Под проливным дождём

Работать в мастерской Чу Ваньнина оказалось чертовски сложно. Преподаватель словно за что-то отыгрывался на Мо Жане, заставляя тягать тяжёлые ящики и детали из одного конца помещения в другой, после чего внезапно решал, что до перестановки было лучше, и всё приходилось возвращать на места. Скрипя зубами и потирая ноющие от напряжения руки, Мо Жань выполнял даже малейшую просьбу Чу Ваньнина, какой бы она абсурдной не была, ведь тот факт, что он смог добиться своей цели, все ещё несказанно грел ему душу. Но спустя две недели он всё же не выдержал, и поставил тяжёлый ящик прямо на стол преподавателя, поднимая тучу пыли. - Я тебе что, сюда сказал поставить? - тут же раздражённо отозвался он, оторвавшись от компьютера и грозно сверкнув глазами. Пыль ударила в нос, и он чихнул. Весь грозный вид за секунду испарился, и остались лишь покрасневшие глаза и наморщенный нос. - Учитель, а вам не кажется, что я способен на нечто большее, чем просто таскать хлам? - спросил Мо Жань, сложив руки на груди и глядя на профессора сверху вниз. - Во-первых, это не хлам, а дорогостоящее оборудование. Во-вторых, не кажется. - ответил он всё тем же равнодушным тоном, после чего снова развернулся к компьютеру. - Что-то не нравится – дверь вон. - Это не честно, - поджал губы Мо Жань, но спорить не стал. Он взял в руки коробку и потащил её в указанный угол, прекрасно догадываясь, что её придётся перетаскивать ещё раза три. На самом деле, Чу Ваньнин просто испытывал его терпение. Вдруг он так рвался в ученики, а сам слиняет при малейшей трудности? Что если он доверит ему какое-то важное поручение, а тот подведёт в самый неподходящий момент? Чу Ваньнин никогда не брал себе учеников и помощников именно по причине того, что жил принципом "хочешь сделать хорошо – сделай это сам", и никому не доверял. Бывали случаи, когда он ездил на различные презентации, и ему подсовывали всяких ребят в помощь, и в итоге даже самые пустяковые поручения за ними приходилось переделывать, тратя время, нервы и веру в людей. Пусть Мо Жань и не создавал впечатление распиздяя, который одним движением заруинит создаваемые годами труды, Чу Ваньнин всё же решил быть осторожным. А Мо Жань решил быть упорным. Он упрямо шёл к поставленной цели, и ему было плевать на все. Даже если придётся обливаться кровью, потом и слезами, он все равно не отступится. Слишком много уже достигнуто, чтобы опускать руки. Всё чаще Мо Жаня и молодого преподавателя видели вместе, а весть о том, что ему всё же удалось набиться в ученики к неприступному профессору Чу, так и вовсе вызвала небывалый ажиотаж. На обеде Мо Жань уже без всякого стеснения усаживался за его стол, игнорируя все взгляды, обращённые ему в спину. Ему было решительно плевать на всё. - Приятного аппетита! - сказал он, усевшись напротив Чу Ваньнина, который быстро отвык обедать в одиночестве. Мужчина кивнул, и хотел было продолжить трапезу, но бросил взгляд на тарелку Мо Жаня, и резко подался назад, едва не упав со стула. - Брысь отсюда! Я не собираюсь терпеть эту вонь. - прошипел он, зажимая нос. Мо Жань ошарашенно перевёл взгляд с профессора на тарелку, не понимая, что произошло, и начал разглядывать жареную рыбину в своей тарелке, за которой отстоял немалую очередь. Аппетитная, с хрустящей корочкой, идеально прожареная и ароматная рыбка радовала глаз, но Чу Ваньнин смотрел на неё так, будто в тарелке лежал полуразложившийся кошачий труп. Мо Жань молча встал, взял тарелку и пошёл к столу, за которым Сюэ Мэн пытался отбиться от Мэн Ханьсюэ, который упорно тыкал ему палочками в лицо, будто намереваясь выколоть глаз. Второй близнец сидел с другой стороны, придерживая Сюэ Мэна за плечи, и хохотал над попытками парня избавиться от их компании. - Э, чучело, - позвал брата Мо Жань и поставил перед ним тарелку. - Не подавись. - Что за аттракцион невиданной щедрости? - с подозрением спросил Сюэ Мэн, которому рыбы не досталось. - Харкнул? - А хочешь? - Пошёл ты. Хмыкнув, Мо Жань вернулся за свой стол под пристальным взглядом Чу Ваньнина, который наблюдал всю эту картину. Перед Мо Жанем осталась лишь тарелка с рисовой кашей, которой он даже если очень захочет, то не наестся, учитывая его удивительно хороший аппетит. Тем не менее, Мо Жань не выглядел так, будто его что-то смутило, без всяких раздумий отдав свой обед брату лишь из-за того, что Чу Ваньнину было неприятно. Вдруг к нему в тарелку упал достаточно крупный кусок варёной курицы. Мо Жань удивлённо поднял брови и посмотрел на Чу Ваньнина, который сидел с максимально постным и равнодушным лицом, будто вокруг вообще никого нет. Теперь с пустым рисом сидел он. - А... Учитель, вы чего? - удивился Мо Жань, и подцепил кусок курицы палочками, намереваясь вернуть его обратно Чу Ваньнину в тарелку, но тот отодвинул её подальше, холодно посмотрев Мо Жаню в глаза. - Вы не должны делиться. - Я не голоден, - ответил он, отведя взгляд в сторону. - А ты бы от миски не отходил, была б твоя воля. - Я взрослый мужчина со своими потребностями, - пожал плечами Мо Жань, произнеся эту фразу максимально двойственным тоном, из-за чего Чу Ваньнин едва не подавился воздухом. - С меня пирожные. Чу Ваньнин ничего не ответил и спрятал смущение за чашкой чая. Опять мысли не в ту степь, да что ж это такое! Спасу просто нет. Практически каждый вечер Мо Жань засиживался в мастерской допоздна, вертясь вокруг стола Чу Ваньнина, выполняя всякие мелкие поручения, а после провожал его до дома. Сперва преподаватель был против, а потом просто махнул рукой, ведь аргумент "нам всё равно в одну сторону" был удивительно действенным. Но даже проводив до дома, Мо Жань всё равно не оставлял его в покое, кидая в мессенджер всякие интересные новости, и обсуждая их с Чу Ваньнином. И всё же, он не навязывался, не переходя грань между настойчивостью и назойливостью, поэтому его компания совсем не напрягала Чу Ваньнина, а скорее даже наоборот. Ему нравилось общаться. В груди Мо Жаня распускались цветы от каждого разговора, от каждой похвалы, и он понимал, что всё сильнее тонет в тёмных глазах, которые были похожи на озёра, затянутые тонкой ледяной коркой. Он знал, что вряд ли мог рассчитывать на что-то большее, чем общение, но он с упоением радовался даже простому разговору, мимолётному взгляду или вскользь подаренной улыбке. Простым увлечением или влюблённостью это было не назвать. Мо Жань прекрасно всё понимал, но ничего не предпринимал, предпочитая скорее утонуть в этой трясине, чем отказаться от своих чувств. А сам Чу Ваньнин внезапно понял, что пропал. Дни шли плавной чередой, сменяясь в календаре одни за другими, и снега начали таять. Холодные ледяные ветра постепенно стали мягче и ласковее, принося с собой ароматы долгожданной и такой желанной весны. Постепенно на деревьях распускались почки, пышным бело-розовым цветом загорались городские парки и скверы, а дорожки белели теперь не от снега, а от нежных лепестков. Темнело не так стремительно, и можно было наконец-то одеваться легче, не боясь простудиться и слечь на несколько долгих недель. Чу Ваньнин вышел из университета и вдохнул полной грудью свежий весенний воздух. Ночью прошёл дождь, поэтому было сыро, но Чу Ваньнин не обращал на это внимания. Его пальто было распахнуто, и он слегка оттянул двумя пальцами ворот водолазки, наслаждаясь тёплыми лучами солнца. Он ненавидел холод и был готов впитывать минутки свежего весеннего тепла каждой клеточкой своего тела. - Учитель! - у ворот стоял Мо Жань и по привычке ждал Чу Ваньнина, держа в руках два стакана кофе, за которым успел сбегать в ближайшую кофейню, пока Чу Ваньнин заполнял списки на экзамены. Тот смерил студента равнодушным взглядом, но пошёл в его сторону, с благодарным кивком принимая кофе. Чудовищно сладкий латте с несколькими видами сиропов Мо Жань про себя считал настоящим извращением, но умилялся тяге Чу Ваньнина к сладкому, тайком поглядывая, как тот жмурится от удовольствия, пробуя напиток. На губах осталась пушистая белоснежная пенка, и он её слизнул краешком языка. - Ты отправил запрос в министерство? - спросил Чу Ваньнин, неторопливо шагая рядом с Мо Жанем. - Отправил. И почту проверил. Посылку забрал. Ключ от мастерской на вахте оставил, - перечислил Мо Жань, загибая пальцы. - Ничего не забыл, всё сделал. - Почему ты так легко одет? - спросил Чу Ваньнин, и дёрнул край лёгкой ветровки парня двумя пальцами. Под ветровкой была лишь тонкая хлопковая футболка. - Заболеть хочешь перед экзаменами? Так тебе это не поможет. - Жарко же. Может, мне ещё и шапку надеть? - улыбнулся Мо Жань, на что Чу Ваньнин улыбнулся краем губ. - Я б на твоём месте её и летом не снимал. Последнее отморозишь, - спокойно сказал он, на что Мо Жань лишь рассмеялся, делая глоток из своего стакана. Настроение у обоих было приподнятое, и они какое-то время шли молча, наслаждаясь красотой цветущего сквера. Вдруг Мо Жань поднял руку, поймал двумя пальцами лепесток и неожиданно спросил: - Учитель, помните, я говорил вам когда-то про красивое место в парке? - Помню, - кивнул Чу Ваньнин. - Не хотите... Пойти со мной прогуляться в выходные? - тихо спросил он, почему-то пряча взгляд за длинными ресницами. Сердце Чу Ваньнина дрогнуло и забилось чаще, но внешне он остался всё так же холоден и спокоен. - Я посмотрю, есть ли у меня дела, и тогда посмотрим, - уклончиво ответил он, на что Мо Жань смущённо почесал щёку. - Я уже посмотрел ваше расписание и график... Кхм, я всё основное уже сделал, даже работы перваков проверил. Так что... Хе-хе. - А мне за тобой потом не придётся переделывать? Если ты где-то накуролесил, я тебя к мастерской на пушечный выстрел не подпущу, - ворчливо отозвался Чу Ваньнин, но выражение его лица смягчилось. Покосившись на Мо Жаня, он вздохнул. - Ладно. В парк? Который за театром? - Да, - заулыбался Мо Жань, и снова приложился губами к стаканчику, чтобы не так сильно в глаза бросалось его ликование. А то Чу Ваньнин такой товарищ, что мог и передумать, почуяв что-то неладное. Сам Чу Ваньнин всё ещё не знал, что ему чувствовать и как относиться к внезапной просьбе, ведь его никогда не звали гулять просто так. Конечно, он уже давно убедился, что Мо Жань едва ли сделает ему какую-то пакость, но выработанное за годы чувство недоверия не отпускало мужчину ни на секунду. Он позвал его гулять. Не по делу, не обсуждать рабочие моменты или забирать детали, а просто... Просто любоваться парком? Там ещё прудик небольшой был с лебедями, и красивый мостик. Чу Ваньнин видел лишь фотографии, но всегда хотел посмотреть, и, может, даже покормить пернатых тварей хлебом. Правда, повода не было, а теперь он появился. Дни пролетели незаметно, и чем ближе были выходные, тем сильнее нервничал Чу Ваньнин. Когда до назначенного времени осталось лишь три часа, он с потерянным видом стоял у шкафа и не знал, что ему надеть. С одной стороны, на улице было тепло и солнечно, поэтому можно было бы одеться как обычно – в классические брюки и рубашку. Но с другой стороны... Он же шёл не на работу. Можно было бы надеть что-то другое, ведь Мо Жань наверняка придёт как всегда красивый и небрежно одетый в свои любимые толстовки, и на его фоне Чу Ваньнин будет смотреться как бесцветный офисный сотрудник, подчеркнув их разницу в возрасте. Конечно, это была лишь прогулка, а не свидание, поэтому глупо было так сильно нервничать и заморачиваться насчёт внешнего вида, и всё же, спокойно об этом думать он не мог. Чу Ваньнин вытащил из шкафа светлые джинсы, которые купил давно, но так ни разу не надел. На работу он ходил в брюках и рубашках, в магазин и на пробежку – в спортивных костюмах. А вот прогулочная одежда сиротливо лежала уже не первый год, ведь времени и повода достать что-то из этого не было. Вон, даже бирка на джинсах на месте. Поковырявшись в шкафу, Чу Ваньнин выудил оттуда простую белую кофту, и поразился тому, что до сих пор её не выбросил. Лёгкая, из тонкой шерсти и с открытым горлом, она выглядела совсем новой, ведь мужчина надевал её дай бог если два раза. Решив, что для прогулки самое то, он натянул её, с хмурым видом отмечая торчащие ключицы, которые не скрывал ворот. Джинсы показались ему слишком обтягивающими. Впрочем, и так сойдёт. Главное, что всё чистое и не мятое, потому что воевать с утюгом и отпаривателем желания не было и подавно. А вот с волосами возникла проблема. Чу Ваньнин думал, собрать ли ему как обычно волосы в хвост, или закрутить незамысловатый пучок, но руки почему-то не слушались, и постоянно то выскакивали петухи, то прядь уродливо торчала откуда-нибудь сбоку. Психанув, он нацепил резинку на руку и уставился на свое отражение. Распущенные волосы доставали ему почти до ключиц, обрамляя тонкие строгие черты. Чёрные пряди подчёркивали белизну и аристократичность изящного лица, но Чу Ваньнину казалось, что он выглядит ещё уродливее, чем обычно, а одежда смотрится на нем непривычно и глупо. Очень хотелось схватить телефон, набрать Мо Жаню и сказать, что он может идти со своей прогулкой далеко и надолго, но мужчина этого не сделал. Решив, что терять уже нечего, и как бы не наряжался, он все равно останется старым и страшным, Чу Ваньнин надел кроссовки, замкнул дверь и начал набирать такси. Руки он сунул в карманы кофты, думая о том, что перенял от Мо Жаня эту идиотскую привычку. Когда такси подъехало к парку, Чу Ваньнин успел уже сотню раз передумать, и один раз даже чуть не попросил таксиста повернуть обратно, но стойко выдержал мысленную войну с самим собой, и, помедлив, всё же вышел из машины, направившись к входу в парк. Высокую фигуру Мо Жаня было видать издалека. Он стоял, оперевшись бедром на светофор, и что-то искал в телефоне, переодически оглядываясь по сторонам. В очередной раз подняв голову, он заметил приближающегося к нему человека, но сперва его не узнал, а потом внезапно осознал, что этот красивый мужчина с прямыми тёмными волосами, которые чернилами падали на бледную шею, и есть Чу Ваньнин. От неожиданности он так и замер, как памятник самому себе, жадно разглядывая каждую деталь, и не веря своим глазам. - Мо Жань, ты чего застыл? - спросил Чу Ваньнин, стараясь скрыть волнение за привычной холодностью. - Мы куда-то идём? - Да... Идём, - наконец пришёл в себя Мо Жань, и они неспешно побрели по мощённой белой плиткой дорожке, вдоль которой росли ещё не успевшие распуститься кустарники. Вскоре показалось огромное цветущее дерево, которое явно было изюминкой этого парка, но вокруг почему-то было очень мало людей. Да и в самом парке народу было негусто, несмотря на выходной день. - Красивая яблоня, правда? - спросил Мо Жань, заметив, что глаза Чу Ваньнина вспыхнули от восхищения. Он задрав голову смотрел на цветущие ветви, густо украшенные розовато-белой пеной лепестков, и полной грудью вдохнул сладковатый цветочный аромат, который дивным нектаром разливался по свежему весеннему воздуху. - Правда, - наконец ответил Чу Ваньнин, и осторожно сел под дерево, чтобы не запачкать джинсы. Он привалился спиной к шершавой коре, чувствуя лопатками каждый выступ, и блаженно прикрыл глаза, ощущая, как это место дарит ему гармонию и покой. Мо Жань аккуратно присел рядом, разглядывая спокойное лицо Чу Ваньнина, и, не удержавшись, протянув руку коснулся щеки. Мягкая и тёплая, она лишь на вид казалась гладкой и холодной, как мрамор. Чу Ваньнин резко распахнул глаза, и солнечные лучи, скользнувшие по радужке, заставили их вспыхнуть серым огнём. - Что ты делаешь? - спросил он, и в голосе почему-то проскользнула лёгкая хрипца. Он хотел дернуться назад или ударить наглеца по щеке, но почему-то этого не сделал. - У вас... У вас лепесток был на щеке... - тихо прошептал Мо Жань, но руку убирать не спешил. Медленным, ласковым движением очерчивая скулу большим пальцем, он заправил чёрную блестящую прядь волос за порозовевшее ушко, и прерывисто вздохнул, глядя то на удивлённые глаза, то на чуть приоткрытые бледные губы. Наконец он опустил руку и посмотрел куда-то в сторону, поджав губы, будто хотел что-то сказать, но не мог. - Что-то случилось? - спросил Чу Ваньнин, чувствуя, как пылают щёки от несмелого прикосновения. По-хорошему, он должен был сейчас отчитать Мо Жаня за то, что тот нарушает его личные границы, но... Но не мог. И не хотел. - Случилось... - прошептал он и снова посмотрел Чу Ваньнину в глаза. - Мне нужно сказать кое-что очень важное. Тянуть дальше я не вижу смысла. - Если ты про паяльник, то я знаю, что это ты его навернул. - выдал Чу Ваньнин, нервно теребя край кофты. - На первый раз прощаю. - Причём тут паяльник? - захлопал ресницами Мо Жань, и закрыл глаза, несколько раз глубоко вдохнув и пытаясь справиться с волнением. Чу Ваньнин непонимающе оглядел его напряжённо лицо, как вдруг почувствовал, как горячая ладонь накрыла его руку. Он хотел одёрнуть её, но чужая ладонь лишь крепче сжалась, держа в плену тонкие пальцы. - Мо Жань? - строго спросил Чу Ваньнин, нервно облизнув губы. - Что ты делаешь? Если ты позвал меня на прогулку для того, чтобы я любовался на твоё странное поведение, то я... - Ваньнин. - вдруг тихо позвал Мо Жань, и у мужчины слова застряли в горле. - Ваньнин, я... Я не хотел этого говорить. Ничего говорить не хотел. Но ты такой красивый... И настроение такое хорошее почему-то... Мне хочется сказать кое-что. Очень нужно это сказать. Можно? Чу Ваньнин нервно оглянулся по сторонам, словно ища поддержки у природы, но лишь ласковый ветерок, лизнувший пушистые деревья, и шелест листьев стали ему ответом. Мужчина медленно кивнул. - Я люблю тебя. - тихо прошептал парень, сжимая чужую ладонь ещё сильнее. - С первых дней как увидел... Я... Я просто посчитал, что ты должен знать. Я не жду, что ты ответишь на мои чувства. Просто знай, что я... Я готов стать твоим другом, и помогать тебе во всем. Если ты хочешь, то можешь просто забыть всё, что я сказал. Мо Жань произнёс всё на одном выдохе и опустил голову, словно ожидая удара. Но ответом ему стала тяжёлая тишина, и лишь похолодевшие пальцы Чу Ваньнина ощутимо дрогнули в его руке. Парень поднял голову и увидел, что лицо Чу Ваньнина, обычно такое холодное и отстраненное, выглядело непривычно ошарашенным: огромные глаза, порозовевшие скулы и плотно сжатые губы. Такой растерянный и в какой-то степени испуганный, что Мо Жань и сам тут же стушевался, выпустил руку и отвернулся. - Я... Забудьте, профессор. Опять какую-то хрень сказал. Тут есть кафе одно, там мороженое продают вкусное, особенно с фисташками, и я хочу... - Мо Жань. - Нет-нет, вы не поняли, там правда вкусно, не как в тот раз. - Мо Жань! - голос Чу Ваньнина был такой холодный и такой чужой, что по спине побежали мурашки. Парень вздохнул, едва удержавшись, чтобы не хлопнуть себя по лбу. Такой хороший день, и всё шло как нельзя прекрасно. Вот кто, спрашивается, за язык тянул? Прекрасно же знал, что Чу Ваньнин скорее удавится, чем ответит взаимностью. - Да? - спросил парень, выдавив из себя вымученную улыбку. Лицо Чу Ваньнина было сурово как никогда. - Во-первых... - негромко начал Чу Ваньнин, сорвав травинку, чтобы занять руки, - вываливать такое и просить забыть – просто верх дебилизма. Во-вторых, я не понимаю, к чему эта ложь. Зачем ты это говоришь? - С чего вы взяли, что я лгу? - спросил Мо Жань, чуть склонив голову набок, как самый настоящий пёс. - Я честен как никогда. - Ты не можешь меня любить. - уверенно сказал Чу Ваньнин, и, закрыв глаза, привалился затылком к дереву. Сердце стучало где-то в горле, а руки холодели с каждой секундой, но он имел огромный опыт в том, чтобы держать лицо, поэтому даже бровью не повёл. - Почему? - тихо спросил Мо Жань, глядя на то, как солнечные зайчики бликуют на тёмных волосах. - Потому что я слишком старый и скучный для тебя, - спокойно сказал Чу Ваньнин, не открывая глаз. - Я некрасивый и неинтересный, тебе незачем любить такого. Не говоря уже о том, что ты любишь Ши Мэя. - А причём тут Ши Мэй? - тихо спросил Мо Жань, поражаясь тому, что Чу Ваньнин до сих пор не послал его через три пизды. - Я люблю его как друга. Когда-то, может, и было иначе, но с тех пор много воды утекло. - Мозги мне пудришь. - всё так же спокойно ответил Чу Ваньнин, и уголок его рта дрогнул. - Ты не мог меня полюбить. Никто не мог. Я слишком ужа... Он не договорил, так как что-то мягкое и тёплое легонько прижалось к его губам, заставляя замолчать. Мужчина резко распахнул глаза и дёрнулся назад, ошарашенно касаясь пальцами своих губ. Мо Жань понял, что перешёл всякие черты, и обречённо уткнулся лицом в ладонь. Тупой. Какой же тупой. Вот после этого профессор Чу точно пошлёт его на хуй, и будет совершенно прав. Чу Ваньнин резко подскочил и широким шагом пошёл к выходу из парка, сжав кулаки. Ему казалось, что если он останется здесь хоть на секунду, то просто сгорит дотла. Потом мужчина замедлился и, почему-то передумав, пошёл обратно, не отдавая себе отчёта в том, что творит. Мо Жань молча смотрел на него, не сводя глаз, и весь его вид кричал о том, что он сожалеет, и Чу Ваньнин может даже пинать его ногами. Но вместо этого Чу Ваньнин просто молча уселся обратно, практически плечом к плечу с Мо Жанем. Они очень долго сидели молча, словно боясь начать разговор, и напряжение было натянуто, как гитарная струна. Мо Жань решил, что хуже уже точно не будет, и осмелился на первый шаг. Парень осторожно тронул Чу Ваньнина за руку, несмело переплетая пальцы, и он робко сжал её в ответ.