***
– Старайтесь попасть по ушам. Это сильно дезориентирует их на несколько секунд и даст вам время на выстрел. По приказу учителя Алекс с силой бьёт по вискам демонстрационного манекена ладонями. Твёрдый силикон вибрирует от удара. Киллх кивает и поворачивается к сидящим на полу спортивного зала курсантам. Он что-то говорит, но Алекс не слышит – он смотрит, как из внутреннего двора уезжает чёрный микроавтобус.***
Джордж приходит в комнату поздно ночью. С тихим стуком ставит кейс на пол. Алекс слышит шорох его одежды, лежит тихо и почти не двигается, глядя в тёмную стену. Прислушиваясь. Кровать за его спиной прогибается, талию обвивают уже привычно холодные руки: – Спишь? – шепчет Джордж совсем рядом, его голос наполнен усталостью. Алекс хмыкает: – Уже нет. Между лопаток блондина упирается чужая макушка, и объятия становятся крепче. – Извини. – Ничего. Алекс хотел поинтересоваться о его заданиях сам. Потом, когда придёт время, когда они оба будут готовы, когда не будет этого сокрушающего чувства приближения неизбежного. Он не был уверен, что сможет выслушать Джорджа сейчас – картинка собственного трупа у ног возлюбленного не покидала голову, хоть Алекс и знал, что целью охотников становятся только опасные сверхспособные. И в нём пылал страх, смешанный со жгучей ненавистью к миру, в котором опасные способности оказывались смертным приговором. Он тоже опасный. – Сегодня было двое, – почти буднично рассказывает снайпер голосом, который не предназначен для описания убийства. Алекс пытается выдохнуть как можно тише, тревога клубится в горле. – Они уходили с места преступления.. вроде как. Я стрелял по наводке. Не спрашивал. Не спрашивал… Это могли быть случайные люди. Где доказательства их виновности? И Джордж не сомневался, когда стрелял? Или.. – Тебе было страшно? – блондин касается кисти Джорджа. Чувствует дрожь чужих пальцев, тех, что сегодня нажимали на курок. – Нет, не было. Они, конечно, сверхспособные, но были далеко. Джордж, что бы ты сказал если бы знал, что сейчас обнимаешь такого же как те, кого ты сегодня прикончил? Он близко, на расстоянии одного вдоха, на расстоянии одного резкого рывка, поцелуя, удара локтем в челюсть. Будь он целью… подчинился бы Джордж приказу? Испугался бы? Алекс прикусывает губу: – Мы можем просто уйти отсюда. Сбежать. Давай сбежим, Джорджи? Ещё не поздно собрать сумки с вещами и уйти. Снять квартиру в Лондоне, работать в милой кофейне, проводить вечера вместе, лениво обниматься на диване и листать каналы на телевизоре, пока у ног мурлычет любимая кошка. Выбросить из головы тренировки, оружие, не озираться на способных. Алекс бы рассказал всё, правда! О них обоих. Где угодно, но не здесь. Не когда он под угрозой. Джордж молчит. Ночная темнота скрывает всё, пожирает звуки, цвета, но вместе с тем делает выстроенные вокруг его сердца стены прозрачными. И Алекс видит. – Я.. я не могу, – Джордж запинается, приостанавливается чтобы вдохнуть, будто оправдываясь. – Здесь тяжело, но я не могу позволить сверхспособным забрать ещё больше жизней. Я должен их остановить. Ради тех, кого я не успел спасти. Алекс видит, что Джордж на крючке.***
Два слова – “я сверхспособный“. Три слова – “и ты тоже“. Алекс вряд ли скажет их. А если начнёт, то закричит от того, что сдерживает в себе – слишком много чувств для одного человека, даже такого сильного как он. Он хочет рассказать Джорджу, что между ними не просто симпатия. Что они связаны, как две половины одного целого. Но все слова, что приходят в голову, звучат глупо и наивно. И он не говорит их. Не говорит ничего. “У меня новое задание“ – четыре слова. Алекс слышит их каждую неделю, с трудом принимает и с тревожным трепетом ждёт возвращения уже изменённого человека. Другого. В комнате их трое – он сам, Джордж и его винтовка. Джордж не замечает, как с каждым днём Алекс становится всё более апатичным, а руки его всё чаще сжимаются в кулаки при упоминании заданий – Джордж носится с бумажками и пополняет папку с досье на своём сером ноутбуке, заключая бестелесные имена в цифровые коробки нулей и единиц. Мечты стираются в пыль.***
– Ты задумывался над тем, кого именно убиваешь? В прачечной тихо, только гудит одна из стиральных машин. Алекс сидит на лавке у стены, глядя на то, как Джордж сбрасывает с себя одежду прямо в пластиковую корзину на полу, и невольно задумываясь о том, что из-за чёрного цвета формы пятен крови на ней не видно. “Джордж снайпер, а не головорез” – внутри зарождается смешок, но тут же гаснет: разница невелика. – Мм.. убийц и насильников? Кого скажут, того и ликвидирую, – брюнет на секунду останавливается и пожимает плечами, но его руки комкают чёрную рубашку с какой-то затаённой нервозностью. – Ты сам говорил, что я делаю правильные вещи. Что-то изменилось? “Ты не виноват” – ложь. – Нет, но.. Ты правда веришь тому, что нам говорят на лекциях? В эти страшилки про способных? – плавно съезжает с темы Алекс и отводит взгляд в выложенный плиткой пол. – И тебе не интересно, как именно они отличают опасных способных от безопасных? Как происходит этот отбор? – Опасны все, кто способен на убийство. – На убийство способен каждый, Джордж. Будешь всех убивать? – Если прикажут, то буду, – резко отрезает Джордж и берёт в руки корзину. Алекс замечает, как его челюсти сжались. – С чего вообще такие вопросы? Раньше тебя это не волновало. Голос сквозит недоверием, и блондин подрывается с места, торопливо подходя к Джорджу и хватая его за плечо. Зелёные глаза наполнены решительностью: – Я хочу, чтобы ты был честным с собой. О чём ты думаешь, когда нажимаешь на курок? Ты боишься наказания в части? Мы можем решить это. Давай уедем, прямо сейчас! “Он убивает не по своей воле, это видно! Только не мой Джорджи, только не он. Не притворяйся, скажи правду, Джордж, скажи, что сомневаешься, скажи, что не согласен с теми, кто желает способным смерти!” Джордж зажмуривается. Бледнеет. Лёгкие Алекса наполняются огнём, а сердце громко стучит в груди, хотя он не произносит ни слова, только смотрит, не моргая – ну же, отвечай! Скажи причину, назови имена тех, кто мешает им убраться отсюда и жить счастливо! Тех, кто мешает им быть вместе без недоверия и недомолвок. Плечо под его ладонью вздрагивает, и Джордж рвано вдыхает: – ..Отпусти. Пелена спадает, и Алекс отдёргивает руку, с неверием наблюдая за тем, как на светлой коже красными пятнами проявляются следы его пальцев. – Я.. Джордж, прости.. – тянется, чтобы прикоснуться, но Джордж отшатывается назад: – Я думаю о людях вокруг меня. Об ответственности. Теперь это моя работа. И я не уйду. – Короткие предложения острыми осколками впиваются в сердце Алекса, и ему кажется, что он задыхается. – Выгораживая преступников ты становишься таким же, Алекс. Ты не был там. Ты не убивал. Ты не имеешь права осуждать меня, потому что не будь меня там, люди могли погибнуть. Уже погибли. Джордж оставляет вещи и уходит, Алекс стеклянным взглядом смотрит ему вслед. Пустая комната, лишённая чужих глаз, позволяет ему замахнуться и в бессильном порыве ударить кулаком об стену, от чего по её зеленоватой поверхности идут тонкие трещины.***
Он не ест. Не спит. Тренируется. Груша принимает мощные удары с неизбежной покорностью, пока Алекс вымещает на ней злость и боль, но едва ли это могло помогать достаточно долго, чтобы стать полноценной альтернативой компенсатору, ранее всегда бывшему рядом. Сейчас Джордж избегает его, уклоняется от диалога и пропадает в коридорах, тенью скользя по стенам с винтовкой наперевес. И Алексу больно. И он бьёт сильнее. Накануне первого весеннего дня Алекс впервые побеждает Киллха в равной борьбе.***
Светлый и необременённый мебелью кабинет наполнен солнечным светом и чем-то напоминает больницу. Он не обжит, здесь пусто и, кто-то мог бы сказать, что даже стерильно, но Алекс со своего места у стола мог рассмотреть толстый слой пыли на подоконнике позади того, кто сейчас изучал его личное дело. – Ты достиг больших успехов, Алекс. Ты обошёл своих однокурсников по… всем пунктам. – Киллх сверяется с листом бумаги, на котором перечислены его, Алекса, достижения. Среднее время прохождения пятикилометрового кросса, скорость на полосе препятствий и некоторые показатели силы. – Впечатляет. Учитель кивает каким-то своим мыслям, на что блондин покашливает, чтобы привлечь его внимание к себе: – Я- – Ещё не думал о том, куда пойдёшь после выпуска? – игнорируя порыв курсанта, Киллх небрежно листает страницы в зелёной папке. – ..Нет, сэр. Не думал. "Конечно думал, – лебезит внутренний голос, – кофейня, коты. Джордж". Джордж… Их отношения испортились, если сказать мягко. Алекс потупил взгляд в пол. Когда они в последний раз разговаривали? Вчера? Если можно назвать разговором обмен любезностями перед тем, как Джордж отчалил прикрывать зад какой-то правительственной шишке. Алекс не терял надежды переубедить его, но тщетно – все разговоры заканчивались одним и тем же. Джордж обвинял его в обелении убийц, а он срывал голос, повторяя что не все способные могут оторвать башку простому смертному по желанию, будь то недостаток силы или избыток альтруизма. Их споры становились всё бессмысленнее, и Алекс уже начинал терять корень проблемы в постоянных препирательствах. А руки предавали его, словно обложенные льдом немели и переставали слушаться. Хотелось разбить их в кровь об стену, чтобы почувствовать хоть что-то. Наверное, это неправильно… Щелчок. Алекс моргает пару раз и смотрит на недовольное лицо Киллха, чуть отодвигаясь от пальцев перед своим лицом: – Да, сэр? – Ты меня слушаешь? Предложение есть, говорю. В Америке. Впахивать придётся, но платят много, – он встаёт и отходит к окну, подставляя лицо солнцу и складывая руки за спиной с удавьим спокойствием. – Там такие как мы в почёте. Алекс похолодел. Его раскрыли? Или просто посчитали преуспевающим учеником? – Я не совсем понимаю… – он хмурится, инстинктивно делая шажок назад. – Всё ты понимаешь, – Киллх отмахивается, не удостаивая Алекса даже взглядом. – Джек уже согласился. И другие тоже скоро согласятся. Значит, Киллх всё понял… От него хотят избавиться? А как же Джордж, при одном воспоминании о котором под сердцем удушающе покалывало, кто переубедит его? Его нельзя бросать тут, наедине с теми, кто склонит его на неверный путь… – Я никуда не поеду. Его руки сжимаются в кулаки, на кончиках пальцев скапливается морозец, но Киллху, похоже, абсолютно плевать: – Дело твоё. Я бы на твоём месте согласился… – учитель скалится, на секунду вновь становясь тем, кого Алекс увидел ещё в первый день знакомства – хищником, что унюхал лакомый кусок. – Такой ресурс пропадает. Блондин выходит за дверь, хлопая ею, возможно, слишком сильно.***
Время лечит. Весь март и часть апреля Джорджа перестали вызывать на задания. Он нехотя рассказал Алексу, что они теперь практикуют индивидуальные однодневные командировки: не более двух человек могут отсутствовать за раз, а остальные занимаются по упрощённой программе. Перепалки в их комнате вспыхивали всё реже, Алекс позволил себе выдохнуть – может, если они не будут касаться щепетильной темы, Джордж скоро откажется от своих стремлений. Они снова проводили время вместе. На еженедельных лекциях даже сидели рядом, а Алекс мог взять его за руку, ненавязчиво переплетая их пальцы. Джордж слегка краснел и смотрел в сторону. Как раньше. Вопрос убийств повис в воздухе невидимым смогом. И когда Джорджа вдруг вызвали на тренировку в море, Алекс не подумал лишнего и просто пожелал удачи.***
Он мог быть в их числе. Алекс дёргается, когда за окном капля воды вдруг бьётся об жестяной карниз, но сразу возвращается в свои мысли, нервно отстукивая ногой по полу. Он сидит на застеленной кровати в их с Джорджем комнате: всё так, как было до их ухода на прогулку в сад. Небольшой беспорядок, серые стены, ставшие родными, но теперь всё казалось бессмысленным и глупым. Совсем как до их знакомства. Он мог быть там, среди них, мог помогать спасти экипаж корабля, и его бы точно так же забрали неизвестно куда после несправедливого суда. Встал бы Джордж на его защиту? “Пороховая бочка”, ха. Вот что он на самом деле думает. И слова Джорджа про “удивительность” способностей теперь пустой звук. А он ведь почти поверил. Рассказывать про способности больше нет смысла – нужно уйти молча. В голове проскакивает мстительная мысль: Алекс бы посмотрел на лицо Джорджа, когда тот бы узнал о том, кем является. “Может, он бы застрелился” – из груди вырывается полный молчаливого неодобрения вздох. Алекс опускает голову на колени, зарываясь пальцами в волосы. Сердце уже не стучит в висках, дыхание не сбивается, но на душе мерзко. Хочется отмыться от клейма угрозы обществу, но от себя не убежишь. Дверной замок щёлкает, прежде чем ручка двери опускается вниз. Парень поднимает голову, глядя на неожиданного гостя: в проходе стоит Джек. Он выглядит нервным, словно на взводе – Алекс чувствует это очень тонко. Оба сверхспособные, как-никак... В руках Джека спортивная сумка, наспех застёгнутая змейка прищемила край спрятанной за ней одежды. – Алекс? Тебя хочет видеть Киллх. Зайди к нему, это срочно. Блондин знает, к чему всё идёт. Он коротко отмечает в голове все вещи, которые нужно собрать, и кивает после недолгой паузы. – Они оплатят билет?***
Вокруг столько знакомых лиц... Они все переглядываются между собой, в глазах один вопрос – “и ты тоже?”. Все в чёрной форме, кто с рюкзаком, кто с сумкой: здесь, в аэропорту, оказалось чуть меньше половины их потока. Кого-то даже провожают: Алекс издалека смотрит на то, как Джек прощается с низкой светловолосой девушкой, хлопая её по плечу и улыбаясь, хотя в автобусе его лицо было воплощением слов “тревога и неопределённость”. Притворяется для близких. Как и все они. Джорджа среди провожающих, конечно, не было. Блондин поправляет лямку на плече и неловко отводит взгляд в пол. Он не сказал ни слова о своём отъезде. Так будет лучше для них обоих, пока всё не стало ещё хуже. А может, он просто бежит туда, где его наконец оценят по достоинству. Его настоящего.