Слабость Бокуто

— Игорный бизнес, — потрясённо выдохнула Тори после короткого, но весьма информативного рассказа. — Я даже представить себе не могла ничего подобного.       Кейджи, внимательно выслушав родителей, решил отмолчаться, давая возможность высказаться сестре и решить всё ей самой — пусть на год, но она была старше, а это значит, что её мнение обо всём будет решающим. Парню не хотелось срываться с места вместе с родителями, чтобы на время «лечь на дно» и не привлекать к семье Акааши излишнего внимания. Так же чётко волейболист осознавал, что в такой ситуации не сможет даже приблизительно описать команде причину, почему и куда он уезжает. Судя по взгляду, которым на него посмотрела сестра, та его прекрасно понимала и, парень на это очень надеялся, в очередной раз была на его стороне. В этом Кейджи был уверен больше, чем на половину, потому как Тори нашла себе в школе друзей, зажила, наконец, жизнью обычной школьницы, и, он уверен, она не хотела это всё терять.       Тишина затягивалась, но родители решили не торопить своих детей с решением, а Тори взвешивала все «за» и «против» такой ситуации. Брюнетка частенько задумывалась о том, как будет жить с братом, когда они оба окончат школу и поступят в институты. Но никогда до этого она не предполагала, что старшую школу им придётся заканчивать без родителей, которые покинут страну из-за того, что их денежные махинации привлекли много внимания. Мыслей о том, что нужно ехать вместе с родителями в Европу у девушки практически не было — родную Японию она не променяет ни на одну другую страну, даже на время. Ещё раз бегло просчитав все возможные исходы своего решения, Тори уверенно подняла голову, которую опустила, пока размышляла о ближайшем годе и их с братом учести, и столкнулась с понимающим взглядом матери — она ещё до озвучивания предложения уехать с ними всё прекрасно поняла. — Мы с Кейджи останемся в Японии, — уверенная фраза старшей дочери заставила чету Акааши широко и понимающе улыбнуться. — У Джи-Джи в этом году Национальный турнир, его капитан обещал мне, что они победят. Я же хочу быть рядом с братом, поэтому мы останемся в Японии. — Вы у нас уже совсем взрослые, поэтому в праве решать, как вам поступать, именно поэтому мы решили всё вам рассказать и дать возможность выбора, — спокойно, даже с улыбкой кивнул отец и положил на кофейный столик пластиковую банковскую карту. — Эта карта привязана к счёту, который мы открыли с мамой для вас уже много лет назад. Сейчас там достаточно денег, чтобы жить на широкую ногу и не бедствовать лет пять, но я всё же надеюсь на ваше благоразумие. Я не прошу беречь каждую йену, но и не выделяться сильно. По крайней мере, ближайшие пару месяцев.       Брат с сестрой лишь понимающе кивнули, начиная задавать какие-то бытовые вопросы, чтобы отвлечь и родителей от негативной темы, и самим тихо мирно переварить полученную информацию. Когда основная часть теории о том, как содержать дом и оплачивать счета, была успешно пройдена, Тори отправила родителей собирать чемоданы, а сама отправилась на кухню, чтобы приготовить прощальный ужин — самолёт в Европу был через семь часов, чуть позже полуночи. Кейджи хотел помочь сестре, но та с ласковой улыбкой отправила его делать уроки. Сделав вид, что совершенно не заметил, как новость родителей подкосила девушку, Кейджи, напоследок оставив на макушке сестры поцелуй, ушёл в свою комнату, чтобы всё же заняться уроками, а также подготовиться к тесту по литературе. Парень не переживал особо на этот счёт, прекрасно зная, что полсотни он точно наберёт, но хотелось больше и лучше — чтобы родители видели его успехи, получая раз в неделю на почту сводку о его успеваемости, а ещё, чтобы сестра гордилась.       Вообще, Тори под ноги не нужно было класть золотые медали или же стобальные тесты, чтобы она гордилась Кейджи — она делала это словно по умолчанию, частенько во время созвонов с ласковой улыбкой хваля его за какое-нибудь достижение. И не важно, в спорте оно было или в учёбе. Волейболист всегда знал, что имея между друг другом всего лишь год разницы, они были очень дружны и близки. И он был уверен не на одну сотню процентов, что если Тори понадобится помощь, то она обязательно обратится к нему, и сама придёт, если ему будет это нужно. Они были словно близнецы — чувствовали друг друга, нередко мысленно продолжали друг за другом фразы, могли не сговариваясь начать что-то делать или же говорить. — Джи-Джи, братишка, — в комнату парня заглянула брюнетка и ласково улыбнулась брату, когда тот оторвался от учебника по литературе и обратил на неё внимание. — Пойдём поужинаем. Литература подождёт. Даже не смотря на то, что завтра у тебя тест. Ты всё уже знаешь, поэтому принесёшь домой баллов восемьдесят, не меньше.       Кейджи усмехнулся, откладывая книгу и поднимаясь из-за стола. Посмотрев на сестру чуть внимательнее, парень без слов раскрыл руки, приглашая Тори в свои объятия, куда она поспешила нырнуть, по дороге скидывая с себя притворную улыбку. Порой, брюнетку до глубины души поражало то, с какой лёгкостью — только заглянув ей в глаза, — Кейджи мог раскусить её состояние. Он всегда знал, когда её нужно молча обнять, когда сказать парочку ласковых слов, чтобы улыбка появилась на её лице. — Моя тихая гавань и оплот спокойствия, — выдохнула баскетболистка, обнимая брата в ответ, пока тот ласково перебирал длинные пряди её тёмных волос. — Мы со всем справимся, не переживай, — Кейджи знал, что тревожило её сестру, поэтому поспешил развеять любые её сомнения в зачатке, ведь прекрасно знал, что потом начнётся самокопание, и оно ни к чему хорошему не приведёт. — У меня есть ты, так же как у тебя есть я. А это самое главное. — А ещё у нас есть Бокуто и Каринами, — усмехнулась девушка, вспоминая их шебутных друзей. — Уж с ними мы точно не пропадём.       Кейджи лишь тихо рассмеялся, потому как слов у него на этот счёт не было — если их жизнь будут раскрашивать его капитан и баскетболистка, то через какое-то время, он был уверен, брат с сестрой взвоют. Однако, сейчас он своих предположений озвучивать не стал — хотелось только приободрить Тори, чтобы она перестала грустить и начала воспринимать бегство родителей как некую командировку, пускай и длительную. Он прекрасно понимал, что ей будет сложно, но его сестрёнка была сильной девушкой, которую так просто было не сломать. И Кейджи был уверен, что Тори со всем справится, а он просто будет рядом. Будет её поддерживать.       Они отлипли друг от друга только тогда, когда с кухни раздался крик матери, что весело звала их ужинать. Посмеявшись, ребята на перегонки, как много лет назад, поспешили на первый этаж. Однако Кейджи, не желая проигрывать сестре, решил схитрить и ловко съехал по перилам лестницы вниз, пока Тори преодолевала её ногами. Однако, ей это совершенно не понравилось. — Ты жульничал, — не долго думая, брюнетка догнала брата и запрыгнула ему на спину, но тот такого явно не ожидал, поэтому с грохотом повалился на пол. — Ха-ха, жулик, это тебе моя сладкая месть.       Волейболист лишь тяжело вздохнул, переводя взгляд на стоящую в проходе маму и всем своим видом показывая, что он тут совершенно не причём. К счастью, Акааши-старшая слишком хорошо знала своих детей и их любовь к подобным стычкам. Поэтому Кейджи она только ласково улыбнулась и подмигнула, пока Тори вставала и не видела этого жеста. Усмехнувшись, Кейджи извернулся и поставил сестре подножку, заставляя её с грохотом и вскриками упасть к нему на ковёр. — Вот, что значит сладкая месть, — хохотнул парень, резво вскакивая с пола и отходя на несколько шагов, чтобы сестра его не достала. — Не выйдет, сестрёнка, ручки коротковаты у тебя. — Мама, — громко взвыла девушка, вновь поднимаясь на ноги. — Меня Джи-Джи обижает. — Не драматизируй, я всё видела, Кейджи не причём, — усмехнулась женщина и направилась на кухню. — Лучше идём кушать, пока всё не остыло или папа не съел. — Папа, нам оставь, — в один голос вскрикнули подростки и, переглянувшись, ринулись за мамой, вызывая у старших с кухни только весёлый смех.       После плотного ужина вся семья перебралась в просторную гостиную, а Кейджи решил сыграть для родителей на скрипке. Достав со шкафа чёрный чехол, где лежал дорогой инструмент, Кейджи сдул с него пыль и аккуратно открыл. Несколько минут ушло на приготовления и проверку, а также настройку струн, и вот уже совсем скоро по дому разлилась нежная мелодия. Все практически синхронно прикрыли глаза и улыбнулись, наслаждаясь тихой музыкой, что создавал Акааши-младший. Ведь каждый раз, когда Кейджи баловал семью своей игрой, это всегда было что-то волшебное. В основном, волейболист играл в те редкие дни, когда Тори удавалось вырваться и навестить свою семью.       Вечер прошёл в тёплой семейной обстановке, все четверо наперебой вспоминали какие-нибудь забавные ситуации, которые происходили с Тори и Кейджи в их детстве. Все громко и весело смеялись, но уже совсем скоро родители стали собираться в аэропорт — большая часть вещей была собрана ещё до прихода детей, да и дочь отправляла их заняться сборами, пока сама готовила ужин. А вот что-то по мелочи нужно было добрать, да и документы стоило лишний раз проверить. Они вышли провожать их на крыльцо, где Тори плакала, стояла в объятиях брата и плакала, не веря, что её родители проворачивали такие махинации, из-за которых сейчас вынуждены были покинуть дом и своих детей. — Сильно не балуйтесь, — наставляла их мама, стоя у двери и целуя детей по очереди. — Не драться, не кусаться и не ругаться. Когда вы вместе, вы сильнее. Мы вас с папой любим. По возможности, будем писать. Ведите себя хорошо. — Ведите себя хорошо, учитесь на отлично, в клубах не буяньте, — Акааши-старший пожал руку сыну и поцеловал дочь. — Я уже горжусь вами. — Мы будем скучать, — выдохнул Кейджи, отворачиваясь и незаметно смахивая несколько капель слёз, а потом улыбнулся, чувствуя, как на талии смыкаются руки сестры. — Уже скучаем.       Тори лишь согласно кивнула, улыбаясь родителям, которые медленно уходили в сторону стоящего недалеко такси. Простояв ещё несколько минут в объятиях друг друга, Кейджи повёл брюнетку в дом — завтра день обещал быть трудным. Но Тори, оказавшись в своей комнате, поняла, что этой ночью не уснёт — мысли о том, что они с Кейджи могут не справиться, одолевали её. Словно почувствовав состояние своей сестры, на пороге её комнаты нарисовался Кейджи с подушкой и одеялом в руках. — Я поохраняю этой ночью твой сон, — спокойно произнёс он, укладываясь рядом с девушкой. — Ничего не бойся. Ни о чём не думай. Я рядом.