Молоко

Мадлен знала, что он подсматривал за ней через стену. Он всегда был слишком ненасытен до внимания и теперь, когда она стала матерью, особенно. Каждый раз, когда она оголяла грудь и сцеживала молоко для сына, она знала, что Патриот не пропустит это. Конечно, её грудь стала вдвое больше, она сама стала ещё красивее. И это не говоря о том, что она стала раздеваться в кабинете вдвое чаще. Его незримый взгляд возбуждал её, заставляя желать разрядки. К сожалению, мастурбировать на работе было не в её правилах. Да и зачем, когда он всегда был рядом чтобы помочь ей в этом. — И как долго ты еще намерен просто смотреть? Тишина. — Я знаю, что ты смотришь, и поверь мне, это чертовски меня возбуждает. Тишина. — Я знаю, чего ты хочешь. И если ты, наконец, зайдёшь, я дам тебе это. Она провела рукой по своим набухшим и томящимся соскам. Её грудь, несмотря на возраст, была всё также аппетитной. Мадлен знала, как это его возбуждает. Томительная минута ожидания и Патриот практически ворвался в её кабинет. Спасибо хоть стены и дверь остались целыми. На его лице дежурная милая улыбка, а в глазах едва заметное тепло. Но она знала, что скрывалось за этой улыбкой и этот человек пугал её. Если однажды что-то пойдёт не так, он убьёт её так же, как убивал всех тех людей, что как-то помешали ему или ей самой. Но у неё было преимущество. Она знала его маленькие слабости. — Я всегда готов прийти тебе на помощь, ты же знаешь. Она улыбнулась, встала из-за стола и села на кушетку, призывая его присоединиться. Патриот проследовал за ней как послушный щенок, готовый на все ради ласки. Он сделает все, чтобы получить эту ласку, она знала это. Недолюбленный в детстве, он жаждал любви хоть кого-нибудь. И она была тем человеком, который мог её дать. Ей всегда нравились молодые мальчики, особенно такие, которые видели в ней материнскую фигуру. Вероятно, в психологии существовал какой-нибудь умный термин на эту тему, но Мадлен не хотелось утруждать себя поисками. Патриот положил голову на её колени и требовательно припал к ее груди, начиная жадно сосать ее молоко, слегка прикусывая соски. Она мягко застонала. О, да, это было несравнимо с тем, как её собственный сын делал это. Это было лучше. Это было возбуждающе. Стоило позволить ему сделать это раньше. Мадлен почувствовала, как помокрело между ее ног. — Малыш, оставь немного Тедди. Не будь жадиной. — Тедди? Ах, твой сын. Сопляк сможет пережить один день без молока, — проворчал Патриот, отстраняясь от её груди на мгновение, чтобы сползти на пол и устроиться между её ног. — Ну, не нужно ревновать. Ты всегда будешь моим самым любимым мальчиком. — Очень на это надеюсь. В противном случае мне придётся разрушить твою карьеру и быть может убить, — сказал он полушутя. Она знала, что это не было пустой угрозой, но она также знала, что он не сможет причинить ей вред. Она была единственным человеком, к которому он питал неподдельные чувства. — Какой жестокий мальчик, — улыбнулась Мадлен, запуская пальцы в его волосы и вновь позволяя ему припасть к своей груди. Она знала, что — Итак...Тебе нравится моё молоко? — Оно не может, не нравится. Это не какой-то субпродукт из магазина. Это твоё молоко. Это так...взбудораживает. Я бы съел всю тебя, но сомневаюсь, что это будет хорошей идеей. В этот раз, когда он отстранился, его подбородок был перепачкан в молоке. Мадлен улыбнулась, наклонилась и слизала молоко с его подбородка, жадно целуя его в губы. Да, её молоко и правда, было вкуснее магазинного. В магазине никогда не продавали подслащённое молоко со вкусом миндаля. — Ты можешь съесть часть меня. Ту часть, которая уже изнемогает от желания. Патриот усмехнулся и, сняв перчатку, сунул в её промежность пальцы, заставляя её громко стонать. Боги, если бы она не знала, как он получил свою силу, она бы, как и многие в этом мире, нарекла его богом. Он был невероятно хорош в сексе. Он знал, как сделать ей хорошо и он двигал пальцами так, как ей это нравилось. Она помогала ему бёдрами, пока Патриот целовал её. Судорога сотрясла её тело, когда она, наконец, кончила. Патриот лениво лизнул свои липкие пальцы. — Молоко всё же лучше. — Не заставляй меня чувствовать себя дойной коровой, милый. — Если ты и корова, то самая лучшая из них. — Весьма сомнительный комплимент, но я приму это. Патриот улыбнулся и сел на кушетку, позволяя Мадлен себя оседлать. Теперь настала её очередь сделать ему хорошо. Она знала, как ему это нравится и делала именно так, как ему это нравилось. Он не мог не играть с её грудью в процессе, заставляя Мадлен улыбаться ещё больше. Она насаживалась на его член, двигая бёдрами, и они оба стонали от наслаждения. Когда стараниями Патриота из её груди выступило немного молока, она смазала свои пальцы в нём и запихнула их в его рот. Он любил слизывать молоко с её пальцев. Спустя пару минут Патриот шумно кончил. Иногда Маделин жалела, что её кушетка слишком маленькая и её нельзя сделать больше, чтобы лежать вдвоём. Он вновь лежал на её коленях, улыбаясь как кот объевшийся сметаны. — Нам нужно повторять такое почаще. — Хм, я подумаю над этим. Она вновь поцеловала его. Пусть их отношения не были нормальными в привычном смысле этого слова, они наслаждались этой ненормальностью. Это было взаимовыгодно.