Где ты, Балто?

До вечера Гарри, несмотря на сомнения, дожил и, придя после ужина в спальню, огляделся, а убедившись, что в комнате он один, позвал меня. — Балто? Где ты, Балто? — Ну, здесь… — я нехотя выступил из Тени, так как догадывался, о чем Гарри хочет поговорить. Моя пушистая задница меня не подвела — мальчишка начал с претензий. — Балто, а что эти чудища тут делают? — нехорошо прищурился на меня пацан. — Разносят любовные послания, — невинно доложил я. — Знаю, я их пятнадцать штук получил, — ехидно согласился Гарри. И придрался: — А вот ты где был, а, Балто? Почему тебя не было рядом, когда они подлетали ко мне с письмами, огромные и страшные, а? — Ну… — я колупнул ножкой пол. — Они же никому не вредили, — и перешел в атаку: — А ты их весь день боялся, что ли? — Нет, — теперь уже смутился Гарри. — После второго перестал, когда он нормальную реакцию мне показал… — Ну вот и всё! — обиженно буркнул я, скрещивая руки на груди. Гарри виновато покраснел, но из упрямства продолжал протестовать. — Ну почему они такие страшные? Обида вмиг испарилась, я сел на гаррину кровать и пригласил мальчика сесть рядом. — А дементоров, Гарри, никто не любит. Дементоры — страшные, инфернальные существа, питающиеся чувствами и эмоциями. Если верить учебникам, дементоры — самые отвратительные существа на свете. Они живут там, где тьма и гниль, приносят уныние и гибель. Они отовсюду высасывают счастье, надежду, мир… Дементоры слепы — им все равно, из кого «сосать» позитивные эмоции. Но они им нужны для выживания — они ими питаются. Самая страшная казнь — это так называемый «поцелуй дементора», в результате которого человек перестает существовать как разумное существо, потому что дементор забирает его душу. Не зря же его именем назвали маггловскую болезнь — деменцию. Это может случиться с каждым — независимо от пола, профессии и возраста. Старческая деменция или слабоумие входит в пятерку заболеваний, которые чаще всего безвременно уносят жизни людей на всей планете. Это, во-первых, с человеческой точки зрения, а вот во-вторых, с нашей стороны, дементоры — пневмофаги, со всеми присущими им свойствами: легилименцией, телепатией и прочими вещами, отличающими дементора от остальных жителей планеты. Они самые правдивые создания на свете — видят человека и любое живое существо насквозь. Ведь дементоры — это, по сути, лакмусовая бумажка магического мира, иными словами — детекторы лжи. Мы их и видим по-другому, не так, как вы, волшебники, а люди их, например, совсем не видят, но ощущают их тлетворное влияние. Встречу с дементором они сравнивают с общением с энергетическим вампиром — чувствуют себя выжатыми и уставшими. — А как ты их видишь? — робко поинтересовался Гарри. — Настоящими, — я зябко передернулся. — Очень неприятными. Черная дыра в миниатюре, вот что они такое… Воронка вселенской пустоты. Адаптированы к нашему миру частично, полуматериальны, могут проходить сквозь стену, а могут и тебя схватить, как я. А когда душу высасывают, то ртом им служит как раз та воронка пустоты, сквозь которую поглощается душа казненного человека. Не знаю как, но дементоры способны существовать в обоих мирах одновременно: в физическом и инфернальном. Поэтому мы с вами и видим их одновременно по-разному. — Ничего себе… — впечатленно прошептал Гарри. — Балто, а они очень опасны? — Ты удивишься, но… Нет, — я щелкнул мальчишку по носу. — Опасны они только для преступников, невиновных они не трогают. Я же говорил, что дементоры — это лакмусовая бумажка волшебного мира. Детекторы лжи. — Значит, с ними можно подружиться? — убил меня логикой Гарри. — Не знаю. У Северуса спроси, он с ними на короткой ноге, — перевел я стрелки. — Он хозяин Азкабана, с него и спрашивай… — А они только в Азкабане живут? — родил Гарри новый вопрос. — Они, конечно, живут там, где тьма и гниль, но это если о дикарях говорить, цивилизованные дёмушки, вроде наших, обитают и в домах. Азкабан-то не болото какое-то, а крепость, тюрьма для волшебников. Высечена она из цельного куска драконита, а драконит, да будет тебе известно, Гарри, состоит из породы, обожженной огненным дыханием драконов, благодаря чему камень обретает свойство полностью экранировать магию. Поэтому в стенах тюрьмы особо не расколдуешься — это попросту нереально, магия там отключается напрочь, а волшебные палочки совсем не работают. Так что палачам в застенках Азкабана приходится работать вручную, без заклинаний, при помощи подручных пыточных инструментов. Дыба там, соль на раны, плетка… Гарри хмыкнул, не понаслышке знавший о палачах — сам сколько голов на плахе порубил на пару с Дадли во время игр. На этом мы решили закончить наш разговор, тем более, что пора было укладываться спать, и в комнату вернулись остальные четверо ребят. Раздеваясь, Рон с облегчением проворчал: — Ну наконец-то день закончился, устал я от этого розового кошмара! Завтра их, хвала Мерлину, не будет! Прогноз Рона не оправдался, и вообще, надежды всего персонала — тоже. На следующий день пятеро дементоров по-прежнему дефилировали по школе. Причем в черное переоделся только один, двое облачились в зеленые хламиды и серые плащи с серебряными застежками в виде листьев: судя по всему, они были поклонниками сэра Толкина и воображали себя эльфами типа Леголаса — за спиной у одного из них торчали рукоятки длинных белых эльфийских ножей… А ещё двое остались в розовом, только сменили одеяние на более скромное, без блесток. Остались они по просьбе самого Северуса, к величайшей досаде прочих преподавателей, и только Локонс был счастлив до щенячьего визга, ему казалось, что милые купидончики задержались в школе ради него, любимого и неповторимого. Ну, собственно, так оно и было — Стражей Азкабана к Локонсу приставил Северус для пущей гарантии, и дементоры старательно изображали обожание и глубокое почтение к великолепному Златопусту Локонсу, исподволь усыпляя его бдительность. Ведь расследования-то шли полным ходом: к первым двум свидетелям нашли ещё четверых, и показания самого последнего заставили всех похолодеть. Они были настолько невероятны, что понадобилось добыть доказательства, для чего невыразимцы подселили к Локонсу своего человечка. Была разыграна отличная партия со столкновением и знакомством, в результате которой удалось втереться в доверие и добраться до душевных бесед с объектом. А вот потом, увы, что-то произошло — при невыясненных обстоятельствах агент пропал. Этот человек пришел к мракоборцам несколько недель спустя, ясным морозным днем в последних числах февраля. Вошел в Атриум Министерства, подошел к стойке администратора и лучезарно улыбнулся дюжему привратнику Эрику, сидящему за столом. — Привет, я к Альберту. — Угу, — буркнул Эрик, не глядя, протянул руку за палочкой, просканировал её на приборе и удивленно воззрился на посетителя. — Мистер Шеппард? К-как… — Тихо! — поднял руку мужчина. — Без истерики! Скажите лучше, Ранкорн на месте? — Э… да, он в сто семнадцатом кабинете, отдел ликвидаторов, — с горем пополам сориентировался привратник. Кивнув ему, загадочный мистер Шеппард направился по указанному адресу. Постучался в черную дверь с латунными циферками «117» на ней и дождался короткого разрешения входить. Вошел, заставив Альберта вздрогнуть и уставиться на него, как на привидение. Шеппард нахмурился, подошел вплотную к столу и, перегнувшись через него, заглянул в вытаращенные глаза Альберта, они были цвета грозового неба — серые и полные потрясения. — Альберт! — позвал он. — У тебя с сердцем как? — Н-нормально… — выдавил Альберт. И опомнился: — Рекс, ты жив?! — Ну, как видишь, — человек по имени Рекс выпрямился и раскинул руки. — Вот он я, живой и здоровый. — А почему же ты не дал сразу о себе знать, раз живой и здоровый? — скептически окинул его фигуру Ранкорн. — Где ты пропадал две недели? — Ну знаешь, быть убитым, трансфигурированным в бревно и утопленным при этом в болоте как-то не способствует скорой реабилитации, — философски изрек Рекс Шеппард. Ранкорн поднял брови. — То есть, тебя убили, превратили в бревно и утопили в болоте? — уточнил он. — А почему? Мы ждали от тебя сигнала, но не дождались и выломали дверь в твою квартиру, рассчитывая найти тебя без памяти. Но тебя там почему-то не оказалось. — Ага, — гость кивнул и уселся в кресло. Сложил руки на животе, вытянул ноги и принялся рассказывать: — Учителишка-то оказался способен на кое-что покруче стирания памяти. Меня спасло то, что убийца остался недоучкой, ни одно заклинание толком не выучил, а в придачу ко всему, он и в физике полный профан — бревна-то не тонут! — Погоди, Рекс, — заволновался Альберт. — Тебя кто убил? Разве он способен на смертоубийство? — Локонс оказался способен, — подтвердил Шеппард. — Помимо перечисленного, он и в маггловской технике не разбирается. Как был двоечником в школе, так и по жизни остался дураком. А сведения я добыл… С этими словами Рекс вынул из-за пазухи небольшую черную коробочку с прозрачным окошечком, в котором виднелось два зубчатых колесика, внизу на торце был рядок квадратных кнопочек, одна из которых была красной. — Электроника у нас не работает, — счел нужным предупредить Альберт. Рекс на это лишь фыркнул и вжал крайнюю кнопочку. Из коробочки потек механический, но вполне узнаваемый голос Локонса: «Проявите наконец здравый смысл. Мои книги и вполовину не продавались бы так успешно, если бы люди думали, что эти подвиги совершил не я, а кто-то другой. Ну кто бы стал читать про старого армянского колдуна, пусть даже спасшего целую деревню от упырей? Ах, он бы своим мерзким видом испортил обложку! Да еще и одевался безо всякого вкуса! А у колдуньи, которая изгнала ирландское привидение, накликающее смерть, была, вообразите себе, заячья губа! Моя внешность — это, как бы сказать, приманка, залог успеха…» Второй голос принадлежал Рексу. «Так что же это выходит? Вы просто присвоили себе то, что совершили другие люди?» Далее снова хвастливо заговорил Локонс: «Всё отнюдь не так просто, как кажется. Это труд, и труд нелегкий. Надо было найти этих волшебников, подробно обо всём расспросить. И затем подвергнуть заклинанию Забвения. Это входило в мои планы, им предстояло забыть свои подвиги. Чем я действительно горжусь, так это моими заклинаниями Забвения! Да, Шеппард, да, мной был проделан огромный труд! Пойми же, автографы на книгах, рекламные фотографии — это ещё не всё. Хочешь добиться славы — готовься к долгой, упорной работе. Ну, кажется, всё. Осталось сделать последний завершающий штрих… — короткая пауза с шорохами. — Весьма сожалею, Шеппард, но мне придется прибегнуть к заклинанию Забвения, чтобы вы не разболтали моих секретов, иначе я не сумею продать ни одной книги… — Локонс, нет!.. — испуганный вскрик и звук удара. Шорохи, кто-то передвинул стул. Наконец, голос Локонса: — Извини, но я слишком много тебе разболтал, вшивый ты овчар… Так что получи вместо забвения Аваду. Перерезать бы тебе глотку, да кровью пол пачкать неохота. Не переношу вида крови, знаешь ли. Так, какое заклинание превращает одно в другое?» В этом месте Альберт передернулся — так и представилось, как убийца задает этот вопрос распростертому у ног трупу… — Авада у него вышла жиденькая, всего лишь оглушила меня ненадолго, — язвительно заговорил Рекс. — С трансфигурацией у Локонса тоже туго было — еле-еле на двоечку, и бревно он додумался утопить, а не сжечь. Совсем у него плохо с головой… Альберт встал из-за стола, обошел его и, подойдя к креслу, вытянул из него Рекса, сгреб в охапку и хорошенько придавил в чувственных объятиях. Рекс Шеппард, элитный мракоборец, невыразимец, секретный сотрудник Тайного отдела и агент под прикрытием, безвольной и очень удивленной тряпочкой обвис в медвежьих лапищах гиганта-Альберта. Его задание — втереться в доверие Златопусту Локонсу, которого понадобилось срочно разговорить, — удалось выполнить с блеском: писатель-мемуарист выдал себя с головой. И, к счастью для Рекса, убийца из Локонса вышел такой же паршивый, как и герой. А попытка убийства — достаточно емкое доказательство для того, чтобы упечь негодяя в тюрьму и призвать к ответу. Действовать решили на Пасху. По агентурным сведениям, Локонс на праздники никуда не собирался, кроме как в Хогсмид ненадолго, поэтому было решено убрать детей из школы и приступить к поимке преступника. Родители и родственники были введены в курс и постарались зазвать чадушек домой, наобещав им всё, что можно и нельзя. Дамблдора в известность не поставили, так как подозревали, что он тот ещё темный мерин… Опустела школа, умолкли голоса. Таял снег, лениво падая с крыш вслед за сосульками, неслышно и как-то крадучись вылезали на полях серенькие подснежники. Стрекотали и звенели веселые ручейки, прокладывая себе проталинки во льду. Всё шире и выше распространялась весна вокруг Хогвартса, готовя теплые летние деньки для ребят. Тихо намурлыкивал под нос мелодию Локонс, доставая из саквояжа лакированную шкатулочку — последний подарочек дебильной школе. Подарочек был из Тибета, украденный прямо с алтаря много лет назад, и вот наконец-то представился удобный случай отомстить учителям-выскочкам. Теперь, когда в школе не осталось ни одного ребёнка, а только эти высокомерные педанты, трясущиеся за каждый лишний балл, которые они жадились давать ему, Локонсу Великолепному, когда он так трудился тут в школьные годы… Ну ничего, сейчас они за всё заплатят! Молодых, конечно жалко, они-то уж ни при чем, Септиму или Северуса, например, они пришли в Хогвартс уже тогда, когда Локонс давно отучился, но да что ж поделать? Да и всё равно, они тоже учителя, а значит, идут тем же путем высокомерного наставничества — поучают умных деточек и снимают-ставят баллы, радуя одних и огорчая других, как в свое время унижали Златопуста Слизнорт или МакГонагалл. Ну ничего, ничего, скоро вы все ответите, так ответите, что другие надолго запомнят этот день! Тонкие пальцы с наманикюренными ногтями любовно погладили резную крышечку из палисандрового дерева, под которой скрывалось чудесное и страшное содержимое — Порошок Вечного Сна. Прочитав эти его мысли, мы с Этелефой в панике переглянулись — зашибись у него планы! Тибетский подарок не то что Хогвартс уложит, а и всю Англию угробит, погрузит в вечность, ну и самого Локонса, конечно, тоже зацепит, странно, что об этом он не беспокоится… Оказалось — нет, он об этом позаботился. Продолжая мурлыкать мелодию, этот негодяй, этот… стервятник в павлиньих перьях примотал к шкатулке скотчем механический будильник, настроил стрелки и задвижку на открытие по таймеру и поставил импровизированную бомбу в тумбу, оставив дверцу приоткрытой. После чего неспешным шагом направился вон из класса. Для своего успешного побега он подарил себе пятнадцать минут обратного отсчета. Как раз столько времени, чтобы без помех трансгрессировать в Ливерпуль и сесть на судно, отходящее в Ирландское море через четверть часа. Ну а в открытом море он уже будет в безопасности. — Балто, задержи его, а я за Северусом! — крикнул мне Этелефа, ныряя в Тень для быстрого перехода. Я тоже воспользовался Тенью для скорости и благодаря этому даже опередил террориста, выскочив на улицу, где возле хижины Хагрида заметил фордик, греющийся на весеннем солнышке. Подлетев к нему, я хлопнул его по крышке капота. — Слушай, друг, выручи, а?! Задержи Локонса, когда он выйдет! Фордик понимающе мигнул фарами и заурчал мотором, разогреваясь и готовясь к подвигам. Локонс мило удивился, когда к нему подъехал сверкающий автомобиль и, лихо развернувшись, гостеприимно распахнул заднюю дверь и багажник. Оглянувшись на замок, Локонс весело хихикнул — он рассчитывал неспешно прогуляться до Хогсмида, а тут предлагают прокатиться с ветерком. А почему бы и нет? Можно и прокатиться. И Локонс, кинув в багажник саквояж, сел в машину. Хм, ну, «Кристину» он как раз не смотрел… Этелефа втолковал-таки Северусу о диверсии в Хогвартсе, и зельевар, ворвавшись в кабинет, вмиг обезвредил «бомбу», благо что устройство было простеньким, прямо детским. Шкатулка так и не открылась. Локонс начал сходить с ума уже через пять минут, когда коварный форд сделал десятый круг по двору. Попытки открыть двери и выскочить на ходу ни к чему не привели — машина заблокировала двери накрепко, при этом оставив щели в приспущенных стеклах. Разбить их или выбить было нечем… На десятой минуте и сто-каком-то круге Локонс начал грызть ногти. На двенадцатой он истерично заплакал, потому что из дверей школы вышел пошатывающийся Северус, дойдя до свежей тропы, проторенной колесами форда, он остановился, зевнул и рухнул в глубоком вечном сне. Фордик доехал до распростертого тела и притормозил, причем так, что спящего мертвым сном Северуса было хорошо видно в лобовое стекло. Рыдая от ужаса, Локонс снова забился-заколотился в двери, прося и умоляя открыть. — Выпустите, выпустите! Я не хочу умирать так, пожалуйста, выпустите! — молил бедолага. Его волшебная палочка, увы и ах, находилась совсем рядом, но в то же время в запредельной недосягаемости — в саквояже, неосмотрительно брошенном в багажник. Мракоборцы под предводительством мадам Боунс и Альберта Ранкорна появились сразу же, как только получили Патронуса от Северуса. Оглядев любопытный пейзаж, представший их взору, новоприбывшие одобрительно хмыкнули: на лужайке между замком и хижиной лесника стоял маггловский автомобиль, в недрах которого отчаянно бился растрепанный потный блондин со следами шока на перекошенном от ужаса лице, перед автомобилем на тропинке лежит молодой профессор, который при приближении гостей приподнялся и сел, чем вверг Локонса в ещё больший ужас. Он аж взвыл от страха и заколотился так, что машину затрясло. Ранкорн подошел к Северусу и протянул ему руку. — Ну, что он там взорвать хотел? Можешь поточнее объяснить свое сообщение? — Могу, — встав с помощью Альберта, Северус достал из-за пазухи будильник. — Вот таймер. «Бомбу» я в кабинете оставил, это тибетская шкатулка, её я не рискнул взять. — Что, прямо так и оставил?! — ужаснулся Альберт. — Нет-нет! — успокоил Северус. — Её дементоры охраняют. — Для сопровождения дашь? — Альберт кивнул в сторону автомобильного пленника. — Давай, выпускай его. Что ты с ним сделал, кстати, что он забыл, как двери открывать? — А это не я, — Северус с невинной улыбкой развел руками. — Это фордик. Он у нас немножко самостоятельный. Но сначала сумку из багажника заберите — там его палочка. Так и сделали: сначала забрали саквояж, потом вытащили из салона истерящего Локонса и под конвоем четырех мрачных стражей Азкабана удалили со школьной территории. Проводив взглядом мракоборцев и арестованного, Северус повернулся к замку и увидел, что в дверях стоят все преподаватели, они смотрели на него со смесью страха и изумления. Разумеется, они слышали его речи с Альбертом и мадам Боунс и были в курсе о несостоявшемся теракте Локонса. Подождав, пока все разойдутся, Северус ласково погладил капот, шепнув: — Молодец, ты маленький герой, задержал опасного преступника. Надо будет выгравировать на дверце почетный орден «За храбрость!». Фордик в ответ благодарно бибикнул, польщенный похвалой высокого человека в черной мантии.