Под проливным дождём

*Год спустя* * * * * - Ты издеваешься? Это было самое первое, что сорвалось с губ Чу Ваньнина, как только он зашёл в спальню. Ремонт в новой квартире радовал глаз, а в воздухе, казалось, всё ещё остался лёгкий запах краски и обойного клея. Мо Жань, расставляющий посуду на кухне, заглянул в их новую спальню, прекрасно зная, что Чу Ваньнин просто не мог не прокомментировать его выбор. - А что не так? - невинно спросил Мо Жань, хлопая длинными ресницами. - По-моему, очень вписывается в интерьер. Чу Ваньнин, нахмурившись, глядел на огромную кровать, которая занимала почти пол комнаты. Он поджал губы и повернулся к Мо Жаню, указав на предмет мебели ладонью. - Я тебе доверил сущую мелочь, а ты даже здесь умудрился отличиться... Нет, ну что это такое, Мо Жань? А куда шкаф теперь девать прикажешь? На потолок? Оформляй возврат. Я не буду на этом спать. - Почему? - искренне удивился Мо Жань, переводя взгляд с кровати на мужчину и обратно. - Мне не нравится. - коротко ответил Чу Ваньнин, ни капли не изменившись в лице. Сказать о том, что ни единой приличной мысли, глядя на это ложе, у него не возникало, он не мог. Не солидно как-то. Вместо этого он скривил губы, всем видом излучая недовольство. - А мне обои в коридоре не нравятся, но я же молчу. - пожал плечами парень, и Чу Ваньнин нахмурился ещё сильнее. Чуть прищурившись, он посмотрел Мо Жаню в глаза. Любой другой человек от такого пронзительно-холодного взгляда уже давно бы стенкой прикинулся, но только не он. - А чем это они тебе не нравятся? - спросил он, сложив руки на груди. - Да тем... Что как будто стены в доме престарелых! - фыркнул Мо Жань. - Я до этого думал, что у тебя есть хоть какой-то вкус. - Я долго выбирал эти обои. - спокойно сказал Чу Ваньнин, но морщинка между бровями выдавала раздражение. - Как ты их выбирал? В темноте? - хмыкнул Мо Жань. Чу Ваньнин, сжав кулаки, направился в его сторону. Мо Жань чуть отошёл, и Чу Ваньнин, пройдя мимо, направился в коридор и внимательно осмотрел обои. Они ему понравились с первого взгляда. Светлые, красивые, с узорами, изображающими алые лотосы. Сердце буквально ёкнуло, когда он их увидел, и не стал слушать речи Мо Жаня о том, что эта полная безвкусица испортит весь ремонт. Ну и что, что с полом и потолком не сочетаются? Главное, что глазу приятно. Мо Жань так не считал, но переубедить Чу Ваньнина, который на чём-то настаивал, было не проще, чем повернуть течение реки вспять. - Хорошие обои. Красивые. - упрямо сказал Чу Ваньнин, разглядывая узоры. - Да, не спорю. Я б такие обои тоже выбрал... Если бы оформлял магазин одежды для старух. - Ты с темы-то не соскакивай, - вернулся в спальню Чу Ваньнин и снова посмотрел на кровать. Гигантская, просто огромная! Иначе, чем траходром, и не назвать. Это слово буквально вертелось на языке, но Чу Ваньнин был слишком воспитанным, и оставил мысли при себе. - Мо Жань, я не буду на этом спать. Здесь хватит кровати вполовину меньше. Зачем такая... Большая? Мо Жань едва сдержал улыбку. - Затем, что ты пинаешься ночью, и под утро я оказываюсь на полу. - Правда что ли? - удивился Чу Ваньнин. Нет конечно. - Разумеется, - спокойно соврал Мо Жань и внезапно упал на кровать, раскинув руки. Даже в таком положении он не занимал и половины постели, развалившись на мягком светлом пледе во всю длину тела. - Ваньнин, иди ко мне. Покажу что-то. Чу Ваньнин с сомнением покосился на протянутую руку, на которой тускло блестело чёрное кольцо с тёмно-красными камнями, ивовой лозой оплетающее палец, и всё же протянул свою руку в ответ. Мо Жань тут же потянул его на себя, и они оба оказались лежать на кровати, глядя друг на друга. - Чувствуешь? - шёпотом спросил Мо Жань, глядя в самые красивые на свете серые глаза. - Ортопедический матрас. Ты же жаловался, что у тебя поясница побаливает. Теперь не будет. Ага, подумал Чу Ваньнин, причина его боли в пояснице, разумеется, матрас, а не бесстыдник, который его по ночам в бараний рог был готов скрутить, и периодически творил такие вещи, что там не только поясница была готова отвалиться, но и все части тела вместе взятые. Вообще Чу Ваньнин за всё то время, пока они встречались, уже давно мог бы привыкнуть к тому, что Мо Жань, мягко сказать, любил секс и всякие эксперименты. Однако, даже тут их характеры удивительно совпали, и Чу Ваньнин про себя признавал, что другого ему не надо, и сколько бы он не утверждал обратного, этот факт его более чем устраивал. Впрочем, когда дело касалось безрассудств и странных поступков, одной только постелью не ограничивалось. - Удобно же, правда? - спросил Мо Жань, внимально разглядывая лицо Чу Ваньнина, который постепенно расслабился и лёг поудобнее. - Если ты скажешь о том, что думал исключительно о удобстве, выбирая эту кровать, я тебе не поверю. - А о чём я мог ещё думать? - по-акульи улыбнулся Мо Жань, и у Чу Ваньнина порозовели мочки ушей. - Я думал только о том, чтобы было комфортно и удобно спать. А ты о чём подумал? -... - Ох, золотце, что за мысли у тебя в голове... - рассмеялся Мо Жань, и Чу Ваньнин просто пихнул его ногой, отворачиваясь в другую сторону. Кровать действительно была удобной, и он, весь день бегавший по делам, внезапно понял, что хочет просто немного поваляться. Мо Жань долго выбирал кровать. Про то, что она с сюрпризом в виде крепления для наручников, парень решил пока что умолчать. При свете дня пошлостей вообще лучше избегать. Гораздо логичнее дождаться ночи, ведь с приходом темноты в Чу Ваньнине раскрывалась та самая сторона, которую Мо Жань старательно вытаскивал наружу не один месяц. Дико комплексовавший по поводу своего тела Чу Ваньнин всегда просил выключить свет или не смотреть, но если комната опустится в мягкий полумрак, то в нём просыпался совсем другой человек. Примерно это же получалось, если завязать сверкающие двумя драгоценными камнями глаза, но для этого нужно было тщательно подлавливать настроение, чтобы вместо секса не получить по шее. - Сейчас у меня в голове нет никаких мыслей, - хмыкнул Чу Ваньнин, а Мо Жань внезапно навалился на него сверху, прижимаясь всем телом, и прошептал на ухо: - ...а ещё она не скрипит, в отличие от старой. - Это не кровать скрипела, а мои суставы, - сглотнул Чу Ваньнин, думая перевести тему. - Мо Жань, ты... Ммм!.. Мужчина не договорил. Мо Жань прижался к его губам довольно властным поцелуем, раздвигая мягкие губы и нагло проталкивая язык. Чу Ваньнин попытался отползти или отстраниться, но в конечном итоге сдался и просто расслабился. Он знал, что Мо Жань не сделает ничего такого, что не понравится им обоим, так зачем же оттягивать неизбежное? Но Мо Жань, что удивительно, продолжать не стал. В последний раз легонько чмокнув Чу Ваньнина в щёку, он рывком поднялся и скрылся на кухне, оставляя Чу Ваньнина лежать на кровати и удивлённо пялиться в потолок, анализируя ситуацию. Получалось не сказать что хорошо. Вообще Чу Ваньнин уже давно бросил всякие попытки понять, что происходит в голове у этого парня. Всю жизнь живший правильной, размеренной и скучной жизнью, он до конца не мог смириться с тем, что рядом с Мо Жанем все события превращаются в какую-то бешеную круговерть. Даже простой поход по магазинам мог превратиться в целое приключение, выходящее за черту города, и предугадать, что парню ударит в голову в следующий момент, было просто невозможно. И всё же, даже несмотря на это, Мо Жань был ласковым, заботливым и терпеливым. Во время простуды Чу Ваньнин был довольно агрессивным и капризным, но это даже рядом не шло ни в какое сравнение с тем, что началось, когда зимой у него разболелся зуб. Разумеется, рано или поздно это бы произошло, учитывая то количество сладкого, которым Чу Ваньнин заедал все свои тревоги и тяжёлые думы. Мужчина был готов лезть на стену, и от ноющей боли стал настолько раздражительным, что Мо Жань, уворачиваясь от какой-нибудь летящей в него кружки, надеялся просто пережить этот нелёгкий для обоих период. Он, наблюдая за мучениями Ваньнина, словно и сам испытывал его страдания на себе, и молча терпел всё, что тот выкидывал. Мо Жань даже не подумал о том, чтобы оставить Чу Ваньнина, и раз за разом лез под горячую руку, среди ночи искал по городу аптеки, скупая обезболивающее, и бесконечно долго прижимал возлюбленного к себе, ожидая, когда таблетки наконец подействуют, и он хоть ненадолго уснёт. - Ваньнин, не хочешь вечером прогуляться? - заглянул в спальню Мо Жань, любуясь тем, как Чу Ваньнин раскинулся звёздочкой, лёжа с закрытыми глазами. Раньше такое едва ли было возможно, и дело было даже не в хламе, который занимал девяносто процентов кровати. Хотя и в нём тоже. - Не хочу. - коротко ответил Чу Ваньнин и нехотя поднял голову, глядя на парня. Он был почти готов признать, что кровать действительно неплоха, но мужчина скорее треснет напополам от упрямства, чем признает это вслух. - Это хорошо, - неожиданно ответил Мо Жань и подошёл к окну. В руках у него была пачка сигарет с ментоловой кнопкой. С того самого страшного дня, когда Чу Ваньнин исчез, прошёл почти год, но он так и не смог бросить эту привычку. Точнее, ему бы хватило силы воли бросить хоть за один вечер, но он не видел в этом смысла. Чу Ваньнин тоже вроде как не был против курения, отвечая, что это личное дело Мо Жаня, и единственным минусом было то, что он не разрешал себя целовать, морщась и отпихивая голову парня в сторону. Поэтому Мо Жань носил с собой не только сигареты, но и жвачки. Целовать Чу Ваньнина Мо Жань любил до безумия. - А зачем тогда предложил? - спросил Чу Ваньнин и перевернулся на живот, потому что лежать на спине надоело. Мо Жань тут же прикипел взглядом к стройным ногам и подтянутым ягодицам, скрытыми за лёгкими домашними штанами. Желание их содрать тут же застелило глаза, но парень, сглотнув, остался стоять у двери. Пока ещё рано. У него в голове был чёткий план, почти безумная идея, а для того, чтобы воплотить задуманное в реальность, спонтанных действий недостаточно. Когда на улицы спустился полумрак, а солнце скрылось за горизонтом, притихший Мо Жань всё ещё был погружён в свои мысли. Впрочем, все они тут же вылетели из головы, как только на пороге спальни появился Чу Ваньнин. Только вышедший из душа, разбивающий пальцами волосы на отдельные пряди, чтобы потом было легче сушить, он даже не удосужился вытереться, наслаждаясь прохладой лёгкого летнего ветерка, ласкающего кожу, по которой стекали капельки воды. Мо Жань всегда ходил в душ первым, потому что Чу Ваньнин мог кваситься там часами напролёт. Он уже успел высохнуть десять раз, и уже подумывал о том, чтобы завалиться в ванную к мужчине, и скорее всего этим бы и закончилось, если б Ваньнин столь своевременно не появился. - Ты долго, - тихо сказал Мо Жань, любуясь Чу Ваньнином, который был похож на небожителя. На бёдрах только полотенце. Второе полотенце на плечах. Пижаму он оставил на тумбочке, и надевать её не спешил. - Там что-то с краном было, - махнул рукой он и стянул полотенце с острых плеч. - Завтра нужно в магазин зайти и прокладку купить. Наверное, в этом проблема. Да хуй с ним, с этим краном. Сейчас мысли парня явно были не о нём. - Ну, значит, сходим. - сказал он и отвернулся к стене, укрываясь лёгким покрывалом. - Спокойной ночи, Ваньнин. Сети расставлены. Чу Ваньнин немного помолчал, после чего, легонько промакнув полотенцем волосы, тоже забрался на кровать и ответил: - Спокойной ночи, Мо Жань. Парень начал потихоньку отсчитывать про себя время, спустя которое Чу Ваньнин сдастся. Он слушал его дыхание, слушал, как он легонько вертится, что-то обдумывая, и когда Мо Жань успел досчитать до сорока шести, почувствовал, как на спину легли прохладные ладони, а шею слегка прихватили острые зубки. Мо Жань тут же отбросил покрывало в сторону, развернулся и одной рукой прижал Чу Ваньнина к себе, а второй зарылся в его длинные мокрые волосы. Даже спустя довольно долгое время отношений они наслаждались друг другом, как в первый и последний раз, отбрасывая условности и обстоятельства. И плевать, что происходит вокруг. Всё равно о том, что подумают соседи. Оставшись наедине они не наблюдали времени и пространства, словно весь мир переставал существовать. Мо Жань оттянул голову Чу Ваньнина назад, нежно прикусывая бледную шею, после чего прошёлся языком вверх по трепещущей жилке, целуя мужчину за ушком. Он знал, насколько это чувствительное место, знал про крошечную родинку, которую обожал целовать, и знал, что Чу Ваньнину этого хватало с головой, чтобы начать сгорать от желания. Впрочем, у Мо Жаня на этот вечер были несколько другие планы, чем обычно. Чу Ваньнин перестал соображать, чувствуя, что ласки становятся всё активнее, а прикосновения всё настойчивие. Он по привычке прикусил запястье одной руки, когда зубы парня нагло прихватили чувствительный сосок, а второй рукой зарылся в короткие тёмные волосы, слегка оттягивая и перебирая мягкие пряди. Мо Жань же зацеловывал каждый сантиметр кожи, спускаясь всё ниже и ниже, игнорируя все слабые попытки отстраниться или прикрыться. Даже спустя столько времени Чу Ваньнин не прекращал смущаться и краснеть, и это было чудовищно мило. И невероятно возбуждающе. А в следующие пару часов Чу Ваньнин не раз думал о том, что если завтра проснётся, то это уже само по себе будет настоящим чудом. Мо Жань будто хотел вытрахать из него всю душу, и мужчина сбился со счёта, сколько раз он оказывался то сверху, то снизу, то на коленях, то стоя, то сидя. Мо Жань же упрямо продолжал двигаться, доводя Чу Ваньнина до исступления. Он мог в одно время быть идеальным, почти нежным любовником, чтобы буквально через несколько секунд начать вдалбливаться так, что из глаз сыпались искры, а колени подкашивались. В конце у Чу Ваньнина не осталось сил даже на крики, он лишь тихонько постанывал, не понимая, чего он хочет больше - наконец закончить эту сладкую пытку или... продолжать до тех пор, пока они оба просто не отрубятся от изнемождения на месте. - Ты трясёшься, как стиральная машина... - промурлыкал Чу Ваньнину на ухо Мо Жань, надавливая тому ладонью между лопаток и придерживая под животом, заставляя сильнее прогнуться. Чу Ваньнин хотел ответить какой-нибудь колкостью, но вместо этого лишь сдавленно застонал в подушку, когда Мо Жань вошёл под новым углом особенно глубоко. Когда они, усталые и потные, наконец закончили, Мо Жань повернулся к тяжело дышащему Чу Ваньнину и положил ему руку на щёку. Тот лежал с опущенными ресницами и пытался восстановить дыхание. Почувствовав прикосновение, он приоткрыл влажно блестящие глаза, в которых плескалась просто вселенская усталость, и посмотрел на парня. - Золотце, а давай съездим на море? - полушёпотом спросил Мо Жань, пододвигаясь поближе. Он прекрасно знал, что когда Чу Ваньнин в таком состоянии, мягкий, податливый и расслабленный, у него можно просить что угодно, и тот согласится, лишь бы его оставили в покое. - Море... - пробормотал Чу Ваньнин и закрыл глаза. - Море... Это... Жара, песок... М... Вода солёная. И холодная. - Ты был на море? - спросил Мо Жань и провёл носом по острой скуле, после чего легонько прикусил мочку ушка. В ход пошли запрещённые приёмы. - Был. Давно. В детстве. - коротко ответил мужчина, вяло отбиваясь от Мо Жаня и стараясь не делать резких движений. Нужно было сходить в душ... Но сил на это не было. Хотелось спать. И пить. И почему-то мороженого. - Так что, давай поедем? - настойчиво продолжил Мо Жань, и, понимая, что что-то идёт не так, и Чу Ваньнин подозрительно долго молчит, пустил в ход тяжёлую артиллерию. Он нежно положил ладони на влажные от пота бёдра Чу Ваньнина, притягивая к себе, и у того сонливость как рукой сняло. Испугавшись того, что Мо Жаню мало, и он полезет за продолжением, мужчина резко дёрнулся назад. - Давай, а, золотце? Ну чего ты молчишь... Хочешь, чтобы я вытаскивал из тебя ответ силой? - Напугал ежа голым задом, - буркнул Чу Ваньнин и попытался завернуться в покрывало. Он нашёл ещё один плюс большой кровати - можно уползти куда подальше. Только вот Мо Жань отставать никак не хотел. - О, вот как?.. - ...Да отвянь ты! Мо Жань... Убери руки, я... Я спать хочу... Хорошо! Хорошо, хорошо, куда хочешь съездим, только не... Мо Жань!.. Мо Жань едва сдержал победную улыбку и тут же прекратил поползновения. Чу Ваньнин вздохнул и закрыл глаза, устраиваясь поудобнее и думая о том, что первым делом, как проснётся, пойдёт в душ. Но, проснувшись и открыв глаза, он подумал не о душе, а о вожделенном шерстяном поясе, а впридачу к этому о половине аптеки. Следом пришла мысль, что он явно староват для таких скачек, и со следующим таким заходом его вынесут из квартиры ногами вперёд. Чу Ваньнин принял сидячее положение, поморщившись от неприятных ощущений внизу, и неожиданно обратил внимание на то, что его волосы аккуратно собраны, а на теле нет следов их вчерашних игрищ, не считая нескольких свежих засосов на внутренней стороне бедра. Неужели Мо Жань обтёр его? Или искупал, пока он спал? Чу Ваньнин поймал себя на том, что улыбается. Нежность и тепло разлились в груди сладким нектаром, и поганое настроение тут же приподнялось от мысли о том, что Мо Жань позаботился о нём, не бросил и не оставил. Мужчина сходил в ванную и поплёлся на кухню, шаркая тапочками по паркету. Он заварил себе кофе, достал из холодильника тарелку с пирожными, сел за стол, и хотел было начать завтракать, как кинул ленивый взгляд на часы и обнаружил, что не завтракает, а скорее обедает. Как же так можно - столько проспать? Считай, день ушёл в пустую. Впрочем, какая разница. Выходной он для того и нужен. Мо Жаня снова не было дома, но Чу Ваньнин давно привык, что у парня семь пятниц на неделе, и он постоянно где-то чем-то занимается. Либо с семьёй, либо где-то в университете, или хрен его вообще знает где. Чу Ваньнин ни капли не переживал о том, что Мо Жань мог его обмануть или изменить, потому что тот доказал, что ему никто не нужен. Чу Ваньнин спокойно пил горячий сладкий кофе, и внезапно понял, что должен, просто обязан чем-то порадовать Мо Жаня. А уже потом пожурить за то, что из-за вчерашней ночи ни сидеть, ни ходить комфортно не получится как минимум до вечера. Мо Жань вернулся где-то часам к пяти, держа в руках два огромных пакета. Он зашёл в квартиру, поставил их у стены и услышал, как на кухне гремит посуда. За всё время отношений и совместной жизни Мо Жань ни разу не видел, чтобы Чу Ваньнин что-то готовил, и поэтому, зайдя на кухню, не поверил своим глазам. Чу Ваньнин стоял у плиты, склонившись над кастрюлькой. В ней, кипя в красном от острого перца бульоне, варились белоснежные пельмешки с соблазнительными пухлыми бочками. - Ваньнин... Чу Ваньнин дёрнулся, услышав своё имя, и обернулся. На щеке у него был след от муки. Остатки теста и фарша стояли на столе. Мо Жань прислонился плечом к дверному косяку и молча смотрел на Чу Ваньнина, не зная, что говорить и что думать. Мужчина смутился и снова отвернулся к плите, попутно доставая тарелку. - Готово почти. Мой руки и садись, - сказал он и вытер стол. Мо Жань послушно вымыл руки и сел на стул, глядя, как Чу Ваньнин вылавливает пельмешки и доливает в тарелку острый бульон. Мо Жань сразу же понял, что мужчина готовил исключительно для него, потому что сам ненавидел острую пищу и не мог есть ни под каким видом. Чу Ваньнин осторожно поставил тарелку на стол, придерживая за края, и всё это время Мо Жань не сводил с него восхищённых глаз. - Золотце, ты знаешь... Я очень люблю тебя. - наконец сказал Мо Жань, почему-то даже не глядя на пельмени. Он протянул руку и стёр муку с бледной щеки, слегка проведя большим пальцем по тонким розовым губам. Чу Ваньнин ласково коснулся его руки и отвёл в сторону, тоже садясь за стол. - Ешь, - сказал он, и придвинул к себе чашку, за которой спрятал чуть дрогнувший уголок рта. Мо Жаня не пришлось просить дважды. Он был готов поклясться, что не ел пельменей лучше, и с каждым кусочком они, казалось, становились только вкуснее. Да, может, слегка пресноватые, и тесто несколько плотнее, чем должно быть, но... Но сам факт того, что Чу Ваньнин приготовил их сам! Специально для Мо Жаня. Сам лепил, сам старался. Мо Жань, который с его рук был готов съесть даже яд, наслаждался пельменями, словно божественным нектаром, чувствуя, как сладко замирает сердце. А Чу Ваньнин, слегка прикусив внутреннюю сторону щеки, тайком наблюдал за парнем, очень переживая, что пересолил, или добавил слишком много перца, или недоварил, или... - Ваньнин, я хочу перед тобой извиниться. - вдруг сказал Мо Жань, вытирая губы салфеткой. Пустая тарелка блестела. -За что? - удивлённо поднял брови Чу Ваньнин. - Если честно, я думал... Думал, что ты не готовишь, потому что не умеешь. - признался Мо Жань, смущённо глядя на тарелку. - Прости, что мог допустить подобные мысли. Эти пельмешки... Они божественны, Ваньнин. Я такой дурак. Прости. - Бог простит, а я запомню. - хмыкнул Чу Ваньнин, решив, что лучше Мо Жаню не знать всей правды. Нет, ну правда, зачем разочаровывать-то? Вон какой счастливый сидит. - Какой ты вредный, - улыбнулся Мо Жань и встал из-за стола, убирая тарелку в раковину. От его взгляда не укрылось, что от похвалы Чу Ваньнин светился, как начищенный пятак, хотя ни единой эмоцией это не показал. - А куда ты ходил? - спросил Чу Ваньнин, и заглянул в коридор, где стояли большие непрозрачные пакеты, явно из магазина одежды. - Принарядиться решил? - А, это... - Мо Жань внезапно повернулся к Чу Ваньнину с широкой улыбкой и, отставив тарелку, вытер руки об штаны и что-то достал из кармана. На стол упали свёрнутые бумажки, в которых Чу Ваньнин без труда узнал билеты. - Собирайся, вечером мы едем на море. Чу Ваньнин сперва даже не понял, что Мо Жань имеет ввиду. На море? Вечером? Какое ещё море? Он поднял голову и тихо выдал: - Что?.. - Ну, море. Вода, песок, пальмы там, ха-ха!.. Там ещё рыбы плавают. А ещё... - Да я знаю, что такое море! Ты меня совсем за дебила держишь?! - тут же вспыхнул Чу Ваньнин и уставился на билеты. - Ты... Вечером?! Этим вечером?.. Я... О таком нужно говорить заранее! - Так мы ж говорили, - невинно пожал плечами Мо Жань. - Вчера только. Ты согласился. А какая разница, сегодня вечером или в другой день. Я решил не тянуть и взял билеты на ближайший рейс. - Когда это мы говорили?! - вконец растерялся Чу Ваньнин, не зная, как на всё это реагировать. - Ну, вчера. Забыл что ли? Ты ещё тогда... - Всё! - резко вскинул руки Чу Ваньнин и встал из-за стола. - Да, согласился... Но это же не значило, что нужно было... Мо Жань, что ты за человек такой? Парень лишь пожал плечами и ушёл в комнату собирать вещи, прихватив по пути пакеты. Чу Ваньнин пожевал губами, глядя на билеты, и в очередной раз подумал о том, что выбрал в качестве спутника по жизни самого бешеного, неугомонного и к тому же хитрожопого человека, который добьётся своего любыми доступными и недоступными способами. Он думал об этом пока они собирали чемодан, пока ехали в такси, пока сидели в зале ожидания. Чу Ваньнин пытался вразумить Мо Жаня, пуская в ход все аргументы, но тот словно планировал эту поездку не один месяц, и на все вопросы находил ответы. Когда они уже стояли рядом с поездом, Чу Ваньнин, держа чемодан, внезапно остановился. Мо Жань обернулся и выжидающе посмотрел на мужчину. - Не могу я на море ехать. - в очередной раз сказал он, поджав губы. - Мне нельзя на солнце. Я сгорю и облезу. - Я купил защитный крем. - Мо Жань, у меня... У меня даже плавок нет! - Чу Ваньнин пустил в ход самый, как он считал, убийственный аргумент, и очень сильно напрягся, заметив, как заулыбался Мо Жань. - Ты же не... - Да, плавки тебе я тоже купил, - рассмеялся он и потянул Чу Ваньнина за рукав в сторону перрона. - Не беспокойся, я нашёл твой размер. Твои параметры я знаю очень хорошо, так что не бойся, тебе будет в самый раз. - Я же тебя знаю... - прошипел Чу Ваньнин, стараясь не думать, как Мо Жань "узнавал" его размер. - Ты же наверняка купил самые идиотские плавки, какие только мог найти. Если это так, я тебя там же и утоплю. - Я хорошо плаваю, - заиграл ямочками на щеках Мо Жань. - Пойдём-пойдём, золотце. Всё будет хорошо. Обещаю, тебе понравится. * * * * И он не соврал. Мо Жань действительно готовился к поездке долго, и недаром выбрал именно начало августа. Вода была тёплая, а ноги в резиновых тапочках утопали в обжигающе горячем золотом песке. Это был не простой пляж. Мо Жань прекрасно знал, как Чу Ваньнин ненавидел людей, и понимал, что его не впечатлит пляж, где чтобы добраться до воды, придётся растолкать локтями пол Китая. Орущие дети, целая куча народу, которая вываливалась на берег, чтобы поплавить на солнце жиры или попарить кости, торгующие кукурузой и сладостями торговцы, которые старались переорать и людей, и звуки волн... Пожалуй, Чу Ваньнин, увидев эту картину издалека, молча бы развернулся и потопал бы обратно в поезд. Поэтому Мо Жань привёл Чу Ваньнина на пляж, который выглядел нетронутым и девственно-чистым уголком природы, куда не ступала нога человека. Лишь буйки, мягко качающиеся на волнах, указывали на то, что и здесь бывали люди. Сперва они закинули вещи в домик, который Мо Жань снял на несколько дней, и, захватив сумку с всяким пляжным барахлом, пошли к морю. Время было около шести утра, и курортный посёлок только начинал просыпаться, поэтому людей было немного, и Мо Жань смело взял угрюмого Чу Ваньнина за руку. Он был одет в простую белую рубашку и шорты, и чувствовал себя до того некомфортно, что пытался скрыть за шляпой не только лицо, но и всю свою сущность. Мо Жань же топал рядом в купальных шортах-плавках с рисунком в виде бананов, и его вообще ничего вокруг не парило. Он просто шёл, цепляя взгляды редких прохожих своей прекрасной фигурой, и гоняя во рту зубочистку. Рядом с ним Чу Ваньнин чувствовал себя до того убого, что хотелось крыть матом и Мо Жаня с его идейностью, и весь окружающий мир в целом. Впрочем, когда они оказались на берегу, Чу Ваньнин перестал думать о чём-то, кроме открывшегося вида. Пляж был оборудован, и, разумеется, на него рано или поздно пришли бы отдыхающие, но не в том количестве, в котором они приходят на большие и популярные места отдыха. Сейчас же на нём не было никого, потому что в столь ранний час мало кому захотелось бы купаться. Мо Жань расстелил полотенце, скинул сумку, воткнул в песок пляжный зонтик и побежал к воде, с разбегу прыгая в непрогревшиеся из-за раннего утра волны. Чу Ваньнин же сел в тень зонтика, поджал под себя ноги и залюбовался рассветом. Солнечные лучи золотили тёмно-синюю воду и нежно-голубые волны, которые пушистой белой пеной разбивались о берег, гоняя мелкие камешки и случайные веточки. Воздух был свежий, солёный, и ласковый морской бриз трепал тёмные пряди волос, выбившиеся из-под широкополой шляпы. Мужчина вдохнул аромат моря полной грудью и закрыл глаза, расслабляясь и отдаваясь этой зыбкой атмосфере. Эстетика моря, прекрасная погода. Ещё не жарко, даже скорее прохладно, крики чаек, далёкие скалы, и море. Бесконечно огромное, переходящее в линию горизонта, где оно, казалось, смешивалось с сероватым небом. Истинное наслаждение, которое ничем не испортить... - Ваньнин! Смотри, я медузу поймал! ...а, нет. Есть чем. - Съешь. - коротко ответил Чу Ваньнин и открыл глаза. Мо Жань стоял по пояс в воде. Капельки стекали по его смуглой коже, а в ладони он действительно что-то держал. Услышав ответ Чу Ваньнина, он закатил глаза и отпустил медузу обратно. - Золотце, пойдём купаться! - сказал он и вышел из воды, отряхиваясь, как настоящий пёс. Брызги попали на Чу Ваньнина. - Давай, я тебе спину кремом натру? Почему ты ещё не разделся? Ты бы ещё шубу надел, честное слово. - Мне и здесь хорошо, - спокойно ответил Чу Ваньнин. Мо Жань понимающе хмыкнул и уселся рядом. Они молча смотрели на то, как бледно-жёлтое солнце лениво поднимается вверх, окрашивая облака в золотисто-розовые тона, и Чу Ваньнин неожиданно положил голову Мо Жаню на плечо. Тот от этого жеста как дышать забыл, и решил на всякий случай не шевелиться. Это было очень похоже на то, как кошка ложится тебе на ногу, и если дёрнуть затёкшей конечностью, она тут же проснётся и убежит. Но парня не хватило надолго, и он, повернув голову, слегка прихватил пальцами острый подбородок Чу Ваньнина, припадая нежным поцелуем к чуть приоткрытым мягким губам. Чу Ваньнин тут же почувствовал вкус моря и соли на холодных губах Мо Жаня, и заметил, как мокрые пальцы беззастенчиво начали расстёгивать пуговицы на его рубашке, обнажая белоснежную, не знающую солнца, плоскую грудь. Чу Ваньнин тут же отстранился, но Мо Жань своего занятия не прекратил. - Мо Жань, а ну хватит. - мужчина попытался прекратить всё это безобразие, но Мо Жань одним рывком стянул с него рубашку, и Чу Ваньнин тут же покрылся мурашками. - Слушай, у тебя вообще совесть есть?.. - Купаться. - твёрдо сказал Мо Жань и подскочил, вцепившись Чу Ваньнину в запястье. Тот упёрся пятками в песок, явно не желая подходить к воде. - Да не пойду я! - заупрямился он. - Я же сказал тебе, что сгорю! - Сейчас только утро, не сгоришь! - рассмеялся Мо Жань и потащил Чу Ваньнина к воде. - Пойдём ракушки искать? - Пойдём лучше твои мозги искать... - вяло огрызнулся Чу Ваньнин, и пошёл за Мо Жанем, чувствуя солнечные лучи, скользнувшие по спине. Ну, Мо Жань сказал, что утро, и что он не сгорит. Значит, это так. - Мо Жань... - вдруг сказал Чу Ваньнин, заходя в воду по щиколотку. Парень тут же обернулся. - Спасибо. Мо Жань лишь улыбнулся и протянул руку. Их пальцы переплелись между собой, и абсолютно одинаковые кольца, только разного цвета, сверкнули в лучах рассветного солнца. Чу Ваньнин положил руки Мо Жаню на плечи и легонько чмокнул в щёку. Его щёки тут же порозовели, и он отвернулся. Мо Жань же потянул его за руку на глубину, и Чу Ваньнин доверчиво шагнул следом, зная, что тот не даст ему утонуть. Он верил ему. Доверял всего себя без остатка, и так же сильно любил. * * * * Разумеется, он сгорел. - Ваньнин... - Ещё одно слово, и я тебя точно утоплю.