Мы пойдём ко дну вместе

      Наруто впадает в прострацию, затем он просто припал к его телу и начал усыпать поцелуями, он ощущал, что тот напряжён. Дойдя до шеи, он негромко проговорил: — Ты уверен? Это больно. — Всё время? — Нет, только поначалу, — поцелуй в шею на месте жабр, — но я переживаю всё равно, Ши. — Почему любить так сложно, да ещё и больно? — сокрушался Какаши.       Наруто удивился столь философскому вопросу, но всё же не останавливался, пока целовал. Какаши взял его за подбородок и с пронзительной мольбой посмотрел в глаза: — Сделай это, пока целуешь меня, ладно? — Мы можем обойтись, сделаем это позже, — он заподозрил, что астре страшно и решил пойти на попятную. — Хорошо, — он выдохнул с явным облегчением. — Ты ведь не хотел этого, зачем просил? — Потому что ты хотел меня. — Ну, да, так-то. Но блин! Всё должно быть добровольно, а иначе это насилие. Как ты сказал, любить больно, а я не хочу сделать хуже, — он берёт его побелевшие пальцы рук и касается их губами, — хочу для тебя только добра. — Спасибо, — он больше не нашел слов, поэтому повторяет жест Наруто, целуя его руки, которые всё ещё держат его ладони. — Ка-аши, мы ведь так и не поели, пошли на кухню.       Наруто снова подогрел курицу, которая осиротело остывала все это время в микроволновке, затем пошел делать салат. Из закромов он достал компот, который варили и закрывали для него подруги. Вишнёвый или яблочный? Какаши выбрал второй, значит, яблоко. Они принялись за нехитрую трапезу, между ними повисло некое напряжение и недосказанность. Наруто решил разрядить обстановку. — Эй, — блондин тронул Ши за плечо, — завтра мне на работу с утра пораньше, так что не чуди и не хулигань, пока меня нет, ладно? — Я культурно проведу время в компании книг и буду лазать в Интернете. — Если хочешь, можешь вернуться в море, это всё же твоя стихия как-никак. — Когда я там был вчера, осознал, что никто не заметил, что меня нет. Никому я там не нужен, никто не ждёт и не ищет. Нет смысла туда возвращаться, да и не хочу уже. — Грустно это. Тогда вместе будем там плавать, как на это смотришь? Или в лодке покатаемся. — А давай! Покажу тебе один остров, там никого нет, поэтому я решил, что он мой. Я там всякие ягоды собираю, ещё слышал, что люди выращивают фрукты и овощи сами, это правда? — Нару кивнул, — так вот, я бы хотел тоже посадить их и собирать урожай для себя. — Это можно легко устроить, семена стоят гораздо дешевле, чем готовые овощи или фрукты. Можно посадить ещё пару фруктовых деревьев с твоими любимыми фруктами, несколько грядок с овощами и зеленью. Я тебе всё куплю, что захочешь, и семена и саженцы, инструменты. Так что составь список любимых овощей и фруктов. — Было бы здорово, — Какаши расплылся в мечтательной улыбке, поглаживая набитый живот: накушался. — Только учти, придётся ухаживать за растениями, это тяжёлый труд. — Ничего, я сильный, да и ты мне поможешь. Ты же поможешь? — щенячий взгляд. — Как тебе вообще можно отказать, ну конечно, даттебайо! — Нару доел свою порцию и встал из-за стола, собирая грязную посуду. Он хотел было пойти помыть её, но в его руку вцепился Какаши: — Я сам завтра вымою её. — Ты же от воды упадешь на пол с хвостом. — Ну можно же на руки надеть защиту. — А, ты про перчатки? Но вода может тебя все равно забрызгать. — Буду аккуратнее, значит. — Как мило, ну ладно, пошли тогда ко сну готовиться, — не успел Нару договорить, как был подхвачен на руки, всё что ему оставалось — неуклюже обхватить его руками и ногами, как детёныш коалы, цепляющийся за мамочку.       Какаши нес его, придерживая за попу, такую мягкую, что он невольно сжимал её сильнее. Нару только и смог, что сильнее обнять его и немного поёрзать от нарастающего возбуждения; ну что за оказия, воспылать от того, что он его немного лапает? Положив блондина на постель, он нырнул следом, из-под одеяла торчали две макушки. Нару накрыл их с головой, стало совершенно темно и он принялся страстно целовать пепельноволосого, постанывая ему в губы. Тот лишь отвечал, наслаждаясь исходящими от него звуками, он делал всё, что мог, чтобы тот не замолкал и становился громче. Он напирал на него, одновременно бережно притягивая к себе за талию. Пара таких мягких жестов и охотные ответы на поцелуи просто сносят крышу блондину. Если бы он знал раньше, каково это, отнёсся бы к поиску партнёра гораздо ответственнее. Хотя то, что он не забивал себе этим голову, привело к не менее прекрасному исходу, чем могло случиться. Бывает так, что если гонишься за чем-то, оно ускользает от тебя, а когда ты занят своей жизнью, что-то хорошее тянется к тебе само, словно Карма решает сделать внезапный подарок.       Какаши оставалось совсем немного, чтобы «очеловечиться». Он уже понимает человеческий образ жизни и многие базовые вещи. У них с Наруто изначально нашёлся общий язык, но сейчас они близки как никогда и эта связь будет лишь укрепляться со временем. Астра также не планировал обустраивать свою личную жизнь, привязываться к кому-то, но вот, в его руках сейчас парень, что тянется к нему всем своим существом и его клетки тела отзываются тем же самым. Стопроцентная совместимость. Как два полюса на магните. Сжимая его, такого светлого, солнечного, тёплого и отзывчивого на прикосновения, он мысленно молится всем божествам, чтобы эта связь не оборвалась. Наруто словно синхронизировался с его мыслями и, накручивая пепельные пряди на палец, заговорил: — Наверное, твои самые первые предки — это боги, сошедшие с Олимпа. Либо их дети. Иначе откуда в тебе столько божественной красоты? — Скажешь тоже, на себя посмотри, дитя Солнца, — улыбнулся он, убирая его чёлку и целуя в лоб. — А ты олицетворение Луны, — ответил довольный Наруто, чмокнув его в нос, — ну всё, давай спать. Спокойной ночи, и поспи подольше, а не пять часов, как обычно, даттебайо! — Спокойной ночи, хорошо, — привычными движениеми он подмял его под себя и закинул на него ногу, Нару в итоге немного покопошился, так чтоб обоим было комфортно и они начали засыпать.       Против природы не попрёшь. Какаши не смог проспать дольше четырёх часов и всё, что ему оставалось — пялиться на своего спящего человека либо копаться в Сети. Он решил пополнить запас знаний, предварительно выключив звук на компе, хоть и не собирался смотреть никакие видео. Но мало ли. Щепотка любви, немного психологии, горстка информации о овощах и несколько пикантных додзинси и вот ему надоело сидеть за компьютером, в глазах неприятно защипало — всё-таки сидеть и пялиться в монитор, почти не моргая, около трёх часов — это не шутки. Напоследок он решил себя пересилить и нашёл ещё кое-что, что его очень интересовало со вчерашнего дня. С удовлетворением хмыкнув, закрыл браузер и прикрыл глаза, давая им долгожданный отдых. Ещё какое-то время он блуждал по дому и страдал всяким.       Наконец, он выключает комп и идет в сторону комнаты и уже по пути слышит недовольное мычание и обеспокоенное ворочанье. Какаши сразу смекнул: ему не хватает грелки, поэтому он тут же умостился и позволил себя обхватить ногами и руками. — М-м, Ши-и-им-м… — Да тут я, тут, — нашёптывает Какаши и невесомо расцеловывает любимое веснушчатое лицо и убирает ему волосы назад; Нару заметно угомонился и, что-то промурлыкав, уткнулся в широкую грудь.       Астра честно держался изо всех сил до победного, чтобы не затискать это милое создание до синяков. Чтобы хоть как-то унять эту непонятную жажду, он взял его руки в свои и начал перебирать пальцы, надавливая на подушечки, пересчитывая фаланги, водя своими пальцами по коротким квадратным с закруглёнными углами ногтям. Наруто слабо улыбался одним уголком губ; он определённо видел что-то чудесное во сне и не спешил просыпаться, тем более, ему сейчас так тепло и уютно, а будильник сработает только через полчаса. Нет, это невозможно больше терпеть. Какаши посыпал на него кучку маленьких поцелуев по шее и ключицам, которые были видны из-под ночной рубашки, затем запустил руку под ткань, оглаживая мерно вздымающуюся грудь.       Теперь эти тоненькие постанывания сквозь сон были ему понятны, а от того и крыша ехала, от такой чистоты и искренности этих однозначных сигналов. Было принято решение немедленно расстегнуть пуговицы и припасть к телу с большей дозой поцелуев, постепенно он начал его покусывать и зализывать укусы. От более настойчивых ласк Наруто начал просыпаться. Он совершенно не злится на то, что его будят раньше времени. Да хоть в три часа ночи. Главное, чтобы от ласковых касаний и поцелуев, а не от идиотского сигнала, который уже в печёнке сидит. Какаши хотел было поцеловать его в губы, но мурлыкающий Нару вдруг выпучил глаза и отвернулся со словами: — Неа-нет, вот это уже потом.       Какаши молча надулся и продолжил целовать там, где ещё можно. Но блондин решил всё же встать и почистить зубы. — Наруто, в чём дело? — Сейчас я умоюсь и смогу тебя поцеловать, а то во рту будто кошками насрано. — У тебя же нет домашних животных. — Какаши! Не буквально же! — смеётся Нару, — я говорю, изо рта воняет, так что такие поцелуи тебе не понравятся. Вот тебе везет, у тебя рот сам как-то очищается. Ты всегда какой-то вкусный, даттебайо. — А он и не пачкается особо, — он улыбнулся во все зубы, демонстрируя их ослепительную белизну и остроту. Ей-богу, он создан для рекламы зубной пасты! — Ля какой, окей, жди, я сейчас, — он подскочил и убежал в ванную.       Вернувшись, он застал Какаши, полностью закутанного в одеяло по самый подбородок. Он оттянул его, чтобы прилечь рядом и осознал, что тот полностью обнажённый. Пока он судорожно соображал, его уже сгребли в охапку и пижама начала лететь во все стороны. Он тихонько стонал в ответ на всё, что делал пепельноволосый, нехило он за ночь соскучился, конечно. Ши что-то тихонько прорычал, затем прикусил его бок. — Ай, больно же, даттебайо… — Прости, просто ты такой сладкий. — Так т-ты всё-таки съешь меня?.. — он всерьёз сейчас боялся, потому что тот ночной кошмар никак не выходил из головы. — В каком-то смысле — да, — он, как показалось Наруто, похабно облизнул верхнюю губу и принялся зубами стягивать последний предмет одежды на блондине. — Ты хоть в курсе, насколько ты горячий?       Какаши лишь ухмыльнулся, лизнул розоватую головку, затем сомкнул на ней губы, посасывая и вырывая несдержанные стоны вперемешку с обращениями к Богу. Затем он оторвался на секунду, чтобы сказать: — Не знаю, — ложь, — расскажи мне, — тешит своё эго, это точно наглость, но он имеет право услышать, узнать. — М-м, ты знойный… красавец, а-ах… — Вот как? — Не отвлекайся! — Наруто тянет его за волосы вниз и заставляет взять в рот снова, и Какаши смеётся прямо с членом во рту, — так вот, даттебайо… ты покорил меня сразу, а-ахмх…а-а… твои предки точно были богами, пусть не олимпийскими, но… а-ах, всё же… — Ум-мгум-м, — протяжно и утвердительно мычит Ши в ответ: ему определённо нравится ответ, так что он ещё более остервенело насасывает, будто от это зависит жизнь лежащего, словно он не минет делает, а первую медицинскую помощь оказывает пострадавшему. — О-о-о боже, нет, м-м, — Нару закусывает нижнюю губу и жмурится, — медленнее, с-ш-ш… — а теперь шипит от нестерпимого наслаждения, но вовремя останавливает Ши и сжимает член у основания, всматриваясь в припухшие порозовевшие губы любовника.       Какаши в искренних непонятках смотрел ему в лицо, силясь понять, что происходит-то вообще. И эта неопределённость заставляет его выкидывать всё больше новых фокусов. Как оказалось, ранее, пока голубоглазый видел сны, Какаши навёл справки о том, как себя подготовить. Он умудрился ещё найти смазку в тумбочке, пока Нару умывался, тюбик был пуст наполовину — Нару когда-то развлекался наедине с собой во время просмотра… кхм, неважно, что он там смотрел или читал, главное то, что Какаши успел себя растянуть как следует. И учитывая, что он не шибко чувствителен в том месте, он не испытал равно как ничего хорошего, так и дурного. Он для этого ещё сгрыз свои когти на указательном и среднем пальце, чтобы попросту не проткнуть себя, расстрахивал себя быстро, решительно и без колебаний.       Наруто дал ему отсрочку на неопределённый срок, да хоть навсегда, если это хоть сколько-нибудь кажется ужасающим и болезненным. Только вот астра настолько повернулся на идее сделать своему человеку приятно, что молочно-перламутровая пелена застилала ему глаза. Он ничего не видел свозь неё кроме Наруто и этих голубых глаз; у него уже выработалась стойкая зависимость от блеска и огня в них. Больше не страшно, ничего не болит, так что можно смело насаживаться. Чтоб убедиться, что и сейчас готов, в последний раз он запускает в себя пальцы, проверяет, можно ли. Да, можно. Внутри он всё ещё мягкий, влажный от оставшегося в нём лубриканта и растянутый своими длинными изящными пальцами. Он стоит на коленях, нависая над прифигевшим Наруто, который не смел и шевельнуться. Немного подвигав ими внутри, он закатывает глаза и затем в последний раз вонзает их в себя до упора. Снизу послышались тихие маты и обращения к небесам. Какаши не придаёт этому значения, смещая фокус на то, что будет в нём вместо пальцев.       Наруто лежит и смотрит на это порно-шоу в прямом эфире. Он шумно сглатывает, когда Какаши растирает его член, весь в слюне, смешанной с предэякулятом, и тут он пробует насадиться на него. Боль мимолётной тенью исказила бледноватое лицо, но затем он сексуально закусил нижнюю губу и закрыл глаза, опускаясь ниже, до упора. Хорошо вошёл. Блондин упоительно простонал и, держа за его тазобедренные косточки, помогал ему найти темп и двигаться. Хотелось насадить его по самые яйца, резко и быстро, чтоб никто из них не мог нормально дышать. Но он, как мог, контролировал себя, параллельно пытался понять, больно Какаши или нет, поэтому он скользнул взглядом по луноликому: не похоже, что ему неприятно, если он и не делает это с удовольствием, то по крайней мере, без боли точно.       На лице астры застыла уверенная ухмылка — он знал, на что подписывается. И это нахальное выражение лица сейчас кажется таким похабным и восхитительным, что Нару не может больше держать себя в узде. Поэтому, недолго думая, он резко роняет своего уке набок и при этом умудряется не выйти из него. Но всё же пришлось это сделать, чтоб он лёг спиной к Наруто. А он, повернувшись корпусом, продожает вбиваться в него, обнимая со спины, затем он поднимает его правую ногу, заставляя согнуть её в колене.       Какаши был в шоке, но не стал сопротивляться: втянулся и даже начал выпячивать пятую точку. Что-то с чем-то… Ши набрал в рот простынь и вцепился в неё же руками. Всё же немного больно, когда не сам насаживаешься. Свободная рука Нару нашла лицо Какаши, вот уже пальцы нащупали его сомкнутую челюсть. Он просит его выплюнуть ткань и вместо простыни во рту теперь пальцы, немного давящие на уголок рта. Невозможно прикусить их, по крайней мере, не хотелось, ведь блондин останется без них.       Наруто прислушался к партнёру: он тихонько стонет, в его криках смешалась страсть и нотки боли. Как бы гнусно это не звучало, но хотелось это усилить, заставить его кричать сильнее. В мимолетном порыве Наруто кусает Какаши в шею, вырывая из него ещё более громкий и высокий стон, что заводит его ещё сильнее, он ещё яростнее толкается, звонко ударяясь о его ягодицы. Кстати, о них, Нару решил взяться за одну из них, поглаживая, затем несильно сжимая. Он отметил, что плоть упругая и, судя по реакции, ему нравится, когда он касается его вот так. А что если?..       Он замахивается и шлёпает, а Какаши так сладко стонет в ответ на это, что Наруто не может в это поверить. Череда шлепков сыплется на то же место и он убеждается в том, что астра немного мазохист. Под конец он приглаживает покрасневшее от ударов местечко, сжимает в последний раз и… звучит будильник. Он тихонько чертыхнулся, потому что уже не может остановиться, чтоб выключить эту игрушку Шайтана.       Дьявольское изобретение для пыток по утрам трезвонило ещё несколько долгих минут, пока Нару не решился всё-таки ненадолго выйти из него и вырубить его, всё же звук портил всю малину. Какаши улёгся на спину, тяжело дыша и ожидая. Блондин не заставил себя долго ждать, он властно пододвинул к себе пепельноволосого, держась за его ноги, затем опустился и несколько раз прошёлся губами по внутренней стороне бедра. Только сейчас до него дошло, что на его теле ни единого волоска, абсолютно гладкая кожа. В последний раз он входит в него, совершая несколько контрольных фрикций, параллельно целуя, влажно, жарко, с укусами и упоительным мычанием друг другу в губы. — Я… я сейчас… — шепчет Намикадзе, опустившись к уху, в которое тут же запускает язык. Какаши от такой необычной ласки выгибается в пояснице, сильнее вбирая в своё нутро пульсирующее естество парня сверху.       Когтистые руки тут же впиваются пальцами в юношескую талию, заставляя того вскрикнуть больше от неожиданности. Он выходит и, бешено надрачивая себе, кончает ему на грудь, немного попадая на лицо. Ши невозмутимо облизнулся и вперился глазами в искажённое от невыносимого удовольствия лицо напротив. Наруто был как кот, пробравшийся на молокозавод: запыхавшийся, но раскрасневшийся и довольный. Но затем несколько прекрасных мгновений спустя над ним будто опустилась и сгустилась чёрная грозовая туча: стыд и сожаление пытались взять над ним верх.       Было невероятно обидно от того, что такое наслаждение из них двоих достаётся только ему, а у Какаши это случится три раза за всю жизнь и то, лишь ради того, чтобы воспроизвести потомство. Природа-мать не склонна ошибаться, но эволюция явно начудила, лишив астр хоть какой-то возможности отдаваться просто так, ради получения удовольствия. Даже некоторым животным в этом плане повезло больше, так почему же хтонические существа подобного уровня столь обделены? — Погоди, я сейчас… — он опустился и сразу же взял в рот уже полюбившийся ему член с рифлёной поверхностью во всю длину.       Нет, ну как так? Такая же форма как у человека, но с интересной особенностью, приятно ложится на язык, поражая воображение тем, какого эффекта можно достигнуть, прокатившись на нём верхом. Грех не захотеть его внутри себя, чтобы этот ребристый ствол плавно проезжался по стенкам, вызывая чувства, похожие на судорогу. Даже трогать рукой — одно удовольствие, это словно рукоять мастерски изготовленной катаны, что так приятно ложится в ладонь, а натирать его сродни массажу рук. И вы хотите сказать, вот этим вот можно пользоваться всего лишь три раза за двести лет? Это преступление против природы, серьёзно. Вызываю полицию!       Какаши почти дошёл до кондиции, громко стонал и норовил отползти назад, но Нару крепко держал его за бёдра. А вот это зря, потому что астра настолько обезумел от экстаза, что не мог и слова выговорить, он смог выдать только что-то неясное и нечленораздельное. Наруто, естественно, не слышал, слишком уж поглощён, простите за тавталогию и каламбур, поглощением. Хотелось как-то остановить блондина, но тот так увлечённо отсасывал, что его сможет прервать только метеорит, упавший прямо на них. Стабильно поступающие прекраснейшие импульсы и непрекращающиеся эндорфиновые взрывы совсем затуманили взор и разум, причем обоим. Потому остановить это не представлялось возможным. Вообще, стоило протянуть руку и похлопать Наруто по плечу, он бы остановился и поднял вопросительный взгляд. Судьба распорядилась иначе, томительная нега сковала и парализовала астру, лишая возможности шевелить чем-то, кроме пальцев ног и то, они это делали сами по себе.       Довести его до порога, делая максимально приятно "в отместку", но не заставлять переступить — такова была задача, стоявшая перед Наруто. Точнее, бегущая перед закрытыми глазами как рекламная строка, сияющая неоновым светом. Если бы он не прикрыл очи, для того, чтобы усилить ущущения и ещё чего-нибудь нафантазировать там себе на уме, он бы увидел животный страх на лице Какаши. Ведь он не готов ко всему этому. Но что-то пошло не так. Предел пройден.