Под проливным дождём

Долгожданный выходной был словно спасительный глоток свежего воздуха. Хоть один день можно немного посидеть, подумать о чём-то вечном за кружкой остывающего чая, и... Сесть проверять работы. Три курса, шесть групп, больше полусотни совершенно разных работ, в которых можно было найти что угодно – от достаточно кратких и конструктивных ответов до чистейшего бреда сивой кобылы. Некоторые студенты откровенно высасывали из пальца, чтобы написать хоть что-нибудь, но даже такие работы Чу Ваньнин старательно разбирал, прекрасно понимая, что ему пытаются нассать в уши. Кто-то делал задания совсем уж на "отвали" – такие он всё же зачёркивал и откладывал, не желая тратить время. Наконец попалась работа Мо Жаня. Почерк парня был размашистый и довольно небрежный, но всё же аккуратный и понятный. Не приходилось полчаса сидеть над одной строчкой и пытаться понять, что там пытался родить студент, и это не могло не радовать. Сразу было видно, что он уважает не только свой, но и чужой труд. Воды в работе почти не было, ответы отличались чёткостью и лаконичностью, и некоторые ошибки в формулах и теоремах не сильно портили общее впечатление. Ответы он дал не на все вопросы, потому что некоторые были, откровенно говоря, ему не по уровню, как и всей группе, но он всё же пытался. Начал, подумал, что-то написал – передумал, зачеркнул и забил. И всё же, такую работу можно было оценить на твёрдое "хорошо", даже с плюсом. Чу Ваньнин немного поколебался между желанием оценить работу по заслугам и между желанием немного подговнить чисто из упрямства, но в конце концов поставил то, что Мо Жань заслуживал. Всё же студент был не виноват в том, что Чу Ваньнин не мог относиться к нему так же, как и ко всем остальным, причём без видимых на то причин. Когда работы были проверены, Чу Ваньнин встал из-за стола и одним глотком допил остывший чай. Оставалось ещё достаточно много времени, и он не знал, чем бы себя занять. Вроде бы план на день выполнен, а чем теперь заняться? Выходной же. Как обычно люди проводят выходные? Пьют пиво перед телевизором или с друзьями ходят гулять? Может, что-то другое? В любом случае, для Чу Ваньнина выходной был таким же днем, как и остальные, только вместо работы он занимался своими проектами, или в крайнем случае устраивал генеральную уборку, перетаскивая хлам из одного угла квартиры в другой. Мужчина сел на кровать и достал телефон, решив почитать новости через популярный мессенджер. Он ни с кем не общался в сети, не переписывался, и был подписан только на новостные ресурсы, считая, что все остальное – это просто лишняя информация, забивающая голову. Смешные картинки или ролики он не понимал, называя бесполезной дурью, общение в сети презирал даже больше, чем живое (хотя чего уж там, он вообще общаться не сильно-то любил), но кое-что всё же заставляло таскать с собой телефон. В последнее время Чу Ваньнин буквально подсел на музыку, а если точнее – на наушники. То ли сам купил, то ли кто-то подарил, он не помнил. Просто в один момент он нашёл спутанные провода, и понял, что с их помощью можно смотреть познавательные фильмы даже в людных местах, но даже не это было их основным плюсом. Можно не слушать музыку и ничего не смотреть – просто воткнуть их в уши идти, а если кто-то встретится на пути и захочет поговорить, начнёт окликать, всегда можно пройти мимо, а потом сказать, что не слышал. Очень, очень удобно. Игнорирование людей вышло на новый уровень. Чу Ваньнин зашёл в приложение и начал листать новостную ленту, как вдруг всплыло окошко: "Возможно, вы знакомы" "Ни с кем я не знаком, все задолбали" - только и успел подумать он, как вдруг взгляд зацепился за фотографию улыбчивого парня, который держал в руке гантель. Мо Жань. Интересно, с чего программа вдруг решила, что они знакомы? У Чу Ваньнина в контактах было всего несколько человек, и те – либо старые друзья, с которыми он уже больше десяти лет не общался, либо слишком навязчивые коллеги по работе. Подумав немного, Чу Ваньнин чуть дрогнувшим пальцем ткнул на иконку, заходя на страницу. Там было несколько фотографий, и мужчина из интереса их пролистал, причём с каждой новой настроение портилось всё сильнее и сильнее. Вот Мо Жань в страховке лезет на какую-то гору, умудряясь при этом красиво позировать для фотографии, а вот он стоит рядом с огромной лошадью и держит ладонь на мускулистой шее животного. На какой-то фотографии он в компании друзей, на какой-то – кривляется, держа в руке огромную кружку пива. На море, в горах, в пещерах, в кабаках и сидя на дереве – каждый снимок был свидетельством того, что он не мог ни секунды усидеть на месте и постоянно что-то делал, наполняя свою жизнь яркими красками. Планер, лыжи, сноуборд, водопады, пальмы. На последней фотографии он сидел на лавке в качалке и просто улыбался, играя красивыми ямочками на щеках. Футболки на нём не было, и это позволяло разглядеть каждую деталь: сильные мускулистые руки, подтянутый живот с чуть выпирающими кубиками и косыми мышцами. Загорелая кожа и белозубая улыбка делали его похожим на модель с обложки, причём тело было пропорционально, и не создавалось впечатления, что перед тобой очередной стероидный качок без единой извилины в голове. Чу Ваньнин разглядывал фотографию чуть дольше, чем полагалось, после чего закрыл приложение к чертям и отбросил смартфон на другой угол кровати. Достаточно старая модель стоически выдержала бросок, на прощание сверкнув голубым экраном. У Мо Жаня такая насыщенная и яркая жизнь, наполненная красками, эмоциями и адреналином, а у него лишь работа и дом. Создавалось впечатление, что за свои тридцать два года Чу Ваньнин не научился расслабляться. Конечно, можно было бы сказать о том, что Мо Жаню всего двадцать два, и его жизнь – типичные студенческие будни, но Чу Ваньнин прекрасно понимал, что не мог себя этим утешить. Даже в шестнадцать лет, даже в двадцать, он не видел ничего, кроме учёбы и работы, да и не хотел видеть, а теперь чем-то кислым отдалось ощущение, что он просто просрал свои лучшие годы. Особенно сильно это понимание давило, глядя на фотографии Мо Жаня и слушая истории о том, как он без раздумий лезет на дерево за кошкой или творит какие-то похожие безрассудства. Чу Ваньнин пошёл на кухню, чтобы попить воды, и бросил взгляд в зеркало. Уже не молодой, все же он выглядел гораздо младше своих лет, но вечно холодное и мрачное выражение делало красивое лицо совсем неприветливым и угрюмым. Льдистый острый взгляд, прямые брови и острые скулы, бледная кожа, ровный нос и тонкие губы... Да, он считал себя поистине уродливым и старым, хоть на лице не было ни единой морщины. Ещё и эта домашняя одежда и собранные в небрежный узел волосы – после разглядывания фотографий невероятно красивого Мо Жаня Чу Ваньнину показалось, что он выглядит куда уродливее, чем обычно. А тело? Что это за тело? Угловатый, тощий, и вечерние пробежки что есть, что нет. Ещё и скучный, с ужасным характером и кошмарной самооценкой. И тут Чу Ваньнина осенило, что он тоже, вообще-то, может пойти куда захочет и сделать абсолютно что угодно, и никто его не остановит. В самом деле, сегодня выходной, работы проверены – почему бы не отвлечься от дел, и просто не сходить куда-нибудь? Например, в булочную на соседней улице. А что, может себе позволить. Мо Жань как-то угостил вкусными пирожными, и мужчина всё не терял надежды, что найдёт магазин, где сможет купить такие же. Очень вкусные, рассыпчатые и сладкие — они почти что покорили его сердце. Решив не медлить больше ни секунды, он оделся, взял зонт, замотался в шарф и вышел из дома, сунув в уши наушники. В плейлисте было всего несколько треков, которые он заслушал уже почти до дыр, но они ему не надоедали, а даже наоборот, расслабляли что ли. Чу Ваньнин не спеша шёл по улице, вспоминая, есть ли в холодильнике молоко, и зашёл в супермаркет. В какой-то момент ему вдруг показалось, что кто-то окликает его, но настроения общаться с кем-то не было, поэтому он опустил голову пониже, изобразив крайнюю задумчивость, и сделал музыку громче. "I'm covering my ears like a kid, when your words mean nothing, I go la la la..." Вдруг кто-то выдернул проводок из уха. От такой наглости Чу Ваньнин едва не уронил корзину, в которую успел бросить коробку тофу и бутылку молока, забыв проверить срок годности. С языка уже были готовы сорваться самые изощрённые ругательства, но он не успел даже рта раскрыть. - Юйхэн! Неужели это ты?! Милая, я же говорил тебе, что такой жуткий шарф во всём мире только один человек готов надеть! Сколько лет мы не виделись?! Почему ты не написал мне?! - Сюэ Чжэнъюн... - обречённо, но с приятным удивлением пробормотал Чу Ваньнин, и приветственно кивнул его жене. Она скромно улыбнулась и кивнула в ответ. Когда-то он был очень близко знаком с этими людьми. Сюэ Чжэнъюн одно время был его начальником, помог встать на ноги. Возможно, именно благодаря его помощи Чу Ваньнин сейчас являлся тем, кем является, ведь его поддержка, и в том числе финансовая, помогла многим проектам увидеть свет. Их дороги давно разошлись, и он не думал, что когда-то увидится со старым другом, потерял его контакты, и даже наверняка не знал, в каком городе живёт, кем и где работает. Эта встреча была неожиданной для обоих. - Какими судьбами ты в городе? Мог бы и позвонить! Впрочем, не важно. Я сам постоянно в разъездах, нет времени почти даже с семьёй посидеть, не то что о старых друзьях вспомнить, - пожаловался мужчина, прихватив Чу Ваньнина за плечи. Он стерпел. - А ты совсем не изменился! Сколько прошло, десять лет? Дружище, ты словно спишь в холодильнике! - Может, поговорим за пределами магазина? - спокойно спросил Чу Ваньнин, видя, что они мешают людям пройти к полкам. - Ты прав, ты прав! У тебя нет никаких дел? - вдруг спросил он, не выпуская Чу Ваньнина из цепких лап. - Давай ты пойдёшь с нами поужинать? Столько воды утекло! Пообщаемся как в старые добрые, расскажешь, что да как! Пойдем-пойдем, иначе я обижусь, даже не вздумай отказаться! Ох, Юйхэн, ты не представляешь, как я рад нашей встрече! Чу Ваньнин не нашёл предлога чтобы отказаться. Да и был ли смысл? Может, действительно стоило хоть ненадолго покинуть зону комфорта и пообщаться со старым приятелем? Конечно, он не был большим любителем общения, но раз в год и палка стреляет. Можно сделать исключение, тем более что всё равно остаток дня свободен. - Можно. - коротко согласился Чу Ваньнин. Сюэ Чжэнъюн словно и не рассчитывал на другой ответ, обрадовавшись, что Чу Ваньнин не стал разводить церемоний, и согласился сразу без вежливых отказов. Решив не терять ни секунды, он тут же начал рассказывать про работу, про чудесный город и про то, что они только закончили ремонт, про детишек, которые стали совсем взрослыми, а теперь вон, скоро университет уже закончат. - Помнишь, как они совсем маленькие по двору бегали? - чуть ли не прослезился Сюэ Чжэнъюн, внимательно следя за дорогой, но не забывая при этом рассказывать про всякие забавные случаи, не замолкая ни на минуту. Чу Ваньнин сидел на заднем сидении автомобиля, слушая его в пол уха, и думая о том, что дорога кажется смутно знакомой. И улица, и дома. И в частности один из домов, в который он несколько месяцев назад затащил пьяного в стельку Мо Жаня... Внезапно у Чу Ваньнина похолодел затылок. Сюэ Чжэнъюн... А Сюэ Мэн, часом, не его сын? Сперва он подумал, что это просто однофамилец, и даже не связал юношу с другом из прошлого. Когда он видел сыновей Сюэ Чжэнъюна в последний раз, им было по десять-двенадцать лет, и они слишком сильно отличались от тех молодых людей, которые постоянно переругивались и обвиняли друг друга во всех грехах. Стало быть, Мо Жань... Машина неумолимо подъезжала к дому, и Чу Ваньнину всё больше хотелось открыть дверь и выпрыгнуть на ходу. Нет-нет-нет, он не должен, просто не должен! Что скажут студенты, если увидят его у себя дома? Конечно, нет ничего предосудительного, что их отец решил увидеться со старым другом, но... Чу Ваньнину очень не хотелось лишний раз пересекаться с Мо Жанем. Особенно теперь. Особенно здесь, в месте, где он сорвал с его губ первый поцелуй... - У меня появились дела. - вдруг заявил Чу Ваньнин, как только машина остановилась, и ему было плевать, насколько это невежливо. Он вышел на улицу, и хотел было распрощаться, но не тут-то было. Хоть Мо Жань и его приёмный отец не были близкими родственниками, упрямство у них явно было семейной чертой. - Всякие дела подождут. - отрезал Сюэ Чжэнъюн, выходя из автомобиля и настойчиво подталкивая старого друга к дому. - Давай-давай, расскажешь, как и чем жил все эти годы! Я прямо сгораю от нетерпения! Тем более, у нас сегодня такое вкусное рагу, правда, дорогая? Его тихая и спокойная жена ласково улыбнулась. Чу Ваньнин устало вздохнул, в очередной раз спрашивая у небес, за что ему такое наказание, и покорно пошёл вслед за бывшим начальником, молча слушая весь непрерывный поток слов. Сюэ Чжэнъюн был очень словоохотливым и общительным человеком: сам говорил, сам задавал вопросы, сам же на них отвечал, временами даже умудрялся сам с собой спорить, и не давал ни слова вставить. Впрочем, Чу Ваньнин даже не пытался. Уже сидя за столом в большой уютной столовой, Сюэ Чжэнъюн внезапно сказал: - Кстати, скоро мальчишки придут! Ты только не удивляйся, они большие любители друг с другом ссориться, но это просто кровь играет. Молодые, горячие... - Я знаю. - коротко ответил Чу Ваньнин. Конечно, как он не знал. Уже столько времени занятия у них вёл и наблюдал их перепалки в коридоре чуть ли не каждый день. Как не знать-то. - А откуда... - начал было Сюэ Чжэнъюн, как вдруг громко хлопнула входная дверь, и послышался такой шум, будто в коридор ввалилось стадо слонов. - Да убери ты от меня свои руки, мало ли что ты ими трогал! - раздался голос Сюэ Мэна. - Это вообще хоть парень или девушка?! Ну у тебя и вкус. - Ой, ну извините! - ответил ему Мо Жань. - Лучше уж так, чем как ты. - А как я?! - удивлённо спросил Сюэ Мэн. Они до сих пор стояли в коридоре, и явно не знали, что дома были гости. - В отличие от тебя, я не сую в кого попало. - Ага, а если быть точнее, вообще ни в кого не суёшь. Тебе не всё ли равно, кого мне трахать? И вообще, ты только и делаешь, что дрочишь сам на себя в ванной, приговаривая, какой же ты охуенный. Заведи себе кого-нибудь, и перестань лезть в чужие дела! Улыбка Сюэ Чжэнъюна стала фарфоровой, а Чу Ваньнин поджал губы, изо всех сил держа лицо. - Да ебись с кем хочешь, только к нему не тяни свои грязные лапы, а то... - Сюэ Мэн наконец-то вошёл в помещение и резко замолчал. На него тут же воззрилось три пары глаз. - Д... Добрый вечер. Повисло неловкое молчание. Следом за Сюэ Мэном вошёл Мо Жань, на ходу стягивая кофту и оставаясь в одной футболке без рукавов, выставляя на обозрение смуглые сильные руки. Тут он тоже заметил Чу Ваньнина и удивлённо спросил: - Профессор Чу?.. - Профессор?! - переспросил Сюэ Чжэнъюн, округляя глаза. - Так ты в университет работать устроился? И не сказал? - А ты не спрашивал. - флегматично ответил Чу Ваньнин, радуясь тому, что неловкая пауза наконец-то прервалась. - Так ты что, преподаёшь у моих оболтусов?.. Так, а ну марш руки мыть, уши они развесили! Парни покорно удалились. - Преподаю. - И как они? Скажи, Сюэ Мэн способный, да? Весь в отца! - гордо заявил мужчина, а Чу Ваньнин, припомнив работу Сюэ Мэна, которую недавно проверял, решил деликатно промолчать. - И Мо Жань... Ты только посмотри, какой он вырос! А помнишь, как он тебя замуж звал, ха-ха! А теперь вон какой завидный жених вымахал. - Не помню. - резко отмахнулся Чу Ваньнин, чувствуя, как краснеют уши. - Кого это я замуж звал? - в дверном проёме показалась растрёпанная темноволосая голова. - А ты не помнишь? - рассмеялся Сюэ Чжэнъюн. - Ты совсем мелкий был, и когда увидел Юйхэна, сразу побежал в мамкин сад цветы драть, после чего говорил, что вырастешь и обязательно женишься на нем! Хо-хо, вот потеха! - Ха-ха-ха! - послышался издевательский смех из коридора, и голова Мо Жаня пропала. Звук громкого шлепка – и смех оборвался. - Ах ты...!!! - Ты ещё чего-нибудь припомнить больше не мог? - холодно спросил Чу Ваньнин. Перед глазами воскресла картина, которую он старательно хотел забыть – он, ещё совсем молодой, но уже гордый и упрямый, весь в светлой одежде и с тогда ещё довольно длинными волосами, которые потом уже обрезал до плеч, и чумазый мальчишка, который протягивал ему цветущую ветвь и с горящими глазами шептал: - Вы выйдете за меня замуж? Абсурднее картины представить было трудно. Точнее, тогда это действительно было смешно, но теперь, глядя на такого взрослого и красивого мужчину с глубокими чёрными глазами, становилось как-то не до смеха. За ужином парни постоянно переглядывались и кидали на преподавателя осторожные взгляды, из-за чего Чу Ваньнину становилось совсем неуютно. Ему постоянно казалось, что Мо Жань пялится на него, неотрывно следит за тем, как он подносит палочки ко рту, как перекатывается кадык, когда он глотает. Впрочем, наверняка он просто надумал. Зачем Мо Жаню смотреть на него, такого старого и страшного? Сюэ Мэн вдруг взял со стола телефон, что-то написал, отложил и как ни в чем не бывало положил себе в тарелку салат. Мо Жаню тут же пришло уведомление на телефон, он глянул на экран, а затем на брата. Усмехнувшись, что-то написал в ответ. Сюэ Мэн прочитал, едва не подавился и покраснел, глядя на Мо Жаня так, словно из глаз вот-вот полетят лазеры. - Тебе подать соль? - с ласковой улыбкой спросил Мо Жань. - Д-да. И передай мне сок. - сквозь зубы процедил Сюэ Мэн, сжав под столом кулаки так, что побелели костяшки. - Ну вот, можете же хорошо общаться, когда захотите! - добродушно заметил глава семейства, словно в упор не замечая убийственной атмосферы, которая витала в воздухе и была готова заискрить. - Юйхэн, ну-ка, ответь мне. Ты так и не обзавёлся второй половинкой, да? Я уж думал, хоть к тридцати годам ты хозяюшку в дом приведёшь, но, судя по твоему продуктовому набору, ты всё так же холост, верно? Чу Ваньнин не ответил. Он был уже готов признать, что этот кошмарный вечер никогда не закончится, но когда посуду убрали, и начали разливать чай, на столе появилась корзинка с теми самыми рисовыми пирожными с бобовой пастой. Сюэ Мэн потянулся было за одним, но тут же получил от Мо Жаня полотенцем по руке. - Это профессору, а не тебе. Харя треснет. - Подумаешь, больно надо. - фыркнул он, но коситься в сторону корзники не перестал. Мо Жань же пошёл к раковине и начал мыть посуду, по-хозяйски протирая и расставляя её по полкам. Судя по реакции окружающих, это было обычное явление. Чу Ваньнин откусил кусочек восхитительного пирожного. Они очень долго не выходили из головы, и вот, наконец, снова получилось их попробовать. - А где они продаются? - наконец спросил он, запивая третье пирожное чаем под тоскливым взглядом Сюэ Мэна. - Нигде. - вдруг ответил Мо Жань и повернулся к столу, вытирая руки. - Я сам их пеку.