительница устала читать своему чаду на однотипные книжки и легкие задачники, поэтому она наняла на свободные деньги репетитора из детского сада местного аналога, — и вот тут внимание — гражданского! , — который, к тому же, приносил свои собственные книги по программе младшей школы Аме и прописи, полностью состоящие из каракуль для кадзи. Учитывая особую любовь к иностранному языку восточной культуры, землянка доводила бедного учителя до крайних мер. Сенсей разве что мудя не рвала, лишь бы поскорее закончить положенное для уроков время. Взрослая и сформированная личность в детском теле не позволяла девочке отлынивать от занятий, а дотошное внутреннее животное, именуемое жабой, решительно требовало глубокого изучения и постижения лингвистики. Как сказал бы простой обыватель, сумевший наблюдать чудную картину со сторону, — она доебывалась до каждого кадзи, до каждой строчки и темы в книжке, и, — не приведи Ками! — если девочка находила что-то интересное и не получала на это ответ, то их совместные минуты обучения превращались жаркие и страстные часы мозгоебства. Ох, и намучился репетитор! Отвлечь детское внимание не представлялось возможным — на игрушки, еду и маму не отвлекалась, нездоровое любопытство, роднившая маленькую бестию со стервозной дамочкой, сложно было удовлетворить однобоким ответом. Бедная женщина уходила вымотанная, вся потная и жаркая, нередко с растрепанной одеждой. Некоторые прохожие с завистью смотрели на утомленную гражданскую, представляя ее похождения к страстному любовнику или ненасытной партнерше. Но правду знали только трое, где София и Гаруда добивались отработки педагогических часов по полной. Так продолжалось еще около четырех месяцев. Простое и бессмысленное существование в квартире разбавлялось тренировками в додзе и учебой с репетитором. Девушка иногда замечала за собой или квартирой в целом слежку со стороны оригами, но уже не так сильно беспокоилась по этому поводу. Самый логичный вывод и довод, поставленный на пьедестал ответов на неизменный вопрос еще несколько месяцев назад, заимел подтверждение, когда бумажные лягушки или журавлики приземлялись на обеденный стол семьи, раскрываясь белоснежными листами в угоду бесшумному и незаметному исследованию квартиры. Очевидно, что при таком изменившимся поведении, скорее всего следили за нукенином из другой Деревни, чем за активным ребенком. Учитывая паранойю лидеров Дождя, девушка предположила поиск и слежку за потенциальными крысами, которые могли бы сделать диверсию в самых многолюдных местах. Госпиталь под определение общественного места подходил идеально. Иногда эти же искусственные звери чужой техники могли пролежать на плоской деревянной поверхности по несколько дней, едва меня свое положение в пространстве. В таких случая заработавшаяся Гаруда просто убирала со стола или тумбы бумагу, акуратно пряча идеально чистые листы по книгам или стопкам в шкаф, но в таком случае «беспилотники» через некоторое время просто улетали в окошко, пока никто не видит. Однажды, набравшись храбрости, София рискнула оставить свой след на чужом искусстве, просто оставив на ватмане простенький рисунок. В конечном счете, что могла бы сделать Конан? Отругать шебутную и деятельную девчонку? Наврятли бы, да и сама землянка постаралась, подарив члену Акацуки произвольный набросок. Вот только сложившиеся в определенный образ линии явно принадлежали работе профессионального художника, коим и являлась по профессии девушка. Дипломированный художник, дизайнер промышленной отрасли и любитель масляной живописи оставил простенький набросок — рисунок карандашом вышел, конечно, не морем Айвазовского, но и не как квадрат Малевича. Натюрморт карандашом являлся одной из базовой техник построения предметов в пространстве, который входил в обязательную программу практики среди всех курсов обучающихся в институте. И стоило карандашу закончить линию, как бумага осторожно вылетела из-под маленьких рук и сложилась фигурой лотоса. И то ли из-за показного мастерства другого мира, то ли из-за сложившегося мнения об образе творческого гения, но в типичную квартиру бетонной высотки перестали прилетать оригами Конан. Нет, слежка не прекратилась, просто звери стали под дождем за оконным стеклом наблюдать за ситуацией в жилом помещении. София бы уделила такому феномену время для размышлений о смене тактики, если бы не новая проблема, замаячившая на горизонте. На один год и седьмой месяц девушке объявили, что ей подарят брата. — «Вот эту свинью мне подложили!» — шокировано думал пришелец, ником образом не проявив своей реакцией и мнением в реальности. Причем данную новость девочка не осознавала около двух недель, отчасти даже отрицала, пока не приметила округлившийся живот у матери. Месяц, вероятно, был шестым, и такое положение дел принимало другую, куда более негативную сторону. Не то, чтобы для Гаруды не было важно мнение приемной дочери, и все же та рассказала об удивительном событии после абортивного срока. Подметив эту особенность, София задалась еще одним дополнительным вопросом. А где, собственно, батя? Пример «волевой» женщины, бывшей когда-то ей матерью на Земле, не имел хорошего следа в памяти переселенки и теплых чувств на душе, от того девушка заочно стала бессознательно накладывать одного образ родителя на другой. Мешая его с мыслями и представлении о несостоявшемся отце, она всерьез стала гадать, кто же посмел осчастливить эту удивительную красотку из жаркой пустыни. — «Вот серьезно, домой к нам эта женщина никого не водила, а значит, нашла членоносца на улице и ходила на чаи к нему. А тот, судя по всему, где-то есть в ее доступе. Есть же? Ну не хочется мне верить, что такая вся милая и заботливая женщина была просто использована кем-то». Но правда была горькой и мерзкой: блондинка расстроенная продолжила ходить по утрам на работу, нервничала вечерами из-за отсутствия положительной реакции дочки и мирилась с ребенком, который, вероятно, не был любим. Точнее не был любим мужичиной, но она его точно хотела. Иначе всю эту заботу к животу София назвать не могла. И ведь действительно, гладила его, пила лекарства и медленно собирала анамнез. Не выдержав негативных мыслей и невольного давления тоски со стороны, девушка пришла к Гаруде, объявив, — Мама, иметь ребенка в неполной семье с уже имеющимся — очень тяжело. Я надеюсь что тебе хватит сил растить нас обоих, потому что на данный момент я ничем тебе помочь и подсобить не могу! Женщину такой ответ порадовал. В принципе она от девочки никогда большего не требовала, да и сама землянка верила, что родительница подлянку с мелким не устроит. То есть не спихнет на новорожденного ребенка на старшего сразу же после рождения, а сама уйдет балдеть или работать. С одной стороны, дочка не могла эгоистично требовать от матери каких-то избавлений от плода, — все же стоило помнить, что они между собой не связаны ни кровью, ни плотью и, если уж на то пошло, принадлежали разным реальностям, по воле высших сил став семьей, — с другой — она просто боялась повторения прошлого сцения, оставшегося на Земле под тонной негативных и нейтральных воспоминаний о скудном быте безработной женщины-алкоголички. Но София никогда не любила быть кому-то должной или в тягость. Ребенка она, в любом случае, принимает, только бы у них, всей семьи в целом, сложилось хорошо, потому что пока бремя тягот быта полностью ложились на узкие плечи Гаруды. Понимала ли она всю серьезность и масштаб проблемы своего положения? Блондинка не знала, и загадывать/додумывать не желала. В конечном счете было несколько неизменных факторов: она является нукенином из другой Деревни, на улице только закончилась война, во всяком случае официально, местами происходят стычки, гуляют бандиты, а сейчас в добавок она стала матерью-одиночкой с двумя детьми без капитала и места жительства. Месяцы до родов прошли одним потоком и напряжением. Мать продолжала посещать госпиталь по работе и для собственного здоровья, параллельно ухаживая за девочкой. Благо, историй и приключений на рабочем месте не происходило, позволив землянке вдохнуть полной грудью в осознании хотя бы одной постоянной переменной в жизни Гаруды. Женщина, спихнув часть своей медпрактики с больными и выпуск лекарств на коллег, принялась посещать курсы для мамочек-куноичи. Эти курсы были очень интересным и удивительным явлением мира «НАРУТО», о котором сама София была ни сном, ни духом. Если кратко, то на этих курсах объясняли, как жить и взаимодействовать с маленьким ребенком в нестабильное и военное время. Профессионалы педагогики и психологии очень красиво умалчивали о том, что нередко куноичи приходится работать параллельно с малышом в разведке или в офисе за фронтом. Мать об нелицеприятном моменте слышала, поэтому и старалась вызнать куда большей информации о принципах работы и планировании при таком интересном положении. Девичья учеба тоже развилась и преобразилась. К примеру, за полгода светловолосая добилась оранжевого пояса — восьмой кып. Теперь талию белого халата обхватывал стильный желтый, цыплячий пояс, который торжественно сенсей вручил девушке за коронный и резкий удар левой пяткой по ебалу одноклассника. Знания иностранного языка тоже перешли на новый уровень, позволив бывшей россиянке перейти на японский язык со словариков к литературе небольших рассказов и сказок, былин и легенд. Истории местного фольклора были донельзя ебанутыми, но, признаться честно, забавными. Например, история про призрака с глазом в жопе, сиримэ, была одним большим сюром, и, кажется, девушка догадалась, из какой культуры в русском языке проявилась фраза «шоколадный глаз». Да уж, японцы были теми еще рофельными ребятами! Из-за этого землянке не хватало отечественной литературы, того же Чехова или Толстого. Она не могла утверждать, что являлась очень уж большим фанатом русской классики, но в свое время действительно читала все книги без разбора, только чтобы время занять. Но и того огромного разнообразия слов хватало в повседневной жизни, могла ведь и без мата разговаривать, высокопарна речь имелась. К тому же часть русских сказок идеально бы подошла для колыбельных ребенку, будущему родичу в новой семье. Роды наступили неожиданно. Это если говорить про время. Живот Гаруды был, конечно, огромным к девяти месяцам, но не настолько заметным в ее стиле свободных вещей. Воды отошли на ужине, когда блондинка ушла в туалет, а вернулась с уже серьезным лицом. София сначала не поняла, по какой причине женщина пришла к столу недовольная, но, после чужого пыхтения и быстрому сбору сумки, осознала, что час «Х» настал. Девочку поспешили уложить спать, но, по понятной причине, она не уснула. На ночь глядя пустынница ушла в госпиталь, а на утро пришла ее подруга следить за дочкой. Семь дней. Ебаных семь дней, девушка тусила с незнакомой мне женщиной, которая, судя по обстоятельствам, была свободна на момент экстренного случая среди бэфэшечек маман. И все это время Софию не покидали тревожные мысли, усугубляющие и без того подвешенное состояние. К родительнице е не водили, да и говорили, что «скоро» она вернется. Но землянка-то понимала, что «скоро» может оказаться очень не скорым, а то и вовсе вечным. Иногда на Земле в телевизоре проскакивали новости о женской смертности при родах, но такую информацию подавали слишком быстро, чтобы простой люд не акцентировал на этом внимание. Здесь же не было ни радио, ни телика, ни телефона. — «Вот и как мне узнать о реальных обстоятельствах в госпитале?» — искренне возмущалась девочка, в очередной раз требуя через слезы и истерики похода в родильное отделение. Поддавшись на уговоры, коллега все же отвела беснующегося ребенка к подруге в свободные для посещения часы. Землянка была безумно рада. Что мама, что новорожденный выжили. На свет появился мальчик. Вес — шесть килограмм четыреста восемьдесят грамм, рост — пятьдесят семь сантиметров, волосы — песчаные, глаза — фиолетовые. Вредный и сморщенный кусочек капризного карапуза! Назвали Александром, по простому — Шуриком. Женщина одобрила специфическое для местного слуха имя, когда девушка предложила производные греческого нейма. Уж очень ей нравилось ностальгировать по брату, вот и получилось, что Яшумару созвучно с Шурой. Теперь же, когда в семье появилось двое детей, а ситуация с безопасностью в Дожде только усугублялась, София принялась мучить мамку с переездом. И, судя по паре чемоданов-саквояжей, она добилась своей цели по съебу в далекие края.