Дом Единорога

      Первое впечатление самое важное! Эдрик убедился в этом на собственном примере, когда только стал герцогом. Уйдя на покой, его отец передал ему тяжёлую ношу, которую теперь он должен нести до самой своей смерти, чтобы после передать уже своему сыну. Герцогство Единорога переживало не самые лучшие времена: второй год как неурожай, отношения с соседями оставляют желать лучшего, а девушка, которую отец присмотрел ему, вскоре скончалась от чахотки вслед за своей матерью. Так что о свадьбе не могло быть и речи. Эдрик выразил сочувствие семье герцога Быка, и как-то на время поиски невесты прекратились. Нужно было приводить герцогство в порядок, так что как бы цинично это ни звучало, но смерть Элеоноры Бык была удачным стечением обстоятельств.       Мысли совсем были не о женитьбе, хотя Эвелина наседала, чтобы брат не затягивал с этим. Сама же сбежала в храм служить послушницам Эльрата, только не видеть бы их отца и самой не выходить замуж. Однако в служении Богу-Дракона она все равно обрела тот самый долгожданный покой, какой не видела с момента как их отец женился повторно.       Но ей действительно было жаль Элеонору, и она бы очень хотела видеть ее герцогиней Единорога. — Но у Эльрата на всех свои планы, — разочаровано вздохнула она, положив брату руку на плечо. — Однако, возможно, это значит, что тебе суждена другая женщина. — Я займусь этим вопросом сразу, как только разберусь со всеми важными делами, — Эдрик поцеловал руку сестры, стараясь лишний раз не раздражаться. Дела и так были плохи, так что времени на поиски невесты не было совсем, но если на приеме кто-нибудь приглянется, то может, он отложит у себя это в голове. — Времени у меня достаточно. Хвала Эльрату, я ещё молод.       Эдрик действительно занимался только герцогством. Разрешал конфликты, пытался найти мага (желательно, чьи услуги не так дороги), чтобы тот использовал магию Земли, дабы наконец появился хороший урожай. Ей-богу, то ли Эльрат так наказал их отца, то ли их просто прокляли, потому что пока он решал одну проблему, тут же вырисовывалась другая. Ощущение было таким, что всё идёт к тому, что от семьи Единорог останется только громкое имя, и то такими темпами и оно забудется. Но нужно было быть сильным. Эльрат благоволит упорным и терпеливым, так что нельзя отчаиваться!       Поэтому Эдрик снова и снова брался за работу, забыв о еде и сне, часто засиживаясь вплоть до глубокой ночи. Лишь одна Эвелина могла повлиять на брата, который чуть ли не спал за столом, а бывало такое, что действительно засыпал. Тогда ей приходилось скинуть с себя облик мягкосердечной послушницы и взывать к голосу разума Эдрика, выглядя при этом точно бестия, выпрыгнувшая из Шио. Такую Эвелину Эдрик порой побаивался.       Ей-богу! А ведь она скоро станет весталкой. Потом, может, и самой Жрицей Эльрата. Вот же адская смесь получится.       Впрочем, стоило Эвелине покинуть Йорвик, как Эдрик продолжал до изнурения работать. Благо, постепенно его упорство начало приносить плоды, и герцогство постепенно расцветало после долгого запустения. Нашлось даже несколько шахт с залежами золота, заставляющих Эдрика воссиять, как сам Дракон Света, и с распростертыми объятиями пригласить наконец иролланских магов-эльфов к себе. Пускай хоть танцы с бубном во имя Силаны устраивают, лишь бы урожай хороший был! А земли снова стали плодородные, как два года назад. Никак точно Эльрат наказал, а детям разгребай бардак, который оставили после себя родители.       К своему отчаянию, он видел задумчивые лица эльфов, и если бы те ему сказали — Эдрик бы и сам пустился в пляс с тем самым бубном, лишь бы дела наладились, но молодая эльфийка сразу успокоила герцога, что они сделают все необходимое сами, и благословение Силанны пройдет по полям герцогства, а летом уже должен быть собран хороший урожай. Может, сначала не такой большой, но постепенно все наладится.       Терпение — благодетель.       Благо, не соврали. Так что жалоб от крестьян стало в разы меньше, казна наполнялась золотом, настроение неумолимо ползло вверх, как змейка на гербе одного из домов какого-то из графов. Молитвами и делом Эдрик смог привести дела герцогства в порядок, так что необходимо было лишь следить, чтобы так все и оставалось, ну и пора бы уже жениться!       Как-никак, а наследник нужен! Только вот стоило герцогу чуть ли не в прямом смысле разбогатеть, как другие герцоги были готовы выстроить в ряд своих дочерей. Тем паче, что Эдриком заинтересовался сам император Олег, приглашая его на охоту или даже советуясь в каких-либо вопросах. Эвелина только просила быть осторожным. Милость императоров порой быстро менялась на гнев и также обратно, поэтому стоило быть внимательным.       А что касательно невест, то присутствуя на банкетах, балах и приемах у других герцогов, Эдрик ухватил только несколько девушек, которые, по его мнению, отлично подходили на роли будущей супруги. Все молоды, свежи, благородны и веселы. Аделаида Волк ему понравилась больше всех — она была похожа на цветущую весеннюю розу. Беззаботная хохотушка, она веселила герцога весь праздничный вечер, сидя рядом с ним, смеясь над его шутками и слушая забавные истории. Так что Томас Волк одобрительно бросал взгляд на младшую дочь. Пока Маргарет — точно прекрасная, но холодная статуя, выточенная из мрамора, сидела рядом с матерью с гордо выпрямленной спиной — чем не благородная леди? Эдрик, правда, едва ли взглянул на нее в тот день. Впрочем, ее тоже это не особо волновало. — Никакого уважения к себе, — надменно произнесла она в тот вечер, достаточно громко, так что отец извинился за слова своей старшей дочери. Хотя Маргарет исправилась, оставаясь такой же высокомерной: — Прошу прощения, герцог Единорог меня не верно понял. Я сказала это Аделаиде — ты запачкала платье, когда у нас такие важные гости.       Эдрик бы даже не заметил того мелкого пятнышка на рукаве, если бы ее сестра не обратила на него внимания. Сама же Маргарет была безупречна в манерах и этикете. Было видно напряжение между сестрами, но как бы Аделаида ни старалась поймать на чем-нибудь сестру, у нее не получилось. Идеальная до тошноты Маргарет безупречно орудовала столовыми приборами, да так, что даже крошка не упала на ее платье.       Ее густые черные волосы были собраны в высокую прическу. Сверкал разве что серебряный гребень, украшенный драгоценными камнями. На шее — эльрастианский крест. Лицо белое, красивое, но безжизненное, как кусок камня. Такой же был взгляд. Ещё и это темное, почти чёрное платье оттеняло ее кожу, пускай контрастируя, подчеркивая ее белизну, но на прием можно было надеть что-то более яркое. Маргарет была похожа на молодую вдову, в отличие от своей сестры, жизнь в которой била ключом.       Кажется, именно так она и вела себя все время. Строптивая птичка вызвала в груди волну неприязни, однако заметив это в холодно-голубых глазах герцога, Маргарет гордо вздернула подбородок. Ее явно не волновало чужое мнение о себе. Даже если это было мнение самого герцога — цену себе она знала.       По всей видимости, старшая дочь герцога Волка любила исключительно темные наряды, проводила время в тени, скрываясь от солнца, всегда была безупречной. Читала романы, прошедшие строгую цензуру, и беспрекословно, даже излишне часто, проводила время в часовне за молитвами Эльрату. Пока герцог Единорог гостил у герцога Волка, Эдрик множество раз подметил, что Маргарет очень религиозна. Старается не пропускать службы и каждый раз склоняет голову перед Драконом в искренней вере. Однажды и Эдрик подсел рядом на скамью, бросив заинтересованный взгляд на молящуюся рядом с собой Маргарет. Та, закрыв глаза, сложила руки в молитвенном жесте, держа при этом четки. Как всегда одетая почти во все чёрное — ее губы почти беззвучно шептали особую песнь, которую Эдрик почти сразу узнал, улавливая едва различимые слова. Но голос у Маргарет действительно был мягкий, а то тихое пение — прекрасным, будто ее обучали сами ангелы. На мгновение, с губ Эдрика чуть не сорвалась просьба, чтобы она пела громче, однако он одернул себя в самый последний момент. — Это Lacrimosa*, — Маргарет, распахнув глаза, не смотря даже в сторону герцога, — лишь на золотую статую Эльрата — коротко ответила ему согласием. Сколько гордыни в ней однако, заприметил Эдрик, что она даже в его сторону не смотрит. — Очень красиво. — Благодарю, — скупо ответила она ему, и в отличие от своей сестры, нисколько не покраснела. Ее лицо по-прежнему оставалось равнодушным ко всему.       Или ему так казалось. Эдрику не нравилась такая холодность, но за неделю, проведенную в Нильсхевене, Аделаида успела порядком надоесть. Болтала она больше, чем нужно, порой рассказывая откровенную чепуху, но Эдрик не мог одернуть ее — приходилось слушать, пока уши не начнут вянуть. Уж лучше провести время в тишине, которую Маргарет, кажется, ценила не меньше, чем он сам.       За время, проведенное в часовне, они больше словом не обмолвились. Порой он замечал ее в библиотеке, читающей очередную книгу, либо беседующей со своим настоятелем. Может, как Эвелина, готовится к службе Эльрату, но осторожно полюбопытсвовав об этому у Томаса, Эдрик узнал, что Маргарет готова жить в этой часовне на одной воде и хлебе, но в послушницы он ее не отпустит и сам. Выйдет замуж и родит детей, как ей и следует, а то, что религиозна, так это очень даже хорошо. Томас поощрал рвение к духовности, но высокомерие Маргарет, конечно, отталкивало женихов. — Маргарет расположена к светским беседам, но чаще она любит проводить время в тишине и молитвах, — словно бы уже заметив, как младшая дочь надоела Эдрику, герцогиня подхватила инициативу, чтобы хоть одну из дочерей выдать удачно замуж. — Конечно, она будет верной и любящей супругой.       А рядом сидящая Маргарет, вышивая сложный узор, непринужденно ответила на это, с толикой грубости: — Я могу прожить в браке без любви, но не без уважения, — и снова даже не посмотрела на него. Сколько бы после Эдрик с ней ни говорил. Занималась своими делами, пока Аделаида пыталась снова захватить все его внимание.       Но за этой холодностью Эдрик стал замечать то, чего не замечал до этого. Черный бархат был ей лицу. Да, Маргарет была похожа на вечно печальную вдову, особенно когда подчеркивала свои янтарные глаза темной подводкой. Воистину прекрасная мраморная красота. Ее сестра была полной противоположностью, но вскоре так надоела Эдрику, что тот уже скорее спешил вернуться в родное герцогство. И мать девушек была очень расстроена, что не смогла сосватать дочек герцогу. Уезжая, Эдрик напоследок бросил беглый взгляд на Маргарет.       Стояла неизменно во всем черном, совсем не ровня младшей сестре, хотя почему-то именно сейчас он считал ее куда красивей. Улыбнулась бы ещё, может быть, растопила бы его сердце. Однако Эдрик покидал Волков без задней мысли вернуться в Нильсхевен. Ни к Аделаиде, ни к Маргарет его более не влекло, хотя у старшей были все шансы, будь она более открыта и любезна с ним. А может, и надоела бы так же, как ее бестолковая сестра. Впрочем, Эдрик долго о них не вспоминал, несмотря на то, что некоторые советники советовали ему присмотреться к дочерям герцога Волка. Обе хорошенькие, с богатым приданым, преданные, богобоязненные. Чем Вашей милости не угодили?! Эдрику хотелось бы ответить, что они бестолковые, но про Маргарет язык не поворачивался подобное сказать. Остальные девушки тоже не производили должного впечатления, так что даже император во время охоты пошутил над другом, мол задержался в холостяках. А сколько девок в Империи хороших! Сходи на бал да присмотри себе чью-нибудь дочку. Поговорить не о чем? Так женщина должна детей рожать, наследников, и следить за слугами да хозяйством, а не языком молоть! Может, Эдрик бы согласился с этим утверждением, но ему совсем не хотелось видеть рядом с собой несчастную женщину, которая тайно бы его ненавидела и проклинала ночами. Совсем как их с Эвелиной мать.       Ну, тогда уж лучше жениться на дурочке, или Маргарет… Пускай он по-прежнему не был ей очарован, но сын-то нужен. Лучше не один, ведь дети так хрупки, а Эльрат бывает жесток. У крестьян из дюжины остаются трое-четверо, в лучшем случае, а то и вовсе все отдают души, не успев вырасти.       И все же из всех знакомых девушек герцог выбирает её. Женщину, у которой вместо сердца в груди кусок мрамора — она и смотрела на него без всякого интереса, когда Томас Волк дал свое согласие на этот брак. Несчастной она выглядела и до брака с ним, так что после особо мало что изменилось. Разве что нарядили ее не в черный, а в белый и синий — цвета герцогства, в котором ей предстояло жить вместе со своим супругом, хотя после Маргарет не изменяла любимой привычке. Эдрик, правда, жену не обижал: дарил подарки, делил с ней ложе, порой любовался красотой. Мог написать короткое письмо, находясь в столице, желая ей доброго здравия, обещая скоро вернуться. Она, собственно, тоже нос не воротила, но хоть и была покорной супругой, Эдрик видел в ней некий стрежень. Маргарет не отводила смущенный взгляд, не прятала глаза, как остальные девушки — она в принципе просто исполняла роль супруги. Впрочем, могла сказать что-нибудь эдакое, на что Эдрик мог рассердиться, но ему нравилось?. Маргарет была ему хорошим другом, и во время одной из редких совместных прогулок по садам Йорвика, он сорвал для нее лиловую розу с куста, вручив как комплимент и знак внимания супруга к своей жене. Кто же знал, что когда она приняла ее, грустная улыбка герцогини надолго западет ему в душу. Так, кажется, она не улыбалась никогда. Ему точно. В медовых глазах виднелась потаенная усталость, смешанная с благодарностью; некое тепло, ранее недоступное ему.       «Покажи же мне свое сердце, Маргарет», — Эдрик очень хочет начать испытывать к ней хоть что-нибудь, и лед, которым покрыла себя старшая дочь Томаса, почему-то начинает таять, когда он дарит ей то, что любят другие девушки Империи. На самом деле, привозя ей птиц из Серебряных Городов, он думает, что его жене понравится подарок, но Маргарет смотрела на этих созданий, отчаянно бьющихся о клетку в надежде вернуть себе свободу. Смотрела долгим взглядом, видя их мучения, а после понесла клетку в сад, намереваясь выпустить их на свободу. Но птицы не полетели. — Зверство, не иначе! — тогда она смерила Эдрика грозным взглядом. Однако он увидел на ее лице еще и разочарование. И снова Маргарет превратилась в безжизненную статую, а клетку велела отнести в зверинец. Может, так она немного облегчит их страдания. — Мне не приносит наслаждения терзание беспомощных существ. Лучше забывайте обо мне, когда в следующий раз отправитесь по поручениям императора.       На мгновение ему показались подступившие слезы на ее глазах. Маргарет прошла мимо него, обиженная или даже оскорбленная подобным подарком, несмотря на то, что у Эдрика не было подобных мыслей. Всего-то хотел, чтобы она еще раз улыбнулась ему, как в прошлый раз. Думал, порадуют ее пташки, а потому, загладив вину перед женой, приказал служанке оставить небольшую коробочку на столе в покоях госпожи, пока она будет спать. В этот раз никаких птиц — просто моленные четки, сделанные специально для нее. Маргарет лишь сдержано поблагодарила его, но носила на молитвы их впредь с собой.       И все же как она была прекрасна, — намного прекраснее своей сестры — когда император пригласил чету Единорогов в Коготь. Там они замечательно провели время, и пользуясь благосклонностью Олега, Эдрик и Маргарет сидели почти рядом с ним, когда их пригласили в императорский театр. Герцогиня была в восторге, наслаждаясь музыкой и представлением по не так давно написанному произведению о художнике, рисующем свою почившую возлюбленную, пытаясь запечатать ее красоту в вечности, красками на полотне. Эдрик наблюдал за мимикой жены, за меняющимися эмоциями от радости до безмятежного спокойствия. И тогда он осторожно взял ее за руку, неожиданно осознав, что Маргарет переплела их пальцы, мелко улыбнувшись ему, сразу продолжив смотреть спектакль. Внутри разлилось необычное тепло, но Эдрику так понравилось это чувство внутри себя, так захотелось, чтобы миг длился вечность… Ничего удивительного, что вскоре у герцогини вновь на столе лежал подарок от герцога. Та самая книга — и благодарность Маргарет была совсем иной… — Не за что, Мэгги, — Маргарет хихикнула, прикрыв рот ладошкой, пока Эдрик работал. Даже мать так не называла её, но ей нравилось. Мэгги… так необычно.       А первое впечатление действительно обманчиво. Эдрику не нравилась эта женщина при встрече, а теперь он готов на многое, лишь бы она была счастлива. На самом деле он вскоре понимает, что это обычная сдержанность: не стоит ждать от Маргарет страстных порывов чувств — в ней есть благоразумие, трезвый ум и бесстрашие сказать о своих недовольствах супругу. Впрочем, даже если бы они не поладили, Эдрик бы все равно вскоре взял на руки первенца, которого она подарила ему, и Эльрат точно благословил этот брак! Малец здоровый, крепкий, а каков плач! Точно будущий герцог, смотрящий на своего отца большими кристально-чистыми глазами, а на голове — рыжий пушок. Весь в отца, от бледной матери с янтарными глазами ничего, кажется, не взял. И Эдрик с гордостью дает ему имя, которое подобрал сыну еще до его рождения. Маргарет только тихо светится от счастья, держа на худых руках маленький розовенький комочек, растворяясь в солнечных лучах комнаты, а Эдрику остается лишь со стороны наблюдать за ними в спокойствии радостного умиротворения.       Годрик. Эдрик будет им гордиться, но не только им…       Маргарет приходит к нему поздней ночью, когда их подросший сын спит уже в своей постели, а Эдрик все бегает по поручениям императора, не находя достаточно времени для семьи, и в особенности жены. Он все также сидит за заваленным столом, подперев рукой голову, и любимая супруга встает рядом с ним. Ласково перебирает темно-рыжие пряди, гладит по голове, и Эдрик непроизвольно прислоняется к животу жены, обнимая ее за талию, прикрыв глаза. Одетая как всегда во все черное, но этот цвет уже стал таким родным и знакомым, как и любимые цветочные духи Маргарет. — Оставь дела до утра, — мягко просит она его, и Эдрик рад бы на самом деле. — Отдохни немного, а утром снова возьмешься за них.       Такой он ее любил. Так сильно и нежно, и проснувшийся Годрик замечает эту картину, когда не находит мать в своих покоях. Осторожно высовывает голову в кабинет отца, думая, что Эдрик-то его еще не заметил, потому просто наблюдает за тем, как мать обнимает отца, целуя его в чуть поседевшую макушку, хотя сама еще оставалась молодой черноволосой красавицей с добрым сердцем и взглядом. Настоящая леди из рыцарских романов. Конечно, у них будут еще дети, когда он разберется со всеми делами Империи, а пока... — Ну, чего стоишь за дверью будто слуга? — Маргарет немного удивляется, когда видит сына перед собой, но по-доброму улыбается ему. — Иди уже сюда!       И Годрик быстренько пробегает вперед к родителям, удобно усаживаясь на коленях отца. На них же снова и засыпает под чуть грубоватый, но спокойный голос, чувствуя, как мать ласково целует его в нос. Конечно, потом отец отнесет его обратно в комнату, наказав служанке впредь внимательнее следить за наследником. Но пусть так будет происходить почаще…       Все же смотря теперь на Мэгги, Эдрик и подумать не мог, что в груди этой женщины вовсе не камень, а нежно любящее сердце, которое все же открылось ему. Все-таки первое впечатление бывает обманчивым.