Take the Pieces and Build Them Skywards

Они стоят втроем у вафельной под лучами утреннего солнца. Достав из карманов абсолютно идентичные очки, Боб и Рэй надевают их с удивительной синхронностью, словно соревнуются, кто круче. У Джерарда с собой очков нет, так что он вынужден участвовать в индивидуальном челлендже прищуров. – Итак, – говорит Джерард, опуская руки в карманы и не отрывая взгляда от противоположной стороны улицы. Желтую ленту, которой полиция оградила место его смерти, отсюда почти не видно. – Что теперь? – Теперь начнем покос, – отвечает Боб с таким серьезным видом, что Джерард решает, будто речь идет о какой-то особой практике жнецов или типа того. Выждав минуту, Рэй заливается высоким, пронзительным хохотом, хлопая Джерарда по спине. – Теперь идем работать. Джерард опускает взгляд на небольшую желтую бумажку в руках – судьбоносные слова нацарапаны на этой обыденной офисной принадлежности. Д. Сандерс, 12:18, 220 Ривервуд Драйв. До двенадцати-восемнадцати еще достаточно времени, а дом 220 по Ривервуд Драйв… честно говоря, Джерард и понятия не имеет, где это. Нужна карта. Вздохнув, Рэй качает головой, переглядывается с Бобом, а потом, сжалившись над Джерардом, произносит: – Можешь пока походить с нами, если хочешь. Хотя бы немного освоишься. На самом деле меньше всего на свете сейчас Джерарду хочется ходить с ними и наблюдать за тем, как умирают люди, но не сказать, чтобы у него был большой выбор. Можно вернуться в вафельную и проверить щедрость Брайана или можно просто бродить вокруг, пока не настанет 12:18. Первое близко к самоубийству даже для мертвого, а второе звучит слишком одиноко. – Ага, окей. У Боба есть старенький побитый хэтчбек, выруливший, кажется, прямиком из семидесятых: он выкрашен выгоревшей оранжевой краской, а салон у него цвета ржавчины. – Она, может, и не очень привлекательна, – ласково произносит Боб, – но истинная красота у нее под капотом. Джерард не знает, что там насчет двигателя и остального, но вот заднее сиденье у нее, конечно, отстой. Ссутулившись, он втискивается между барабанным оборудованием и колонками. Под ногами шебуршит куча старых оберток от еды. Время от времени какая-то коробка из багажника тыкает Джерарда в голову. – Значит, ты, эм… барабанщик? – вяло интересуется он. – Иногда. Когда встречается группа без ударника. Время от времени занимаюсь звукорежиссурой. Приносит небольшой заработок, позволяет платить аренду, типа того, – Боб сворачивает, не снижая скорость, и одна из колонок соскальзывает на колени Джерарда, едва не приходясь острым углом по его хозяйству. – Аа, да, точно. Аренду, – безучастно повторяет Джерард. Наконец вернув колонку на место и удостоверившись, что его хозяйству больше ничего не угрожает, он вдруг осознает сказанное. – Аренда, эм. Значит, вы, парни, снимаете квартиру или типа того? – времени подумать над этим у Джерарда особо и не было, но, разумеется, ему нужно где-то жить. Жнецы тоже спят, а поселиться в своей старой спальне, не вызвав при этом кучу вопросов, ему вряд ли удастся. «Хэй, ты меня не знаешь, но вообще я твой мертвый сын, и мне нужно где-то спать, пока я хожу по чужие души, норм?» Рэй оборачивается, чтобы ответить на вопрос, опираясь о приборную панель с видом человека, которому вождение Боба проело уже все нервы. – Да, у нас есть жилье. Раньше перекантовывались, где было свободно: знать, кому квартира точно не понадобится – один из плюсов нашей работы. В таких местах обычно можно пожить пару дней. Джерарду немного некомфортно от идеи жить дома у мертвых людей, особенно будучи при этом непосредственно связанным с их смертью, но Боб и Рэй в этом деле намного дольше него, так что он решает промолчать. Джерард как раз пытается набраться смелости и спросить, не нужен ли им третий сосед, когда Боб выкручивает руль влево, и машина со скрипом заворачивает за угол, выводя малый барабан из равновесия и запуская лавину из аппаратуры прямо на Джерарда. Машина резко тормозит, двигатель затихает, и пока Джерард пытается выбраться из-под завалов, Боб говорит: – Приехали. В итоге Рэй помогает Джерарду высвободиться из плена, спихивая большую часть оборудования в бок и вытаскивая Джерарда из машины, пока Боб с подозрительным видом околачивается у чьей-то лужайки. Наконец оказавшись на свободе, Джерард бросает хмурый взгляд в сторону Боба и спрашивает Рэя: – Что он делает? – Помимо того, что безуспешно пытается быть незаметным? – пожимает плечами тот, опираясь о дерево. – Хочет выяснить, как они умрут, – он переступает с ноги на ногу, кивая в сторону Боба, топчущегося в чужой клумбе, чтобы попасть на другую сторону участка. – Иногда замечаешь оголенный провод или слабо закрепленный потолочный вентилятор, так что можно догадаться, как это произойдет. Боб всегда ставит на самые маловероятные сценарии, так что я обычно выигрываю спор. – Вы спорите на то, как умрут люди? – с ужасом произносит Джерард. – Приходится себя как-то развлекать с такой-то работой, – пожимает плечами Рэй, совсем не выглядя виноватым. Они так и стоят еще пару минут, а потом Боб возвращается из-за угла дома, двигаясь зажато, сомкнув губы в тонкую линию. Рэй взволнованно выпрямляется: – Боб? – Будет огонь, – напряженно отвечает Боб. Джерард бы точно решил, что тот напуган, если бы только Боб был похож на пугливого человека. Рэй немного расслабляется, но коротко кивает и тоже заглядывает за угол дома. – Джерард, – говорит он, рукой подзывая его подойти, но Джерард лишь качает головой. Что бы там ни встревожило Боба, Джерард вполне может обойтись без этого. – Джерард, – с нажимом повторяет Рэй, – да не укусит он тебя, подойди. Джерард подкрадывается поближе – ровно настолько, чтобы можно было выглянуть за угол – и замечает его. Рядом с домом маячит небольшое пятно. Оно отбрасывает легкую тень, отчего сначала кажется, что это какая-то игра света, но потом создание вскакивает на стену и, соскалив на Джерарда зубы, впивается острыми когтями в облицовку. Оно похоже на выходца из ночного кошмара: выглядит как какая-то обезображенная собака или типа того, движется так, словно не подчиняется законам гравитации, и оставляет после себя пучки дыма. – А иногда и гадать не приходится, – произносит Рэй, наблюдая за тем, как чудище царапает газопровод. – Если встретишь таких поблизости, скорее всего, они и будут виновниками смерти. Джерард ощущает ненормальную зачарованность этим созданием, поэтому пытается запомнить его очертания и жуткие, выкрученные черты лица, чтобы потом его нарисовать. – Что это такое? – Могильщик, – объясняет Рэй. – Маленькие помощники судьбы. Кивнув, Джерард отступает назад к ярким лучам солнца, освещающим дорожку. – И что, часто они околачиваются рядом? – На наших заданиях – да, – пожимает плечами Рэй, подходя к нему. – Мы отвечаем за смерти от несчастных случаев, а могильщики как раз обычно за них и ответственны. Но иногда они исчезают еще до того, как мы появляемся на месте смерти, – говорит он, подталкивая Боба локтем и кивая в сторону машины. – Давай я. Боб, кажется, хочет запротестовать, но со стороны дома вдруг раздается щелчок, а затем – шипение, так что вместо этого он лишь признательно кивает в ответ. Когда Боб оказывается в машине, Рэй негромко объясняет: – У него небольшие проблемы с огнем. Подробностей Джерард не просит. Правила хорошего тона жнецов, наверное, гласят, что расспрашивать о причине смерти одного из них нельзя, если не хочешь, чтобы тебя скосили или типа того. Через пару минут у дома останавливается темный седан, из которого показывается целая семья. Сердце Джерарда падает куда-то в область пяток. – Мистер и миссис Клайн? – не теряя ни секунды, Рэй подходит к ним с широкой улыбкой на лице и протягивает ладонь мужчине. – Да? – мистер Клайн немного в замешательстве, но все же переносит вес своей маленькой дочери на бедро и осторожно протягивает руку в ответ. Рэй крепко ее пожимает, и в этот момент Джерард замечает, как между ними мерцает крохотная искра голубоватого оттенка. Почти как разряд статического электричества, что меркнет, едва вспыхнув. Джерард вдруг вспоминает женщину, которой помог за минуту до своей смерти: краткий импульс, который он почувствовал, когда она до него дотронулась. Ему становится немного обидно, что именно та, кому он решил помочь в рамках своего новоявленного квеста по становлению лучшим человеком, вот так ему отплатила и забрала его душу. – Рэй Торо. Я только что купил дом в этом районе и хотел немного познакомиться с соседями, – говорит Рэй. Его улыбка обезоруживает, а голос не выдает и нотки лжи, так что его игра странным образом успокаивает даже Джерарда. – Оу, что ж, приятно с вами познакомиться, – отвечает мистер Клайн, и Рэй протягивает руку миссис Клайн, прикасаясь к ее ладони и столь слаженно забирая ее душу, что на этот раз Джерард даже не видит искры. – А это, должно быть… – Рэй наклоняется, чтобы дотронуться до плеча мальчика, при этом прижимая палец второй руки к своим губам, изображая задумчивость. – Сэм! – отвечает тот, улыбаясь во весь рот, и пальцы Рэя отпускают плечо ребенка, чтобы поприветствовать последнего члена семьи. – И Микаэла, – говорит миссис Клайн, заправляя прядку волос дочери за ухо. Рэй аккуратно хватает пухлую ладошку девочки и пожимает ее с наигранно-серьезным выражением лица. – Приятно с тобой познакомиться, Микаэла, – говорит он. Девочка утыкается лицом в плечо отца, и Рэй ухмыляется. – Что ж, мне нужно пройтись еще по всему району, так что стоит поторапливаться. Хорошего вам дня, – он машет им рукой, и семья, попрощавшись с Рэем, заходит в дом. Рэй возвращается к наблюдавшему с тротуара Джерарду. Джерард ошарашенно на него смотрит. – Но… – начинает он. Рэй бросает на него серьезный взгляд, и Джерард продолжает. – Но они же дети. Неужели нельзя, ну, в смысле, блять. Нельзя их предупредить? Ты же знаешь, что сейчас произойдет, просто предупреди их, ради всего святого! – Оно так не работает, – замечает Рэй, опуская руки в карманы и переводя взгляд в сторону дома. – Значит, хуево оно у вас работает, – бросает Джерард, шагая к входной двери. Будь он немного проворнее, его бы рассекло напополам, так как в следующее мгновение дверь срывает с петель силой взрыва. Но раз он еще достаточно далеко, ему удается отделаться ушибом и подпаленной одеждой. Пару секунд Джерард лежит на асфальте, рассматривая голубое небо и задаваясь вопросом, кто же там, наверху, принимает такие поганые решения. Сбоку кто-то переговаривается, и, повернув голову, Джерард замечает, как Рэй помогает семье перейти на ту сторону. Когда они исчезают, Рэй подходит к Джерарду и, схватив его за руку, помогает подняться на ноги и доковылять до машины. – Да, это совсем не весело, – тихо произносит он. – Дрянная работа. Но так уж оно устроено. Джерард забирается на заднее сиденье, даже не пытаясь ничего не задеть или не сломать. Он молчит, пока они едут на задание Рэя и не произносит ни звука, когда возле какого-то кафе Боб забирает души пары подростков, украдкой задевая их плечи. Не заговаривает он и когда они едут дальше, проезжая смятую груду металла у дороги, пока где-то позади слышны сирены скорой помощи. Он не раскрывает рта вплоть до того момента, когда они подъезжают к Ривервуд Драйв, 220. – Я не стану этого делать, – говорит он, усаживаясь на скамью. 220 Ривервуд Драйв, оказывается, недалеко от центра города, и это целый парк с кучей клумб и велодорожек. – Вы меня не заставите, – бросает Джерард. Он прекрасно понимает, что ведет себя нелепо, но черт. Все происходящее просто пиздец как ненормально, и он не желает в этом участвовать. Боб и Рэй переглядываются, а потом Боб опускается на скамейку рядом с Джерардом. – Со временем становится проще. – Убивать людей становится проще, – говорит он, уставившись на Боба. – Ох, ну надо же, спасибо за утешение, раз так, значит, все в порядке! Ну что ж, тогда приступим! Боб, кажется, не в восторге от выпада. А ещё не особо-то и сочувствует Джерарду. – Чувак, хватит дурака валять. Ты же понимаешь, что это не так. Мы не убиваем людей, а приходим вовремя, чтобы забрать их души и позволить случиться тому, что предначертано судьбой. Это естественный порядок вещей, и твоя маленькая забастовка ничего не изменит. – Возможно, – Джерард скрещивает руки на груди, не сводя взгляда с фонтана неподалеку, – но это не значит, что я должен со всем соглашаться. – Вообще-то, должен, – раздраженно отвечает Боб. – Если хочешь попасть на следующий уровень, на ту сторону – как, блять, ее не назови, тебе нужно отчитаться за отработанные часы, как и всем нам. В противном случае тебя ждет очень долгая мертвая жизнь. Джерард не сдается, но пререкаться все же прекращает. Несмотря на то, как сильно ему не хочется в этом участвовать, быть жнецом, он совсем не уверен, что хочет бродить по земле целую вечность. Сейчас у него никого нет. Никто его не узнает, и никто не поверит его словам, попытайся он им все объяснить. Ну, может, разве что Майки. Но даже Майки со временем состарится и умрет, а Джерард так и останется запертым в этом мире. Такая вот вечная жизнь вполне неплохо мотивирует все-таки заняться сбором душ. Когда наступает 12:18, Джерард распрямляет скомканный стикер и еще раз читает написанное там имя. – Иногда приходится немного подумать и оглядеться вокруг, – советует Рэй. – Первая буква имени не очень-то информативна, и пол не указан, но если повезет, они сами тебе представятся. Джерард окидывает взглядом парк, рассматривая всех присутствующих там людей. Пожилая женщина, подкармливающая птиц, выглядит одиноко, но дружелюбно. Шаль на ее плечах напоминает Джерарду о вязаном пледе, накинутом на диван у них дома. На углу фонтана обедает бизнесмен. Сконцентрировавшись на бумагах на своих коленях, он рассеянно жует сэндвич. Молодая мать катает коляску по выложенной брусчаткой дорожке, тихо приговаривая что-то своему ребенку. Мужчина в возрасте чинит цепочку велосипеда. Женщина средних лет читает книгу в тени у дерева. Джерард не хочет становиться причиной смерти никого из них. Рэй заглядывает в бумажку в его руках и осматривается вокруг куда быстрее, чем Джерард. – Вон, – уверенно говорит он, указывая в сторону мужчины, ремонтирующего велосипед. Джерард изучает его минуту-другую, пытаясь понять, на что Рэй обратил внимание, пока вдруг не замечает сумку мужчины, на которой маленькими буквами написано «Дэвид Сандерс». – Вперед, тигр! – подбадривает его Боб, хлопая по плечу. Джерард встает со скамьи и семенит в сторону мужчины, чувствуя, как с каждым шагом волнение внутри начинает бурлить все больше. Он не хочет этого делать. Господи, да он бы что угодно отдал за то, чтобы только не забирать душу этого парня. Джерард уходит с головой в размышления о том, как сильно он не хочет этого делать, когда мужчина вдруг поднимает на него взгляд, и до Джерарда доходит, что он уже подозрительно долго стоит возле него без единого слова, словно какой-то сталкер. – Я могу вам помочь? – спрашивает мужчина таким голосом, будто на самом деле хотел сказать «Я могу вам помочь поскорее отсюда убраться?» – Эм, – произносит Джерард. В голове совершенно пусто. Что ему дальше-то делать? Завести разговор? – Вам, эм, нужна помощь с велосипедом? – Джерард, конечно, абсолютно нихрена про ремонт великов не знает, поэтому просто надеется, что парень откажется и пожмет ему руку за предложение помощи или типа того. – Нет, – отвечает тот, не собираясь пожимать его руку. Взамен, он отодвигается в сторону от Джерарда, не сводя с него глаз. – Аа, ладно, – говорит Джерард, решая воспользоваться примером Рэя. – Я Джерард, кстати, приятно с вами познакомиться, – он протягивает руку вперед. – Миленько. Но мне пора, – мужчина, кажется, скорее сожрет свою обувь, чем пожмет его руку. Он поднимается на ноги и собирается ехать, и тогда Джерард, не обдумав свое решение, дотрагивается до плеча мужчины и вытягивает его душу. Ощущение это не из приятных, но и не самое ужасное тоже. Похоже на покалывание в подушечках пальцев, как от нескольких иголок сразу, и еще какой-то глухой стук, будто приземляешься после прыжка. Джерард по-прежнему анализирует свои ощущения, когда понимает, что его пальцы все еще на теле мужчины и что душу из него он вытянул, собственно, погладив его по плечу. Он погладил его. Мужчина выглядит так же ошарашенно, как выглядел бы и сам Джерард, если бы какой-то левый чувак на улице просто так взял и погладил его. – Слушай, приятель, я не из этой команды. Это мне, конечно, льстит, но лучше отвали. Джерард разевает рот, и мужчина уже успевает уехать на приличное расстояние, когда Джерард, выйдя из ступора, кричит ему вслед: – Что? Нет! Я не… я ведь не… что? Рэй и Боб хихикают за его спиной, и Джерард оборачивается, чтобы смерить их своим убийственным взглядом. Пока он занят безуспешными попытками их усмирить, по парку раздается металлический звук удара, а следом – чей-то встревоженный крик. Обернувшись, Джерард видит Дэвида Сандерса на земле. Велосипед неестественно выкручен вокруг его тела, а из головы на дорожку льется темно-красная кровь. В это же мгновение мужчина появляется рядом, почесывая голову и наблюдая за своим собственным телом. – Значит, ты не пытался ко мне подкатить? Джерард сутулится, чувствуя, как к лицу приливает кровь. – Нет, не пытался. Не то чтобы я имел что-то против парней постарше, в смысле, ты довольно неплохо выглядишь для своего возраста. То есть, ты не такой уж и старый, просто старше меня. И хотя не скажу, что не стал бы встречаться с парнем постарше, ты все же не похож на того, кто стал бы встречаться со мной, а я обычно не клеюсь к мужчинам, которые явно не заинтересованы в отношениях со мной, понимаешь? Так что я к тебе точно не подкатывал, только не обижайся, пожалуйста, я, возможно, и попробовал бы с тобой познакомиться, если бы понял, что ты… В этот момент Джерард понимает, что мистер Сандерс уже молча уходит в сияющий тоннель из света, совершенно игнорируя его тираду. Боб подходит к Джерарду и опускает ладонь на его плечо. – Над речью надо еще поработать, они обычно так долго не задерживаются. Тоннель закрывается, забирая Дэвида Сандерса с собой, и Джерард вдруг чувствует сокрушительную боль потери. Очнувшись после смерти, он должен был увидеть такой же тоннель, шагнуть в него и встретить кого-то по ту сторону. Елену. Он даже не может найти в себе силы ответить Бобу, что не собирается больше случайно подкатывать к тем, чьи души ему предстоит забирать, так что и речь ему эта больше не понадобится. Взамен он лишь молча кивает и следует за ними в сторону машины. -- Боб и Рэй высаживают Джерарда у вафельной – в общем-то потому, что ему больше некуда идти. Он не может пойти ни домой, ни к друзьям, ни даже на работу. Он так и торчит без дела у здания какое-то время, пытаясь сообразить, что ему теперь делать. Желтую ленту вокруг места аварии уже сняли, так что Джерард подходит ближе. Ничего здесь больше не напоминает о его смерти – разве что тормозной след на асфальте. Семью уже должны были известить о случившемся. Он не может… не хочет даже думать о том, каково им сейчас. Нет, раздутого ЧСВ у Джерарда нет, но даже так он понимает, что им будет непросто. Он и представить себе не может, что бы сделал, случись что-то с Майки, а не с ним. Джерард бредет обратно мимо вафельной и даже будучи живым (или мертвым, или какой он там сейчас), он чувствует себя совсем как призрак. Спешащие мимо люди не обращают на него никакого внимания, и когда Джерард случайно ловит свое отражение в окне какого-то здания, он замирает на месте. Он выглядит точно так же, как и раньше – те же почти-слишком-длинные темные волосы и большие глаза на бледном лице, а когда он угрюмо улыбается своему отражению, взору открываются все те же маленькие зубы. Он почему-то думал, что его новая сущность будет заметна. Типа, как когда он впервые с кем-то переспал. Логически Джерард, конечно, понимал, что не будет никаких внешних признаков того, что он больше не девственник, но все равно надеялся, что люди заметят, что что-то в нем теперь не так. Тот факт, что после смерти в нем совсем ничего не изменилось, кажется ему каким-то неправильным. Джерард бродит по улицам без цели и направления. Он задумывается о том, что ему, наверное, стоит поискать жилье или подработку, чтобы можно было платить аренду, но он ведь и так уже умер, так какая разница? Все равно ведь не замерзнет насмерть и с голоду не погибнет. По крайней мере, ему это кажется совсем уж маловероятным. Но, может, все-таки стоит сначала уточнить у Брайана, прежде чем проверять теорию на собственной шкуре. Он скитается еще какое-то время – до тех пор, пока солнце не опускается за горизонт, завершая первый день его загробной жизни. Остановившись, Джерард вдруг понимает, что неосознанно пришел к своему дому. Глубоко вздохнув, Джерард присаживается на бордюр напротив дома и проверяет карманы. В плаще отыскивается сплющенная пачка и даже одна целая сигарета, которую он тут же прикуривает. Перед домом припаркована пара незнакомых машин. Наверное, тети или кузена. Мамина машина стоит в траве, и отцовская тоже рядом. Во всех комнатах горит свет, и люди внутри часто проходят мимо окон, отбрасывая тени на газон перед домом. Больше всего на свете Джерарду хочется зайти внутрь. Хочется зайти в дом, обнять маму, обнять Майки. Хочется поговорить с ними, рассказать, как сильно он сожалеет о том, что умер, что так редко говорил, что любит, что напрасно тратил свою жизнь и не сделал ничего большего, пока у него еще была такая возможность. Ему хочется свернуться калачиком в своей кровати и смотреть дурные комедии в компании брата, хочется напиться и натворить ошибок, исправить которые у него будет еще уйма времени. Джерард скуривает уже вторую сигарету, когда открывается входная дверь, и свет из коридора освещает одинокую фигуру, вышедшую на порог. Даже так, в темноте, Джерард сразу узнает в ней брата. Сердце пропускает удар, и все мысли Джерарда концентрируются одном – «Я так скучал-скучал-скучал». Майки стоит на газоне пару минут, скрестив руки на груди и рассматривая траву под ногами. Оторвавшись от нее, он окидывает взглядом улицу и замечает Джерарда. Джерард едва не вскакивает на ноги. Предупреждение Брайана маячит у него в голове, суля неприятности, если он только попробует связаться со своей семьей, но ведь это же Майки. Человек, которого он знал всю свою жизнь и без которого никак не может представить свое существование. Джерард заставляет себя оставаться на месте, даже когда Майки направляется в его сторону, когда опускается на бордюр подле него и притягивает колени к своей груди. Какое-то время они сидят в тишине, а потом Майки произносит: – Сегодня умер мой брат. Джерарду до боли хочется протянуть руку и обнять брата, успокоить его, сказать, что все в порядке. «Я все еще здесь. Я тебя люблю. Прости. Я этого не хотел. Не хотел умирать». – Мне очень жаль. Майки кивает в ответ, неторопливо покачивая головой несколько раз, словно не знает, что сказать дальше. – Засранец, – наконец, произносит он. Сердце Джерарда стремительно летит вниз, и ему вдруг так сложно сделать вдох. Как бы они друг на друга ни дулись, сколько бы раз ни ругались, Джерард и представить не мог, что однажды ссора окажется настолько серьезной, что даже после смерти одного из них второй все еще будет обижен. Он благодарен тому, что сейчас сидит рядом с Майки и может хоть как-то помочь брату пережить свою смерть, но осознание того, что Майки все еще злится, ранит так больно, что Джерарду вроде как хочется, чтобы его переехал еще один автобус. – Засранец, – повторяет Майки, отворачиваясь в сторону от Джерарда и пряча лицо, утыкаясь подбородком в свое плечо. Его голос звучит сдавленно, приглушенно. – Он ведь мог творить великие дела. И вот надо было ему пойти и умереть. Джерард теребит пачку сигарет, стремительно смаргивая слезы, и умудряется зажечь одну прежде, чем успеет сморозить какую-нибудь глупость. «Майки, мне так жаль». В конце концов, Майки шмыгает и проводит рукавом под носом. – Ты его знал? Джерард скуривает сигарету вплоть до фильтра, размышляя над ответом. – Не очень хорошо. – Ладно, мне пора идти, – Майки поднимается на ноги, обхватив себя руками. – Мама там… – он встряхивает головой. – Увидимся. Джерард продолжает ему махать, даже когда Майки уже заходит в дом, а затем несколько минут пытается убедить себя, что не плачет. Какое-то время спустя он тоже встает и уходит прочь, и по сравнению с этим моментом сбор душ уже не кажется ему таким тяжелым заданием.