От автора:
Дорогие читатели! Вот и закончился застой в моем творчестве: Сессия закрыта, долги устранены и я ушла на каникулы. Спасибо вам за лайки, спасибо мне за [+100] страниц!
Мой телеграм канал с артами
https://t.me/FON_KaralainLiserd
!!! Спасибо, что все еще со мной!!!
***
Бархатное полотно песков мерцало золотыми бликами под лучами солнца. Никогда не видела Суну в реальности, но полагаю, что Великая Пустыня будет выглядеть так же и в мире людей: бескрайний горизонт желтых цветов с низким лилово—голубым небом; палящий диск нашей звезды находится очень высоко, кажущийся просто белым и раскаленным кругом; жухлая трава коричневых и болотных цветов острыми колючками торчит среди дюн. Кот, который стал львом, бежал мягкой трусцой. Мощные мышцы плечей и спины перекатывались плотными канатами под тонкой шкурой хищника. Редкие шрамы, являющиеся розовыми и белыми лысыми полосами среди шерсти, чувствовались под нежными пальцами резиновыми прослойками. Такое же ощущение дарила каучуковая клячка, которая податливо растекалась бархатной массой по подушечкам фаланг. Короткая грива лоснилась жесткой щетиной под пальцами, как жаль что длины локонов не хватало для создания прически, те же косы например. Среди песчаных насыпей не было видно каких—либо построек, как и специфической живности региона. Змеи, жуки, птицы и мелкие хищники — если бы я не знала о знойной жаре, то подумала бы, что пустыня давно мертва. В мелких кустиках находились редкие ящерки, был момент, когда из одной колючки выпрыгнул тушканчик, но тот завидев нас нырнул назад в корневища. Возможно на вечер я увижу куда больше существ этого региона. Не знаю, какими путями Каки вел нас по этому однотипному пейзажу, но он точно лучше меня ориентировался по местности. Как—то резко и неожиданно пустынное плато сменилось карьером, созданным искусственно. Огромная расщелина разразилась впереди огромной дырой коричневого и красного цвета, видимо здесь находился когда—то добывающее производство глины с большим количеством железа. Отвесные стены скал служили отличным защитным местом для города, что находился на дне. Дома из песчаника, глины и мрамора стояли вразнобой, создавая хаотичные улицы, дороги которых походили на переплетение нитей в спутанном клубке. Плоские крыши походили на знакомую архитектуру Конохи. Но жителей людей или кошек, если считать последних истинными хозяевами этого пространства/реальности, не было видно. Опять солнце виновато? — Котенок, — позвал меня лев, потягивая гласные мурлыканьем, — вот мы и прибыли. — Это владения Баст? — удивленно спрашиваю. Если все же эта правительница ниннеко является той самой богиней любви из древнего Египта, то получается, что реальность этого призыва сопряжена с моей реальностью… или все мир «НАРУТО» — это отдельная планета? Выходит ли тогда, что Земля и, условно, Аниме это две разные планеты, которые соединены каким—то законом? Энергией? — Мир, ты не перестаешь меня удивлять! — пораженно произнесла, рассматривая округу. Улицы любого города по своему были однотипными: прямоугольные коробки—дома, высотой в несколько этажей; узкие окна по периметру, внутри задернутые шторами или бусами; плотно запечатанные двери без прорезей для домашних животных. Температура здесь была значительно ниже, чем снаружи на бескрайнем плато. Тут же зелени было побольше. По углам стояли пузатые и ветвистые кактусы, с иголочками и без. И пахло специями, песком и затхлом ароматом растений, что спеклись на солнце. Проходя мимо некоторых домов можно было ощутить запах еды, причем вкусной. Иной раз такие запахи вызывали острый голод и нужду в удовольствии. Кошак шел дальше, не обращая внимание на окружение, двигаясь гораздо быстрее, как человек спешащий на важную встречу. Да только за то время, что Каки отлеживался в нашей реальности, он ни разу не покинул своего спального места. Значило ли это то, что ему было необходимо периодически появляться в собственных краях для отчета? Может он, как дальнобойщик, уходил в рейс к людям, а потом приходил на правах разведчика с новостями с большой земли? Не знаю уже что и думать! Если судить по поступкам, то выходило, что рыжий точно является разведчиком, только было не ясно от чего тот следил за мной и отцом, следил ли он за всей семьей в принципе и был ли он врагом. — Что мне нужно знать перед встречей? — решила уточнить, памятуя о том, что любой правитель или иное представительное лицо всегда требуют к себе особое отношение. Не то, чтобы я была против этикета… Все же я образованный человек с творческой профессией, ебаный рот! Однако не стоит забывать, что дела в востоке тонкие. К любому просто так, с наезда, на сраной козе не подъедешь. Взять те же суффиксы к японским именам, которые демонстрируют истинное отношение к собеседнику и его место в его жизни. Для мамы я либо «—чан», либо Тэкера — и другого не дано, как и она для меня окаа—сан, хаха или Гаруда—сан. Вот и первые сложности, и явные культурные различия. Да те же обращения к мужчинам и женщинам, где последние используют уничижительное «ваташи», а первые — крутое «оре» или «боку»! — Баст—сама одна из самых уважаемых и почитаемых бакэнеко нашей общины. Неуважение к ней является неуважением ко всем жителем Hoshi no Shiro! — выразительно ответил рыжий, качая заумно головой. — Допустим, а мне нужно обруч с ушами одевать или я обойдусь без этой формальности? — как раз вспомнился эпизод с Итачи, где он путешествуя по Миру Ниннеко был вынужден носить аналог дешевого косплея на кiта, просто используя понарошные белые кошачьи уши. — Конечно! — вспомнил важный пункт в обоюдном общении призыва и простого смертного. — А что это ты тогда со мной просто так разговариваешь? — игриво спрашиваю, склоняя голову вперед, чтобы заглянуть в честные глаза кошатины. На мое замечание этот полосатый лев, — просто скотина! — просто ухмыльнулся зубастой улыбкой, утробно рыча от удовольствия, и молча продолжил идти к скромному комплексу из белого камня, спокойно игнорируя мой вопрос. — DA TI AHUEL! — ругалась на чистом русском, не смущаясь того, что кто—то из местных жителей может иметь православные корни. И угораздило же пошутить на тему того, что он со мной почти на равных общается! Теперь эта мохнатая падла просто пропускала мимо мои попытки привлечь его внимание и задать еще несколько вопросов. Зато эта ситуация будет мне наукой, потому что вполне возможно, что и у других призывов будет точно такая же проблема в межличностном общении. Тем временем мы достигли входа к главному зданию. Мраморный комплекс с высоты птичьего полета выглядел, как «Т»—образное здание, где боковые стороны здания расходились небольшим, трехэтажным крылом, в котором проживали все почтенные и почетные обитатели города, тогда как диагональное крыло, пересекавшие жилые ответвление, чередовалось приемным залом с ритуальным святилищем. Температура внутри была на порядок ниже, чудилось, что здесь отметка нуля никогда не пересекалась. Пар клубился неровным облаком из рта и носа, подымаясь в воздух мутной дымкой, а после растворяясь в пространстве эфира мерцающими искорками, едва заметных человеческому зрению. Повсюду царил приятный полумрак, приятно успокаивающий слабое зрение, но не позволяя оному хоть что—то различить в серых и синих тенях сумеречного освящения. Стены были исписаны иероглифами и полосками—лентами фуин, что уходили куда—то высоко вверх, словно бы помещение не имело потолка вовсе. Кадзи, созданные по примеру барельефа, были покрашены золотой краской, которая слабо блестела в редких отголосках света. Рисунки, совсем египетские, если судить с похожими творениями землян древней эпохи, украшали орнаментом границу стен и потолка, после которого начиналась беспроглядная сизая тьма. Здесь не пахло кошками, как и другими существами. Не было видно следов деятельности и какой—то жизни в этих стенах, только редкие квадратные и прямоугольные вырезы—двери шли вдоль плоской поверхности боков, становясь идеальным черным пятном без переходных теней, как дыры в пространстве. Совсем скоро, когда прямой коридор пару раз сменился большим и пустыми помещениями, мы оказались в приемной комнате тронного зала. Впереди, рядом с крайней стеной, находился подиум, уходящий небольшой лестницей вверх, где на полукруглом ложе из чистого золота лежало… что—то. В темноте нельзя было различить, что на самом деле могло находиться на физическом олицетворении власти, да и это, без сомнений, живое существо было совсем маленьким и незаметным. Только редкая дрожь конечностей, да мирное движение диафрагмы намекали на то, что незнакомец просто спал, как любое другое животное свернувшись калачиков в уютном и тихом месте. Можно ли было считать настоящего правителя этого простым котом? Как я сама смогла убедиться на примере Каки, любой ниннеко мог оказаться огромным тигром, что использовал просто более удобную и незаметную иллюзию своей маленькости и милости, успешно играя на чувствах людей. Как говориться, — «Люди умиляются котикам!», — но не стоит забывать, что на нас так же умиляются слоны. Если бы мне раньше кто—нибудь сказал, что слон считает меня милым, то я бы померла б от счастья. Но я тут, среди иллюзорного холода дворца—храма, где слоны не водятся. И вряд ли мне бакэнеко обрадуется так же, как слон. Каки остановился у подножия ступенек, осторожно прижимаясь животом к полу. Спустившись с теплой спины, я встала рядом с животным, неловко переминаясь с ноги на ногу, а сама следила за живым комком на троне. Лев рядом вновь встал, но только для того, чтобы сесть склонить в уважительном жесте голову. Последовав чужому примеру, я так же выпрямила спину, опустила подбородок к груди и даже глаза опустила, хотя поглядеть на эту Баст очень хотелось. Чужое тяжелое дыхание, являющееся таковым только из—за массивного тела, нарушает общую тишину, которая каким—то неведомым чудом не разбивается шумом человеческого дыхания и скрежетом обуви о блестящие плиты на полу. Наконец животное соизволило проявить свое исключительное внимание, извернувшись из клубка и выпутываясь из прозрачной ткани. Сложно было в принципе назвать эту материю тканью, учитывая то, что она действительно была прозрачной в буквальном смысле, не смея блестеть от переливов освещения или теней и демонстрируя глазу волокно структуры. Что—то подобное пытались создать и в моем мире, вот только приятное по ощущениям полотно из органики заменял пластик. Прозрачная одежда была фишкой Бразилии и Кореи, где в равной степени находились прекрасные по внешности люди. Не стоит забывать, что там статистика хирургических косметических вмешательств на душу населения слишком высок. У меня из той же степи была прозрачная юбка, которая не очень—то красиво сидела на моей полной жопе. Пускай ноги у меня и были ровными, с возбуждающими изгибами и переходами каждой части конечности, но лишний вес, как результат сидячего образа жизни и постоянных психологических стрессов, был моим постоянным спутником, которого тоже приходилось приукрашивать, следую современным тенденциям моды. Как же хорошо, что подобного тут и в помине не было, даже если учитывать, что на Земле было общество со здоровым бодипозитивом. Но не об этом. Мелкий черт выполз нам перед светлые очи, сверкая гетерохромными зенками. Стоило боковым зрением, а после мельком, увидеть, что на троне сидела небольшая, пушистая красавица черепаховой расцветки с разноцветными глазами, чей мягкий взор будоражил потроха в брюхе. Смесь страха, волнения, возбуждения и умиления заставляли порхать бабочки в животе, от чего насекомые полупрозрачными крыльями щекотали нервишки в солнечном сплетении, где заворачивалась спираль чакро—очага. — Юканна Кочихи? — просипела кошка усталым ото сна голосом, — Как давно тебя не было видно… — мелкое тело легло на подлокотник с другой стороны, чтобы в зрительный обзор попали нежданные гости, — Ты привел человеческого детеныша? — задала риторический вопрос женщина, склоняя голову в бок, да так, что та свесилась с предмета мебели. На какое—то время наступила тишина, и я поняла по долгому молчанию, что всю этой неловкую паузу от меня ждали представления. Из—за низко склоненной головы и опущенному взгляду, даже не догадывалась, что Каки, будь он не ладен, уступил мне место объясниться перед госпожой первой. А у меня, на секундочку, специальных ушей нет! Но ничего! Где наши русские ребята не пропадали? Вот и я о том же! Быстро и слаженным движением использую свои руки, выставляя их лодочкой за висками, ближе к макушке, где ладони походили на треугольные кошачьи уши. Не балдеж, конечно, но на безрыбье и рак — рыба. Встала чуть вперед, аккурат перед лестницей, и поклонилась на девяносто градусов прямо, чтобы еще больше уважить местного кота—босса, но, кажется, создала еще больший кринж и фарс, ибо руки—то от головы не убрала. — Меня зовут Берубетто Тэкера, госпожа! — подымать тело и голову было страшно, потому что подобный финт руками от безысходности мог мне стоить жизни, которую очень не хотелось терять, особенно сейчас, когда в ней появилось множество дорогих мне людей. Глаза, привыкшие к мраку, позволили мне увидеть перед собой только сизые ступеньки подъема и отполированную плиту пола, в отражении которой видела себя и полосатого льва рядом. — Бархатное сокровище, значит? — спросил приятный мурлыкающий голос кошечки, которая спустилась быстрым шагом ко мне вниз, садясь рядом на ступни, щекоча голую кожу ног своей мягкой шерстью. — Ага… — неловко икаю, сильно волнуясь такому ходу со стороны призыва. Где это видано, чтобы царские особы спускались к крестьянам, в моем случае к незваному гостью с большой земли, вообще к глупому кожаному мешку с костями, как считали мой вид ниннеко? Вот и я о том же! Черепаховая самочка не была той же принцессой Дианой из Великобритании, которая в действительности могла совершить такой благородный поступок. А тут я одна, среди пустого зала, приведена разведчиком—диверсантом. Так поступают только с трофеями, если думать о лучшем выходе к моей тушке. Вдруг Каки все же является для меня угрозой и сделал свой прикол так, чтобы я на добровольных началах сама пришла к своему палачу? Так сказать, — «меня за ручку привели к апостолу Петру!». — Я — Баст, кошачий Король. — сказала кошка, поглаживая мою ступню миниатюрной лапой. Нежные подушечки ласкали подсушенную кожу, как мама гладит своего малыша. — Приятно познакомится! — неожиданно бодро восклицаю, жмурясь от переизбытка чувств. — Опусти руки. — просит «женщина», не акцентируя внимание на свой приказ, — Принесите ей обруч! Неожиданно зажегся свет. Пришлось зажмуриться, чтобы не ослепнуть от слишком насыщенного освещения. А когда открыла глаза, то увидела, что зал сильно преобразился: бежевые стены украшали гобелены и плакаты, на которых пестрели кадзи и разного рода акварельные рисунки; пустое пространство было заполнено диванчиками и тахтами, на которых лежали другие коты; огромные вазы из разного материала, имели выдающиеся объемы, и в них стояли цветы и другие растения, поражающие своей формой, цветом и ароматов даже самое неординарное воображение. Простые домашние, по размерам, кошки сидели в разных бантах, лентах и халатах—кимоно, покуривая кальян, наслаждаясь параллельно закусками и саке, аромат которого сливался с приторным сладко—травянистым от растений рядом. Двуногие коты, совсем как каджиты из TES, были одеты в хакама и рубашки, гуляли меж столами и диванчиками, что стояли совсем рядом, анклавом разделяя каждую зону. И нет, они не были слугами, а являлись такими же почетными существами, как и всякий присутствующий здесь кот, но пользовались своим изменчивым телом, пританцовывая на месте. Были и другие животные, такие же пушистые и хитрые, что сидели за музыкальными инструментами, играя своими когтистыми лапами по металлическим струнам, создавая удивительные в своем звучании мелодии. Кошачьи разных мастей и видов сидели на мебели, внимательно наблюдая за беседующей правительницей и мной. Кто—то помахивал хвостом, кто—то двигал ушами, слушая звуки по периметру пространства, но все они ожидали, чем же закончится наша незапланированная беседа. Слуги—ниннеко подали мне обруч. Совсем маленький, но подходящий по объемам моей голове, и не такой же расцветки, которая были присуща ободкам клана Учиха, а темной, куда более натуральной и естественной. Создавалось такое впечатление, что это коты постарались отнестись к работе с куда большим усердием, сделав серо—бежевую окраску ушей из натурального, а не искусственного плюшевого, меха с белым пухом внутри треугольной раковины уха. Разница была настолько велика, как крафтовая вещь пятиклассника, что шел на «Comic Con» впервые, и работы профессионального косплеера, который удавится искать идеальный продукт для своего костюма. Одев это произведение искусства себе на голову, я почувствовала, как теплый мех начал греть мне черепушку под собой. Еще раз поклонившись, я выпрямила спину, расправив ссутуленные плечи. В подобном высокосветском окружении хотела выглядеть так же благородно, возможно желала видеть их и себя равной, но такого, во всяком случае в ближайшее время, не предвидеться сейчас. — И так, Юканна Кочихи, зачем ты привел человеческого детеныша к нам в Hoshi no Shiro? — самка подошла ко льву, что сразу упал ниц перед ее лапами, грузно ударяясь тяжелым полосатым телом в каменное покрытие. Будь оно менее крепким, то по полу пошла бы сеть трещин. — О, Баст—сама, этот котенок спас мне жизнь, чуть не разменяв свою собственную, а посему я решил дать ей шанс в ответы на ее вопросы и, будь ваша воля благосклонной, то я смогу отдать ей долг. — И какие же ответы ищет котенок? — удивилась Баст, снова обращая все свое царское внимание на меня. «Ну, с Богом!», — А такие, госпожа, что я знаю о старой жабе с Горы Мьебоку, которая направо и налево раздает ценные советы касаемо будущего, но с ней лично не знакома, и так же знаю, что может произойти в обозримом будем, а вот, что именно делать с этими знаниями сейчас, я не имею ни малейшего понятия! — как на духу отвечаю о наболевшем, наблюдая, как разноцветные глаза с каждым разом становятся все шире, а зрачок в них уже. Кошки начали роптать и шипеть, не хуже змей, организованно волнуясь из—за полученной информации. Каки рядом, как и сам Король, оторопел, осторожно поглядывая на мою встревоженную персону. — Следуйте за мной! — приказывает Баст, на ходу превращаясь в бакэнеко. Огромный зверь обсидиановой матовой окраски, чья темная шерсть поглощала любые световые лучи цвета, шел вперед, обходя ступни платформы, на которой находилось золотое ложе - трон, покачивая массивными хвостами с шипами на конце кисточки. Острые когти оставляли золотые тонкие полоски царапин на плитах под собой, а крупная квадратная голова шевелила двумя парами ушей на макушке, каждое из которых поворачивалось к любому объекту звука. За кошкой следом пошел Каки, подныривая под меня, чтобы я оказалась вновь на его спине, который стремительно спешил за, набирающей обороты шага,госпожой.