1+1=окно/1+1=window

Близнецы поняли это, как только мама усадила их на тот полосатый диван и сказала «Девочки». Вскоре после Парижа, когда она позвонила из отеля, чтобы попрощаться по телефону, её голос слишком сильно отдавался эхом на линии. «Девочки,» — сказала она, и Кэролайн выпалила: «Вы разводитесь», потому что у мамы был такой взгляд, и, о, это был взгляд из инкубатора, из темных, беспомощных далей. А потом Миранда кивнула и обняла их, слишком крепко, но они ничего не сказали, потому что нельзя переворачивать на спину то, что не могло подняться. После объятий Миранда пошла на кухню, чтобы сделать им бутерброды, а близнецы ждали в гостиной, сидя близко друг к другу и молча. Это была та презентабельно выглядящая комната, предназначенная для важных гостей, взрослых и хорошей осанки. Близнецы сидели очень прямо на диване в тонкую полоску и не разговаривали. —Бутерброды? – наконец спросила Кэсс. — Ага. —Но она никогда… —Я знаю. —Ну, разве мы не должны… –Нет. Комната, с ее жесткими поверхностями и современным декором, казалось, хмурилась на них, все еще вдыхая остатки запаха бабушкиного детского белья, одна из косичек Кэролайн была распущена. «Что вы здесь делаете?» — казалось, спрашивала комната. «О», — снова сказала Кэсс и опустила голову на диван. «Он должен был,» —Кэролайн сжала руки в кулаки, прижимая их к бедрам. — «Должен был прислать документы, когда она была дома. В Париже…» «Он не ушел, — сказала Кэсс, уткнувшись в диванные подушки. — Его не было в аэропорту, когда она возращалась. Он даже не приехал». «Засранец, — пробормотала Кэролайн, и Кэсс повернулась, чтобы посмотреть на нее. — Я ненавижу его, Кэсс, — сказала она с перекошенным лицом. — Я ненавижу его, я ненавижу его, лучше бы он умер». «О, не говори так, — взмолилась она, но Кэролайн только вздрогнула и уткнулась головой в плечо Кэсс. — Давай, мама вернется с минуты на минуту, — сказала Кэсс дрожащим голосом. — Ну перестань, ты не можешь этого делать сейчас». «Он такой засранец, Кэсс, — прошептала Кэролайн ей в шею. — Такой засранец. — Кэсс ничего не сказала, просто молча погладила ее по волосам и попыталась быть сильной. Вещи Стивена исчезли из таунхауса быстро, тихо и почти без заметных изменений. После того как все будет сказано и сделано, от него не останется ничего, кроме воспоминаний о неловких обедах, приглушенных ссорах и двух парах уродливых туфель с круглым носком. Однажды он пришел за своими вещами поздно вечером, задолго до сна. Миранда осталась в кабинете, листая Книгу, но Кэсс увидела его на пути в ванную. Они долго стояли, Стивен и Кэсс, глядя друг на друга. Стивен первым отвел взгляд. На следующее утро за завтраком, когда Миранда была в соседней комнате, Кэсс открыла шкафчик со счетом внутри и поставила галочку в своей колонке. «Зачем это? — спросила Кэролайн. — Патриция была у ветеринара». В течение следующих недель близнецы были осторожны. Они следили за Мирандой в поисках каких-либо признаков тени инкубатора и стали говорить тише, чем обычно. Что было вполне уместно; весь дом чувствовал, что ему нужно находится в постоянной тишине, сдерживая свои скрипы и стуки до более счастливых времен. Даже хитрая четвертая ступенька оставалась безмолвной, и Кэсс было чрезвычайно легко выкрасть их старую кассету с «Ловушкой для родителей» из шкафа с фильмами внизу и спрятать ее в их комнате. «Наверное, её надо сжечь», — сказала она Кэролайн, но тут же остановила себя: «Дымовая сигнализация», и вместо этого они разломали её на мелкие кусочки. Так прошли две недели, в водовороте приглушенных голосов и контроля от назойливой прессы. И вот однажды Кэсс открыла входную дверь, чтобы забрать почту, и оказалась лицом к лицу с Андреа Сакс, стоящей на крыльце. «Гм, привет,» — сказала Андреа. «Разве тебя не уволили?» — скептически спросила Кэсс. «Да, — рассмеялась Андреа, но не слишком радостно. — Я вроде как надеялась… — Она замолчала и провела рукой по волосам. — Послушай, — сказала она, — ты можешь просто передать это своей маме для меня?» — Она сунула грязный розовый конверт Кэсс и ушла, вот так просто, спеша по улице. Кэсс медленно закрыла дверь. «Что это?» — спросила Кэролайн с дивана, когда Кэсс вернулась в гостиную. «Не знаю. — Кэсс снова и снова вертела в руках конверт. — Это для мамы, от Андреа». «Ни в коем случае, — Кэролайн села, полностью заинтересовавшись. — Я думала, ее уволили, — она протянула руки — Давай, дай это мне. — Кэсс протянула конверт, и она внимательно осмотрела его, проведя ногтем по корешку, проверяя его прочность. Снаружи ничего не было написано. — Откуда ты знаешь, что это для мамы?» «Она сама сказала. Андреа». «Подожди, что? Она была здесь?» «Только что, у двери». «Господи», — Кэролайн торопливо выдохнула, насвистывая сквозь зубы. «Ну, мы должны его открыть. — На неуверенный взгляд Кэсс она сказала — Мы просто скажем маме, что конверта не было. Пусть думает, что Андреа не может себе их позволить, раз она потеряла работу «. На самом деле это письмо-бомба, а то, что Кэсс считала очень милой открыткой с цветами на обложке. «О Боже, — простонала она, переворачивая карточку, чтобы посмотреть на производителя. — Это открытка «Холлмарк»… А ты знаешь, как мама их ненавидит… Мы не можем отдать ей это, она упадет в обморок». «Заткнись, — сказала Кэсс, выхватывая у нее открытку. — Мы даже не знаем, что там внутри». Вместе они склонились над ней, готовясь читать, когда— «Девочки, что вы делаете?» «Черт, — прошептала Кэролайн и медленно повернулась к матери. — Это для тебя», — сказала она, протягивая карточку, широко раскрыв невинные глаза. Кэсс изо всех сил старалась сделать их невинными. Миранда подняла бровь, но ничего не сказала, просто открыла коверт и прочитала. Близнецы наблюдали, как ее лицо побледнело, а глаза закрылись. И, о, вот оно снова, прячущееся в изгибе ее щеки, в линии подбородка: их старый преследователь инкубатор, провода, булавки и тяжеленные вещи, вещи на их спинах, которые не могли позволить подняться снова. Но когда Миранда закончила читать, она просто сказала: «Ужин через десять минут», — и вылетела из комнаты, как ни в чем не бывало. Днем позже они нашли карточку в мусорной корзине в ее офисе, разорванную в клочья. Кэролайн аккуратно склеила её обратно, при помощи скотча и липкой ленты. Как только она закончила, она прочла его… и еще раз прочла… и еще раз. И тут она ахнула. Кэсс бросилась к ней, ожидая ругательств, угроз, может быть, даже крошечной обезвреженной бомбы, но Кэролайн только покачала головой. «Кэсс, — недоверчиво произнесла она, глядя на испорченную карточку. — Это записка с благодарностью. Ничего, кроме благодарственного письма». Они не спросили Миранду об этом, конечно же, не спросили — не все идеально рассчитанные, ровно в семь тридцать, перерывы в мире были достаточны для этого вопроса. Но это подтвердило их подозрения, что Энди явно не была обычной помощницей. «Возможно, нам не следовало так быстро разбивать «Ловушку для родителей» — сказала однажды Кэсс. Кэролайн совершенно не понимала, что она имеет в виду, но объяснений не последовало. — Она просто… Она могла бы пригодиться», — только и сказала она. Они больше не следили за Мирандой в поисках признаков неприятностей — они были слишком заняты тем, чтобы держаться от нее подальше. Она нашла счет внутри кухонных шкафов и стёрла его, хотя Кэсс плакала, кричала и хлопала дверью. Она критиковала все-от одежды до домашних заданий и выбора лака для ногтей. «Я убью ее, — сказала Кэсс, меняя повязку в четвертый раз за час. — Я действительно, действительно собираюсь убить ее» «Не смей, — прошипела Кэролайн. — У нас одинаковая ДНК, помнишь?» Но вот однажды все это прекратилось. Когда Кэсс открыла дверь, за ней следовали Миранда и Кэролайн, потому что кто бы ни был снаружи, он стучал, и стучал достаточно громко, чтобы весь дом, казалось, проснулся и заметил. «Привет, — Андреа Сакс проскользнула в дверь и остановилась в фойе, расставив ноги. —Ладно, вы двое, — сказала она — уходите. Я обещаю, что позже дам конфетку, подарю вам щенков, сделаю ваше домашнее задание, но сейчас вам действительно нужно… уйти». Близнецам потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что она на самом деле говорит с ними — она смотрела только на Миранду. «Пошли, Кэсс, — сказала Кэролайн, пристально вглядываясь в лицо матери– Пойдем, нам тут явно делать нечего». — Миранда не пошевелила ни одним мускулом. Впервые за несколько недель четвертая ступенька скрипнула, когда они поднимались по лестнице. Они как раз распластались на полу лестничной площадки и заглядывали в щели в перилах, когда началось: «Ах ты сука, — прошипела Андреа. — Не могу поверить, что ты пошла к моему боссу. Меня чуть не уволили, ты ведь этого хотела — дать мне рекомендацию, а потом все отнять? Это что, какой-то непонятный больной наркотический кайф для тебя?» Наступила тишина, наполненная стуком каблуков Андреа по мраморному полу, когда она ходила взад и вперед. Близнецы затаили дыхание, и дом затаил дыхание, а потом… — «Я получила твою визитку,» — протянула Миранда. Андреа развернулась и с грохотом повернулась к ней: «И подумать только, что я действительно потратила время, — выплюнула она. — Зря потратила бумагу, чернила и …» «Ясно, что времени было немного, — фыркнула Миранда. — Как раз хватит на карточку из девятнадцати слов. От «Холмарк». «Ты что блять, –выдохнула Андреа— считала?» «Это был символический жест, — продолжала Миранда, — после всего, что я для тебя сделала. Было бы лучше, если бы ты вообще ничего не делала. И то было бы больше со вкусом. «О, да пошло все нахуй»,— прорычала Андреа и потянула Миранду за плечи. И поцеловала ее. (И после этого, конечно, будут проблемы; ужасные, ужасные вещи, напечатанные в газете, и папа подаст в суд на опеку; будут драки в школе, и Патриция умрет, и крики по всему дому. Энди будет неправильно говорить «Спокойной ночи» или забудет и даст Кэсс клубнику. Может быть, даже тень инкубатора спрячется по углам. Но.) «Видишь, — пробормотала Кэсс, -"Ловушка для родителей". Я же говорила».