Мы пойдём ко дну вместе

— Нет, нет, нет, — Какаши пришёл в себя, хватаясь за голову и исступлённо бормоча себе по нос; он лежал всё в той же позе, залитый чем-то похожим на фруктовый сок. Да и по запаху то же самое.       Наруто был до смерти перепуган его реакцией и тут до него дошло: он кончил. Одна попытка израсходована. Он задумчиво провел пальцем по его животу, затем попробовал на вкус. Реально, виноградный сок какой-то, не иначе! — Спасибо, Наруто, теперь ты станешь отцом, надеюсь, хоть ты готов, — не без злой иронии изрёк Какаши, — ну а я… — в голосе прозвучало отчаяние, — я не знаю, что делать дальше с этим. — Господи, почему это так мило… — Мило? — прокричал тот, — это по-твоему мило? А хочешь понаблюдать, как я буду метать икру? Это, насколько мне известно, очень больно, ты оглохнешь от моих криков, — на этих словах Наруто замер, как загнанный лесной зверёк и по его коже пробежался неприятный холодок, а Какаши продолжал возмущенную тираду, — хочешь услышать и увидеть это, а? К слову, икры будет много и продолжаться это будет несколько часов. — Мило то, что ты назвал меня отцом своих детей, а то, что ты будешь страдать, в этом я ничего хорошего не вижу! Зачем ты переворачиваешь всё? Да я и сам не готов, правда, не ожидал, но я хочу… быть готовым. Я никуда не денусь, буду тут, с тобой, понятно? Мы справимся как-нибудь. — Мне не легче от этого. Вот это твое «как-нибудь»… А! — он хлопнул себя по лбу, — точно! Надо срочно что-то питательное съесть, иначе будет плохо. — Сейчас я тебя покормлю. Не двигайся, жди меня, я мигом!       Нару принял на себя ответственность за его состояние и благополучие, поэтому он по пути на кухню позвонил на работу с просьбой найти ему замену. Сегодня будний день, так что хотя бы к обеду точно кто-то найдется, а в такое время нет особой необходимости в персонале. Наплетя что-то про семейные обстоятельства, что отчасти так и есть, ведь, хочет он этого или нет, Какаши для него не посторонний, он выдохнул с облегчением. Управляющий ему поверил, так что можно спокойно остаться дома.       Запасы готовой еды источались, поэтому он подогрел запеченную ранее рыбу. Пока она грелась, он поставил сковородку, чтобы приготовить глазунью, а в это время нарезал фруктовую тарелку из яблок и бананов, а также овощной салат из капусты, огурцов и болгарского перца с зеленью и консервированным горошком. Принеся готовую еду астре на подносе, он наблюдал, как тот жадно на неё набрасывается и ест руками, хотя научился пользоваться столовыми приборами. То ещё зрелище, конечно.       Он мысленно кивнул сам себе: сейчас не до ложки с вилкой, нужно быстро насытиться полезными веществами, жирами и углеводами. Какаши, съев половину, осознал, что этого мало и попросил добавки. И тут у Нару началась паника ибо в холодильнике повесилась мышь, осталось только пара яиц и всё. Выудив из кладовки ещё консервы с тушенкой, он принялся варить яичную лапшу, параллельно обжаривая тушенку с луком, а на второй сковороде еще две глазуньи. Какаши уже управился с первыми порциями, настало время для большего. Проглотив и это, он в бессилии улёгся. Никогда он за раз столько не съедал, было одновременно плохо и хорошо. Наруто сел около него на краешек кровати и выжидающе уставился. — Ну что, муженёк, когда твои роды? — Что, прости? — не понял Какаши. — Говорю, икру когда будешь метать? — А вот тут я точно не могу сказать, сейчас по идее происходит самооплодотворение, затем начнётся. — Ах, вот как, ну, хорошо. Ты вовремя покушал у меня, да? — заботливо произнёс он, поглаживая серебристые пряди, — я так перепугался, думал не успею покормить тебя. — Я специально поторопил тебя, потому что сам не знаю, как быстро это происходит. — Чувствуешь что-то? — А что я должен чувствовать? — Ну, не знаю, блин, ты же рожаешь, а не я, даттебайо! — Да вроде бы все спокойно, правда обожрался как скотина. — Ха-ха-ха, как скажешь — хоть стой, хоть падай. — Что это значит? — Это значит, что ты сразил меня наповал и насмешил своими словами. — А-а, — протянул Ши, — ну, ясно. — Эй. — Да? — Я тебя люблю, — он потянулся за поцелуем и тут же получил на него ответ. И так они не отрывались друг от друга, пока взвинченный Какаши не успокоился и его лицо не стало более добрым и умиротворённым. Наруто прерывает эту идиллию идиотским вопросом: — Слушай, Ши, а кто кого будет называть папочкой? — последнее слово он произносит с растяжкой и игривой интонацией, хитро прищурив глаза. — Я тебе сейчас тресну… — не оценил прикол. — Ок-ок, папочка, молчу. — …       Постепенно, сытый и занеженный поцелуями и объятиями Какаши начал проваливаться в дрёму. Наруто не стал его двигать и пытаться нормально уложить, он просто подложил ему подушку под голову. На всякий случай, он измерил его температуру, уж больно он горячий. Спустя пять минут градусник показал сорок четыре градуса. На пару делений выше, чем обычно, не опасно. Нару не отходил от Какаши, он охранял его сон, тот даже не шевелился во сне, поэтому блондин со спокойной душой залип в соцсетях. Изредка пепельноволосый сопел и что-то бухтел сквозь сон, поэтому младший изредка гладил его по голове или целовал в лоб, который немного взмок. Он решил протереть его лицо, а заодно и тело теплой тряпочкой. Как только он его освежил, ему явно полегчало и лицо расслабилось. Поцелуй в кончик носа и он ложится рядом под боком.       Наруто вырубился, всё-таки нервные потрясения наряду с интенсивной разрядкой ударили по голове. Он проснулся днём, снова потрогал лоб — такой же горячий. Более он его беспокоить не стал, ушёл хозяйничать на кухне — мыть гору образовавшейся посуды. Какаши в итоге проспал до самого вечера. Зная что он спит по пять-шесть часов, Наруто встревожился тому факту, что он спит уже около двенадцати часов. Когда с посудой было покончено, он пришёл в спальню, к этому моменту Какаши уже нервно ворочался и собирался проснуться. Нару тихонько прилёг рядом набок, опирая голову на руку и наблюдал. — М-м-м, никогда так хорошо себя не чувствовал, — потягивался астра. — А как долго длится твое это оплодотворение? — Так, не более десяти часов, насколько я помню. — Ты провалялся тринадцать часов. — ЧТО?! Но… но ничего не происходит, что за… — Похоже, ты выстрелил без пуль. Вхолостую, даттебайо! Поздравляю, детей сегодня у нас не будет. — Пресвятые джигурдинки, а что это было тогда… — Ну, видимо, обычный оргазм. — Обычный? Я бы так не сказал! Это было потрясающе, только немного страшно из-за возможного наступления гнездования. — Гнездования? — Астры обычно ищут укромное место, то есть, гнездо, чтобы спокойно откладывать икру. Поэтому сам процесс так называется. — Ах, вот оно как, понял! Слушай… Что, если от вас скрывали тот факт, что вы умеете заниматься сексом просто для удовольствия? Как мы с тобой. — Не исключено, государству выгодно, если мы будем слепо подчиняться и размножаться по расписанию. Вот, черт… Но вот про три попытки же правда, моя мать вообще метала икру дважды за всю жизнь. — Так она могла и ещё попытаться, но её убили в бою. Но ведь никто из вас и не думал пробовать ещё? Вы просто поверили в то, что количество разов ограничено. — Ты прав, чтож, тогда я не буду к этому так со страхом относиться, надо проще смотреть на вещи, да. — Ага, теперь каждый раз после секса будешь сметать все запасы в доме? Я не миллионер, даттебайо! Откуда мы можем знать, что ты не залетел! — Да я сам точно не знаю, как я устроен, боже. И извини, что сожрал всю еду в доме, — Ши заметно поник, опустил голову и кинул печальный взгляд из-под бровей. В нём было средоточие скорби со всего мира. — Эх, хотел бы я тебя поругать ещё, но не могу, когда ты так смотришь, — он огладил его щеку, — давай пообещаем друг другу не грызться из-за этого всего, будут дети — значит будут, а если нет, то обойдёмся и в другой раз заведём, ага? Я с тобой так насуетился сегодня, что, кажется, готов к ним в любое время. — Да, я вроде тоже, — кротко ответил он, положив свою руку поверх его ладони, — мы с тобой достаточно понервничали сегодня, больше таким страдать не будем. — Стоп, погоди-ка, готовность метать икру сопровождается сменой цвета глаз на красный, верно? — Какаши кивнул, — так почему, когда я тебе отсасывал, у тебя они не поменялись? Я в тот раз особо на тебя не смотрел, конечно, но ни в начале, ни в конце, твои глаза не меняли цвет! Значит, я должен следить за твоими глазами, даттебайо! — И правда, что это было… А попробуем ещё разок? Мне понравилось, — он улыбнулся и легонько похлопал блондина по спине. — Шальной ты у меня, папочка, — лукавая ухмылка заиграла на конопатой мордочке. — Никакой я не папочка, — взбесился Какаши, — не называй меня так больше! — Что ты так завёлся? Разве это не мило? — Это пугает! Какой я отец? У меня же нет детей! — разнесло астру не на шутку. — Да отцовство тут не причём, так можно называть своего мужчину, если он кажется второму покровителем или он старше и умнее. Есть ещё sugar-daddy, который обеспечивает деньгами. — Обеспечиваешь меня едой ты, зарабатываешь деньги ты, пустил жить к себе тоже ты, получается из нас больший папочка — ты. Потому что ты мой покровитель. — Раскудрить твою в качало, как это трогательно, д-даттебайо… — схватился за сердце Наруто. — Ну так что, сделаешь это для меня, — небольшая драматическая пауза, — па-апочка? — он взглядом указал вниз и немного надавил на шею с хитрой улыбкой. — Твою ж налево, что за нечестные грязные приёмы… — Ну-у-у, — замурлыкал Ши, — я прошу. По-жа-луй-ста! — такой милый, когда упрашивает. — Хорошо, уговорил, — он ярко улыбнулся и опустился к нему на четвереньках, задрав попу вверх.

И насасывал он ему долго и счастливо

      Всё прошло гладко, оба контролировали себя и друг друга, Нару проследил: глаза не менялись, значит всё в порядке. После того, как блондин напился виноградного сока, он утер уголки рта и предложил: — Помнишь, ты говорил про остров? Давай отправимся туда! — Прямо сейчас? — Почему нет? Завтра я не работаю по графику, так что можно гулять допоздна, все равно мы выспались днём! — Давай. — Хорошо, я пока помоюсь, а ты надуй лодку, там есть специальный насос для этого и инструкция. Разберешься? — Да, конечно, иди.       Нару на всякий случай собрал рюкзак: аптечка, складной ножик, пара печенек, бутылочка с питьевой водой, небольшое полотенце и прочие мелочи, которые могут пригодиться в этой необычной прогулке. Они вышли на берег и блондин запрыгнул в лодку. Какаши снял с себя одежду, кинул её Наруто, чтоб сложил в сумку, и прыгнул в воду. Он плыл, толкая лодку до самого острова, пока Наруто, немного высунувшись за край, любовался им. Он готов был смотреть на это всю жизнь: изящно, словно флажок, развевающийся бант из ласт, ритмично двигающийся по синусоиде изумрудный хвост, рассекающий морскую синеву. Что за бесподобное прелестное создание… Безупречное тело, что в облике русалки, что в человеческом обличье.       Они сошли на берег. Наруто присел около Какаши, ожидая, когда тот высохнет. Он кинул ему полотенце, чтобы вытереть волосы. Недолго думая, он начал растирать его тело руками, смахивая капли, чтобы быстрее обсох, всё-таки уже вечер, солнце село. На улице довольно тепло, летние вечера в начале не разят прохладой, холодок приходит ближе к ночи. И всё равно даже при таком раскладе придется валяться минут тридцать-сорок, чтобы полностью высохнуть и трансформироваться. Блондин продолжает зачарованно любоваться им, руки уже спустились к бёдрам, поглаживая пористую чешую, такую разную — в некоторых местах чешуйки были особо крупные и выпуклые, а где-то они представляли собой прижатые шипы. И снова его взгляд приковался к шее — эти жабры, странная эрогенная зона. Он не был бы собой, если б не потянулся к этому местечку со своими настойчивыми ласками. Одно только сбитое дыхание Какаши сводит с ума. Цепочка поцелуев поднимается от шеи до лица, вот он целует его в уголок губ, затем проводит по ним языком, заставляя приоткрыть рот. Стоило Ши подчиниться ему, как он начал исследовать его изнутри своим языком, постепенно сплетая его с продолговатым языком астры. Так они и целовались до тех пор, пока Какаши не высох и не смог встать. Столь чудесный православный досуг прекрасно скрасил ожидание. Нару выудил для него белье, футболку и шорты, но прежде всего он бережно стряхивает с него песок и только потом уже помогает одеться, после чего они отправились вглубь острова.       Исследовать неизведанные земли оказалось очень интересно, но непросто. Всюду липнут надоедливые насекомые, растительность не как в городе или на побережье; каждая ветка норовит отхлестать посильнее либо зацепиться. Наконец, они выходят к полянке, где Какаши очень любит тусоваться, поодаль стоит его камень, где он лежит загорает. Да всё никак не загорит — особа голубых кровей просто не поглощает ультрафиолет, словно кожа обладает незримым барьером. В таком случае, он просто лежит там и греется. Какаши как экскурсовод, показывал и рассказывал, сопровождая свои слова смешной жестикуляцией. Наруто же напустил на себя вид эксперта по земледелию, осмотрелся и заключил: — Да-а, я смотрю, тут земля плодородная, подозреваю, что это чернозём, — он потер подбородок двумя пальцами, затем сложил руки лодочкой вниз и двинулся дальше, — да, у нас есть хороший шанс высадить тут небольшую плантацию. Во-он там можно расставить деревья, а здесь, — он чертил ногой под собой, — поставим теплицу с зеленью, огурцами и помидорами, а вот здесь можно посадить арбузы и дыни, они хорошо будут созревать под таким-то солнцем. Но нам надо дождаться соответствующего момента — сеять надо чуть позже, а пока что будем покупные овощи и фрукты кушать. Как только всё засадим, через год уже будем кушать. С деревьями чуть сложнее, саженцы плодоносить не будут так сразу, им нужно несколько лет. — Я согласен, но зато овощи сразу подойдут, буду ждать сколько угодно, а пока будем есть овощи, которые ты привозишь, — он подошёл и обнял его за талию, притянув к себе, — кстати, вон на том камне мне нравится валяться, хочешь, полежим вместе? — Спрашиваешь ещё, я хочу все с тобой вместе делать и пробовать, пошли!       Они умостились на камне, Наруто негромко включил музыку на телефоне — «Moby — Porcelain»; они держались за руки и наблюдали за появлением первых звёзд в небе. Они были далеко от города, так что в этих местах не было светового загрязнения, так что Нару увидел гораздо больше звёзд, чем обычно. Бесконечно далёкие небесные светила всё просвечивали и появлялись, пока голубоглазый с изумлением не отметил, что они выстроились в невероятно красивый Млечный путь. Он и не мечтал увидеть часть видимой галактики, в которой мы живём, столь детально, да ещё и невооружённым глазом.       Какаши не разделял его восторги, так как для него это обычное зрелище, которое он наблюдает чуть ли не каждый божий день. Он повернул голову к блондину и изучающе рассматривал лицо юноши, стараясь разглядеть как можно больше мелочей по типу веснушек, пушка на лице, как на поверхности персика, крохотных пор на коже и мелких мимических морщинок в уголках глаз, тех самых, что лучатся, когда парень икренне улыбается или смеётся до упаду. Нару почувствовал на себе взгляд и уставился в ответ.       Песня, что называется «Фарфор» как ничто другое подходила не только звучанием, но и заголовком: он рассматривал такую же фарфоровую кожу, которая в свете Луны отливала мягким перламутровым отблеском, на лице не было ни пор, ни пушка, ничего, что делало его похожим на человека. Казалось, у него нет даже морщин. Они дышали мерно и каждый думал о своём, но оба мечтали, чтобы этот миг был закольцован в пространстве и времени, тем самым становясь вечностью.       Они вернулись где-то в три часа ночи, Нару из последних сил затащил Какаши в дом. Лежа в ванной, пепельноволосый заметил, как разморило блондина, поэтому он попросил просто набрать в ванную, мол, будет спать сегодня тут. Нару включил воду и показал, как её выключить. Незаметно для обоих он вырубился на коврике, так как не хотел отходить от него, да и сил все равно не было после того, как он тащил на себе семидесяти-килограмовую русалку.       Какаши, свернулся в ванной, как он обычно это делает, когда спит в раковинах и с головой ушёл под воду, погружаясь во тьму без сновидений. Он как и всегда проспал около пяти или шести часов, а Наруто встал только через полтора часа после него, с удивлением обнаружив себя лежащим на коврике около пустой ванной — к этому времени Ши спустил воду, дотянулся до полотенца и высушился самостоятельно. Утро у сереброволосого началось с книжек. Прочитав немного приключенческой прозы, он заскучал — там не было упора на романтические отношения, поэтому он счел прочитанное бесполезным. Ему нужно что-то, что можно применить в жизни.       Компьютер тихонько зажужжал и зашелестели вентиляторы от кулера. Какаши рубанул с плеча: зашёл на тот же порносайт. Он додумался сделать звук достаточно тихим, чтобы не разбудить Наруто. Однако к тому времени, пока тот осваивал новые приёмы, Намикадзе уже проснулся и вышел к нему. Услышав характерные звуки, его лицо вытянулось — он уже устал удивляться, поэтому просто протер глаза и присоединился к просмотру. — Утро начинается не с кофе, да, Какаши? — Наруто, давай вот это попробуем, — он ткнул длинным пальцем в экран на видео, которое поставлено на паузу в самый удачный момент. — Прямо сейчас? — Нару посмотрел и даже не удивился выбору позы. — Ну, когда захочешь. — Мне надо в город сгонять за продуктами, у нас нечего есть, я тебе могу дошик заварить, покушай. — Я могу наловить рыбы и прочей съестной живности, — предложил помощь Какаши. — Отличная идея, только без меня не лезь туда, я вернусь, возьму лодку с ведром и пойдём охотиться. — Хорошо, тогда возвращайся скорее. — Окей, — он ушёл умываться и одеваться.       Какаши пошел его провожать, но перед тем как Наруто ступил за порог, он дёрнул его за рукав: — Наруто, а возьми меня с собой! Никогда не был в городе. — Ты уверен? — Очень хочу! Пожалуйста! — А, вот как! Давай. Накинь на себя толстовку, треники и поехали!       Какаши мигом оделся и они спустились, он залип на то, как Нару заводил машину, проворачивая ключ, затем с восторгом оглядывался то на Нару за рулём, то на виды, которые им открываются. Город располагался высоко над уровнем моря, так что какое-то время они ехали по серпантину. Какаши вел себя как любопытный ребенок: глаза широко распахнуты, вопросы сыплются без перерыва, звонкий смех ласкает слух. Наруто был страшно горд и доволен, что смог развлечь это создание, практически без усилий. Когда Ши перестал крутиться в пассажирском сидении как юла, он облокотился на спинку, затем перевел взгляд на блондина. Одну руку он положил ему на бедро, оглаживая его с внутренней стороны и с ехидством наблюдая за тем, как Нару пытается держать себя в руках.       Добравшись до открытого рынка на окраине городка, они вышли из машины. — Не отходи от меня, а лучше держи за руку, — сказал Нару, взявшись за теплую ладонь. — По-онял, — улыбнулся астра. — Милашка, а надень-ка очки, — он надел их на него, а себе на голову кепку, — какой ты у меня красивый котя! — в ответ Какаши ослепительно улыбнулся, — ах да, на людях свои зубки не показывай, а то это выдаёт в тебе твою нечеловеческую природу. Так, ещё ушки спрячь свои, — он поправил его пряди, пряча сиреневые перепонки вместо ушных раковин, — и не размахивай ими, хорошо?       Легкий поцелуй в улыбающиеся уста и они двинулись ко входу на рынок. Наруто попутно проинструктировал его на всякий случай, чтоб никого и ничего тут не трогал, мало ли. Какаши был поражён: множество видов овощей, фруктов и зелени сразило с первого взгляда, в воздухе витали свежие ароматы не только плодов, но и выпечки, сиропа к газировке. Наруто тоже это учуял и решил купить себе стаканчик. Они залипли на то как из автомата лилась газированная вода, затем она окрасилась оранжевым сиропом. Они вместе выпили по половине и пошли дальше. Блондин купил всего по немногу, чтобы Какаши пробовал и дальше, всё-таки ему надо определиться с тем, что они будут сажать на своём острове.       Набрав несколько увесистых пакетов, они вернулись к машине и отправились дальше, как только все сложили в багажник. Дальше Какаши продолжал изо всех сил стараться не раззевать рот, потому как они посетили просторный продуктовый магазин. Нару также решил немного приодеть своего мужчину, так что они развлекались походами по магазинам до самого обеда. Выбрав один аутфит, блондин переодел Какаши в примерочной после покупки вещей. Ушлый Кекеш хотел его там же зажать, да зацеловать и затискать до синяков, но Намикадзе так просто не дался ему в этот раз. Решили перекусить в кафе. Оставив вновь купленное добро в машине, они пошли в то самое заведение, где работает Нару. Там им сделали скидку как сотруднику и они сытно пообедали.       Подкрепившись, они решили ещё погулять. Они побывали в самом городе, а затем выехали на природу. Вернулись домой поздно вечером, получился довольно насыщенный день. Наруто хватило сил только умыться, затем он плюхнулся на кровать. Только его голова коснулась подушки, он мигом вырубился. Какаши снял с него уличную одежду, оставив в одних трусах, затем накрыл одеялом. Он тоже устал, но не настолько, поэтому снова сел за комп. Немного почитав статьи для садоводов, он приступил к изучению древнейшего трактата о любви — Камасутры. «Чувство, страсть, любовь, желание, влечение, порыв, одержимость — синонимы страсти. Любовное соединение, наслаждение, тайна, возлежание, ослепление — синонимы соития».

<Камасутра>

      Очевидно, книга обращалась в сторону гетеро-пар и всех аспектов их жизни — от взаимоотношений с другими людьми до любовных утех и видов наслаждений. Однако всё равно любопытно. Больше всего ему интересно последнее, а также позы. Он поглощал главу за главой: виды любви, объятий, поцелуев и прочие радости человеческих отношений были описаны вкратце, ёмко и интересно.       Вскоре он прилёг около Наруто, скрестив руки на груди и крепко задумавшись о грядущем и насущном. Остаться на суше и вести человеческий образ жизни или обратить его, утащив за собой ко дну? Утром им предстоит пообщаться на эту тему, так как он не знает, что думает сам Наруто по этому поводу. Вряд ли он загорит желанием распрощаться со своим домом, друзьями и всяческими удобствами, доступными ему, пока он ещё человек. Захочет ли он жить с другими астрами, лишь изредка посещая этот остров? Действительно ли он сможет принять и помочь ему вырастить и воспитать детей? Какаши точно знал, что он возьмёт на себя функцию защитника семьи и справится с этим на все сто, но все равно едкий страх отравлял душу. В океане слишком много опасностей. Стоит ли возвращаться туда? Да ещё и с человеком? Как отнесутся к столь эксцентричному поступку его сородичи? Человек, пусть обращённый в Аргинту астрас, не проживет так же долго как тот, кто был им изначально. Да и какие у них будут дети? Их жизнь явно не будет такой же длинной, хотя бы как у него самого. Следует смешивать кровь, постепенно идя к бессмертию, хотя бы через своих потомков. Слишком много бесплодных переживаний, ядовитых страхов за свою и его жизнь. Наруто искренне заботится о нём и окружает любовью, при этом обеспечивает безопасность без усилий — просто на суше их нет. По крайней мере, не в этом доме. Он один и в радиусе нескольких километров нет жилых домов, лишь изредка мимо проезжают машины по возвышенности или гуляют туристы. Это маленький уголок рая и всё это для них. Стоит ли отказывать себе в возможности продолжать эту безоблачную жизнь? Так много вопросов и так мало ответов. Он сгорал от нетерпения и хотел выяснить и прояснить всё сию минуту, потрясти эти хрупкие на вид плечи, впиться взглядом в эти сапфиры и выяснить всё. Недолго он осыпал вопросами сам себя, уснул через несколько минут размышлений.       Следующее утро они встретили практически одновременно, все почти сошлось, потому что Наруто проспал чуть меньше обычного, а Какаши — ещё часик. Какаши сразу поспешил начать тяжелый разговор и засыпал вопросами, а Наруто отмахнулся, сказав что ещё плохо соображает спросоня. Он подозревал, что подобные разговоры не заставят себя ждать, но Какаши застиг его врасплох — сейчас не самое подходящее время для подобных решений. Потому что он ещё не знает, единственное что можно сказать наверняка — он не готов разменивать свою нынешнюю размеренную жизнь на неизвестность, на неведомые опасности, адаптацию к чему-либо ещё, что мало как граничит с нынешним укладом жизни. В тяжких раздумьях блондин ушёл в душ. Кто говорит «утро вечера мудренее», всё же немного промахнулся. Это не просто.       Какаши распластался на постели и не находил себе места. Ещё бы, нужно решить, что делать дальше, а никто из них не знает. Двум юным созданиям, пусть одному из них семьдесят, всё же сложно сходу принять судьбоносные решения. Какаши, как бы ни хотел отречься от игнорирующей его семьи, не в силах повернуться спиной к океану и остаться на суше в обличье человека. К тому же, это проблематично, учитывая его природу — каждый контакт с водой будет сопровождаться превращением. Да, у него есть Наруто, но всё же в дальнейшем это будет неудобно и он с каждым днём будет ощущать это всё явственнее.       Наруто вернулся: более свежий на вид, с полотенцем вокруг бедра и взъерошенными только что вымытыми да высушенными волосами. Капли воды стекали по телу и это было настолько соблазнительным зрелищем, что Какаши сглотнул: хотелось слизать каждую капельку. Но вместо этого он шумно выдохнул. Нару нырнул под одеяло, его пробило на дрожь после контраста жара в ванной от горячего душа и прохладного воздуха в проветренной спальне. — Ты там поговорить хотел, ттебайо… — Да, скажи мне, ты готов пойти со мной ко дну? — Это звучит немного ужасающе, ты в курсе? — Наруто… — Хочу оставить всё как есть. — Ты хорошо подумал? — Да, я подумал, пока мылся. Ты не понимаешь, я живу той жизнью, о которой мечтал. Единственное, чего я не ожидал, так это ты, твое появление. Ты ворвался и перевернул всё, — он положил руку на сердце и мечтательно улыбнулся, — я так счастлив, что ты тогда обратил на меня внимание и показался. К тому же, это такая честь, знать что я внушаю доверие с первого взгляда существам вроде тебя. Ты очень сильно рисковал, показываясь на глаза человеку. Я мог стать твоим убийцей. Но вместо того, чтобы быть твоим палачом, стал другом, затем любовником. Ведь астры не дружат с людьми, верно? — Какаши на это согласно кивает, — это так странно, волнительно и восхитительно ощущать и знать, что я один такой. Мы одни такие, — он прикусил губу и взял его за руки, поднося их к лицу, — что же насчёт тебя? Тебе не нравится то, что происходит между нами? Ты хочешь уйти от того, что есть у нас сейчас? А как же овощи и фрукты? Нам будет тяжело заниматься земледелием, если мы оба будем астрами. И это лишь один аспект. Во главе угла тот факт, что я ничего менять не готов. Прости. — Ты имеешь полное право цепляться за свою жизнь, тем более, она привычная, комфортная и нравится тебе. Но так не может продолжаться вечно. Мои дети должны вырасти в океане. — Так ты ведь не торопишься с детьми вроде. К тому же, мы можем уклоняться от них — больше твои глаза не горят красным, ты научился разграничивать желание слиться от желания размножаться. Мы и будем контролировать всё дальше. А когда захотим детей, тогда и пойдём ко дну вместе. — А как же твоя жизнь? — Я не вижу смысла жить без тебя. Если ты уйдешь, все станет тусклым, мрачным и неправильным. Даже думать не хочу об этом. И никуда ты от меня, — он в один прыжок оседлал прифигевшего Какаши, — не денешься, даттебайо! — Ты моё солнце, спасибо за честность. — Ши, поцелуй меня.       Без лишних разговоров и ожиданий. Мягко, влажно и с придыханиями. Полотенце незаметно уползает с загорелых бёдер и сидящий верхом лишь обнимает крепче. Какаши притягивает его к себе ближе, прижимая так, словно силясь стать с ним единым целым, отдать всё свое тепло. Нару взял его лицо руками и лихорадочно усеивал поцелуями, отчаянными, горячими. Он ещё не отошёл от разговора, сердце всё ещё выскакивает из груди. В какой-то момент ему показалось, что Какаши хочет уйти один, но всё обошлось, ведь и его мнение учтено. Они уйдут только вместе.       Секунда и Наруто обнаружил себя в полёте, не успел ничего сообразить, как оказался лежащим под ним. Ши так яро начал кусаться, облизывать — по-звериному — что невозможно было сдерживаться. Он хищно нависает над Нару, пробует его на вкус — готов делать это вечно — и ему сносит крышу от желания. В конце концов, влечение ослепляет обоих.       Гладкий продолговатый язык проходится по всем чувствительным местам: уши, шея, грудь, ложбинка между слабо очерченными мышцами пресса, которые заметно напряглись, особенно когда сильные руки легли на талию и легонько сжали. Одно только осознание, что Ши так близко, весь в его власти, один такой на свете, невероятно будоражит каждую клетку тела. Он чувствует притяжение на этом клеточном уровне, все молекулы в его теле словно горят как сигнальные огни, маня и подзывая к себе, прося внимания и взаимодействий. И он умоляет о большем, больше прикосновений, укусов, щипков, царапин и объятий.       Кожа к коже, плотно, горячо; нутро зудит и сгорает от желания быть ближе, стать единым целым. Ноги блондина разводятся в стороны, астра в нетерпении прижимается и трётся своим естеством об его, но без фанатизма, потому что немного щекотно от мягких лобковых волос, светлых, коротких и немного волнистых. Не обращая на это особого внимания, он повторяет это нехитрое действие, потому что от этого приятно обоим. Наруто протягивает руки и сжимает их вместе, от чего они застонали в унисон. Он продолжает удерживать их в кольце рук, а Какаши плавно двигался, создавая трение. Сумасшествие в чистом виде. Слегка рифлёная, упругая, твёрдая плоть проезжает по его члену до самой рукояти, сводя с ума и навевая мечты о моменте, когда он окажется внутри, раздвигая и натирая скользкие стенки.       Нару смотрит в глаза напротив: чёрные. Отныне он безупречно владеет своим телом. А то, что он слишком много знает о плотских утехах и телесных наслаждениях, почему-то начинает смущать. Он понимает значение физической близости и её привязку к чувственным порывам. Он учится любить той самой одухотворённой любовью вкупе с низменным, но таким прекрасным слиянием на физиологическом уровне. А ведь все началось с невинных, на первый взгляд, игр, было гораздо проще позволить этому случиться, зная, что Какаши ничего не понимает. А теперь он такой начитанный и даже немного натренированный, гуру секса, не иначе. В какой-то момент Наруто перехватывает его член и приставляет его к себе, как бы прося войти в него. Какаши удивлённо впился в него взглядом: — Разве так можно? Это я должен принимать его в себя. — Можно. Попробуем? — сказал он на выдохе, тяжело и сбивчиво дыша, немного страшно и волнительно, но от чего-то он был уверен, что всё пройдёт гладко. — Ты точно хочешь этого? Неправильно это как-то… — В этом нет ничего такого, когда партнеры могут меняться ролями, это значит, что они универсальные. Я хочу этого. Пожалуйста. — Хорошо, раз ты так хочешь, — он наклонился и начал тереться щекой о бёдра изнутри, затем принялся их целовать, спускаясь ниже.       Оторвавшись от него, он потянулся за лубрикантом, который они не стали далеко убирать — он дожидался своего часа на тумбочке. Сжимая тюбик, он снова опустился у него между ног, продолжая начатое. Нару, почувствовав что-то мягкое и тёплое внутри, хотел было выгнуться дугой, но руки Какаши крепко держали его за место, где находится сгиб между бедрами и талией. Язык тяжело заходит под давлением стенок, которые норовят вытолкнуть его, но это не только не останавливает, а разжигает какой-то азарт и желание противостоять. Он двигает шеей, то почти выходя, то снова вторгаясь внутрь. В какой-то момент блондин расслабился, так что язык зашел примерно на десять сантиметров. Теперь было проще заставить двигаться его внутри: язык начал извиваться, даря странное удовольствие. — Н-не мучай… а-а… — простонал голубоглазый.       Это было нестерпимо хорошо, но хотелось больше, ещё. Какаши послушно отпустил его, тот изогнулся, кладя руку на свой член и с силой сжимая его: чуть не кончил без касаний. Астра не без удовольствия наблюдал за этим, хмыкнув про себя, он открыл смазку и вылил немного себе на руку. Потихоньку он стал проталкивать в него пальцы, начал сразу с двух. Нет смысла начинать с одного, когда внутри уже побывал язык толщиной с один толстый палец. Нару вцепился в простынь и закусил губу. Какаши просто вставил, не двигая. Он вопросительно промычал, как бы спрашивая разрешения. — Да-да-да, быстрее, ттебайо! Чтоб тебя черти отодрали… а-ах… — чертыхался тот, извиваясь и насаживась на пальцы. — Хорошо, тише-тише, — он начал двигать рукой, мысленно посмеиваясь с того, как Нару начал дерзко выпендриваться; он определённо нравится ему таким. — Я начну убивать, если ты меня хорошенько не оттрахаешь, так что, а-а-амх, бегом… господи… из-за тебя стану, а-а… серийным маньяком-потрошителем… — Откуда в тебе столько спеси и нетерпеливости, подожди же ты. — Не могу больше ждать, я так хочу его внутри… пожалуйста, дай мне это ощутить. Сейчас же, даттебайо… — Если поспешим, то я тебя разорву изнутри, так что замолчи, а не то съем. Сам знаю, когда наилучший момент, чтобы вставить.       Пусть угроза и шуточная, но она подействовала лучше, чем какие бы то ни было другие увещевания. Хоть и ненадолго. Оба на взводе, нервные, дерзят друг другу, это та самая страсть, большую часть которой составляет гнев. — Какаш-ши… — проблеял Наруто, — чтоб тебя… — Я сказал заткнуться и ждать, — прорычал Какаши, угрожающе нависая над ним. Тот застыл с раскрытым ртом, стушевался под грозным взглядом и шумно выдохнул.       Ши остервенело задвигал рукой, чтобы хотя бы так отыграться на нём и вытрахать из него всю дурь, раз так умоляет об этом. Он развесил уши, выслушивая довольные громкие стоны: грязный, развратный чертёнок, пожёстче любит, значит. Он вытащил руку, хотел было сгрызть ещё один ноготь на безымянном пальце, но Наруто снова разозлился и не выдержал: — Да кончай ты страдать ерундой! Хочу. Твой. Член! Только его, так что хватит с меня твоих пальцев, блин! — в подтверждение своих слов, он взялся за него и потянул на себя. — Ладно, только угомонись и не тяни так за него, больно же, — он убрал его руку и толкнул взбаламошного парня в грудь, тот улёгся наконец и призывно раздвинул ноги.       Он смазывает член, затем вставляет медленно и до упора одним тягучим толчком. Наруто заметно напрягся и светлые брови свелись на переносице. Какаши наклонился к нему, поцеловал в шею и одновременно издал вибрации. Тот расслабился и астра отключил свои жабры, а когда он почувствовал, что его обхватывают ногами, начал двигаться. — Да, да… — блаженно простонал блондин, в его голос вплелась гремучая смесь боли и эйфорического упоения.       Руками он обвивает шею пепельноволосого, притягивая к себе и прося поцелуй. Тот из вредности не позволил себя опустить ниже, лишь сильнее и быстрее начал толкаться, нет, даже вбиваться. Наруто осознавал: из его задницы делают отбивную и был только рад. Постепенно Какаши в порыве любви и ярости принялся с силой сжимать бёдра, ягодицы, методично и хлёстко ударяя по ним ладонью, затем заглаживал покрасневшие места и снова замахивался, в какой-то момент он был на ненормальной скорости. Наруто уже выпал из реальности, пребывая в экстатическом трансе, каждый толчок и шлепок только больше вгонял его в другое измерение. Его пробудил настойчивый поцелуй. Какаши по-хозяйски проник в его рот, но Нару перехватил инициативу, принимаясь посасывать и оттягивать язык. — Я… почти… — пролепетал блондин, ненадолго оторвавшись от слащавого, гибкого и длинного языка.       Он берёт одну руку Какаши и кладёт на свой член, тот всё понял и начал двигать рукой в такт своим фрикциям. Постепенно оба начали подходить к кульминации. Намикадзе кидает на него последний взгляд, убедившись в том, что очи напротив всё ещё напоминают бездну, затем закатывает глаза и с громкими стонами кончает. Какаши ещё добивает его парой толчков, затем выходит и поливает соком загорелое тело, тихонько матерясь себе под нос. Оба тяжело дышат, затем синхронно улыбаются друг другу. — И где ты только таких слов нахватался, даттебайо… — Тот же вопрос к тебе, маленький бесёныш, — улыбается он в ответ. — Ха-ха-ха-ха! Да иди ты, — он легонько толкает Ши в плечо и оба смеются. — Эй, извини, что накричал на тебя, ты же знаешь, я тебя люблю всё равно, — он берётся за руки и аккуратно целует пальцы, — не хотел так орать на тебя, не знаю что на меня нашло. Просто ты был вредным, как никогда, не знал, как тебя успокоить. — Да кто так извиняется? Взял на меня вину переложил, даттебайо! — Ой, прости-прости, больше не буду рычать и зубы показывать, пхах, — он протянул руки и огладил лицо, проводя большими пальцами по шрамам, — моё солнце… — Это ты меня извини, я первый начал выёживаться и вывел тебя. Но мне понравилось, как ты со мной обращался, — он облизнулся и закусил губу, — ты мне и таким нравишься: жёстким, властным. — Да? Вот таким? — резко притянул его к себе, — так нравится? — укус в шею, — да? — сжимает ягодицы и вжимает его в себя. — Да, да, да… — прошептал Нару. — Сейчас займусь тобой. — Ещё раз? — голубые глаза округлились от восторга и предвкушения веселья. — А что, возражаешь? — он взял его за плечи и отпрянул от него, отталкивая подальше и одновременно отклоняясь назад, на что тот прилип обратно: — Не-ет, продолжай! — его ладони немного взмокли от волнения, а дыхание снова сбилось, — люблю тебя до боли в сердце, так что не пытай меня, и так фигово, ттебайо… — Тише, — коротко бросил он бесцветным тоном, — я тоже тебя люблю, ни о чём не волнуйся, лисёнок.       Какаши выпутался из объятий и сел, откинувшись назад с упором на руки. Он с вызовом посмотрел на Нару: — Помнишь то видео? Попробуем?