Другая сага. Убить дракона

— Он... свой, — спустя несколько секунд неловкого молчания, запоздало проговорил Иккинг, склонившись над телом. — Отнесите его к Готти. Уверен, она сможет помочь ему. Холодок иголками прошёлся по спине. Парень сжался. Ему было не суждено увидеть, как Эрета с помощью специальный конструкции, наспех сколоченной из палок и натянутой ткани, несли по деревне, как уложили его на койку в госпитале, как Готти промывала налившуюся красным цветом рану на бедре, как прикладывала к ней вымоченные лечебные травы. Не спрашивала, кем был этот человек, однако знала, что он не был жителем Олуха и не участвовал в сегодняшнем нападении. Целительница устало качала головой, но помощь всё же оказывала. Иккинг, в свою очередь, сначала тихо и боязливо плёлся вслед за воинами, быстро отстал и пришёл, лишь когда старушка вынесла вердикт и на песке прочертила несколько символов: «Истощён. Обезвожен». Теперь Иккинг верил. Верил по-настоящему, верил всему, что когда-то сказал Эрет, этот неудачливый торговец или воин. Верил каждому слову... Парень оставил мужчину в госпитале и за следующую четверть часа дошёл до дома, почти не тронутого драконами. Небольшая щель в крыше и сгоревшая до тла кровать — меньшее, что вытворили драконы за сегодня. Иккинг сел на трон отца, не видя смысла подниматься на второй этаж. Горько усмехнулся, понимая, что сегодня уснёт, скрючившийся на троне, потому как Стоика в лучшем случае ждать придётся только к полуночи. Вдруг увидел на столе свёрток, развернул; прочитал о том, что часть отправленной армии возвращается, не найдя Йохана, и задержится ненадолго на Проклятом проливе. Иккинг с горечью хмыкнул, только теперь понимая, что Йохан тоже был частью плана Гриммеля. Отложил письмо и вскоре с не самыми добрыми мыслями задремал. Стоик не пришёл ни к полуночи, ни к утру. Иккинг спал беспокойно, часто просыпался и вслушивался в шорохи на улице, стараясь по возможности менять положение тела. Он бы сказал, что проспал всего несколько минут, на деле же прошло несколько часов. Он вновь проснулся, когда услышал вой патрульных, громкий шум возни, лязганье металла и множество бранных выражений снаружи. «Что, опять?!» — парень подскочил с трона и рванул к двери. Неожиданно крыша дома с оглушительным грохотом взорвалась, балки и доски рухнули и похоронили бы под собой Иккинга, останься он на троне. Сквозь пепел и древесную пыль увидел дракона. Он был закован в железные латы, испустил из пасти огонь. Иккинг вскрикнул и ошеломлённо выскочил из дома, ломанулся к Большому Залу, замечая полумесяц на небе. Викинги, ещё уставшие и невыспавшиеся, становились возле катапульт. Из Большого Зала вышел Стоик в окружении десятка воинов. Просвистела горящая бочка с маслом, врезалась в амбар. Послышались истошные крики и вопли заживо горящих животных. Несколько катапульт выстрелили в ответ. Перебивали друг друга хриплые голоса. Иккинг обернулся: на горизонте смутно виднелись очертания кораблей. Рассмотреть изображения на парусах он не смог. Снова осмотрелся: вдалеке Смертохват растерзал крупного дракона, сначала сорвав металлическую маску, а затем без жалости вонзив жало в череп. На его ошейнике блестели колбы, полные фиолетового яда. Это значило лишь... Гриммель вернулся. Он был взлохмачен; увидел ученика и с сосредоточенным выражением лица поспешил к нему навстречу. Иккинг настороженно сделал шаг назад, когда его вдруг загородил собой отец, вытянув из ножен меч: — Сделаешь ещё хотя бы шаг — и попрощается с жизнью. — Вы ещё не поняли, что здесь происходит? — в гневе рыкнул Гриммель, ощетинившись, словно сорвавшийся с цепи пёс. — Мы на пороге войны — вот что здесь происходит! — Кто на нас нападает?! — громко спросил из-за спины Стоика Иккинг, стараясь перекричать общий шум и грохот. Вдалеке ещё с полдюжины булыжников насквозь пробили жилое помещение и кухоньку. — Драго Блудвист, — с секундной задержкой последовал ответ, и Стоик медленно опустил меч, выпрямился. Прищурился, вглядываясь в очертания рисунков на парусах. Несколько горящих вражеских стрел вонзились в крышу и без того искорёженного дома. Полыхнули здания. На улице стало черным-черно от дыма. — Драго? Драго Блудвист?! — не то неверяще спрашивал, не то восклицал Стоик, скалясь сквозь бороду. — Безумец... — Не знаю, кто он, но что ему нужно? — Иккинг несмело вышел из-за спины, но к Гриммелю не приблизился. — Наши с вами, Иккинг и Стоик Обширный, смерти, — вздохнул он и устремил на Стоика надменный взгляд. — Смерти двух предводителей и наследника. Если не хотим сгинуть в кандалах, нам нужно сотрудничать до конца. Хотите вы того или нет. — Армия задерживается на Проклятом проливе, — мысленно выбрав меньшее из зол, Стоик сунул меч в ножны, рассудив, что расправится с Гриммелем позже. Если выживет. — Ни письмо, ни любая наша лодка с гонцом не успеют дойти за такой короткий срок, даже если мы задержим войска здесь. Гриммель перевёл взгляд на бывшего уже ученика, чуть прищурился: — А долететь?.. — Нет-нет-нет, я на твоём корабле не полечу! — Хочешь сражаться с ними? — Гриммель указал на обвешанные металлом, приближающиеся драккары. Все попытки жителей Олуха потопить корабли с помощью катапульт были тщетны. — Вперёд! Твоя, Иккинг, смерть будет наиболее значимой для них. — А ты почему не можешь полететь? — безумным голосом спросил Иккинг, замечая, что начал дрожать от переполняющих его эмоций. — Корабль атаковали, когда мы летели сюда. Тросы лопнули. Оставшиеся не выдержат меня, но тебя... Сгусток магмы приземлился в двадцати саженях, прямо на четверых викингов, бежавших к порту. Со всех лиц слетела шелуха кожи, тут же выступила мёртвенная белизна черепов. Иккинг сжался и, не думая, бежал к летательному аппарату. Стоик бежал за ним. — Иккинг! — он остановился возле калитки покачнувшейся конструкции. — Не верю, что говорю это и доверяю тебя этим огнедышащим тварям, но лети к Проклятому проливу через архипелаг Гриммеля, сообщи армиям об атаке и ударьте войска Драго с запада. Если не успеете — отходите и контратакуйте. Вы! — он поднял мокрые от солёных слёз глаза на четверых Смертохватов. Возбуждённые запахом пожара, они вертели головами и тихо скулили от бездействия. — Берегите его! Мы ещё встретимся, обещаю, — добавил уже чуть тише. — Вы всё слышали! — решительно крикнул подошедший Гриммель. — Слушайте и выполняйте любые его команды! Я останусь здесь, здесь я нужнее. Иккинг, подойди сюда, — он подозвал юношу, чьи глаза становились красными, и захлопнул дверцу. Иккинг впервые услышал дрожащий голос Гриммеля. — Возможно, это мой последний урок: мы, викинги, не всегда объединены общими верованиями. Когда враг выставляет армию, мы отступаем и находим другого врага — врага своего врага — и объединяемся с ним. — Поэтому ты настоял на продолжении сотрудничества?.. — Иккинг высунулся почти наполовину и шмыгнул носом. Его вопрос не требовал ответа. Корабль пошатнулся, оторвался от земли и быстро набрал высоту. Стоик небрежно сунул Гриммелю меч, но тот выхватил свой арбалет и, не целясь, выстрелил. С неба свалился дракон в железной маске. — Благородно с твоей стороны отдать корабль и четверых подчинённых тобою ящеров во спасение Олуха и жизни моего сына, — неоднозначно хмыкнул Стоик, взглянув на Гриммеля не без презрения и словно со злобой. — Но это не избавляет тебя от греха. Те викинги всё ещё мертвы. — Мёртвых станет больше, если мы продолжим стоять без дела. Я расскажу всё, что знаю, позже. Сражение началось на рассвете, когда отряды бросились в последний, решающий бой. Солдаты пехоты вкладывали последние силы, желание победить в каждый удар, в каждое движение. Армия Драго Блудвиста наступала с особой жестокостью: сажень за саженью, и порт уже принадлежал врагу. Баррикады не справлялись, их не успели починить всего за ночь. Вскоре под натиском недоброжелателя укрепления рухнули, они вошли в деревню. Стоик направился в центр, в самую гущу происходящего, где сейчас буйствовало и бушевало убийство. Жители Олуха храбро вступали в битвы, падали и погибали под напором толпы. Он ворвался в толпу, сбил с ног нескольких человек, интуитивно ударил мечом и рассёк животы. Сквозь гвалт и рёв пробились визги и звуки боли. Сверху, сея хаос на поле боя, два Смертохвата поливали противника шипящей смесью, которая выжигала глаза и гортань получше кислоты Разнокрыла. Кипучий огонь бичём прошёлся по лицам, телам и рукам людей. Запахло горелым мясом. Шестеро набросились на сражавшегося с волосатым типом Стоика, по шестерым ударила кислота, глазные яблоки лопнули, закипели и вылились на щёки. Немного поредело. Его ударили чем-то в плечо. Сковали. Стоик покрепче сжал рукоять меча и почувствовал, что хватка ослабла. Обернулся и на возвышении увидел Гриммеля с арбалетом в руках, который целился и попал точнёхонько в шейный позвонок спящего ныне солдата. Стоик, хоть его и застигли врасплох, отреагировал молниеносно: пока бородач во вражеских доспехах поднимал меч и метил ему в голову, вождь проворно ушёл от удара, вскрывая грудную клетку и чувствуя, как клинок рассекает плоть. Он был уже сыт по горло такими солдатами, которые метили ему в голову. Боль в раненом плече лихорадочно запульсировала. Шансы на победу стремились к нулю. Стоик отвлёкся от сражения и направился к госпиталю, где Сморкала, близнецы и Плевака как могли оказывали первую помощь: переворачивали солдат на животы во избежание удушения языком или кровью, перематывали раны и перетаскивали тех, кто был без сознания, в безопасную зону. Он удостоверился в том, что захватчики не добрались до госпиталя, и вдруг услышал пронзительный визг. Рванул в сторону звука. Забежал в чей-то дом и увидел светловолосую девочку, которая, сжавшись, пряталась за изломанным стулом. Закрывая её собой, Астрид метила остриём топора в железную маску дракона. Она была взъерошена, грудь тяжело вздымалась в такт неровному дыханию. Стоик рубанул не ожидавшего нападения Громокогтя, и ящер свалился на доски, исходя кровью. — Астрид, сюда! Они вышли на улицу, Астрид несла девочку на руках, затем поставила её на ноги. Она резко прижалась к ноге и юбке, всхлипнула. Шипя и расправляя крылья, по-медвежьи качаясь, перед домом кругами ходил чёрно-красный дракон. Вскинулся, выставил клыки — и ошейник с перерубленными в ходе битвы ремнями упал на песок. Стоик закрыл собой детей, нахмурился. Дикий дракон взвился и невероятно быстрым змеиным движением достиг его, повалил на землю. Девочки чудом успели отскочить. — Астрид, бегите! — рыкнул Стоик, чувствуя, как кончик острейшей конечности вонзился в саднящее плечо. Он потянулся за мечом, но не нашёл его. Гриммель с опозданием осознал, что потратил дротики с ядом, поэтому вытянул из-под изуродованного кислотой тела окровавленный меч и ринулся в бой. От Громокогтя, чьего нападения Охотник не ожидал, спас Смертохват, выставивший клыки, на лету проткнувший желудок и задевший одно или два ребра. Он увидел подростков, драконоборцев, бежавших в сторону госпиталя. Они сопровождали детей, совсем ещё маленьких, не познавших самые страшные страдания, какие могла преподнести война. На него набросились двое. Оба были профессионалы. Первому Гриммель позволил приблизиться, напружинился и точным ударом разрубил нижнюю челюсть и горло. Инерция удара потянула в сторону, и он закружился в ненужном вольте. Закружился и увидел, как Смертолапа сбила сеть, как его ударили в бок и тут же сквозь бронированные пластины ударили в позвонки на спине ещё раз. Дракон свернулся и замер, и даже змеиный хвост с жалом на конце не бил по земле и больше не разбрасывал песок. Гриммель видел, что на нём не было ошейника. Он стал белее смерти. Обернулся всего на мгновение: увидел лежащего на песке Стоика. Его окровавленная рука была неестественно вывернута, а голова лежала так, как лежала у всякого мертвеца. Впрочем, он и был мертвец. Гриммель получил по голове, упал на колени, чувствуя, как по белоснежным волосам струилась кровь. А после следующего удара рухнул и был уже не в силах подняться.

***

Они высадились на архипелаге Гриммеля спустя полтора часа, в каком-то лесочке на одной из самых высоких гор. Здесь, на вершине, пахло сиренью и крыжовником, до сих пор застыло солнечное тепло. Иккинг никогда бы не подумал, что эти острова были в самом деле заселены: дома, хотя сверху и выглядели новенькими, не создавали ощущение уюта, а отсутствие людей делало это место безжизненным... — Вы! — Иккинг осёкся, когда понял, что начал разговаривать с неразумными драконами, а по совместительству заклятыми врагами. Желание же покомандовать кем-то пересилило разум. — Ждите меня здесь. Смертолапы несколько раз заинтересованно моргнули, облизнувшись, и почти одновременно уселись на балки, к которым были прикреплены цепи. Под взорами четырёх пар глаз парень не без стеснения осмотрелся, размял руки и ноги, потому что не доверял оставшимся тросам и не рисковал ходить по кораблю без лишней надобности. Под теми же взорами, не теряя времени, вернулся на корабль и осторожно захлопнул дверцу. — И кому я должен передать послание? Здесь нет никого! — он растерянно развёл руками, глядя себе куда-то под ноги. — Что ж, братцы, видимо, придется спуститься пониже. Иккинг вновь со всей силой вцепился в ограждение, когда корабль взмыл в воздух, а драконы послушно начали снижаться. Не успели достичь земли — один из Смертохватов выставил клыки и повернул голову в сторону. Сквозь шорох листьев послышался топот. Над ухом юноши просвистели дротики. Двое рептилий в мгновение рухнули на крышу корабля, перевернули его, и Иккинга швырнуло в сторону. Он успел ухватиться за верёвку, которая от натяжения разорвалась и обожгла ладони. Неожиданно почувствовал спазм в желудке, горле. Он вскрикнул слабым голосом прежде, чем корабль коснулся земли. Балки превратились в щепки под весом ныне спящих драконов. С разрушительным грохотом рухнули, переломив под собой опоры. Иккинг не успел выбраться из-под перекошенной конструкции, закрыл голову руками и стиснул зубы. Услышал человеческие голоса. Удар в голову ослепил, боль лишила чувствительности, вспыхнула с новой, ужасающей силой. Он смог лишь приоткрыть глаза и всхлипнуть, чтобы затем потерять связь с реальностью.