Под проливным дождём

Мо Жань не мог поверить в происходящее. Всё казалось каким-то невероятным, несбыточным сном, и даже не верилось, что всё, о чём он грезил наяву, начало потихоньку сбываться. Да, пусть Чу Ваньнин и убежал из парка так быстро, что ему впору заниматься бегом на короткие дистанции и брать олимпийские награды, но ведь это не отменяет взаимность чувств. Мо Жань даже не пытался догнать мужчину, с глупой улыбкой глядя ему вслед и чувствуя, как сладко замирает сердце. Казалось бы - всё хорошо. У людей после такого обычно завязываются отношения, робкие признания, поцелуи и прочая пропитанная ванилью приятная ерунда, которой так всем не хватает, но в данном случае всё пошло не так. Почему? Всё просто. Потому что избранником Мо Жаня стал не кто-то, а именно Чу Ваньнин. Сперва парень не замечал, что что-то не так. Он пришёл домой, едва ли не танцующей походкой влетел на кухню, мимоходом кинул никого не трогающему Сюэ Мэну чайный пакетик в лапшу, и, слушая отборные ругательства и описания своей родословной, почувствовал себя ещё более счастливым. - Как же меня бесит твоя рожа! - рявкнул Сюэ Мэн, вытаскивая пакетик из супа. Он хотел кинуть его обратно в брата, но мать только закончила генеральную уборку, а видеть её огорченное лицо и капать на стол парень не хотел. Пакетик отправился в мусорку. - Чего лыбишься, кобель? - Просто хорошее настроение, - ответил Мо Жань и скрылся на втором этаже, прихватив с собой яблоко. Вгрызаясь зубами в сочный плод, парень достал телефон и открыл мессенджер. Чу Ваньнина не было в сети с самого утра, но Мо Жань знал, что стоит ему хоть что-то написать, тот сразу же ответит. Поэтому, подумав, Мо Жань написал: "Наша прогулка - это лучшее, что случилось за последнее время. Я невероятно рад, что смог выразить свои чувства. А ты?" Написав это, Мо Жань стал ждать, но вопреки его ожиданию, ответа не последовало. Может, Чу Ваньнин в такси и не видит? Или чем-то занят. В любом случае, незачем доставать человека тысячами сообщений. Прочитает - ответит. По крайней мере, так думал Мо Жань. Но ответа не было ни вечером, ни следующим утром, хотя в сеть Чу Ваньнин заходил минимум два раза. Уже тогда могли бы закрасться тревожные мысли, но Мо Жань решил не накручивать себя раньше времени, и поговорить с профессором в университете. Однако и тут что-то пошло не так. Стоило где-то в толпе мелькнуть высокому хвосту и белоснежной рубашке, как он тут же исчезал из поля зрения. Один раз Мо Жань был готов поклясться, что они встретились взглядами, но на широкую улыбку парня Чу Ваньнин ответил безразличным взглядом, развернулся на каблуках и скрылся за углом. Ещё несколько сообщений так же остались проигнорированы. Ну ничего, думал Мо Жань. Может, он просто на людях не хочет общаться, а вечером в мастерской у них обязательно появится возможность поговорить. Он был так твёрдо в этом уверен, что не сразу понял, как так вышло, что мастерская закрыта. Причём Чу Ваньнин наверняка был там, ведь закрыта она была изнутри, и ключ в замочной скважине мешал парню открыть дверь. Парень тихонько постучал костяшками пальцев, и напрасно ждал ответа целых полчаса. Домой Мо Жань ушёл в одиночестве, таком непривычном и тяжёлом. Он по привычке пошёл в сторону дома Чу Ваньнина и уселся на скамейку, сунув в рот сигарету. Может, завтра он всё же сможет его подловить? Скорее всего, Чу Ваньнину просто нужно немного времени, ведь он человек с достаточно сложным характером, и не всегда можно понять, что там у него в голове. Но ни на следующий день, ни ещё через три поговорить всё так же не удавалось. Если поначалу ещё можно было сказать, что Чу Ваньнин просто занят и бегает по делам, то потом стало очевидно - он избегает Мо Жаня, как сибирской язвы. На паре он вёл себя как ни в чём не бывало, но стоило Мо Жаню подойти к его столу, как он просил его не трогать, ссылаясь на невероятную занятость. Даже в столовую ходить перестал, и Мо Жань, с несчастным видом жуя булку, постоянно смотрел на дверь, надеясь, что она вот-вот откроется, впуская тонкий гибкий силуэт. Почему он его избегает? Неужели Мо Жань сделал что-то не так? Может, напугал своей прямолинейностью, оттлокнул внезапным напором? Не уж-то рано обрадовался? Вдруг профессор не послал его чисто из вежливости? Чу Ваньнин и сам не знал, почему стоило лишь завидеть Мо Жаня издалека, как ноги сами несли его в противоположную сторону. Мужчина прекрасно понимал, что вёл себя неправильно, а в какой-то степени даже глупо, но поделать ничего не мог, ведь ему было проще избежать любого разговора, чем... Чем что? Что теперь нужно говорить, что делать? Да, их чувства взаимны, и тот робкий поцелуй под деревом Чу Ваньнин прокручивал в голове каждую свободную минуту, чувствуя покалывание в кончиках пальцев и мечтая о том, чтобы снова оказаться там и почувствовать чужие губы на своих губах. Но ведь это всё ужасно неправильно! Дело было даже не в том, что среди всех на свете людей он умудрился втрескаться именно в этого парня, который по клубам шлялся чаще, чем ходил на пары. Мо Жань - его студент. А он - его преподаватель. Какие у них вообще могут быть отношения, кроме деловых? Что люди скажут, если это всплывёт? Как вообще потом жить спокойно, если каждая собака будет обсуждать его личную жизнь? Чу Ваньнин устало помассировал виски, пытаясь унять головную боль. Переодические мигрени случались довольно редко, и все же иногда бывали. Особенно сейчас, когда он из-за нервов плохо спал, а голова была квадратная из-за слишком большого потока мыслей. Мужчина сидел в мастерской, закрывшись на ключ и ожидая, что вот-вот снова раздастся стук в дверь, и он опять сделает вид, что его здесь нет. От каждого звука уведомления на телефоне Чу Ваньнин дёргался, как от выстрела, и сразу же смахивал сообщения с экрана, не читая и даже не просматривая, потому что иначе пришлось бы отвечать. Конечно, можно было бы просто прочитать и не ответить, но он почему-то изо всех сил не желал этого делать. Тем временем головная боль становилась всё невыносимие, и пульсацией отдавала куда-то вглубь черепа. Казалось, что болят даже глазные яблоки, и от этих неприятных ощущений сводило челюсть. Чу Ваньнин редко прибегал к помощи лекарств, но терпеть боль и дальше у него не осталось никаких сил, поэтому он полез в ящик стола за таблетками. Выдавив из кассеты сразу две, он покосился на пустые коробки от таблеток и нахмурился. Всё же, он был уже немолод, и коробочки из-под лекарств сразу навеяли мысли о старости. Неужели скоро придётся покупать не только таблетки от головы, но и какие-нибудь мази для суставов? А там, гляди, и до шерстяного пояса для больной поясницы недалеко. Прокрутив эти невеселые мысли, Чу Ваньнин взял в руки свою бутылку для воды, чтобы запить таблетки, но та оказалась совершено пуста. Тогда мужчина вышел из мастерской и направился к кулеру, который стоял у входа. Находу закинув таблетки в рот, он хотел налить воды, но слишком поздно заметил, что бутыль в нём пуста. Таблетки же уже начали таять во рту, и по языку тут же растеклась мерзкая горечь. - Профессор, вам помочь? - Чу Ваньнин вдруг услышал где-то за спиной приятный голос, и обернувшись, увидел Ши Мэя, который протягивал ему бутылку воды. - Я видел, что вы приняли лекарство. Вот, возьмите, я из неё ещё не пил. Только купил. Чу Ваньнин сперва хотел отказаться, но головная боль и отвратительный вкус на языке заставили его пересмотреть свое отношение к этому жесту, и он с благодарностью принял бутылку, жадно приложившись к горлышку. - Благодарю, - сказал он, бросая пустую бутылку в урну. Ши Мэй лучезарно улыбнулся, всем своим видом показывая, что только рад помочь. Его красивые глаза буквально светились, а нежная улыбка, которая играла на пухлых губах, казалось, освещала всё вокруг теплом. Но Чу Ваньнин, глядя на красивого юношу, не мог отделаться от мысли о том, что Мо Жань каким-то чудом мог разлюбить это прекрасное создание, и обратить свой взгляд на него самого, такого серого и неказистого. Звучало это очень неправдоподобно. - Вас проводить? - внезапно спросил Ши Мэй, с беспокойством заглядывая Чу Ваньнину в глаза. - Кажется, вам нехорошо. - Всё хорошо. Нет необходимости, - отозвался Чу Ваньнин, и его глаза, взгляд которых был холодный и острый, как инеевый налёт на деревьях, скользнули по обеспокоенному лицу. Красивый. Действительно красивый. Не то что он. - Простите за вопрос, а... Мо Жань, он всё ещё с вами занимается? - спросил Ши Мэй, опустив длинные ресницы. - Просто я заметил, что теперь он ходит домой один. - Если интересно, можешь поговорить об этом с ним. - отрезал Чу Ваньнин, и пошёл обратно в мастерскую. Он и сам не знал, откуда в нем столько неприязни к Ши Мэю. Конечно же, это ни разу не ревность. И уж тем более он не сравнивал себя с ним, видя все свои недостатки. Этого ведь точно не могло быть. Когда таблетки начали действовать, Чу Ваньнин понял, что его клонит в сон. Стопки непроверенных работ мозолили глаза, но трогать их мужчина решительно не хотел, понимая, что больная голова забита совсем не теми мыслями, и можно случайно ошибиться, вызывая недовольство вечно ноющих студентов. Руки почему-то мелко дрожали, поэтому Чу Ваньнин возиться с механизмами тоже не рискнул. На столе лежала очень сложная машина, внутренности которой собирать приходилось буквально пинцетом, и стоило допустить лишь одну ошибку, и все усилия пойдут прахом. В конечном итоге Чу Ваньнин встал из-за рабочего места, накинул пальто и просто пошёл домой, раздраженный тем фактом, что из-за своего состояния придётся впустую терять столько времени. Настроение было паршивое, мысли путались, и он медленно шёл в сторону дома, думая о том, что сейчас придёт и ляжет спать. Чу Ваньнин был не из тех, кто спит днём, и строго соблюдал режим, стараясь не засиживаться до поздна, но сейчас он буквально чувствовал, что ему нужно отдохнуть, иначе он кого-нибудь прикончит. Его не радовала ни тёплая погода, ни ласковый весенний ветерок. Чернее тучи, он дошёл до дома, зашёл в подъезд и начал открывать дверь. Словно назло, попасть ключом в замочную скважину получилось лишь с третьей попытки, но в конце концов Чу Ваньнин смог открыть дверь. Однако, стоило ему только расслабиться и переступить порог, как вдруг на его плечах сомкнулись чьи-то пальцы, проталкивая мужчину вглубь коридора. Не грубо, но довольно настойчиво. Чу Ваньнин резко обернулся и уставился на Мо Жаня, который шагнул следом и закрыл за собой дверь. - Ты... Ты что себе позволяешь?! - вне себя от бешенства спросил Чу Ваньнин, чувствуя, что от раздражения начинает кипеть кровь. Мо Жань невозмутимо поправил куртку и сказал: - К сожалению, я больше не смог придумать, как с тобой поговорить. - Выметайся! - резко сказал Чу Ваньнин, пытаясь оттолкнуть Мо Жаня от двери, открыть её и выпроводить наглеца ко всем чертям, но проще было сдвинуть гору, чем парня, упрямо стоящего с непреклонным видом. - Я не уйду, пока мы не поговорим. - качнул головой Мо Жань, сложив руки на груди. Чу Ваньнин грозно сверкал глазами, и Мо Жаню очень крупно повезло, что у мужчины под рукой оказалась лишь полка с обувью, а не с чем-то тяжёлым, но даже при этом условии студент едва успел пригнуться, чтобы не получить кроссовком по лицу. Ботинок с громким шлепком стукнулся об дверь. - Я не желаю с тобой ни о чем говорить! - кипя от злости выдал Чу Ваньнин, но Мо Жань явно был готов насмерть стоять на своём. Студент снял обувь и нагло прошёл мимо громко дышащего Чу Ваньнина на кухню, поставил чайник и уселся на табуретку, подперев подбородок кулаком и выжидающе уставившись на преподователя. Мужчина тряхнул головой и скрылся в спальне, так громко хлопнув дверью, что едва не вылетели стёкла из оконных рам. Усталость, раздражение и ужасная неловкость навалились одной волной, и ему просто хотелось кого-нибудь убить. Тем более Мо Жань, нагло вломившийся в дом, совершенно сбил его с толку. Чу Ваньнин просто не знал, что ему делать. Пригрозить полицией? Заставить его уйти силой едва ли было возможно, а уходить он явно не собирался. Может... Просто пойти и поговорить? Нельзя же вечно бегать от проблемы. Тем более, что он сам себя изводил тяжёлыми мыслями, и если поговорить, то, возможно, станет чуточку проще. Мо Жань же сидел на кухне и пустым взглядом смотрел на закипающий чайник. Он около двух часов ждал Чу Ваньнина в подъезде, забежав туда за каким-то местным жителем, и притаился на лестничном пролёте этажом выше. Он понимал, что это самая крайняя мера, и что Чу Ваньнин наверняка вырвет ему за это кадык, но парень понял, что если он не возьмёт ситуацию в свои руки, то так и останется ни с чем. Вламываться в чужой дом было очень безрассудным и отчаянным шагом, но иначе было никак. Чайник засвистел, и Мо Жань выключил плиту. Он стоял спиной к двери и осматривал полки в поисках чая, поэтому не услышал мягких кошачьих шагов Чу Ваньнина, который зашёл на кухню и начал наблюдать за Мо Жанем. Парень всполоснул обе кружки, поставил их на стол и налил кипяток. Всё это время Чу Ваньнин смотрел на его спину и смуглые руки, любуясь, как литые мышцы играют под медового цвета кожей. Почувствовав взгляд, Мо Жань обернулся, замерев с чайником в руке. Чу Ваньнин молча обошёл его со стороны, достал из нижней полки чай. Парень тоже не спешил нарушать тишину, и, всё так же не говоря ни слова, вынул из рюкзака бумажный пакет и осторожно раскрыл его. Внутри пакета лежали воздушные печенья-лотосы с рассыпчатой сахарной начинкой. Слоёное тесто слегка раскрошилось, но не утратило своего соблазнительного вида. Мо Жань очень осторожно, чтобы не вызвать подозрений, весь вечер выпытывал у Сюэ Чжэнъюна, какие сладости любит его дорогой учитель, и дядя простодушно рассказал, как Чу Ваньнин скупал эти печенья такими количествами, что все вокруг переживали за его самочувствие. Мо Жаню пришлось очень много побегать, чтобы найти что-то хотя бы похожее на любимое печенье Чу Ваньнина, и за ними пришлось ехать на другой конец города. Следующую партию парень сам себе обещал испечь самостоятельно, потому что ему они показались чудовищно сладкими. Чу Ваньнин молча принёс из комнаты второй стул сел за стол, взяв горячую чашку в руки. Мо Жань сел напротив, и они начали смотреть друг другу в глаза, не решаясь начать разговор. Первым не выдержал Чу Ваньнин и холодно спросил: - Зачем ты пришёл? Чего ты хочешь от меня услышать? - Я просто хотел спросить, что теперь. - пожал плечами Мо Жань. - Я писал, ты не отвечал на мои сообщения. Я хотел подойти, но ты избегал меня. Поэтому я пришёл сам. - А что "теперь" ? - нахмурился Чу Ваньнин, устало прикрыв глаза. - Как ты себе это представляешь? Я же твой преподаватель. Если мы... Мы начнём... Если будем вместе, то ничего хорошего не выйдет. - Это единственная причина? - спросил Мо Жань, и осторожно коснулся руки Чу Ваньнина. Мужчина вздрогнул и поджал губы. Конечно же, не единственная. Он никогда не состоял в отношениях, даже за ручку с кем-то не ходил, и... И ему было страшно. Чего уж греха таить, он действительно боялся, что Мо Жань, узнав об этом, удивится или посмеётся. Ужасно не хотелось признавать, что он хоть в чем-то хуже. А ещё он боялся, что Мо Жань, если они начнут встречаться, станет приставать к нему. Чу Ваньнин считал себя чистым душой и телом человеком, и гордился тем, что смог сохранить свою непорочность до тридцати двух лет. А Мо Жань, слухи о постельных похождениях которого бежали впереди него, явно был не из тех, кто видит отношения как прогулки по парку за ручки. Но пугало Чу Ваньнина не то, что парень может к нему приставать, а то, что он и сам был совсем не против. - А тебе что, мало этой причины? - спросил он, покосившись на руку Мо Жаня, которая ласково легла поверх его ладони. Большой палец парня нежно поглаживал выступающие костяшки, и Чу Ваньнину этот жест казался каким-то очень смущающим. Однако руку он не убрал. - Я просто считаю, что нет разницы, что говорят другие люди. Общество всё равно найдёт за что обосрать, и если на всех оглядываться, можно за всю жизнь так ничего и не сделать, - просто ответил Мо Жань. Его губы тронула лёгкая улыбка, и Чу Ваньнин отвёл взгляд. - Если что-то делать – начнут за глаза поливать грязью, если не делать — тоже. Людям для этого и причины не надо. И смысл тогда сидеть сложа руки? - Для меня моя репутация не пустой звук. - холодно ответил Чу Ваньнин. - Если кто-то узнает, будут проблемы. - Никто не просит кричать о наших отношениях на каждом углу. - Что ты вообще хочешь от меня? - спросил Чу Ваньнин, и снова посмотрел в глубокие чёрные глаза, в которых вспыхнули фиолетовые искры. - Мы слишком разные. Я не разделяю твоих интересов, а ты не разделяешь моих. Ты бросишь меня. Тебе нужен не я. - Ваньнин... - вздохнул Мо Жань, и подался вперёд, перегнувшись через стол. Их лица оказались так близко, что они могли бы почувствовать дыхание друг друга. - Я люблю тебя. Мне никто не нужен. Только ты. Я никогда не пожалею о своём выборе, особенно... если моё желание взаимно. Ты согласен быть со мной, Ваньнин? Если нет, то я не стану настаивать. Чу Ваньнин ничего не ответил. А что тут можно было сказать? Вместо слов он опустил ресницы и легонько подался вперёд, сокращая ничтожное расстояние между их лицами. Его прохладные губы легонько коснулись губ Мо Жаня, и если бы Чу Ваньнин не закрыл глаза, то наверняка бы заметил, как в тёмных радужках вспыхнул огонь. Парень тут же протянул руку и положил её Чу Ваньнину на затылок, заставляя углубить поцелуй. Мужчина опешил от подобной настойчивости и сильно растерялся, но продолжил упрямо держать глаза закрытыми и неумело попытался ответить на поцелуй. Мо Жань провёл языком по его нижней губе и слегка прикусил, из-за чего мужчине показалось, что у него закружилась голова. Эти ощущения были совсем другие, чем когда он целовал его в коридоре на пьяную голову или под деревом. Мо Жань был крайне умелым в этом плане и прекрасно знал, как подарить кому-то удовольствие даже простым поцелуем. Пальцы скользнули по чёрным волосам Чу Ваньнина и сорвали резинку, которая туго стягивала их в высокий хвост на затылке, и он зарылся в рассыпавшиеся по плечам блестящие пряди. Ему хотелось большего, но Мо Жань буквально кожей ощущал смущение и неловкость человека, который таял в его руках, как пломбир на языке под июльским солнцем. Поэтому ласково отстранился и, не давая Чу Ваньнину опомниться, взял в руки пакет с печеньем, аккуратно вытаскивая одно. Лицо Чу Ваньнина, раскрасневшееся и смущённое, растеряло всякую строгость. Мо Жань подумал о том, что никогда не видел ничего прекраснее. Взгляд серых глаз рассеянно скользнул по печенью-лотосу в руке парня, и Мо Жань поднёс сладость к припухшим от поцелуя губам. Чу Ваньнин послушно открыл рот, явно пребывая мыслями где-то не на земле, и откусил, даже не представляя, как красиво и сексуально это выглядело со стороны. - Дядя сказал, что ты любишь эти печенья, - улыбнулся Мо Жань, глядя в раскосые серые глаза. Парень протянул руку и лёгким движением смахнул крошки с его рта, проведя пальцем по нижней губе. Чу Ваньнин вдруг резко встал из-за стола и с самым равнодушным видом указал на дверь. Мо Жань непонимающе захлопал глазами. - Я хочу спать. Тебе пора. - коротко ответил Чу Ваньнин, избегая его взгляда. - Но я ещё чай не допил! Чу Ваньнин резко взял обе чашки и вылил их содержимое в раковину, после чего с невозмутимым видом поставил обратно и сказал: - Уже допил. Свободен. Он выглядел спокойным и собранным, как и всегда. Мо Жаню совершенно не обязательно было знать о том, что сердце Чу Ваньнина было готово выпрыгнуть из груди, а сам он от простого поцелуя разомлел настолько, что был готов на большее. Он вытолкал Мо Жаня за порог, и захлопнул дверь до того, как парень успел сказать хоть слово.