Take the Pieces and Build Them Skywards

Джерард просыпается, будучи совершенно уверенным в том, что он проспал. Ну конечно же, он проспал, а почему бы и нет? Типа, с какой это стати эта адская неделька даст ему передохнуть? Ну и что, что сегодня пятница, да? Он трет глаза ладонями, пытаясь отогнать сон, чтобы разглядеть цифры на будильнике. 8:05. Ага, определенно проспал. Он слезает с кровати и хватает ближайшую пару штанов, игнорируя тот факт, что ближайшая она только потому, что лежит в куче грязной одежды. Но это куча всего лишь грязной одежды, а не Жутко Грязной, так что Джерард решает, что все окей. Он почти успевает выбежать за дверь, когда Майки кричит ему вдогонку: – Эй, подбросишь до работы? Майки работает в небольшом музыкальном магазине где-то на полпути между их домом и станцией и, технически, Джерарду все равно надо в ту сторону, но он уже стоит на пороге, пытаясь напялить ботинок, и, к тому же, зол на весь мир, так что кричит в ответ: – Нет времени! Майки выходит с кухни с тостом в руке и крайне печально смотрит на Джерарда. – Но тогда мне придется ехать на автобусе. Джерарду наконец удается натянуть ботинок, и он выпрямляется, будучи совсем не в настроении для всего происходящего. – Тебе бы не пришлось ехать на автобусе, если бы ты купил себе машину. – Я, может, и мог бы позволить себе купить машину, если бы ты не занимал у меня по ползарплаты каждую неделю, – хмурится Майки. Джерард бросает взгляд на часы – в основном, чтобы избежать взгляда Майки – и выругивается вслух. – Мы серьезно будем сейчас об этом спорить? Я и так уже опаздываю… – На работу, которая тебе даже не нравится! Джерард пытается не дать словам брата задеть за больное, пытается их игнорировать, но Майки уже столько раз намекал, что ему нужно уйти из Cartoon Network и найти другую работу, что Джерард срывается и кричит: – По крайней мере, я занимаюсь хоть чем-то полезным, а не трачу свое время за кассой магазина, в который никто никогда не заходит, потому что боюсь попробовать что-то новое. Выражение лица Майки меняется и на какое-то короткое мгновенье Джерард чувствует волну раскаяния. Нахрен работу, нахрен зарплату. Ему нужно остаться дома и помириться с братом. – Мне нравится то, что я делаю, – тихо произносит Майки. – Может, ты бы заметил это, если бы не валялся с похмельем все свое свободное время. И от раскаяния не остается и следа. Джерард хлопает дверью, заворачивает в сторону станции и старается не думать о том, что Майки совершенно прав. -- Парковка на станции уже забита, и Джерард кружит по территории минут пятнадцать в поисках свободного места, сжимая руки на руле до побеления костяшек. В конце концов одно место освобождается и Джерард его занимает, игнорируя раздраженный сигнал из автомобиля сзади. Пару минут он просто сидит в машине, размышляя о том, что мог бы позвонить Майки, удостовериться, что тот нормально добрался до работы, помириться с ним. Он уже достает мобильник из кармана, прежде чем осознает, что, вероятнее всего, они просто продолжат ругаться по телефону, и, господи, поскорее бы этот день уже закончился, чтобы можно было вернуться домой и упиться до забытья. Джерард вздыхает, снова сжимая руль и ругаясь под нос. Майки, конечно же, совершенно прав, и это лучшая часть их спора. Джерард терпеть не может свою работу и просто ненавидит свою жизнь. Он абсолютно не понимает, что он делает, и бездушная офисная работа тоже нисколько не помогает ему в себе разобраться. Майки предлагал пойти во фриланс или даже начать свой собственный комикс, и хоть Джерард и понимает, что намерения у Майки самые лучшие, он не может не принять его советы за намек на то, что он вовсе не тот старший брат, каким Майки хотел бы его видеть. И, честно говоря, так и есть. После смерти Елены… Сама мысль о том, что ее больше нет рядом, по-прежнему заставляет сердце Джерарда сжиматься в такой комок, что он едва в состоянии дышать, и это лишь одно из длинного списка доказательств того, что он даже близко не подошел к принятию ее смерти. В последнее время обязанности старшего брата перешли на задний план, уступая место уходу от проблем и беспробудному алкоголизму. Джерард не винит Майки за то, что тот разочарован. Он и сам собой не особо доволен. Джерард заставляет себя выйти из машины, закрыть ее и направиться в сторону станции. Пожилая женщина проходит мимо, и Джерард вдруг широко ей улыбается и помогает подойти ближе к машине. В последнее время он был отстойным человеком, не говоря уже об отстойном брате, и, хотя помощь старушке – не особо большой шаг навстречу изменениям, это уже что-то. Поблагодарив Джерарда, женщина легко касается его руки, и в этот момент он чувствует маленький разряд, словно от статического электричества. Ничего необычного, но женщина улыбается ему понимающе и немного печально, и Джерард задумывается, неужели так очевидно, какая жалкая у него жизнь. На него вдруг находит желание ее изменить. Изменить свою жизнь к лучшему. Он отмахивается от мысли, что подобные порывы находят на него каждый месяц – обычно в результате ссоры с Майки или очередного похмелья, от которого хочется помереть. Но на этот раз все будет иначе. Сегодня он все же отправится на работу, закончит свои поручения, но, черт возьми. На этом точно все. После сегодняшнего дня он начнет искать выход. Он поговорит с Майки и внимательно прислушается к его словам, и еще он перестанет быть таким разочарованием для себя и для брата. От этих мыслей становится чуточку легче, пусть даже он и не уверен на все сто процентов, что справится. Но Елена бы обязательно в него поверила, и Майки… Что-то сигналит ему прямо в ухо, перед глазами вспыхивает свет, и в следующий миг все исчезает. -- Когда Джерард приходит в себя, он оказывается на земле. В глаза ярко светит солнце, и он думает: «Вот черт». Если до этого он еще не совсем опаздывал на работу, то теперь уже точно опоздал, и, вероятнее всего, начальство не примет… что бы там ни произошло за уважительную причину. Он поднимается на ноги, инстинктивно постанывая, хоть ничего, вроде, и не болит. Почесав голову, Джерард осматривается по сторонам и хмурится, заприметив толпу людей возле автобуса. Как-то нетактично, конечно, что они все стоят там, и никто даже не хочет проверить, в порядке ли он. Очевидно, он в порядке, но все равно. Как грубо. Но возможно, кто-то серьезно пострадал. Быть может, кто-то даже умер. Он подходит ближе к толпе и выглядывает из-за чужих плеч, стараясь не выглядеть слишком застенчиво. Ему видны чьи-то ноги. Одного ботинка нет, и это даже слегка забавно, что у парня на земле точно такие же розовые носки в полосочку, что и у Джерарда. Сердце падает в пятки, и на какое-то мгновенье Джерарду кажется, что его сейчас стошнит прямо на спины всех этих людей, из-за чьих плеч он смотрит на место аварии. Этого же не может быть, да? Это же не он лежит там на асфальте, наполовину задавленный автобусом, это просто не может быть он, потому что он стоит тут и смотрит… на себя? Ведь так? Толпа начинает рассеиваться, и Джерард наконец может как следует взглянуть на тело. На свое тело. Рука выкручена за спиной под неестественным углом, а по лицу стекает струйка крови со лба до самого подбородка. Слишком отстранённо он думает, что зрелище довольно крутое: вся эта кровь на его бледной коже, так по-художественному трагично. Только вот это правда он, там, на земле, бездыханный, с широко раскрытыми, безжизненными глазами, уставившимися прямо в небо. Что ж, черт. Теперь, когда Джерард знает, что происходит… или типа-знает, что происходит… хотя бы понимает, что он мертв, до него доходит, что его никто не видит и никак на него не реагирует. По крайней мере, на него, который все еще стоит. Он, который сейчас лежит на асфальте, вполне себе в центре внимания. – Эм… хэй, – произносит Джерард, прочищая горло, потому что звук получается слегка хрипловатым. – Хэй. Мужчина рядом смотрит прямо сквозь Джерарда, будто его там и нет, и это пугает парня куда больше, чем мысль о том, что он мертв. Что, если он останется в таком состоянии навечно? А вдруг он обречен скитаться по земле таким вот скорбным, одиноким духом? Разве тут не должно быть типа света или ещё чего? Тоннеля? Дружелюбных лиц? Рядом раздается щелчок зажигалки. – Мне очень жаль. Джерард так резко поворачивается в сторону, что, будь он еще живым, его шея вполне могла бы сломаться. Парень не сводит глаз с тела Джерарда – с его мертвого тела, а не настоящего, то есть, вовсе не пытается заценить фигуру или типа того – неторопливо выкуривая сигарету, и Джерард оглядывается по сторонам, чтобы понять, не обращается ли он к кому-то другому. Люди вокруг либо толпятся у автобуса, либо разошлись по небольшим группкам и что-то обсуждают, так что, если только он не обращается к самому себе, значит… хотя он вовсе не похож на человека, который бы говорил сам с собой. Уж Джерард знает – вот он как раз похож на человека, который может заговорить сам с собой. Но этот парень выглядит вполне нормально – невысокий, с кучей татуировок, в футболке с лого какой-то музыкальной группы, в которой Джерард узнает что-то из того, что любит слушать Майки. – Эм? – произносит Джерард. – Жаль, что ты умер, – говорит парень, указывая рукой, в которой держит сигарету, в сторону тела. – Эм, спасибо? – отзывается Джерард, прочистив горло и переступив с ноги на ногу. Парень кивает в ответ, но больше ничего не говорит, и спустя минуту молчания Джерард начинает нервничать. – То есть, поправь, если я ошибаюсь, но я теперь призрак, так? – Именно так, – кивает парень и наконец поднимает на него свой взгляд. Джерард хмурится, еще раз окидывая взглядом толпу. На него по-прежнему никто не обращает внимания. – А ты, типа, экстрасенс или как? Ну, потому что… – Джерард взмахивает рукой в воздухе, пытаясь донести до того «ты можешь меня видеть». – Нет, – качает головой парень. – Я жнец. И ты теперь тоже. Пойдем, у нас много работы, – и, сбросив на него эту пояснительную телегу, уходит с места происшествия. У Джерарда особо нет выбора, кроме как последовать за ним. Ну, наверное, он мог бы остаться рядом с телом, но ведь он понимает, куда его скоро заберут. Джерард может и немного странный, но ему правда не хочется отправляться в морг и наблюдать за тем, как из его тела будут выкачивать кровь и другие жидкости, особенно учитывая, что он будет без одежды. Джерард понимает, что теперь это уже и не имеет значения, раз он мертв, но сама мысль о том, что кто-то увидит его голышом, кажется попросту унизительной, и он точно не желает при этом присутствовать. – То есть, эм, жнец? Типа, как смерть с косой? – спрашивает Джерард, догоняя парня. – А ты знаешь каких-то других жнецов? – отвечает тот. – Хах. Окей. И что теперь? – обдумав его слова, говорит Джерард. – Теперь мы будем завтракать, – парень резко поворачивает и направляется в сторону вафельной. Джерард не особо в курсе, что входит в умения призраков, но он вполне уверен, что еда им не положена. И все же идет следом за парнем, садится напротив него в кабинку с высокими спинками (серьезно, они даже выше Джерарда) и ждет. – Что тебе принести, дорогуша? – спрашивает официантка. Она уже в возрасте – наверное, ровесница его матери. В это мгновение Джерарда охватывает резкая удушающая волна скорби. Мама будет просто подавлена. И Майки, господи. Их утренний спор всплывает в голове, и чувство вины накрывает Джерарда с новой силой. Он ведь почти не обиделся на Майки и совершенно точно не имел в виду все то, что наговорил про музыкальный магазин. И больше всего на свете ему сейчас обидно за то, что он не потратил пяти минут своего времени, чтобы подвезти брата до работы. – … а тебе? – Джерард возвращается в настоящее, когда понимает, что между ними повисла неловкая пауза. Официантка обращается к нему. – Эм, – говорит Джерард. Он стал использовать это слово слишком часто. – Кофе? – Женщина делает пометку у себя в блокноте и удаляется, а непонимания у Джерарда сейчас так много, что оно почти перекрывает чувство вины. – Это что… типа… вафельная для призраков? Парень усмехается, открывает свою сумку и, достав оттуда целую стопку бумаг, кладет их на стол между ними. – Нет, Джерард, это не вафельная для призраков. – Как тогда она меня увидела? И откуда ты знаешь мое имя? – Джерард не сомневается в том, что умер, но ему все больше и больше начинает казаться, что все происходящее – какой-то розыгрыш космического масштаба. – Во-первых, она тебя увидела, потому что ты больше не призрак. А во-вторых, в противовес тому, что ты там успел придумать, я не брожу по улицам, подбирая случайных умерших. Я тебя ждал, – он показывает Джерарду папку с его именем и держит ее перед ним так долго, что парень начинает задумываться, сколько из того, что он успел сделать за двадцать шесть лет, оказалось достойным занесения в этот файл, а затем убирает ее обратно в сумку. – Значит, я – снова я? – спрашивает Джерард. Довольно быстро он перешел из состояния призрака в… кем бы он там теперь ни был. Он даже ничего не почувствовал. Наступает миг восторга. Он может отправиться домой, сказать Майки, что с ним все в порядке – возможно, даже опустить факт автобусной аварии – и извиниться. – Ты снова человек, – выделяет парень. – И да, ты все еще ты, но… для других людей ты теперь выглядишь иначе. – Погоди, почему? Я не хочу выглядеть как кто-то другой, – Джерард прикасается ладонями к лицу, пытаясь почувствовать новые черты. Парень останавливает на нем свой долгий, пристальный взгляд. – Для самого себя – и для нас – ты будешь выглядеть как раньше. Но как, думаешь, обернутся дела, если ты все еще будешь выглядеть самим собой и наткнешься на кого-то, кто только что был на твоих похоронах? – Наверное, не очень. Но как тогда я смогу поговорить со своей семьей? Они же не поверят, что это я, и решат, что я какой-то безумец… – Говорить со своей семьей ты не будешь. Эта глава окончена, Джерард. Им нужно оплакать тебя, а потом жить дальше. И тебе тоже, – парень опускает взгляд и погружается в свои бумаги. – Нет, погоди. Мне нужно поговорить со своей семьей. Я просто обязан. Это же такая возможность. Нельзя просто так вернуть меня из мертвых и сказать, что я не могу даже встретиться с родными. – Я и не возвращал тебя из мертвых. Ты по-прежнему мертв. Пей свой кофе. Джерард оставляет тему, но только потому, что ему все равно, что там говорит этот чел или любой другой. Рано или поздно он обязательно поговорит со своей семьей. Официантка ставит кофе Джерарда на стол перед ним, а заказ парня – подальше от бумаг. Джерард обхватывает ладонями теплую чашку, странным образом радуясь тому факту, что его ногти все так же обгрызены до основания и что на его среднем пальце все еще видна мозоль от частого рисования. – И что теперь? – спрашивает он, прикасаясь губами к краю чашки, от чего его голос звучит приглушенно. А еще куда тише и тоньше, чем он помнит. – Теперь ты молчишь, чтобы я мог разобраться с этими бумагами, пока мы ждем остальных. Джерард не уверен, но выводить из себя босса жнецов не кажется ему гениальной идеей (уж Джерард-то знает толк в глупых идеях), так что просто пытается успокоиться. Но кофе и мысль о смерти не дают ему усидеть на месте. Он барабанит пальцами по столу, рвет салфетку на маленькие кусочки, наигрывает ритм «Хэй, Микки» вилкой о край своей чашки. Не проходит и пяти минут, как парень поднимает на Джерарда свой взгляд, сжав губы в тонкую линию и нахмурив брови. – Ты можешь посидеть спокойно? Джерард сидит совершенно без движения где-то пять секунд, а потом, не сдержавшись, начинает постукивать ногой об пол. Парень сужает глаза. – Что! Мне жаль, ладно? У меня нет бумажек перед носом, чтобы отвлечься. И, знаешь, ну, как бы, просто для справочки, смерть – это нехилое такое событие, и ты ни черта мне про это не рассказал. Думаю, я заслуживаю хотя бы какого-то объяснения. Парень откладывает свои бумаги в сторону нарочито аккуратно, придвигает к себе тарелку с едой и вздыхает. – Требовательный. Прекрасно. Как раз то, что мне нужно, ведь я вовсе не по уши в делах со своей нынешней командой, – кажется, парень все-таки говорит сам с собой, так что Джерард не встревает. Наконец, он поднимает взгляд на Джерарда. – Я Брайан. И я… не твой босс, но так как лучшего термина не подобрать, будем считать, что я твой босс, – говорит он. Вопросов у Джерарда, конечно, не поубавилось. – Обычно все обстоит так: когда большинство людей умирают, они переходят в мир иной. Джерард наклоняется ближе, облокачиваясь о стол, от чего тот шатается, и кофе Джерарда, выплеснувшись за край чашки, заливает бумаги. Брайан смеряет Джерарда таким взглядом, будто он щенок, оставивший на полу гадость, и пытается как можно скорее их протереть. – В мир иной? Типа, как в Рай? – А мне почем знать? – Брайан смотрит на Джерарда так, будто он какой-то недалекий. – Как видишь, вот он я, сижу тут прямо перед тобой. Джерарду кажется, что парень слишком остро реагирует на такой простой вопрос. Он ведь совсем не знает, как работает вся эта их система. – А у вас нет там руководства или типа того? Как в «Битлджусе»? «Руководство для недавно упокоившихся», или куратора, или того, кому я могу задать вопросы? – Единственный куратор, на которого можешь рассчитывать, это я, приятель, и нет, никакого руководства у нас нет. Вся эта система жнецов работает как бизнес-организация. Есть менеджмент высшего звена – эти в курсе всего, есть менеджеры среднего уровня, которые знают уже намного меньше, и, собственно, пешки, кому говорят только то, что им знать необходимо. – И я в вашей схеме пешка, так? – спрашивает Джерард, барабаня пальцами по своей чашке. – Ты в нашей схеме пешка, – повторяет Брайан со вздохом. – Ты будешь знать ровно столько, сколько положено для выполнения работы. Выполнив одно задание, будешь получать следующее и так далее. – И моя работа – забирать души людей? – Да, и на будущее: свою должность в отчетах и заявлениях пиши аккуратно. Одна опечатка - и ты уже не «жнец». Джерард размышляет над его словами, понимает прикол и хихикает. А Брайану, кажется, не весело. Ему настолько не весело, что Джерард ерзает на сиденье и умудряется снова пролить свой кофе. Настроение Брайана меняется с «не весело» до «капец раздражен». К счастью Джерарда, его внимание переходит на двух парней, остановившихся у их кабинки. Один крупный, взъерошенный блондин с очень крутыми очками на лице, чтобы спастись от ярких флуоресцентных ламп вафельной. У второго – объемная кудрявая шевелюра, футболка с лого Iron Maiden и улыбка, от которой Джерард начинает чувствовать себя немного лучше, даже будучи мертвым. Брайан переводит на них взгляд и жестом указывает, чтобы садились за стол. – Боб, Рэй, приятно видеть, что вы, будучи верными себе, приезжаете на полчаса позже. Не хотелось бы нарушать традиции. Боб и Рэй присаживаются, и Джерард двигается вбок, чтобы освободить для них место. Блондин склоняет голову в сторону Джерарда и спрашивает: – Новенький? – Новенький, – кивает Брайан с видом человека, которому нужно управиться не с тремя взрослыми мужчинами, а с целым выводком щенят. – У меня, между прочим, есть имя, – возмущенно пыхтит Джерард. – Ага, – усмехается блондин, снимая очки и являя взору свои поразительно яркие голубые глаза, – Парень-Которому-Следовало-Смотреть-По-Сторонам. Джерард не удостаивает выпад ответом. Окей, ладно, возможно, прежде чем выйти на проезжую часть, ему действительно следовало проверить, что никакое транспортное средство на него не едет, но у него, между прочим, настал переломный момент. В голове кружили судьбоносные мысли о том, как улучшить свою жизнь, а вот автобус мог бы его и пропустить. – Неважно, – говорит Брайан. – Джерард, это Боб Брайар, а это – Рэй Торо, – он указывает на язвящего блондина, а затем на кудрявого парня. – Они в деле уже довольно давно, так что, ну, – Брайан неопределенно взмахивает рукой, – что бы они там ни делали, делай все наоборот. – Эй! – обиженно заявляет Рэй, одновременно хватая меню и пробегая по нему взглядом, так что Джерард решает, что тот, наверное, не особо расстроен. – Мы, вообще-то, обалденные жнецы. Брайан выглядит так, будто собирается ему возразить, но в этот момент к столику подходит официантка. – Вам как обычно? Боб кивает, а Рэй все бегает по меню взглядом, сморщив лоб. В конце концов, Боб отбирает у него меню, бросает его на стол и говорит: – И чего ты каждый раз так заморачиваешься, Торо. Все равно же закажешь глазунью из двух яиц с беконом и хашбраунами. За все эти три года ты ни разу не заказал ничего другого. Просто признайся, что ты раб привычки, и избавь нас всех от лишнего напряжения. Рэй смеряет его суровым взглядом, а затем поворачивается к официантке и, улыбнувшись, диктует заказ: – Глазунью из двух яиц с беконом и хашбраунами. И с сыром, – заканчивает он. Женщина записывает все в блокнот, и Рэй улыбается Бобу победной улыбкой. – Воу, – тот поднимает руки вверх, раскрыв ладони, – притормози, ковбой. Не знаю, смогу ли я принять столь нового тебя. С сыром? Такая радикальная перемена… а что же будет дальше? Ляжешь спать на другую сторону кровати? Рэй показывает ему средний палец, а Брайан, многострадально ссутулившись, принимается за свои блинчики. Джерард в основном сидит молча, пока остальные завтракают. Его не покидает знакомое гадкое волнение новенького в коллективе. После еды Брайан копошится в своих бумажках, пока не вытаскивает кучку стикеров. Он передает по несколько штук Рэю и Бобу и один – Джерарду. – Нечестно, – ворчит Боб. – Вот в мое время новенькие получали больше всего работы. – И пешком в метель ходили в гору ради того, чтобы забрать одну-единственную душонку, так? – ухмыляется Рэй, и Боб снова ворчит себе под нос. – Ладно вам, парни, – говорит Брайан, и Джерард вдруг проникается к нему чувством благодарности, несмотря на его прежнюю резкость. – Посмотрите на него, да он сегодня и с тостером не справится. Мне не нужно, чтобы работа копилась. Окей, от благодарности не остается и следа. – Что ж, пора идти, – Рэй потягивается, встав из-за стола. Боб следует за ним. Джерард окидывает взглядом кабинку, будто там может оказаться кто-то еще – кто-то, кого он не видел все это время. – Мы втроем? И все? Трое перекидываются взглядом, и Джерарда настигает явное ощущение, что он завел разговор на неловкую тему. – Мы всего лишь одна команда из множества, но нам не хватает пары людей, – признается Брайан. – Одно место занял ты, но всего нас должно быть пятеро. Нам должны прислать еще парочку… в скором времени. Джерард старается не слишком явно радоваться тому, что скоро он больше не будет новеньким. Весь восторг улетучивается с осознанием того, что он уже ведет себя так, будто все нормально. Он мертв, он умер, его тело везут в морг прямо сейчас, и кто-то вот-вот позвонит его матери. Это совсем не нормально. В желудке что-то урчит, и Джерард медленно вылезает из-за стола. – Джерард, – тихо окликает его Брайан, и в его голосе уже слышны нотки предостережения. – Не приближайся к своей семье. Джерард дергано поднимает голову и смотрит на Брайана, сузив глаза. Жнецы же не экстрасенсы, да? Эх, вот если бы у них были офигенские суперсилы, тогда Джерард бы точно обрадовался тому факту, что он теперь жнец. Но пока что он не обнаружил у себя никаких новых способностей. Ну, кроме того, что он умер, но все еще здесь. – Ну же, – зовет Рэй, подталкивая Боба вперед. – Пойдем по людские души. Джерард следует за ними словно уличная собачка, которая надеется, что ее заметят, и Брайан за его спиной бормочет что-то типа «Как же непросто мне жить».