Скорпиус Малфой
— Гермиона, — сказала Роза.
— Грейнджер, — прошипел Драко.
— Ты, — с ненавистью выплюнул Рон.
— Мама? — нахмурилась Касси.
— Скорп, что… — Роза повернулась к нему.
Скорпиус встал, обращая на себя внимание и подошел к Гермионе, которая скромно села на стул, опуская глаза.
— Я сейчас объясню, что происходит, — усмехнулся Малфой. — Роза, познакомься. Это твоя мать — Гермиона Грейнджер. Но есть одна проблема — это еще и мать Касси.
— Что? — хором ахнули девочки, с непониманием смотря друг на друга.
— Скорп, моя мама, она… — начала Касси, но тут же запнулась, явно не зная, что сказать.
— Твоя мама всю жизнь пила оборотное зелье, и ты не знала, кто она на самом деле, — пояснил Скорпиус. — Кстати, весьма талантливо составленное, должен признать.
— Ты от него родила? — с ненавистью сказал Рон, осматривая Касси.
— Грейнджер, какого черта ты мне ничего не сказала? — возмутился Драко.
— И прежде, чем обвинять нас, за то, что мы ничего не сказали, я бы хотел обвинить всех вас за то, что вы были на восемь лет нас старше, а допустили все вот это, — сказал Скорпиус, усаживаясь удобнее в кресло. — Я хочу, чтобы хотя бы сейчас вы все рассказали, понимая, куда завели ваши тайны, что вы испортили жизнь троих своих детей.
— Роза, прости меня, я… — начала Гермиона.
— Не подходи к ней, — зарычал Рон. — Мое мнение не изменилось за семнадцать лет…
— Почему ты меня бросила? — прошептала Роза, поджав губы, а из ее глаз ручьем лились слезы. — Почему?..
— Солнышко, я этого не хотела, — Гермиона тоже плакала. — Но мне пришлось. Мне пришлось уехать, потому что… в Англии было не все спокойно. А потом я не могла этого сделать в открытую, хотя пыталась, честно…
— Не ври, — перебил ее Рон. — Ты променяла нас на их семейку.
— Рон, все было не так! — воскликнула Гермиона. — Да, я тебе изменила, но он меня изнасиловал!
В Драко полетело заклинание, но отец его быстро отбил.
— Стоп, — Скорпиус выставил щит. — Мы сейчас все будем решать разговорами, чтобы решить то, что тянется семнадцать лет.
— Я спас твою жену и твою дочь, — холодно посмотрел на Рона Драко. — Розье бы их уничтожил…
— Изнасиловав ее и сделав ребенка? — надрывался Рон.
— Я хотел ее припугнуть, — оправдывался Драко. — Ей нельзя было оставаться в стране.
— А потом ты спрашиваешь, почему я тебе о ней ничего не сказала? — всхлипнула Гермиона, кивая на Касси. — Да потому что я боялась тебя, боялась, что если я покажусь в Англии собой, то меня…
— Кхм, — кашлянула Касси. — Не знаю, поняла ли что-то Уизли, а я вот ни черта не понимаю. Получается ты всегда была Гермионой, но под оборотным зельем? А мой отец — он, не случайный мужчина, а еще и…
— Касси, — прошептала Гермиона. — Прости меня. Я была вынуждена врать всем. Я скрывалась. За мной шла охота… Даже когда все кончилось, я не могла показывать свою внешность. Это было в первую очередь не безопасно для тебя. Я бежала в Америку, в надежде вернуться в Англию и все исправить. Роза… Я понимала, что твой отец меня не захочет слушать и не простит. Знала, что тебя никогда не отдадут мне, да и не могла бы тебя забрать, не подвергая опасности. Но я все равно хотела вернуться и хотя бы иногда с тобой встречаться. Но я понимала, что с Касси это невозможно. Мне было очень больно забыть прошлую жизнь, но пришлось начать новую.
— Папа знал? — спросил Касси, тщательно избегая взгляда отца.
— Он знал, что ты не его дочь, но принял тебя, как родную, — кивнула Гермиона. — И он был отцом намного лучше, чем я мать. Как только ты родилась, я сразу вернулась к работе, а сидел с тобой Джон. Роза, прости, но вся эта цепочка событий началась с того, что я восьмимесячную тебя оставила дома и пошла на поле битвы, потому что я не могла сидеть вот так вот дома, я ужасная мать для вас обеих, раз работа мне была всегда важнее собственных дочерей.
— Но ты могла бы мне писать… — растерянно проговорила Роза.
— Я писала пару раз, — грустно улыбнулась Гермиона, смотря на Рона. — Но я понимала, что мои письма до тебя не доходят. У Рона появилась новая семья, у тебя мама, и я считала, что не имею право разрушать эту семью, если разрушила нашу. Но я тебе отправляла на твой счет деньги и подарки, хотела преподавать в Хогвартсе, пусть не под своим обликом, пусть как преподаватель, но быть рядом с тобой.
— Я считала, что моя мать самый ужасный человек, что она темная волшебница и опасна для меня, — Роза повернулась к Рону. — Но ты даже не дал ей объясниться, сам прогнал из дома, а потом столько лет мне говорил…
— Роза, я уже понял все свои ошибки, — тяжело вздохнул Рон. — Она предала меня и сделала очень больно. Это ее… взаимодействие с Малфоем стало последней каплей. Тебя хотел я, она работала сутками, не бывая дома, пошла на поле боя, рискуя собой, совсем не задумавшись, что может оставить тебя без матери. Она права, что тогда была не лучшая ситуация. Но я не мог с ней бежать. А потом надеялся, что она вернется. Я надеялся все семнадцать лет, что она вернется. Сью была золотым человеком. Она все прекрасно видела и чувствовала. Но продолжала хранить нашу семью. Любить тебя. Я тебе уже говорил, но если бы она не приняла тебя, как родную, я бы не смог жить с ней. Да, я бы помогал с Хьюго, но не как семья… Но ей удалось создать нашу семью. Я понимал, что ты девочка и тебе нужна мать. И из нее мать вышла намного лучше, чем из меня отец, который так и остался в собственной боли…
— Знаешь, Уизли, я вынуждена согласиться с твоим отцом, — холодно сказала Касси. — Ты приобрела намного больше, чем потеряла.
— Касси… — вновь повернулась к Уильямс Гермиона. — Пожалуйста…
— Ты хочешь, чтобы я тебя простила? — у Касси тоже появились слезы. — Да я вообще не знаю, кто Вы. Я всегда чувствовала, что ты меня не любишь, потому что ты только наказывала меня, я от тебя не получала никакой ласки! А теперь я понимаю, потому что я не рыжеволосая и голубоглазая, да?
— Прости, здесь полностью моя вина, — подал голос Драко. — Я был слишком груб, чтобы…
Тут Скорпиус решительным шагом подошел к отцу и ударил его по лицу, что все вздрогнули.
— Это тебе за маму, — Скорпиус чувствовал, как его трясло. — Она любила тебя! И как ты смел мне говорить, что тоже любил ее, когда ты спал с другими! Да не просто спал, а насиловал!
— Грейнджер, — выдохнул Драко. — Мы были пьяны… Ты меня тогда сама поцеловала, а я… Прости, если был груб, я не хотел, но мне было нужно, чтобы ты уехала, и я не нашел ничего лучше, как тебя запугать. Скорп… После этого случая я очень чувствовал себя виноватым перед Асторией. Я был трусом. И я не смог признаться. Не смог ей признаться, потому что боялся, что она меня не простит. Но я понимал, что больше не имею право прикасаться к ней. И я отстранился. Отстранился, потому что спас Гермиону, а это заметили не те люди. Мы все признаем сейчас свои ошибки перед вами. Но мы поступали так, как чувствовали и считали правильным на тот момент. Так, как будет лучше вам. Рон искренне считал, что если ничего не расскажет Розе о ее матери, то убережет ее от предательства, вдруг она смогла бы изменить и бросить их второй раз. Касси, твоя мама боялась сказать мне о тебе, потому что боялась, что я могу забрать тебя или убить, потому что полукровка в роду Малфоев… А я пытался усидеть на двух стульях, в итоге потеряв оба. Вы тоже сделали ошибок, желая друг для друга лучшего.
Все замолчали.
— Почему ты вернулась? — первым нарушил молчание Рон, обратившись к Гермионе. — Семнадцать лет…
— Мне пришло пророчество, — ответила Гермиона. — А потом письмо от Гарри, что в Англии снова не все в порядке, и я отправилась, потому что мне было за что мстить этим людям, и я не забыла о Роуз, как ты мог считать все это время, я понимала, что они могли как-то узнать, хотела защитить ее.
— Девочка, выросшая без материнской любви? — спросила Роза, вспоминая пророчество.
— Да, — закивала Гермиона. — Я отправила его тебе в сейф, позаботившись о том, чтобы ты получила уведомление. Я до этого всю жизнь спрашивала о тебе у Гарри, и он мне писал, что ты не слушаешься отца, действуешь наперекор. Я понимала, что Рон сказал тебе не высовываться, но зная нас, я понимала твой бунтарский характер, и хотела, чтобы ты все равно осознала степень опасности.
— Только Вы ошиблись, — гордо сказал Скорпиус. — Вы настолько застряли в своем прошлом, что совсем не видели настоящего и не поняли, что это пророчество было о Касси.
— Я не думала, что все так плохо, — Гермиона взяла Касси за руки. — Я правда считала, что все равно умею тебя любить. И я тебя любила, честно, ты все равно всегда была и остаешься моей дочерью. Но видимо, для тебя этого было недостаточно.
— Я помню только твои наказания, — опустила глаза Касси. — И когда ты сильно наругала меня за темную магию, ты после этого следила за мной, была всегда рядом. А потом снова исчезла. И я вновь стала ей заниматься, чтобы ты снова была рядом.
— Зайка, прости меня, — Гермиона обняла Касси. — Я просто знала, какие в тебе гены, боялась, что темная магия возьмет в тебе верх, но сделала только хуже.
— А Вы знаете, чьи гены в Вас? — спросил Скорпиус, а все на него обернулись. — Пока я пытался понять, кто мать Розы и кто такая Касси, я сварил зелье, определяющее чистоту крови, я подсовывал Касси различные амулеты, чтобы понять, к чьему роду она принадлежит. И, наконец, я изучал теории и различные древа чистокровных семей.
— И что ты нашел? — заинтересованно спросила Роза.
— Для меня изначально было странно, что Касси так тянется к Темной магии, что она ее совсем не пугает, будто она в ее крови, — начал Скорпиус. — Все чистокровные падки перед ней, но не настолько… Я сначала думал, что она Блэк, когда проходила в одну из комнат. Но потом когда перо Блэков не приняло меня… Я задумался, а Блэков ли оно? И я много прочитал дневников Альфарда Блэка. Он дружил с Волан-де-Мортом. Это были его перья.
Все снова ахнули.
— Я наткнулся на эту мысль, когда увидел у Касси справочник чистокровных, открытый на Мраксах, — продолжил Скорпиус. — И я нашел в одним источнике проклятие. Которое было на девушках этого рода, который шел по бастардовской ветке от Салазара Слизерина. Что они не могут раствориться в любви. И Меропа, мать Тома Реддла, знала об этом. Но пошла против проклятия, выбрав искусственную любовь. Реддл был проклят, потому что он плод насильственной любви. И проклятие берет только полукровок. Ваш родный отец — один из потомков Мраксов, не скажу точно кто. Порицали Меропу за связь с маглом, а сами были такие же. Касси — ребенок насилия, отчего проклятие и проявилось, как и на Томе. Я это понял, когда услышал в пророчестве именно о проклятии. Там говорилось о добре и зле в своем воплощении. Но я не верил, что Касси — это настоящее зло. И это проклятие можно с нее снять. Только для этого нужно время, несколько лет. Поэтому это не Малфоевские гены делали ее плохой. А синтез кровей, усиленный маггловской кровью вашей матери. Это подтвердило перо, которое было не от Блэков. И в комнату она могла проходить и как Блэк, и как Мракс, потому что основатели комнаты Альфард и Реддл, а мы их потомки.
Они все еще долго разговаривали, признавали свои ошибки, извинялись.
— Рон, я хотела, чтобы ты знал, что я тебя все еще люблю, — спустя такой долгий разговор, в котором с каждым часом становилось все меньше негатива сказала Гермиона.
— Я тоже тебя люблю, — вздохнул Рон. — Но я все равно тебя не прощу, слишком много времени прошло. Я не хочу наступать второй раз на те же грабли, потому что если верить Касси, ты совсем не изменилась. Спасибо тебе за дочь, но остаток своей жизни я посвящу только ей и своему сыну, который нуждается в моем присутствии и моей любви.
— Роза, а ты? — с надеждой спросила Гермиона.
— Извини, но я тоже не могу тебя ни простить, ни понять, — покачала головой Роза, прижимаясь теснее к Скорпу. — Да, у тебя были причины уехать и какое-то время не появляться. Но ты могла! Ты могла приехать с ней! Ты могла что-то сделать, но ты бросила все попытки спустя год… Отец прав, ты меня не променяла, но бросила.
— Касси, — Гермиона повернулась к Уильямс. — После всего случившегося… Я очень виновата перед Гарри и не могу остаться. Мы с тобой должны переехать в Австралию.
— Нет, — твердо сказала Касси. — Я никуда с тобой не поеду. Я нашла человека, который меня любит! И я буду ждать его…
— А где и с кем ты будешь жить? — с непониманием спросила Гермиона. — Тебе пять лет нужно быть под присмотром…
— Если ты не возражаешь, то можешь остаться со мной в Мэноре, — чуть улыбнулся Драко.
— С Вами? — испуганно спросила Касси. — Вы же меня ненавидите…
— Это не так, — покачал головой Драко. — Я просто не знал о тебе… Понимаю, что после наших откровений ты должна меня ненавидеть… Но я не такой ужасный, как кажусь на первый взгляд. Если бы я знал о тебе, я бы обязательно тебя хотя бы навещал. Позволь мне попробовать быть твоим папой.
— Я бы дал шанс, — усмехнулся Скорпиус. — А то он один тут в Мэноре заблудится.
— Один? — удивилась Касси. — А ты?
— А у нас с Роуз другие планы, — Скорпиус обнял Розу. — Мы своим детям собираемся дать ту семью, о которой всю жизнь мечтали сами.
— Роза, ты… — уставился на нее Рон, а потом перевел взгляд на Скорпиуса.
— Нет, папа, — улыбнулась Роза, доставая из кармана золотой снитч, который Скорпиус ей вручил после матча.
Мячик открылся, а оттуда показалось фамильное кольцо Малфоев.
— Мы просто женимся, — расплылась в улыбке Роза.
Эпилог
3,5 года спустя.
31 декабря 2027 года
— С Новым годом, друг, — Скорпиус вошел в комнату для свиданий, где его уже ждал Альбус.
— Спасибо, — усмехнулся Альбус, принимая подарки. — Я тебе могу разве что камень из своей камеры подарить.
— Как ты? — спросил Скорпиус, поджав губы.
— С прошлого твоего визита ничего не изменилось, — отмахнулся Альбус, отправляя в рот мандарин. — А вы как?
— Касси очень по тебе скучает и ждет, — тихо сказал Скорпиус, видя, как в глазах друга появляются слезы.
— Я знаю, — кивнул Альбус. — Она мне каждую неделю пишет.
— Ей осталось полтора года домашнего ареста без магии, — сказал Скорп. — Думаю, она в первый же день придет к тебе.
— Какая она? — с интересом спросил Альбус. — Изменилась?
— Да, в лучшую сторону, — рассмеялся Скорпиус, незаметно смахивая свои слезы. — Общение с моим… нашим отцом ей идет на пользу, да и ему тоже. Совсем стала девушкой, уже не та девчонка. Более сдержанная и добрая.
— А что с Гермионой? — спросил Альбус, которому Скорпиус все рассказал. — Она про нее никогда не пишет и не отвечает.
— Насколько я знаю, Гермиона пишет обеим, — пожал плечами Скорпиус. — Только вот отвечают они ей не всегда.
— Нашли с Розой общего врага и теперь дружат? — рассмеялся Альбус.
— Нет, — в ответ засмеялся Малфой. — Все равно фырчат друг на друга. Но стали терпимее. Во всяком случае Роза говорит, что у нас не будет больше детей, потому что она не хочет, чтобы старшая дочь страдала от всяких младших непосед.
— Сегодня же тридцать первое, — воскликнул Альбус. — Сколько лет Кьяре?
— Вот, два сегодня, — расплылся в улыбке Скорпиус, протягивая Алу колдофотографию.
Когда у них с Розой родилась дочь, сомнений в имени не оставалось. Ведь Кьяра в переводе с итальянского — светлая. И, действительно, с каждым годом все убеждались, что светлее человека просто не существует в этом мире.
И девочка правда была волшебная. И если на других детях можно было бы сказать похожи они больше на маму или на папу, то Кьяра взяла от них все. Она не была метаморфом, но умела менять цвет своих глаз, да и волосы были необычные. Правда цвета всего у нее было два.
Волосы от корней у девочки росли блондинистые и прямые, а потом кончики были будто покрашены в рыжий и завивались локонами. Если они гуляли с ней в магловском Лондоне, все родители высказывали им, что такой маленькой еще рано красить и наращивать волосы, которые были в два раза длиннее, чем у детей ее возраста.
Тоже самое было и с глазами. Во временя беременности Розы Рон и Драко устроили тотализатор на то, кто чистокровнее и чьи гены возьмут верх. И проиграли оба.
В моменты спокойствия у девочки были очень теплые и серые глаза. Когда она злилась, серый становился почти прозрачным. А в моменты счастья и детской радости они начинали светиться ярко-голубым цветом.
— Красавица, — улыбнулся Альбус.
— А у тебя с семьей как? — спросил Скорпиус.
— Они после того, как я сказал, что не откажусь от Касси, со мной больше не общаются и не приходят сюда, — грустно ответил Альбус.
Скорпиус после Азкабана отправился в Мэнор, где и было назначено празднование и дня рождения и Нового года. Только едва он переступил ворота, как увидел, что отец и Роза тушат конюшню, которая вся в огне. А к нему со звонким смехом бежала Кьяра.
— Привет, принцесса, — Скорпиус подхватил дочь, целуя ее. — Что у вас тут случилось?
— Это я сделала, — довольно сказала девочка.
— Роуз, она проявила магию? — удивился Малфой, потому что обычно дети это делали не раньше пяти лет.
— Да, — усмехнулась Роза. — Я думала, что ад нас ждет, когда она начнет ходить. Нет. То было цветочками.
А Скорпиус с Кьярой на руках побежал в комнату к Касси. Он из пророчества и того видения Касси понял, что их с Розой дочь сможет избавить Касси от проклятия души. И Малфой полагал, что когда Кьяра начнет проявлять магию, то сможет «излечить» и достать ту тьму из Касси своим светом.
— Давай попробуем, — сказал Скорпиус, передавая Кьяру на руки к Касси.
И как только девочка прикоснулась своей ладошкой к груди своей тети, Касси закашлялась, словно задыхаясь, а Скорпиус ликовал, что у них получится вернуть ей душу.
