Важнее жизни

Как же Акутагаву всё бесило. Пока тигр нагло шарил по его кухне, Рюноске отчаянно пытался справиться с эмоциями. Боль, обида, ревность и самое мерзкое — жалость к себе просто душили. Нервы натянулись оголёнными проводами. Каждый, шорох, издаваемый мерзким тигром, казалось вызывал физическую боль. Как же хочется кого-нибудь придушить или закричать. Так, ладно. Нельзя забываться, он не имеет права на эмоции. Во первых, они бесполезны, во вторых, всем на всех насрать, никому не нужны чужие проблемы. Нужно просто держаться, успокоиться, это пройдет, пройдет. В следующую секунду Рюноске слышит, как эта ошибка природы с шумом что-то роняет на пол. Акутагаве пришлось укусить себя за палец, чтобы не завыть. Затем слышатся громкие, быстрые шаги по коридору и хлопок входной двери. Парень с шумом выдыхает и идёт запирать дверь за грёбаным тигром. Хм… А что, если он просто не откроет своему новому " напарнику " , когда тот вернется? Безмозглый идиот. Затем Рюноске направился в душ. Стараясь избегать зеркала, он быстро скинул с себя одежду, теперь она небрежно валялась мятой кучей в углу, выудил припрятанное под раковиной лезвие, сел на холодный пол. В душевой было тихо, стук капель о пол отдавался эхом в голове. Он резко провёл лезвием по запястью, надавливая со всей силы . Слои тонкой кожи с треском разъезжались , образуя длинные раны .Он кромсал свою руку, пока вся боль и обида не вытекли вместе с ручейками тёмно алой крови . Красная кровь на бледной коже , на белой плитке. Странный контраст . Все его руки и ноги были испещрены тонкими шрамами . Этот вид успокаивал, Рюноске знает, что заслужил, и теперь ему стало легче. Спокойнее. Всё правильно. Так надо. Рука болела, но он снова мог мыслить трезво и все его мысли, как всегда крутились вокруг одного человека. Дадзай… Акутагава не мог точно сказать что именно он чувствует. Он знал только, что это было пугающе сильным, сильнее самого Рюноске, сильнее жизни, сильнее смерти. Оно было неправильным, уродливым, поломанным, как и сам Акутагава, как и вся его жизнь. Если бы Дадзай приказал, он бы не задумываясь спрыгнул с крыши или отрезал бы себе палец, иногда Рюноске сам себя пугал. И пускай общество считало подобное неправильным. Парню было плевать, он впервые нащупал в этой жизни что-то настолько настоящее. Он уже жил не просто на зло ненавидящей его вселенной, не из-за глупой гордости или упрямства, он жил ради Дадзая. Это было бессмысленное и иррациональное желание отдать себя, принести в жертву, раствориться в другом человеке. Он не понимал что собственно ему нужно от наставника. Любовь, нежность, признание, секс, а, может быть, он хочет, чтобы Осаму дальше причинял ему боль, ещё больше боли? Но он точно не хочет делиться. Он готов буквально на всё, лишь бы Дадзай смотрел только на него, пускай он даже избивает или пытает Рюноске, медленно вырывает ногти один за другим, не важно, что угодно, он потерпит, он заслужил, но только пусть не гладит этого мерзкого сладенького мальчишку так нежно. Отвратительно. Акутагава знает, что сам он жалкий, что он не заслужил Дадзая, никого не заслужил, он должен был уже давно умереть, но почему этому тигру всё достается так легко? Чувств уже не осталось. Рюноске ощущал внутри себя только пустоту. Наверное, это к лучшему.

***

Ацуши стоял под дверью и держал в обеих руках тяжёлые пакеты, а подмышкой он сжимал с трудом добытый в каком-то бомжатском магазине да ещё и купленный со скидкой потрепанный футон. На кнопку звонка пришлось нажимать носом. Мелодия была какой-то странной, она больше напоминала отрывок из классического музыкального произведения, а не обычный раздражающий писк. Через несколько минут дверь всё-таки открыли. Ацуши окинул Рюноске быстрым взглядом. Матерь божья, он что умеет выглядеть, как нормальный человек? А ему идёт . Акутагава был в домашней серой кофте с длинными рукавами и в серых клетчатых штанах. На его стройной фигуре одежда слегка висела. Лицо обрамляли черные пряди седые на концах, и как Накаджима раньше не замечал эту странную причёску? Хотя не ему рассуждать о странных прическах, конечно. Интересно он их специально подкрашивает или это какая-то генетическая мутация? Ацуши улыбнулся своим мыслям. Рюноске в ответ нахмурился и отошёл, пропуская соседа в квартиру. Акутагава вернулся в комнату, а Ацуши пошёл на кухню раскладывать, купленные продукты. — И как ты ещё с голоду не сдох? — бурчал еле слышно Ацуши, ставя молоко в холодильник. — Акутагава, иди сюда! — разнёсся спустя некоторое время по всей квартире громкий крик. Рюноске сначала хотел это проигнорировать, но потом поморщился и всё-таки побрёл на кухню. Не успел парень сесть за стол, как перед его носом выросла миска с едой. Акутагава вопросительно поднял брови, а Ацуши тем временем устроился напротив и с любопытством разглядывал соседа. На самом деле Накаджима чувствовал вину, тигр всё ещё не мог забыть, как Дадзай ударил Рюноске, след от пощёчины остался до сих пор, это было несправедливо, Ацуши пытался как бы извиниться что ли. — Это что рис в чае, серьёзно? — Акутагава ковырял странное месево палочками, в голосе слышалась насмешка. Кухню заполнял тёплый свет, за окном царила синяя ночь. — Ешь что дают, неженка! — обиделся тигр. — Повтори, как ты меня назвал, Джинко? — перед лицом Ацуши сверкнули серые лезвия. На это Накаджима выпустил когти и зашипел. Акутагава вздохнул, ещё раз посмотрел на миску перед собой и нехотя начал есть. Всё-таки неуважительно относиться к еде, он себе позволить не мог. — Ты испортил пачку моего любимого чая, комок шерсти. Ацуши на это весело хмыкнул.

***

В одиннадцать часов Ацуши в полосатой пижаме уже лежал на своём футоне и пытался заснуть. Он всегда был жаворонком. Но на новом месте уснуть было трудно, учитывая, что его сосед зажег ночник, шуршал страницами да к тому же постоянно хрипло кашлял. Полуночник хренов! Простыл что ли? Естественно, учитывая отношение этого придурка к собственному здоровью. Одно питание чего стоит…

***

Акутагаву напрягало присутствие постороннего в его логове. Он уже как-то успел привыкнуть жить один. Однако Ацуши рано лёг спать и Рюноске мог наконец расслабиться. Он полностью погрузился в чтение и не заметил, как глаза сами закрылись .

***

— Нет! Нетт! Не надо, отпустите, не прикасайтесь ко мне! Только не туда! — раздался в ночной тишине , истошный, наполненный ужасом крик. Акутагава резко подскочил на футоне и заметил мечущегося по полу Ацуши. Мальчик весь вспотел, скинул с себя во сне одеяло, а теперь дрожал от холода, серебряные пряди прилипли ко лбу. Рюноске сел рядом с ним на корточки. — Эй, тигр, очнись! Тебе снится кошмар — Акутагава грубо тряс спящего за плечо. Ацуши открыл свои нечеловеческого цвета глаза, в них блестели слёзы. — М-ммне снился приют, где я вырос — промямлил Накаджима. — Понятно . Акутагава вернулся на своё место Ацуши тихо всхлипнул, а потом ещё раз уже громче. — Послушай, ты теперь в мафии, и поверь мне, здесь у каждого за плечами имеется не менее слезливая история из прошлого о неудавшейся жизни. Здесь тебя никто жалеть не будет. Поэтому подотри сопли и ложись спать — с этими словами Акутагава отвернулся к стене и прикрыл глаза. Когда всхлипы прекратились и Накаджима уснул, Рюноске тихонько подошёл к нему и накрыл одеялом. Раз Дадзай попросил присмотреть за этим мальчишкой, раз этот тигр настолько ему дорог, я сделаю всё возможное. Однако такой слабак всё равно долго не протянет… Рюноске вздохнул, посмотрел на мирно дремавшего тигра и забрался на подоконник, больше он уснуть не смог. Ночь была всё такой же синей .