***
Мне снилась старая деревянная лачуга посреди леса, ветхая, кажущаяся крохотной на фоне вековых раскидистых деревьев, шумевших листвой от порывов ветра. Дотронулась до двери, чтобы попасть внутрь и, будто в мгновение, оказалась в небольшой комнате, выглядящей бедно, но опрятно. В воздухе витал запах смолы и каких-то трав, я видела пламя в очаге, сложенном из камней, висящий над огнём чугунный черный котелок, внутри которого бурлило вязкое варево тёмно-зелёного цвета. Старая покосившаяся кровать, заправленная белоснежным постельным бельём, выглядывающем из-под цветастого лоскутного покрывала, делающего убогое убранство комнаты наряднее, мутные окна, едва пропускающие свет, низкие потолки. — Ави, ты здесь? — женский голос, доносящийся из-за двери звучит глухо. Оглядываюсь, замечаю в углу беременную девушку, сидящую в мягком кресле с потёртой обивкой. Девушка увлечена своим занятием, вышивает что-то на больших пяльцах, не замечая ничего вокруг. Она худая, даже можно сказать, хрупкая, удивительно, что большой живот не перевешивает её, когда она встаёт. Её длинные светлые волосы заплетены в косу, большие синие глаза сосредоточенно наблюдают за стежками, аккуратно ложащимися на ткань, молодая, младше меня, выглядит лет на шестнадцать, не старше. — Авалина! — дверь распахивается, в комнату врывается женщина-ураган, по-другому не назовёшь. Невысокая, пухлая, с ярко-рыжими волосами, в беспорядке рассыпанными по плечам, она быстро передвигается и говорит, бурно жестикулируя, её глаза изумрудного цвета лучатся теплом и светом. — Ави, ты опять не следишь за отваром. Нужно было полчаса назад добавить ферзалию, — всплёскивая руками, воклицает женщина, вроде бы строго, но её глаза при этом блестят искрами веселья, губы сложены в лукавую улыбку. — Прости, Рхона, — наконец, отвлекаясь от вышивки, отвечает девушка. — Смотри, здесь такой интересный стежок, он у меня плохо получается, а я хочу успеть вышить наволочку до рождения малышки. «Рхона?» — мои глаза продолжают наблюдать за женщинами, тем временем, ошеломлённный мозг анализирует новую информацию, мысли скачут, я не в силах поверить, что вижу перед собой ту самую ведьму, дневник которой я читала. Может быть, это просто совпадение? Происки подсознания, которое выдало мне этот необычный сон, не справившись с большим количеством новых впечатлений, свалившихся на меня в последние дни. Снова прислушиваюсь к разговору. — Ави, у тебя получается очень красиво, не выдумывай. А мне срочно требуется смазать раны миссис Хэйд мазью, в которую ты забыла добавить ферзалию, — ласково журит девушку Рхона. — Да, — понуро опускает голову Ави. — Может быть снова используем воду из озера? Она же способна излечить любые болезни. — Ты же знаешь, что для того, чтобы вода сработала, требуется очень много сил, — тяжело вздыхает Рхона. — А у меня их почти не осталось, после того, как я подпитала Карлоса. Глаза Авалины загораются злостью, она вскакивает с кресла, отбрасывая вышивку прочь: — Зачем ты продолжаешь выхаживать его, Рхона? Он же был против ведьм! Против нас! А стоило ему попасть под проклятие, сразу прибежал с просьбой вылечить его. — Ави, ты еще слишком молода, многого не понимаешь… — Нет, Рхона. Это ты слишком сердобольная, готова прийти на помощь даже карателям, — яростно выговаривает девушка, отворачиваясь. — Из-за таких, как Карлос, моя малышка осталась без отца. — Вилмот просто оказался не в то время, не в том месте, Ави, — качает головой Рхона, подходит к котлу и кидает в него какой-то цветок, из-за чего отвар меняет цвет на ярко-желтый. Глаза Ави наполняются слезами, губы дрожат, понимаю, что она едва сдерживается, чтобы не разрыдаться, разговор об отце ребёнка дается ей с большим трудом. — А мы, Рхона? Как нам выжить? Мы спрятались вдали от всех, в этой непролазной чаще, заняв почти разрушенный дом давно умершего лесника, но и здесь каратели могут нас найти, ведь страждущие находят. Я не хочу для моей девочки жизнь в вечном изгнании, — тихо говорит девушка и качает головой. — Не хочу. — Тише, Ави, — подскакивает к ней Рхона и обнимает, успокаивающе поглаживая по спине. — Всё образуется, вот увидишь. Скоро им надоест выискивать светлых ведьм, они поймут, что мы — не зло. — Я помогу тебе с миссис Хэйд, — тихонько всхлипывает Ави. — Поделюсь энергией. — Спасибо, Ави, не нужно. Ты беременна, твоя энергия больше нужна твоей дочери, — тепло улыбается Рхона, аккуратно стирая слёзы с щёк девушки. — Нет, — упрямо заявляет Ави. — Ты права, из-за меня миссис Хэйд осталась без мази, давай поможем ей. Моей энергии хватит на всё. В следующий момент оказываюсь в другой комнате, она гораздо больше той, в который я слушала разговор Ави и Рхоны. Здесь теплее, в закопчённом камине горит огонь, вдоль стены стоит несколько кроватей, скрытых балдахинами, напротив, в самом углу комнаты, стол, уставленный разного рода емкостями, заполненными какими-то отварами, мазями, порошками. Похоже, что это какой-то лазарет, но по-домашнему уютный, именно здесь ведьмы принимают страждущих, размещают их и лечат. Здесь слышны тихие разговоры, стоны и шепот, молящий о выздоровлении, воздух тяжёлый, будто наполненный болью и отчаянием. Рхона и Ави стоят над одной из кроватей, подхожу ближе, чтобы увидеть, что они делают. На кровати лежит пожилая бледная женщина с тонкой, будто пергаментная бумага, кожей. Её лицо, руки и тело покрыто многочисленными ранами, некоторые из которых гноятся, другие кровоточат. Кривлю нос, замечая, как расходятся края одной из ран, внутри которой что-то шевелится. — Миссис Хэйд, сейчас вам станет лучше, — ласково говорит Рхона женщине. Та разлепляет сухие серые губы и молит: — Пожалуйста… Мне так больно, везде больно… Сделайте что-нибудь. — Готова? — тихо спрашивает Рхона у Ави, та кивает и закрывает глаза. — Матер натура обсекро ауксилиум, — Рхона достаёт из одного из многочисленных карманов платья пузырёк с водой и капает по капле на каждую рану, продолжая монотонно произносить слова. — Даре потестатем куранди, ут аква екс лаку креата, а вобис ауксилиум импетро рид оф маледикто, куод хабет бефаллен филиа туа. Ави кладёт руки на тело женщины, вижу, как вода, попадая из пузырька на раны, начинает светиться зеленоватым светом, буквально на глазах, мелкие царапины пропадают, большие и глубокие раны становятся меньше и выглядят, будто заживают уже несколько дней, кожа женщины, хоть и остаётся по-прежнему бледной, но больше не выглядит тонкой и иссохшейся. Мои глаза расширяются от удивления, пока я наблюдаю за ведьмами, совершающими ритуал исцеления. Когда всё заканчивается, Миссис Хэйд больше не стонет от боли, выглядит почти здоровой. Зато Рхона, щеки которой еще недавно заливал румянец, кажется обессиленной, Ави же, бережно поддерживая живот одной рукой, другой опирается на стену. — Тебе надо отдохнуть, я дальше сама справлюсь, — уставшим голосом говорит Рхона, помогая девушке идти. — Рхона, я чувствую, как ты ослабла. Тебе тоже надо отдохнуть, — шелестящим голосом отвечает Ави, с трудом переставляя ноги. — Нет, — категорично заявляет Рхона. — Я сегодня слышала от одного мужчины, который пришел просить о помощи, что каратели…***
— Арина, — сквозь туман слышу голос Алекса, чувствую, что он трясёт меня за плечо. — Да, — отвечаю ему, стараясь понять, где я и что происходит. — Ну наконец-то, я уже двадцать минут стараюсь тебя разбудить, но ты не просыпаешься, — слышу облегчение в его голосе. Резко сажусь на кровати, когда осознаю, что по-прежнему нахожусь в комнате Брендона, который, лежит рядом со мной без сознания. Поворачиваю голову к окну, отмечая, что уже глубокая ночь. Сколько же я проспала? Как Брендон? Возвращаю взгляд на мужчину, внимательно осматриваю его в тусклом свете свечей: всё то же поверхностное дыхание, бледная, с испариной, кожа, только раны, кажется, меньше кровоточат. Жив. — Петро приготовил что-нибудь? Сумел понять, что за яд использовали дикие? — требовательно спрашиваю Алекса. Тот качает головой и отвечает: — Лекарь внизу, он пытается что-то сварить, использует разные комбинации растений, но пока, яд не чувствителен ни к одному отвару или мази, — киваю на его слова. — Ты добыл воду? — задаю следующий волнующий меня вопрос — Да, вот. Только я не понимаю, зачем она тебе. Она же бесполезна, — недоуменно поднимает брови оборотень, наблюдая, как я судорожно вцепляюсь в пузырёк. Я же, уже не слушаю его, прокручивая в голове слова, которые говорила Рхона. Конечно, она была опытной и сильной ведьмой, они были вдвоём с Ави. Но вдруг… Вдруг и у меня получится, хотя бы чуть-чуть облегчить состояние Брендона, продлить его жизнь, хотя бы до момента, пока лекарь не отыщет противоядие. Я могу попробовать, с помощью воды из озера и заклинания из странного сна, который приснился мне. Надежда вспыхивает внутри меня, словно огонёк, согревая своим теплом. — Выйди, пожалуйста, — прошу Алекса. Не хочу, чтобы он знал, чтобы тоже обрёл надежду и потерял её, если у меня ничего не выйдет. — Что ты собираешься делать, Арина? — строго спрашивает оборотень. — Ничего… Ничего не собираюсь, Алекс, пожалуйста… — с мольбой смотрю в его глаза. Мы теряем время, его и так мало, я должна попробовать, должна воспользоваться шансом, не зря мне именно сейчас приснился сон о том, как ведьмы исцеляли раны — он должен как-то помочь, должен значить хоть что-то. — Проверь пока, как там Петро. Может быть, ему удалось что-то придумать или хотя бы понять, что за яд был использован, — говорю мужчине, мечтая, чтобы он оставил меня здесь одну, наедине с Брендоном. — Я просто проверю раны, перевяжу и тоже спущусь. Нужно обсудить, как нам быть дальше, к кому обратиться за помощью. Алекс неуверенно кивает, не сводя с меня подозрительного взгляда, но, тем не менее, выходит из комнаты и прикрывает за собой дверь. Я сажусь рядом с Брендоном на кровати, открываю пузырёк с водой и концентрируюсь. Ощущаю, что странное чувство, появившееся во мне еще утром, крепнет и закручивается во мне в воронку, будто бы подгоняя мне сделать то, что я собираюсь, совершить первое в своей жизни заклинание. Облизываю пересохшие губы, глубоко вздыхаю, подрагивающими руками снимаю повязки, наклоняю пузырёк над самой глубокой раной, роняя каплю, одновременно с этим начинаю произносить: — Матер натура обсекро ауксилиум….