Под проливным дождём

Пожалуй, болезнь Чу Ваньнина была лишь делом времени. Мо Жань не хотел расставаться с Чу Ваньнином ни на минуту, но к сожалению, ему это было неподвластно. Из-за пропажи Чу Ваньнина парень очень сильно выбился из колеи, что не закрыл летнюю практику, и это сулило достаточно большими проблемами. Поэтому, осторожно укрыв спящего мужчину одеялом, Мо Жань пошёл в сторону университета, попутно придумывая, как выкручиваться из очередной задницы. Проблем ещё и с учёбой парень решительно не хотел. Так получилось, что в университете пришлось проторчать довольно долго, разбираясь с бумажками и заданиями, и Мо Жань решил, что не будет тревожить Чу Ваньнина. Пусть отдыхает, а сам он наведается к нему следующим утром, причём обязательно с какими-нибудь гостинцами. Стягивая с полусонного Чу Ваньнина свою собственную одежду, чтобы тому было комфортно спать, Мо Жань не мог не разглядеть торчащие позвонки, нездорово впалый живот и бледную кожу. В чём только душа держалась! На лице и то одни только глаза остались, и подобное приводило Мо Жаня в тихий ужас. Он дал себе слово, что не отойдёт от Чу Ваньнина до тех пор, пока не убедится, что всё в порядке. Сам эту кашу заварил, самому и расхлёбывать. Чу Ваньнин же проснулся из-за того, что ему было ужасно холодно, а заложенный нос никак не желал дышать. Несмотря на холод, всё тело покрывал липкий пот, горло першило, а виски отдавались мерзкой ноющей болью. Он ненавидел болеть. Прекрасно понимая, что подорванный стрессом иммунитет не справится с его короткой прогулкой под дождём, он подсознательно предполагал, что простынет, но даже и помыслить не мог, что так скоро. Его знобило. Мужчина закутался в одеяло как можно плотнее и прижался горячим лбом к холодной стене. Одно радовало – Мо Жань ушёл. Радовало, потому что парню не нужно было видеть, в каком он состоянии. Больной и сопливый, горячий как печка – Чу Ваньнин и без этого себя красавцем не считал, а сейчас даже побоялся представить, как выглядит со стороны. Он знал, что ему нужно встать и налить себе воды, чтобы поставить у кровати, и выпить лекарство, пока не разболелся окончательно, но сил на это не было. Поэтому он просто перевернулся на другой бок, чтобы была хоть какая-то возможность дышать, и попытался уснуть. Когда утром раздался звонок в дверь, Чу Ваньнин даже и пальцем не пошевелил. Прекрасно зная, что Мо Жань рано или поздно придёт, он с одной стороны был рад и ждал этой встречи, но с другой... Он не хотел представать перед парнем в таком виде. Чу Ваньнин искренне верил в то, что как только Мо Жань посмотрит на него такого, расклеившегося от простуды и слабого, то сразу же разлюбит или разочаруется. А Мо Жань тем временем стоял под дверью с пакетами и терпеливо ждал, пока ему откроют. Спустя пять минут он почувствовал, как потихоньку накрывает паника. Вдруг опять ушёл? Если не ушёл, то почему до сих пор не открыл? Неужели видеть не хочет? Парень достал телефон, чтобы набрать, но вспомнил, что находится в чёрном списке. Времени вчера на мелочи не было, и сейчас Мо Жань горько пожалел, что не попросил разблокировать его номер сразу же, как предоставится возможность. Поэтому, кукуя под закрытой дверью и нервно кусая губы, Мо Жань не знал, что ему думать и куда идти. Вдруг щёлкнул замок, и дверь чуть-чуть приоткрылась. - Ваньнин, хвала небесам... - вздохнул от облегчения парень и широко улыбнулся. - Я тебе кое-что принёс. - Ничего не надо. Уходи. - глухо ответили из-за двери, и Мо Жань, понимая, что дверь сейчас захлопнется у него перед носом, чудом успел схватиться за ручку и потянуть на себя. Чу Ваньнин с противоположной стороны был ничуть не менее упрям, и, несмотря на слабость, решил, что костьми ляжет, но не позволит Мо Жаню войти в квартиру и увидеть его. - Ты тупой или глухой?! - хрипло спросил Чу Ваньнин, уперевшись ногами по обе стороны двери и молясь, чтобы дверная ручка не оторвалась к чертям. - Я же сказал, уходи! - Не уйду! - упрямо тянул дверь на себя Мо Жань, не давая той закрыться. - Ваньнин, что случилось?! - Ты случился..! - выдохся Чу Ваньнин, и, плюнув, просто отпустил дверь. Во-первых, он физически был намного слабее спортивного Мо Жаня, а во-вторых, ещё и больной. Не говоря уже о том, что ему всё это показалось просто чудовищно нелепым. Мо Жань едва устоял на ногах, когда дверь неожиданно легко поддалась. Когда он поднял глаза, то в дверном проёме уже никого не было. - Ваньнин, ты настолько не хочешь меня видеть? - выдохнул Мо Жань, подхватывая упавшие пакеты и аккуратно закрывая за собой дверь. Ответа не последовало. - Я могу уйти... Только пожалуйста, скажи причину. Он вовсе не собирался надоедать Чу Ваньнину, но у него была вполне конкретная цель – накормить. Сперва проследит, что Чу Ваньнин хоть немного поест, а потом сразу же уйдёт, потому что состояние мужчины его не на шутку пугало. Перед глазами буквально стояло его слабое и такое хрупкое тело, и чудовищно хотелось убедиться, что он не умрёт от истощения. Мо Жань разложил по полкам в холодильнике фрукты, закинул большую коробку шоколадного мороженого в морозильник, в пустую вазочку насыпал конфет, и поставил в микроволновку тарелку с лёгким сырным супом, который перелил из контейнера. Если предположения Мо Жаня были верны, и Чу Ваньнин действительно на почве стресса не ел совершенно, то ему нельзя было ничего жирного и тяжёлого. Сперва будет пичкать его куриными бульонами и салатами, а потом можно будет разгуляться. Когда Мо Жань, держа тёплую тарелку, вошёл в комнату, то первым же делом обратил внимание на то, что Чу Ваньнин лежит под одеялом с головой. Ему там как, дышать не тяжело? Лежать летом под пуховым одеялом... Конечно, он знал, что Чу Ваньнин мерзляк, но даже для него это было чересчур, особенно учитывая температуру на улице. После вчерашнего дождя на улице парило, и было просто невыносимо влажно и жарко. Парень открыл окно, впуская лёгкий ветерок, и разбавляя затхлый стоячий воздух в комнате. - Ваньнин, я принёс тебе еды. - сказал парень, и поставил тарелку на прикроватную табуретку. - Ничего не надо. Я же сказал... Уходи. - послышался хриплый голос из недр одеял. - Уйду сразу же, как только поешь, - непреклонно ответил Мо Жань, и попытался осторожно стянуть одеяло, но Чу Ваньнин по упрямству мог смело соперничать с ослом. - Да катись ты к дьяволу!.. - начал откровенно беситься Чу Ваньнин, и громко шмыгнул носом. Мо Жань, услышав это, замер, держа в руке край одеяла. - Ты что... Заболел? - тихо спросил он, и Чу Ваньнин наконец-то высунул голову, глядя на Мо Жаня влажными и очень злыми глазами. - Да ты просто экстрасенс, - язвительно произнёс Чу Ваньнин, и холодно прищурился. - Уходи. Я не просил тебя ни о чём. - Зачем меня просить... - пробормотал парень, и протянул руку, чтобы померить температуру, но Чу Ваньнин её оттолкнул. - Убирайся! - резко сказал он, сжимая зубы. Он видел, как Мо Жань на него смотрит. С беспокойством... Которое Чу Ваньнин принял за жалость. Больше всего на свете он ненавидел, когда его жалели. Он никогда и никого не подпускал к себе во время болезни, потому что просто на дух не переносил, когда кто-то видел его таким. Больным, слабым, уязвимым, жалким и ничтожным. Он предпочёл бы загнуться в полном одиночестве, чем позволить кому-то видеть его страдания. - Ваньнин, позволь мне помочь. Не прогоняй меня... - прошептал Мо Жань, и аккуратно сел на край кровати, взяв в руки тарелку. - Пожалуйста, давай ты съешь хотя бы пару ложек? Иначе тебе станет ещё хуже. - Да ты что... Совсем человеческого языка не понимаешь?! - в конец рассердился Чу Ваньнин, и резко выхватил из его рук тарелку, швыряя куда-то на пол. Посуда чудом выдержала удар, не разбившись и даже не треснув, а тёплый и свежий суп, который Мо Жань готовил утром с особым старанием, растёкся по полу. - Ваньнин... - Что?! Что Ваньнин?! - сорвался он, чувствуя просто невыносимую боль в горле и слабость. - Мне не нужна твоя помощь! Я сам в состоянии о себе позаботиться. Уходи, Мо Жань. Парень медленно перевёл взгляд с перевернутой тарелки на Чу Ваньнина, сжал кулаки, встал с кровати и молча ушёл. Чу Ваньнин ещё несколько минут сидел и тяжело дышал, сгорая от раздражения и ненависти к самому себе, пока не хлопнула входная дверь. Ушёл. Он действительно ушёл. Чу Ваньнин откинулся назад, вытирая нос краем одеяла и дыша через рот. Как же, должно быть, паршиво он выглядел. У Мо Жаня было такое лицо, будто он саму смерть увидел. Хорошо, что ушёл. Лучше уж пусть Чу Ваньнин будет в его глазах неблагодарной тварью, чем таким беспомощным и больным. Где-то в глубине души он понимал, что поступал неправильно, но обострённые до предела из-за болезни эмоции, щедро приправленные поганым самочувствием, говорили за него. Чу Ваньнин завернулся в одеяло и попытался заснуть. Он всегда так делал. Закапает нос, выпьет таблетку, и будет спать до тех пор, пока не встанет на ноги. Слава богу, что отпуск, и не нужно ходить больным на работу. Чу Ваньнин был из тех людей, кто мог простудиться из-за сквозняка или промокших ног, поэтому болеть летом для него не было в новинку. Он всегда болел, закрывшись от всего мира. Никто не должен даже сомневаться в том, что этот человек изо льда и снега такой же обычный и живой, как и все остальные. Что имеет слабости, что может болеть и плакать, сморкаться в простыню за неимением под рукой платка и не иметь сил даже чтобы сходить в туалет. Он ненавидел болеть. Мо Жань же вышел из подъезда в смешанных чувствах и сунул в рот последнюю сигарету. Чиркнула зажигалка. Горячий дым наполнил лёгкие, а кончик сигареты вспыхнул ярким оранжевым огоньком. Сколько раз он вот так вот сидел на этой лавочке и думал о том, как быть дальше? Чу Ваньнин выгнал его. Больной и слабый, он выглядел так, будто вот-вот отдаст богу душу, но при этом сперва придушит Мо Жаня не пойми за что. Может, он всё ещё не простил его? Или что-то испортило настроение ещё до того, как парень наведался? Мо Жань начал выдыхать дым, задумчиво глядя, как сизые голубоватые волны взмывают вверх, и как с ними играют солнечные лучи. Скорее всего, Чу Ваньнин так себя вёл из-за болезни. Кто из нас отличается терпением, когда болит голова? Наверное, не нужно было силой стаскивать одеяло. Чу Ваньнин, он же такой... Чувствительный. И нервный. Может, ему нужны какие-то лекарства? Только какие? Вдруг он аллергик, и ему кроме чая с имбирём из лекарств всё противопоказано? Или есть непереносимость каких-то антибиотиков? А вдруг он вообще никаких лекарств не пьёт, потому что верит в теорию заговора фармацевтических корпораций? Это, конечно, уже перебор, но там поди знай. Парень вытащил из кармана телефон и набрал номер дяди. Они с Чу Ваньнином старые друзья, и наверняка он знает, что делать и как быть. Сюэ Чжэнъюн взял трубку на удивление быстро, и, внимательно выслушав Мо Жаня, сказал: - В общем, Мо Жань. У него вроде противопоказаний никаких нет, я ему покупал лекарства когда-то давно. Там стандартный набор от простуды, у него этого добра должно быть навалом. Он болеет чаще, чем вы, когда в детский садик ходили. Я тебе скину сообщением, если надо. - Спасибо, дядя. - ответил Мо Жань, и встал с лавочки, туша сигарету об урну. - Это всё? - Не всё, - хмыкнул Сюэ Чжэнъюн с той стороны трубки. - Когда купишь лекарства... Оставь всё на столе и уходи. Не подходи к нему, ради своих же нервов. - Почему? - удивился парень, а потом, вспомнив события не столь отдалённые, сам же ответил на свой вопрос. - Я понял. Мо Жань уточнил ещё несколько деталей и твёрдо решил, что не оставит Чу Ваньнина, даже если тот засядет в окопе и будет кидать в него гранаты. Вот не оставит в покое и всё на том. Пусть хоть треснет, пусть хоть весь на желчь изойдётся, но Мо Жань не бросит его в таком состоянии. Чу Ваньнин мог с пеной у рта доказывать, что ему не нужна помощь, и он со всем справится сам, и бить себя пяткой в грудь, уверяя, что всё в порядке. Но Мо Жань, на протяжении многих месяцев изучавший его поведение и эмоции, с первого взгляда понял, что это не так. Чу Ваньнин мог дурить кого угодно, но не его. Сам Чу Ваньнин вертелся на влажной от пота простыне, то раскрываясь полностью, то залезая под одеяло с головой, не зная, куда себя девать от озноба и как бы лечь, чтобы можно было дышать через нос. В конце концов он понял, что такими темпами не заснёт, и поднялся с постели. Взгляд тут же упал на перевёрнутую тарелку, и мужчина почувствовал укол совести. Мо Жань ведь пришёл к нему с утра пораньше, поесть приготовил, а он что? Как отплатил за заботу? Впрочем, он сразу сказал, что не хочет никого видеть, поэтому Мо Жань сам во всем виноват. Чу Ваньнин поплёлся на кухню, шмыгая носом и осторожно глотая, чтобы не так сильно тревожить больное горло. Взгляд тут же зацепился за конфеты. Чу Ваньнин старательно их проигнорировал и по привычке открыл холодильник, не сразу осознавая, что пришёл сюда не за этим. На обычно пустых полках лежали фрукты и какие-то контейнеры. Чёртов Мо Жань, тебе что, делать нечего?! Чу Ваньнин раздражённо захлопнул холодильник и начал рыться по полкам в поисках лекарств, очень надеясь, что не перевёл их в прошлый раз. Доставая довольно внушительную коробку, Чу Ваньнин отложил в сторону градусник и начал перебирать свои богатства. Пластыри, несколько бутылок перекиси, разные сиропы от кашля, полупустые кассеты от разных таблеток, и, под этим всем, завёрнутый в тряпочку, гордо возлежал почти что новенький тонометр. Нет, ну, а что? Он уже не молодой, кто знает, когда пригодится. Чу Ваньнин перетрусил всю аптечку, и нашёл почти пустую кассету с таблетками от головы, капли от носа и брызгалку для горла, которую люто ненавидел из-за мерзкого химозного послевкусия. К сожалению, никто и не говорил, что будет легко. А вот растворимые порошки и напитки, которые он обычно принимал, действительно закончились. Ну, ничего. Сейчас немножко встанет на ноги и сходит в аптеку, делов-то. Выпив несколько таблеток сразу, Чу Ваньнин оставил коробку на столе и взял полотенце, чтобы вытереть разлитый по паркету суп. Мужчина вернулся в комнату, опустился на колени, поднял тарелку, нашёл отскочившую ложку, и начал собирать овощи и кусочки мяса с пола, после чего вытер бульон. Причём с каждой секундой Чу Ваньнин всё сильнее и сильнее чувствовал, как по-свински повёл себя по отношению к Мо Жаню. Чу Ваньнин закинул полотенце в ванную и закапал нос. Получив возможность дышать, он почувствовал себя почти живым, и вернулся на кухню, чтобы поставить тарелку, как вдруг взгляд зацепился за стоявший у микроволновки контейнер, в котором ещё был суп. Мо Жань... Он хотел, чтобы Чу Ваньнин поел. Сам приготовил, сам принёс и даже подогрел. Чу Ваньнин редко грел себе еду, потому что ему было лень. Мужчина долго смотрел на контейнер, думая о том, что Мо Жаню наверняка было бы приятно, если бы он попробовал этот суп. Но проблема была в том, что мысли о еде буквально вызывали тошноту. Чу Ваньнин забыл, когда в последний раз испытывал такое чувство, как голод. Голод почему-то сменился лёгким подташниванием. И сейчас, глядя на контейнер с супом, он ощущал, как к горлу подкатывает ком. Однако всё же он упрямо поставил его на стол, взял ложку, осторожно зачерпнул и поднёс к губам. Мо Жань старался. Мо Жань готовил. Мо Жань хотел, чтобы он поел. Подумаешь, какой-то суп. Ну да, выворачивает немного от тошноты, ну и что? Подумаешь. Бывало и хуже. Сделав невероятное усилие, Чу Ваньнин проглотил ложку супа, почувствовав, как внутри всё переворачивается. Вкусный, лёгкий и нежирный, он ощущался камнем в пищеводе, и снова накрыла тошнота. Чу Ваньнин проигнорировал это чувство и съел ещё несколько ложек, а потом ещё и ещё. Ради Мо Жаня можно и потерпеть. А теперь главное не блевать. С этим возникли трудности, потому что еда почему-то удивительно настойчиво просилась наружу. Но Чу Ваньнин, ужасно мучаясь и мысленно проклиная всё живое, упрямо держался, и, лёжа на кровати, пытался хоть как-то отвлечься от наредкость поганых ощущений. В конце концов он умудрился провалиться в лёгкую полудрёму, и пришёл в себя только после того, как внезапно почувствовал, как кто-то вытирает ему лоб чем-то влажным и прохладным. Чу Ваньнин с трудом поднял ресницы, и его усталые серые глаза тут же встретились взглядом с чёрными глазами Мо Жаня. - Опять ты... - прошептал Чу Ваньнин, с досадой вспоминая, что забыл побрызгать горло. Каждое слово будто обдирало глотку наждаком. - Опять я, - кивнул Мо Жань, и снова вернулся к своему делу. Он осторожно промакнул лоб Чу Ваньнина, обтёр шею и плечи, после чего поправил одеяло и сел на край кровати. - Можешь даже не пытаться выгонять, я не уйду. - Я уже понял. Прилип, как банный лист к ж... Кхе... - Чу Ваньнин закашлялся и снова попытался подышать носом, но ничего не вышло. Мо Жань, словно ожидая этого, вдруг подал мужчине пачку бумажных платков и спрей для носа. Чу Ваньнин молча принял лекарство и слегка привстал. Мо Жань заботливо убрал длинные волосы Чу Ваньнина со лба и встал у изголовья кровати, собирая чёрные пряди в косу. Чу Ваньнин хотел спросить, откуда Мо Жань умеет плести косы, но тут же посчитал, что ему может не понравиться ответ, и ничего спрашивать не стал. - Я так понял, ты попробовал суп, - улыбнулся Мо Жань, и поправил подушку, когда Чу Ваньнин лёг обратно. Мужчина лишь кивнул и захотел отвернуться к стене, как парень его аккуратно придержал. - Подожди, золотце. Давай температуру померим. Чу Ваньнин не стал сопротивляться. Он чувствовал себя жалким и слабым, и прекрасно понимал, что все его попытки сопротивляться будут выглядеть глупо. Да и зачем копытом бить? Бессмысленно и бесполезно. Тем более, судя по всему, Мо Жань не отстанет, даже если направить на него ружьё. Мо Жань сидел на краю кровати и разглядывал лицо Чу Ваньнина, который лежал с закрытыми глазами и тяжело дышал. Кожа бледная, даже скорее с зеленцой, а щёки горят нездоровым румянцем. Губы слегка приотрыты, потому что тяжело дышать носом, а мокрые ресницы слегка дрожат. И даже сейчас Чу Ваньнин казался Мо Жаню самым красивым и лучшим на свете, только сейчас его хотелось укрыть, завернуть в большую колбаску из одеял, и бесконечно долго отпаивать сладким чаем. Сам Чу Ваньнин предпочёл не думать, как он убого и невзрачно смотрится со стороны. - Давай градусник, - через несколько минут сказал Мо Жань. Получив термометр, он уставился на цифру и слегка нахмурился. Чу Ваньнин, глядя на его лицо, апатично подумал, что, скорее всего, он умирает, и ему осталось недолго. - Что там? - спросил он, не выдержав затянувшейся паузы. - Ну... Температуру сбивать медикаментозно пока что нет необходимости, - уклончиво ответил Мо Жань, решив умолчать, что его по школе с такой температурой дома бы не оставили, и отправили бы грызть гранит науки пинком под жопу. Да, Чу Ваньнин заболел, простудился, но всё было ещё не слишком критично, и при правильном уходе его можно было поставить на ноги за несколько дней. - Хорошо, - кивнул Чу Ваньнин, и Мо Жань взял с табуретки сироп от простуды. Рядом лежала мазь, которой нужно было натереть грудную клетку, и стояла кружка с остывающим имбирным чаем. - Ваньнин, тебе нужно принять лекарство. Будешь? Чу Ваньнин покосился на пузырёк и скривился, сразу узнав по одной этикетке, чем его собираются напоить. - Сам пей эту дрянь. - буркнул он и попытался спастись от незавидной участи, отвернувшись к стене, но спорить с Мо Жанем было бесполезно. Он бескомпромиссно развернул его обратно к себе и посмотрел в глаза. - Если не выпьешь, то разболеешься ещё сильнее. - спокойно сказал парень, наливая сироп в пластиковую ложку. - Давай, не такая уж и дрянь. Как выпьешь, покажу тебе что-то. - Шантажист, - слабо улыбнулся Чу Ваньнин, и, несколько поломавшись, всё же выпил сироп, смешно наморщив покрасневший от простуды нос. Мо Жань чуть не пустил слезу от умиления, но мысли оставил при себе, чтобы случайно не лишиться передних зубов. Чу Ваньнин сразу же сделал несколько глотков чая, чтобы перебить мерзкий привкус, а Мо Жань полез куда-то в карман толстовки, чтобы выполнить свою часть обещания. Глаза Чу Ваньнина заинтересованно вспыхнули, когда он заметил, что Мо Жань держит в ладони какой-то предмет. - Я хотел сделать тебе небольшой подарок... - издалека начал парень, и Чу Ваньнин даже устроился поудобнее, с любопытством глядя на плотно сжатые пальцы. - Правда, обстоятельства вынудили подарить тебе его немного позже. Надеюсь, ты не против. - Не тяни, - попросил Чу Ваньнин, прикидывая, на что могло хватить фантазии Мо Жаня, однако, когда парень разжал пальцы, увиденное превзошло все самые смелые ожидания. На ладони у Мо Жаня лежала коробочка, а в ней – кольцо. Тонкое, золотое, оно было совсем удивительной формы – в виде переплетающихся между собой изящных веточек, чем-то напоминающих ивовые прутики. Чу Ваньнин долго смотрел на кольцо, и, казалось, даже не моргал. Мо Жань уже начал потихоньку паниковать, что сделал что-то не так, как Чу Ваньнин тихо произнёс. - Это... Неожиданно. - Ну, в этом и прелесть таких сюрпризов... Неожиданность, - улыбнулся Мо Жань, нервничая из-за того, что не мог понять по лицу Чу Ваньнина, нравится ему украшение или нет. Он долго выбирал кольцо, думая, какое подойдёт именно Чу Ваньнину, и, едва увидев именно это, сразу понял, что без него не уйдёт. - Ты торопишь события, - внезапно сказал Чу Ваньнин, и Мо Жань удивлённо округлил глаза. - Да и время выбрал неудачное. И место. Сказал бы заранее, я бы хоть причесался. - То есть?.. - не понял парень, а потом до него внезапно дошло. - Нет-нет, Ваньнин, ты неправильно меня... Я... Нет, я не предлагал тебе... Боже, нет, я не звал тебя замуж... - Жаль, - с каменным лицом ответил Чу Ваньнин. - Я ведь почти согласился. Лицо Мо Жаня стало ещё более растерянным, и Чу Ваньнин, не выдержав, улыбнулся. - Да шучу я, - сказал он, и осторожно взял коробочку, разглядывая кольцо. Только вот Мо Жаню этот ответ облегчения почему-то не принёс. - Я не знаю, как реагировать на... На подобный подарок. На самом деле, он не знал, как реагировать вообще на какой-либо подарок, потому что никогда их не получал, но мужчина предпочёл об этом умолчать. Мо Жань же поднял на него свои тёмные глаза, в которых плескалась просто непередаваемая гамма чувств, и тихо спросил: - То есть, ты бы согласился... Если бы я правда предложил тебе?.. - Как согласишься надеть свадебное платье, так и поговорим. * * * * Мо Жань остался верен своему слову действительно не отходил от Чу Ваньнина ни на шаг. Он внимательно следил, чтобы тот не забивал на приём лекарств, отпаивал горячим молоком и лимонным чаем, стоически вытерпливая все заскоки и приступы раздражительности, которые неизбежно приключались. У Мо Жаня действительно были безграничное терпение и любовь, и он, выслушивая очередные резкие фразы на пустом месте, просто смотрел на Чу Ваньнина и думал о том, как тосковал, пока искал его, больше всего на свете боясь потерять. А рядом с этим всё прочее кажется такой мелочью. Вот он, живой, здоровый, его можно коснуться и осторожно поцеловать в лоб. Ему можно подавать воду и лекарство, ему можно расчёсывать волосы, пропуская сквозь пальцы длинные пряди, и с ним можно смотреть какой-нибудь дурацкий сериал про науку и технику, под который они оба удивительно быстро отрубались. Через несколько дней Чу Ваньнин пошёл на поправку, но радовало Мо Жаня больше не это, а то, что он всё с большим и большим аппетитом набрасывался на еду. По началу это были лишь куриные бульоны и овощи, но потом блюда становились всё сытнее, и Чу Ваньнин наконец-то почувствовал, что чертовски хочет есть. - Золотце, а ты знаешь, что если есть много сладкого, то можно заработать диабет? - спросил Мо Жань, наблюдая, как Чу Ваньнин, что-то печатая в ноутбуке, бездумно закидывает в рот уже чёрт знает какую конфету по счёту. - А ты знаешь, что если лезть не в своё дело, то можно заработать мгновенное выпадение зубов? - парировал Чу Ваньнин, не отрывая взгляд от монитора. Мо Жань лишь хмыкнул и подошёл к окну, на ходу стягивая футболку. День был довольно жаркий, но парень боялся включать кондиционер, чтобы не дай бог не протянуло Ваньнина, который вроде бы как пошёл на поправку. Чу Ваньнин же, краем глаза глядя на широкую мускулистую спину, тихонько сглотнул. Мо Жань привстал на носочки и аккуратно задёрнул занавеску, и мышцы под его медового цвета кожей заиграли, будто под ней перекатывались маленькие стальные шарики. Чу Ваньнин же представил, как впивается в эту спину ногтями, и почувствовал, как кровь приливает к лицу. И не только к лицу. - Тебе налить воды? - спросил Мо Жань, и, получив утвердительный кивок, скрылся на кухне. Чу Ваньнин же отставил ноутбук и прерывисто вздохнул, внезапно осознавая, что хочет Мо Жаня. Он уже давно не испытывал подобного, и по началу даже ужаснулся своим мыслям, но тут же вспомнил, что у них уже очень давно не было ничего, даже нормального поцелуя, потому что Мо Жань носился с ним, как дурак с писаной торбой, переживая за ментальное здоровье ничуть не меньше, чем за физическое. Чу Ваньнин задумчиво покрутил кольцо на безымянном пальце. Сказать Мо Жаню, что тот может... Да нет, об этом даже думать как-то неловко. Да и какими словами изъясняться? Что говорить? Мол, так и так, Мо Жань, выручай. Сам виноват, нечего было тут раздетым лазить, теперь исправляй ситуацию, я знаю, ты это умеешь. Да он сгорит со стыда раньше, чем первые два слова сорвутся с губ! Чу Ваньнин обречённо вздохнул. Мо Жань же вернулся, держа в руке два стакана воды, и один протянул Ваньнину. Мужчина взял холодный стакан в руку и поднял глаза на Мо Жаня. Красивый пресс, сильные плечи и грудные мышцы, мускулистый торс. Широкие скулы, пухлые губы. Вот он жадно прижался этими губами к стакану, и ручеёк воды сорвался вниз, по линии подбородка. Мо Жань вытер влагу тыльной стороной ладони и снова скрылся на кухне, не заметив, как Чу Ваньнин накинул на бёдра одеяло. Чу Ваньнин твёрдо решил, что пора действовать. Он прекрасно понимал, что Мо Жань и пальцем его не тронет до тех пор, пока не поймёт, что можно, только вот как дать понять, что это самое можно наступило, мужчина не знал. Впрочем, в его голову пришла гениальная идея, и он стянул с себя пижамную кофту, отбросив её в сторону. Раньше этого более чем хватало, чтобы Мо Жань набрасывался, как голодный пёс на кусок мяса. А какой же я всё-таки умный, думал Чу Ваньнин, ожидая, пока Мо Жань вернётся в комнату. Тот не заставил себя долго ждать и зашёл в спальню, после чего замер на пороге, глядя на Чу Ваньнина, который сидел как-то очень прямо, и стыдливо прятал глаза. Румянец на бледных щеках был такой яркий, что грозился вот-вот перейти на шею. Даже мочки ушей порозовели. Мо Жань быстрым шагом направился к кровати и склонился над Чу Ваньнином. Тот замер в предвкушении. Вот широкие ладони потянулись к его телу, и мужчина закрыл глаза, уже буквально кожей ощущая прикосновения на своей груди, как вдруг почувствовал, как Мо Жань... Завернул его в покрывало. - Я окно открыл, тут сквозняк. - сказал парень, оглядывая результат своей работы. Чу Ваньнин поджал губы и нахмурился. - Что? Давно не болел? Понимаю, что жарко. Давай я дверь закрою, чтоб не сквозило. - Не... Мо Жань... - пробормотал Чу Ваньнин, не осмеливаясь поднять глаза. Мо Жань сел на кровать, внимательно взглядываясь в его лицо, и не понимая, что случилось. - Золотце, всё в порядке? - озабоченно спросил Мо Жань, и осторожно коснулся острого локтя. - Может, ты хочешь чего-то? - Хочу. - Чего хочешь? - тут же оживился Мо Жань, и покосился на пустую коробку конфет. Наверное, придётся идти в магазин за новыми. - Тебя... Голос Чу Ваньнина почему-то стал тоньше комариного писка. Он и сам не понял, подумал об этом или произнёс вслух. Мо Жань тоже решил, что просто ослышался, и захотел переспросить, как вдруг Чу Ваньнин каким-то неуловимо быстрым движением оказался сидящим верхом на его бёдрах, прижимаясь губами к приоткрытым от удивления губам парня. Впрочем, такой неожиданный напор его ничуть не смутил, и он с удовольствием ответил на поцелуй, ощущая сладость ореховых конфет на любимых губах. - Мм, Ваньнин, ты меня удивляешь... - произнёс Мо Жань, и слегка отстранился, любуясь потемневшими серыми глазами. Чу Ваньнин же, чувствуя себя ужасно неловко, но от этого не менее возбуждённо, заёрзал, сидя на бёдрах Мо Жаня, чувствуя, что тот чудесным образом хочет его ничуть не меньше. Так возбудиться из-за простого поцелуя? Чу Ваньнин временами забывал, что Мо Жань был настолько... темпераментным. - Ваньнин, как ты себя чувствуешь? - с едва уловимой хрипцой в голосе спросил Мо Жань, глядя снизу вверх на Чу Ваньнина, и понимая, что тот ещё ни разу не сидел на нём сверху. Что ж, нужно исправить. - Тебе обязательно... спрашивать об этом... сейчас? - спросил Чу Ваньнин, сбиваясь всякий раз, как Мо Жань короткими укусами проходился по его шее, и проводил языком по припухшим от его же зубов местам, словно кожа Чу Ваньнина была для него самой величайшей сладостью. Мо Жань не ответил, резонно решив, что Чу Ваньнин вряд ли проявил бы инициативу, если бы плохо себя чувствовал или не хотел близости. Следом парень подумал о том, что у него так давно ничего не было, что он был готов просто наброситься на Чу Ваньнина без всяких предисловий, и отыметь так жёстко, чтобы тот неделю ноги вместе свести не мог. Но это была не какая-то паршивая шлюха, которую можно было драть, как душе угодно. Это был Ваньнин. Временами такой невыносимый и противный, но до боли родной и любимый. В какой-то момент вся одежда исчезла, и их страсти больше не мешали тряпки. Тело к телу, кожа к коже, они горячо целовались, наслаждаясь друг другом, и чувствуя, как руки жадно исследуют каждую доступную частичку. Плотные шторы не пропускали солнечный свет, и лёгкий ветерок, проникший через приоткрытое окно, ласкал переплетающиеся тела, заставляя покрываться мурашками усеянную бисеренками пота кожу. Тюбик с лубрикантом. Один палец, два. Три. Длинные волосы рассыпались по спине и плечам, и Мо Жань, не удержавшись, намотал их на кулак и потянул, срывая тихий стон с зацелованных до красноты губ. Чу Ваньнин всегда был удивительно сдержанным, и Мо Жань, мечтавший слушать его крики и стоны, практически всегда довольствовался малым, глядя, как мужчина прикусывает запястье и закатывает глаза, чтобы не дай бог не издать слишком громкого звука. Мо Жань очень хотел плюнуть на всё и заставить Чу Ваньнина кричать, срывая глотку, но прекрасно понимал, что занятие любовью с ним – это не чистый перепихон, как со всеми до этого. Не животный секс без чувств и эмоций ради удовлетворения низменной потребности. Он думал в первую очередь не о себе, а о том, как доставить удовольствие человеку, который, несмотря на все просчёты и ошибки, снова доверил ему всего себя. Мо Жань уложил потерявшего голову Чу Ваньнина на спину, и, аккуратно придерживая его ноги, закинул их себе на плечи. Он вошёл в него плавно, но почти на всю длину, и Чу Ваньнин выгнулся дугой, вцепляясь в простыню и сжимая её до хруста в пальцах. Зрачки практически затопили радужку, оставив лишь тонкую серую полоску, а с губ всё же сорвался горячий стон, который Чу Ваньнин не смог подавить не смотря на все старания. Мо Жань откровенно любовался открывшейся перед ним картиной, после чего нагнулся и тихонько спросил: - Золотце, не хочешь... Побыть сверху? Чу Ваньнин не слишком хорошо соображал, что у него только что спросили, и попытался прочитать ответ в глазах парня, но не мог сосредоточиться на вопросе, так как Мо Жань процесса не прерывал. Он был в таком состоянии, что согласился бы на что угодно, и Мо Жань, расценив молчание за согласие, внезапно отстранился от Чу Ваньнина и подхватил его под бёдра, притягивая к себе. - Мо Жа... ААА!... Чу Ваньнин не сдержал крик, когда Мо Жань, с лёгкостью приподняв его тело, заставил того насадиться так глубоко, что из глаз посыпались искры. Чу Ваньнин даже и не догадывался о том, что может быть так глубоко, и, сидя на Мо Жане сверху, он был готов сойти с ума от распиравших его ощущений. И не только ощущений. Он положил дрожащие руки парню на плечи и уткнулся лицом в сгиб его шеи, чувствуя, как неудержимо сползает вниз, принимая Мо Жаня до самого конца. Мо Жань же, осторожно придерживая Чу Ваньнина за талию, начал потихоньку двигаться, отмечая все перемены в дыхании и движениях возлюбленного, чтобы прекратить сразу же, если вдруг поймёт, что причиняет боль. Всё же он был прекрасно осведомлён о своих размерах, как и о том, что возможности Чу Ваньнина не безграничны. И тем не менее Ваньнин не выглядел так, будто страдал от боли, и Мо Жань осмелев, слегка приподнял его, с силой насаживая обратно. Снова нечто пограничное между стоном и криком, и слёзы, брызнувшие из глаз. Чу Ваньнин откинулся назад, ища руками точку опоры, и тихонько замычал, снова закусывая губу. Мо Жань тут же подумал, что перестарался, но Чу Ваньнин, видимо, решил весь вечер его удивлять, так как неожиданно задвигался сам, задавая ритм. Всё сильнее. Всё глубже. Всё жарче. Всё жёстче. И в какой-то момент все нежности были отброшены в сторону. Они просто жёстко трахались, как в последний раз, оставляя следы зубов на шее и борозды от ногтей на спине и плечах, не считая времени и не замечая пространства. Чу Ваньнин не контролировал слова и лишь просил ещё, стонал, что ему мало, что-то кричал, а Мо Жань был готов с радостью дать ему всё, что тот просил. После того, как они наконец разжали объятия, Ваньнин вдруг осознал, что пояс из шерсти, о котором он думал уже не первый день, ему нужен очень срочно и в ближайшее время. А к нему в придачу мазь от боли в суставах, и всё это добро можно сложить к тонометру, потому что такими темпами всё это ему очень быстро понадобится. Мо Жань лежал рядом, любуясь задумчивым лицом Чу Ваньнина, и накручивал на палец длинную чёрную прядь волос, пытаясь угадать его мысли. Чу Ваньнин, почувствовав его взгляд, повернул голову. Мо Жань осторожно взял его за руку и поцеловал каждый палец, уделяя особое внимание тому, на котором тускло блестело тонкое золотое колечко. А Чу Ваньнин внезапно понял, что не успокоится, пока у Мо Жаня не будет такое же.