Мама для наследника альфы

Впервые попадаю в спальню Брендона, она строгая, но в то же время уютная. Оформлена в тёмно-коричневых, шоколадных, тонах и буквально пропитана его ароматом, напоминающим хвойный лес после дождя летним утром. Жадно втягиваю, понимая, что соскучилась по этому аромату. Казалось бы, альфы не было всего несколько дней, а мне так не хватало наших совместных завтраков и ужинов, споров и пререканий, его запаха, пронизывающего серого взгляда, низкого бархатистого голоса. Стою в дверях и чувствую себя лишней тут, наблюдая, как служанки суетятся, расстилая широкую постель, мужчины аккуратно укладывают и раздевают Брендона. Мне очень хочется помочь, больно видеть эти рваные раны по всему его телу, но я не знаю, чем могу быть полезна. Пожилой мужчина, как я поняла, местный лекарь, склоняется и рассматривает израненное тело, качая головой. — Надо омыть, мне не нравится несколько ранений — слишком глубокие. Думаю, что регенерация займёт несколько дней. Надеюсь, что дикие не использовали яды, иначе, может быть сложно. — Петро, у вас есть с собой артефакты, выявляющие яд? — спрашивает один из мужчин, высокий мощный блондин с карими глазами. — Нет, они дома. Только вечером смогу доставить, — качает головой лекарь. — Адриан, вы видели, как произошло нападение? Или, может быть, вы, Чарли? — Нет, мы нашли его уже в таком состоянии. Судя по всему, это случилось ночью, диких было много. Мы выставили двух патрульных, но они мертвы. Похоже, что что-то спугнуло нападавших, они не завершили дело до конца, — отвечает второй мужчина, тоже высокий, но не такой мощный, как блондин. — Но потрепали его знатно, — снова качает головой лекарь, бросая взгляд на Брендона. — Адриан, управление стаей пока на вас? — Да, — кивает блондин, — Когда вы предоставите более точный прогноз, Петро? — Когда проведу проверку артефактами, если в организме есть яды, то выздоровление может затянуться. Извините, мне нужно приготовить отвары, — лекарь выходит из комнаты. Привлекаю к себе внимание, когда отхожу, чтобы его выпустить. — А вы? — вопросительно смотрит блондин. — Арина. Меня зовут Арина. Я — мама Николаса. — А, истинная. Будет лучше, если вы будете рядом с альфой. Считается, что близкое присутствие истинной, может ускорить регенерацию. — А вы кто? — наконец решаюсь спросить. — Почему вы все называете меня истинной? — Но как же… — растерянно возражает мне второй мужчина, но первый его перебивает. — Моё имя — Адриан. Я бета, то есть второй волк по значимости в стае, после Брендона. Это Чарли, он — гама. Третий волк. — Понятно, — киваю ему. — Но вы не ответили на вопрос. Почему вы считаете меня истинной? — Брендон сказал, — нехотя отвечает Адриан. — Он говорил, что нашел истинную, её запах — самый прекрасный на свете. Но она — человек, к тому же, из другого мира. А потому, Брендон сомневался, стоит ли вам рассказывать. — Погодите, — выставляю руку ладонью вперёд, и качаю головой. — Может ли быть одна истинная у двух оборотней? — Нет, мисс, — вежливо отвечает Чарли. — Хотя… Истинные пары настолько редки, что никто точно уже не может рассказать о них. Слухи, домыслы, но факты стёрлись из памяти. Но, насколько знаю, случаев, чтобы одна волчица была истинной для двух оборотней не бывало. В голове снова сумбур. Если Брендон считает, что я — его истинная пара, то как быть с Марком? Он ведь тоже признал во мне ту, что дарована луной. Кто из них ошибается? Наверное, Брендон. Может быть, он просто так сказал членам стаи, что я — его истинная? Чтобы оправдать моё пребывание в этом мире и в его доме? Ведь альфа не делал никаких попыток к сближению. Мы общаемся исключительно из-за ребёнка, которого оба любим. — Вы уверены, что альфа говорил обо мне? Насколько мне известно, он встречается с волчицей по имени Лесли. — Уверены, мисс, — тут же отвечает Чарли. — А с Лесли он разорвал все отношения пару дней назад. — Но ведь в то время его не было в поселении, — качаю головой, отказываясь верить услышанному. — Лесли была с нами в поездке, — мягко улыбается Адриан. — Ей необходимо было купить что-то в городе, она попросилась с нами, чтобы не путешествовать одной. Так вы побудете с ним? — Да, — обреченно выдыхаю я. Истинная я или нет, с этим разберусь позже. Сейчас же, когда Брендон истекает кровью, это не столь важно. Если моё присутствие хоть как-то способно помочь, я буду рядом. — Что я должна делать? — Кажется, нужен тактильный контакт, — неуверенно говорит Чарли. — Возьмите его за руку. — Извините, мисс, мы должны идти. Необходимо провести расследование. Когда альфа очнётся, он захочет покарать виновных, — учтиво кланяется Адриан. Они с Чарли выходят из комнаты, о чем-то тихо переговариваясь. Я остаюсь наедине с еле дышащим мужчиной. Сажусь рядом с кроватью, беру Брендона за холодную ладонь и рассматриваю его бледное лицо, обескровленные губы, черные тени, залегшие под глазами. Он выглядит таким слабым, хочется погладить его по голове, обнять и просить скорее выздоравливать. Закусываю губу, сдерживая рвущиеся наружу слёзы. — Я принёс отвары, — тихо говорит лекарь, приход которого я не заметила. — В синей чашке — укрепляющий, в зелёной — кровоостанавливающий. Мисс, я бы хотел омыть раны и наложить повязки. Непонимающе смотрю на него. Мне уйти? Или можно остаться? Только теперь замечаю, что вслед за лекарем, в комнату вошла служанка, держащая в руках таз, от которого поднимается густой пар. — Я сама, — хрипло отвечаю я, отбирая таз у служанки, — что здесь? — Это выжимка из коры дерева демор, она помогает регенерации. — Идите. Вы, кажется, собирались принести артефакты, которые распознают яды? Вот и несите поскорее, — грубо говорю лекарю, не понимая, почему он не торопится. Сама, тем временем, скрываюсь в ванной, наполняя еще один таз чистой водой. Когда возвращаюсь в комнату — она уже пуста. — Ох, Брендон, как же ты так, — даю волю чувствам, ощущая, как слезы катятся по щекам. Окунаю в воду чистую тряпку и аккуратно омываю тело от грязи и крови, бережно промокаю и обрабатываю каждую ссадину и рану на рельефном теле. Следом накладываю повязки, пропитанные выжимкой, из неизвестного мне дерева, надеюсь, что она и правда помогает. Стираю слёзы ладонями, осматривая проделанную работу, удовлетворённо киваю. Убираю всё, снова сажусь рядом с кроватью и беру мужчину за руку. День обещает быть очень долгим, наполненным неизвестностью и отчаянием. Видеть, как отец твоего ребёнка мучается — невыносимо, ловить каждый его вдох и стук сердца, надеясь, что он очнётся — больно. Но я переживу это и Брендону не дам умереть.