D(R)EAD.

      Подобно богам, люди им поклонялись. Подобно дьяволам, люди их боялись. Столько лет, существующие в мире три клана наводили ужас на обычных, неспособных вступиться в схватку с ними жителей Атреи – прекрасной, процветающей планеты, пестрящей столькими видами существ и богатой историей. С их силой могут потягаться лишь те, кому хватит духа и смелости пойти на верную, и столь ужасающую смерть.              Они – заклинатели. Маги, подчинившие себе каждый элемент, существующий в мире, от контроля пространства до времени. Но увы, с каждым веком их силы иссякают подобно источнику с пресной водой, а рождением новых, себе подобных не могут обрадовать, ведь этаких попросту нет. Люди уже перестали подносить подарки, проводить праздники в их честь, а некоторые так вовсе надеялись уничтожить их, чтобы больше никогда не подвергали опасности жителей Атреи, но пока что, удача не играла на их стороне, и любая попытка убить обращалась крахом.              Всего существует три клана: «Белые вороны» - самые низшие из заклинателей, куда может попасть любой юноша, чья магическая энергия в крови самую малость превышает способности обычного человека.              «Красный дракон» - клан, которого страшится половина человечества, ведь сила их подобна мифическому существу, о котором слагают сотни легенд, о котором поют песнопения, и готовы склонить головы как только глава клана появится на глазах у людей, но увы, что всё это лишь жалкие восхваления фанатиков, готовых каждую монету отдать, лишь бы вступить в него, ведь никто не сравнится с самым сильным, древним, и могущественным кланом, что появился еще за несколько сотен лет – как слагают легенды - до Дракона – «Черная лилия».              «Черная лилия» — вот чего действительно боится человечество. Никто не мог пробраться на базу клана, выкрасть хоть какие-то сведения, самую малость повествующие о предыстории и появлении Лилии. Поговаривают, что сам Триниэль – ангел смерти, - когда-то создал клан, наделив всевластной силой его былых приспешников. Абсолютно у каждого своя легенда о нем, и все только что и могут как немые зрители – стоять в стороне, и наблюдать, как даже нынешний Король Асмодеи – считающийся самым властным и могущественным правителем за всю историю, - дрожит при одних лишь спокойных переговорах, просящий у «Черной Лилии» помощи в захвате других государств. Но они никогда не помогают, пока сами того не пожелают. На память всего мира, он приходил на помощь лишь единожды – когда была тысячелетняя война меж расами, в которой они даже бровью не повели, и уничтожили каждого, кто хоть немного желал посягнуть на сердце их семьи. Ни единая капля крови их не коснулась в тот злополучный день. И именно с того дня, все поняли –идти на пути «Черной Лилии» будет концом для них.       Пока ветер тихо и мелодично завывал под опавшие, сгоревшие доски небольших жилищ деревни, крупные капли дождя приятно тарабанили по оставшимся - пускай и не в лучшем виде – деревянным домам, скатываясь по черепице на промерзлую землю. Взрослая женщина с поседевшими от тяжести прожитого бремени волосами, завязанными в небрежный пучок на затылке и потухшими, голубыми – словно вода в роднике - глазами, оглядывает останки произошедшего на днях пожара, что виднелся с высокой горы на протяжении нескольких десятков километров. Вместе с командой она искала средь пепелища выживших, но единственное что они смогли найти – это лишь сгоревшие остатки костей, и, видимо, пожар был настолько велик и ужасен, что смог затронуть, пускай и в малой степени,соседние поселения с людьми, но к великому счастью – и одновременно с этим огорчению – заклинатели льда и холода подоспели, и смогли потушить пожар в соседних деревушках, спасая людей от неминуемой гибели, но не успели упасти от беды других, что в этом нуждались гораздо больше.              - Эйла! – неожиданно доносится голос из-за спины, за которой находился маленький сгоревший домик, - Тут ребенок! Поди глянь.              Женщина разворачивается, неспешным шагом, в котором виднелась усталость, направляясь ближе, где слышался громкий, несдержанный плач младенца. Она смотрела нечитаемым взглядом на груду обломков, за которыми прятался единственный выживший. Она завернула за груду, и собственным глазам верить поначалу отказывалась: завернутый в белоснежную ткань младенец в люльке, громозвучно плакал и пока всё помещение было в гари от пожара, кроватку малыша окружала прозрачная сфера, отдающая легким оранжевым свечением.              - Младенец с барьером? – обращаясь к темноволосому мужчине с легким ароматом бергамота, она не видела, но чувствовала, как её приспешник придавался думам. Сейчас, прямо на паре двух глаз, разворачивалось настоящее чудо. – Не думаю, что в этом захолустье мог обитать кто-то, способный поставить печать, чтобы барьер держался несколько суток, иначе стражники Асмодеи уже пронюхали бы об этом.              - Ты так уверена, что этот «кто-то», не он? – устремляя взгляд нефтяных глаз на женщину лет тридцати, мужчина кивнул в сторону деревянной люльки, с высеченными на ней языками пламени. Голубые глаза скептически оглядели его. – Сила будущих заклинателей всегда проявляется до десяти лет, и если в этом младенце заточено столько магической энергии, что он запросто смог воссоздать барьер, сам того не осознавая – становится понятна причина пожара, ведь такому как он силы сдерживать в его-то возрасте бедственнее всего.       - Думаешь…              - Я не думаю, я уверен. Этот младенец и послужил причиной пожара. – кивая домыслам Эйлы, двадцатилетний парень неспеша подошел к барьеру, протягивая руку и оставляя между ним и сферой жалкие сантиметры, - Теплый. – подтвердил собственные мысли Чжун, поправляя одеяния цвета багровой крови и кивая, - как я и предполагал.              - Огонь? – неуверенно подходя ближе, и делая то же самое, что и младший, Эйла вскинула бровь, - Действительно, огонь. Давно заклинателей с этой стихией, так еще и такого масштаба не видала.       - Не нравится это мне. – хмуря густые черные брови, альфа вопрошающе глянул на женщину, на голову ниже его самого, - Что будем с ним делать? Оставить его здесь будет плохой идеей, но можно…              - Нет, Чжун. - перебила мужчину та, - Никакого убийства маленького ребенка, тем более с такой магической энергией.– голубые глаза, прежде напоминающие бездонные глубины океана, заискрились непонятным, ослепляющим сиянием. Холодные руки потянулись, и беспроблемно прошли сквозь барьер, напоминающий прозрачное, потухшее солнце, словно младенец и есть его кусочек - Мы заберем его себе, и поставим печать, чтобы первые года жизни он не мог натворить дел, а позже… - Эйла взяла в руки маленький сверток с мальчиком, поправляя белую шелковую ткань. Ребенок в её руках почти моментально замолкнул, смотря двумя зелеными, словно большие изумруды, глазами. - …я стану его наставницей.              - Эйла! Что ты такое молвишь? А вдруг этот ребенок будет опасен не только для нас, но и для целого человечества!? Ты ведь видела его силу!              - Чжун, - уставшим тоном молвила та, - пускай он и силён, если мы сможем вырастить его, и помочь контролировать силы, он ни за что не станет для нас опасностью. Каждому заклинателю нужен наставник.И я стану для этого мальчика наставником.              - Дело твоё, - потирая переносицу двумя пальцами, мужчина лишь уставшим тоном прохрипел: - но поминай мои слова, если однажды он станет тем, из-за которого погибают невинные люди.              *** - Кто-нибудь, поймайте этого мальчишку, он ведь мне всю кухню спалит! – забежав за невысоким юношей в комнату, кухарь рассматривал гостиную, в поисках скрывшегося из виду омеги.       Логово «Черной Лилии» никогда нельзя было назвать, словно именно тут жили самые могущественные заклинатели, а скорее, богатые купцы: панели из темного дерева, с высеченными на них волнами, по которым скакали рыбы, и словно оглядывали своими бесстрастными глазами каждого вошедшего. Кожаные кресла, и камин, покрытый черным мрамором с золотыми разводами. Эйла – глава Лилии, всегда любила подчеркивать богатство клана, и попросить слуг сходить в город, да купить блюдца с золотой каёмочкой – не составляло для неё никакого труда. Их казна всегда наполнена сотнями тысяч монет, и отдать около тысячи просто на то, чтобы её семья ужинала в окружении золота – она была только рада.              - Не поймаешь, не поймаешь! – резко вскрикнул аловолосый мальчишка, выбегая из-за кресла и, подобно стреле, пролетая рядом с мужчиной в белом фартуке сквозь высокий дверной проём, что лишь вскрикнул, упуская из виду, вновь нашкодившего словно маленький котенок, шестилетнего юношу. Ким бежал по длинным, заставленным цветами да невысокими тумбами коридору, с довольной улыбкой влетая в объятия своей наставницы – Эйлы, что, расставив руки в сторону, подхватила рыжеволосого на руки, начиная кружить в воздухе.              - Опять повару готовить мешаешь? – остановив веселые карусели, женщина взъерошила от природы рыжие, словно языки пламени волосы, заметив в изумрудных глазах омеги огонек игривости. – Я же говорила тебе, Тэхен, что не нужно мешать, если нам готовят ужин.              - Ну… я помочь поджарить мясо просто хотел. – виновато опустив миндалевидные глаза вниз, лишь пробурчал тот.              - Тэхен, ты еще не умеешь до конца контролировать то, сколько магической энергии вкладываешь в умения, поэтому прошу, не надо. – ласковая улыбка расцвела на лице взрослой женщины, и приблизив ладонь к детскому личику, она убрала за маленькое ухо непослушные прядки огненных волос, - Иди лучше с Чжуном поиграй, он как раз сейчасв своем кабинете. Думаю, он будет только рад тебя увидеть.              Это было последнее, прежде чем маленький омега, поправив тканевый ремень ханбока оттенка цветущей фиалки, удалился, стуча посонами по деревянному полу коридора. Уже не первый год Тэхен стал полноценным членом «Черной Лилии» и, не смотря на свой юный возраст, по силе превосходил подавляющее большинство юношей, но сейчас, когда мальчишке только шесть лет, в его голове лишь ветер да дурачество, присущее всем его сверстникам. Поначалу, когда он только лишь появился в семье Лилии, никто не питал к нему доверия, привязанности, и лишь одна Эйла, с самого появления этого малыша, часами проводила с ним пору, когда Тэхен так сильно нуждался в материнской любви, и никто, кроме неё – женщины, что так желала ребенка, не мог подойти на роль матушки для маленького заклинателя лучше. И прямо сейчас, она смотрела на удаляющегося омегу, как на самое дорогое сокровище, что так страшно потерять. Никто прежде не получал столь великой чести, чтобы сама глава клана смотрела на кого-то с такой нежностью, и желанием уберечь от любой тяжести бремени, что через какие-то года упадут на тэхеновы плечи.              Так и шел год за годом. С каждым разом тренировки во внутреннем саду его дома, под опадающими лепестками сакуры, становились труднее, а задания клана – горестнее да бессердечнее. Просыпаясь в первые лучи солнца, он должен был за считанные минуты позавтракать, прежде чем Эйла принуждала его, молодого и совершенно неподготовленного омегу, изучать древние свитки с писаниями, тренировать магические приемы, вытачивая их до идеала, и лишь когда диск в небе касался горизонта, она отпускала юного мальчишку. Но впервые оказавшись в запретном лесу, наедине со своими страхами и теми ужасами, что хранят в себе темные, дремучие ветки высоких сосен, закрывающих вид на солнечное небо и обнимающих весь лес во мрак, Ким впервые осознал, насколько горестен и бренен тот мир, что бескрайним полотном разливается за пределами стен родного дома, на первый взгляд одаряя человечество бескрайними, душистыми полями, морями из песка и ледяными землями. Прежде чем встать на путь истинного, могущественного заклинателя, претендент на место должен был три дня и три ночи выживать в тайге, и если он вернется, не сойдя с ума, то докажет то, что действительно достоин ходить с титулом члена «Черной Лилии». И омега доказал, только вот…              Вернулся он лишь через неделю, после положенного урочного часа. Никто не знает, что с ним происходило, ведь каждый раз, стоило кому-то вымолвить про это словечко, человек мог в ту же секунду остаться лишь серым сгустком пепла, отдающим легким ароматом, что был так прелестен для Тэхена. Тогда, на месте юного, четырнадцатилетнего мальчишки с искрой в глазах и верой в лучшее будущее, вернулся парень, с глазами подобными острому клинку, заряженным десятками мертвых душ, что в любую секунду могли замертво опустить жалких людишек на колени.              Эти десять ночей стали для Кима самым жестоким в мире уроком.              ***              - Тэхен, ты стал лучше десятков взрослых желающих попасть к нам! – оживленно воскликнула Эйла, - Давненько ты столь серьезно к делу не подходил. Я приятно удивлена. И ежели…              - Мне приходится быть самым лучшим. Иначе никак. – пожав узкими плечами, он нахмурил густые брови, устремляя взгляд зеленых как изумруд глаз на звездное полотно, накрывающее небо во время непроглядной тьмы. Осень в Черныхгорах ныне была холодна и туманна, словно во мгле скрывалось то, что запретно было человеческому глазу. Из-за высоких деревьев смотрели десятки светящихся глаз, и какие желали сцапать в свои лапы очередную жертву, а какие смотрели, в надежде выпустить измученную скитаниями душу из проклятых мест–было непонятно омеге, по чьему телу проходилась рябь ощутимо неприятных мурашек. – Скоро к нам заявится Инквизитор. Не думаете, что он в очередной раз попытается пудрить нам голову с войной против «нечисти»?       - Я не думаю, я знаю это. Но мы всё равно его и близко к храму не подпустим. – лишь ласково усмехнувшись, невысокая женщина лет сорока подошла к юноше, поправив выбившиеся прядки красных, словно кровавое солнце во время заката, волос. – Ты такой взрослый стал. Уже семнадцать лет. Помню, я в твоем возрасте уже была одним из лучших заклинателей Асмодеи.              - У меня какое-то плохое предчувствие… - прошептав бархатным голосом, парень глянул ядовито зелеными глазами на наставницу, - Вам не кажется, что скоро должно что-то произойти?              - Ты про слухи о восставших драконах? Король уже этим занимается и ищет вместе со стражей и искателями места, где могли быть они захоронены. Не волнуйся, я уверена, что это не более чем слухи. – скрестив перед собой руки, потухшие от времени глазасверкнули, подобно орлу, желающему напасть на свою жертву, - Драконы испокон веков являлись лишь выдумкой фанатиков, что желали превознести придуманные ими божеств выше. Ты это сам хорошо знаешь.              - Знаете, Эйла, вы всегда были столь сдержанны и умиротворены, что сам Маркутан мог бы вашей выдержке позавидовать. Что-же сейчас произошло? Неужели боитесь за свою жизнь? –приблизившись, и немного наклонив лицо, между кончиками носов оставались жалкие сантиметры. Горячее дыхание сердцеобразных губ обжигало, не оставляя ожогов, чужие, что нервно приоткрывались в попытках вдохнуть свежий воздух. Старшей омеге даже показалось, словно чужие глаза засверкали во мраке ночи от переполняющего чужую душу зла. –Я разочарован немного в вас, вымолвлю честно. – и за один миг юноша отдалился. Сейчас он, из несущего страх за собой заклинателя, за которым по пятам шастала смерть, превратился в обычного мальчишку. И как он умудрялся так ловко меняться?              - Тэхен… - было начала та, но омега лишь жестом попросил замолчать, поднимая ладонь на уровень груди.       - Я не хочу говорить сейчас. – тяжкий вздох, словно он дался юноше с трудом, выходит из грудной клетки, и в последний раз оглянув женщину, жуткий оскал озарил аккуратное лицо парня и несвойственно длинные для омег клыки, - Спокойной ночи.              В один миг Эйлу окружил зеленый туман, неприятно оседающий своим запахом лотоса на легкие, и стоило за секунду ему рассеется так же быстро, как и появится, на месте былого омеги не осталось и следа. Уже не впервые он так заканчивает беседу, а наставница как не могла, так и не может вывести его на серьезный разговор, чтобы наконец-то узнать причину столь смерзающего отношения. Тэхен изменился до неузнаваемости, и вместо былого, нежного и трусливого омеги, остался лишь вселяющий ужас заклинатель, что в один миг может тебя стереть в порошок, и никто даже заикнуться не посмеет.              Больше не было ветренного юноши.       Больше не было маленького огонька.              ***              Ночь встречала сияющий в свете высоких светил храм, с висящими на них флагами черной лилии. Длинная, пролегающая дорога вниз по склонам гор вела прямиком в Пандемониум – столицу Асмодеи. Над ступенями возвышаются десятки сверкающих огней, активно приближающихся к светлице клана. Громкие возгласы людей принуждают Тэхена раскрыть глаза, и стоило это сделать, как его начинают трясти за плечи, что-то бормотать и единственное он слышит ясно, словно освобождённое от тяжести облаков небо:              - Тэхен, на нас наступают! – раскрытые от ужаса глаза смотрят на него, пытаются что-то еще договорить, но учащенное сердцебиение пульсирует в висках, и каждый тэхенов вздох слышится как топот сотни копыт.              - Тогда идемте защищаться! – Тэхен было желает сорваться, но его резко хватают за запястье и усаживают обратно на мягкие перины, замечая вопрошающий чужой взгляд.              - Ты уйдешь, Тэхен. Мы не знаем наверняка, хватит ли наших сил остановить бунт, но подвергать тебя опасности я не желаю. Если ты вступишь в бой и истощишь все магические элементы –твоя смерть будет неминуема, ты ведь до сих не научился контролировать свои расходы энергии. А я не хочу тебя терять.– сжимая в руках теплую тэхенову ладонь, темноволосая женщина прижала непонимающего мальчишку к себе, перебирая в длинных пальцах огненные волосы.              - Но Эйла… - было желал возразить юноша, как та, содрогаясь в приступе подступающих слез, молвит:              - Тэхен, они хотят забрать тебя! Кто-то рассказал о твоей силе Королю, и теперь он желает забрать тебя себе. Они закуют тебя в оковы, и ты не сможешь даже двинуться с места. Будешь до ретроградного дня без возможности на свободу существовать, ведь твои силы подавлять будет специальная печать. Я не позволю такому как ты погибнуть, и не отдам тебя им. Потому единственный выход -бежать сломя голову. – снимая с длинной шеи кулон с веткой вишневого дерева на фоне белоснежной луны, он в миг оказался в ладони младшего. – Это будет твоим напоминанием обо мне. Через пару дней в порту Северной гавани отходит судно, что отправится в Элиос. Побежишь туда через запретный лес по главной тропе, и когда выйдешь, иди вперед и никуда не сворачивай. Через несколько часов ты окажешься в порту, заплатишь главное моряку, и через день вы отбудете.              Под нижним веком младшего омеги скапливается влага, что скоро вот-вот норовит потечь, подобно роднику с чистой водой. Он смотрит зелеными, словно яркое поле в момент летнего пика глазами,и сам не замечает, как с каждой секундой былая ясная погода мрачнеет, небо затягивается дождливыми тучами, и вот-вот в них сверкнет молния. Резко воздух разрезает звук бьющегося стекла, и осколки от былого окна второго этажа, где находилась спальня заклинателя, падают на теплый деревянный пол, и в середине валяется камень размером с человеческий кулак. Эйла мигом хватает юношу, накидывая на его плечи черный плащ и убегая за пределы былой спальни.              Топот ног, возгласы разгневанных людей и стражников слышаться где-то позади, пока женщина ведет парня, что стал ей как сын, к черному выходу. Небо прорезают разряды вспышек, и каждые несколько секунд Ким видит, как свет от молний освещает окровавленный двор за окнами коридора. Лежащие на земле трупы неспеша пропитывают собой траву, окрашивая её в багровый цвет. Предсмертные крики мучеников эхом рикошетят по верхушкам деревьям, и наполняют словно водой горы. Ким что есть сил идет, пытается оторваться взглядом от окон, но лишь каждый раз смотрит на них, не в силах отвернуться.              Больше ничто не будет как раньше.              Больше Тэхен не будет общаться с кланом за ужином, обсуждая проблемы и даже так с них смеясь, словно они ничего не стоят. Больше Тэхен не проснется, слыша, как за дверью бурчит наставница Эйла, и зовет его на очередной завтрак.              Больше они никогда не соберутся вместе.              Улица встречает двух заклинателей сильным ливнем, отбивающимся от рельефных крыш храма. Прежде аккуратные черные флаги были исполосованными неровными порезами от клинков, а яркие вспышки самых разных оттенков каждую секунду сверкали у главного входа. Эйла утягивает мальчишку дальше, и перед ними в миг расстилается длинная дорога, ведущая в мрачные сумраки запретного леса. Тело юного парня покрывается неприятной рябью, но он держится смело, смотря сверкающими зеленым пламенем глазами на тропу, ведущую под высокие деревья. Столько лет он сторонился, всеми силами прятался от утягивающего в свои дебри леса, но он вернулся туда, откуда так желал сбежать.              Однажды зайдя в лес, в сердце навсегда поселится маленькая его частица, вечно норовящая тебя бросить все свои принципы и страхи, и сорваться к нему,зайти в темную чащу и навеки позволить поглотить себя, подобно капле воды в роднике.Как бы ты не желал, и сколько бы там не находился, хватит лишь мгновения, чтобы его феромон проник в твою горячую кровь, и больше никогда не вылез. Раздирай кожу в мясо, отрезай свои конечности – но ты до конца жизни будешь ночами поглядывать из приоткрытых окон в чащу глухой лесополосы, ведущей во мрак.              Развернув аловолосого к себе, Эйла, в последний раз оглядев карими глазами аккуратные черты лица, накинула на его голову капюшон, отбрасывающий волну тени на аккуратные черты лица. Уголки губ приподнялись, обнажая взору выступающие морщинки и ямочки. Теплая ладонь в последний раз провела по впалой щеке, и со слезами на глазах, она вымолвила:              - Я буду скучать по тебе вечно, мой маленький огонёк. Прошу, обещай, что ты сможешь выжить. – по её щекам текут скупые слезы, и пока на поседевшие волосы падают капли дождя, Тэхен слышит, как топот доспехов эхом рикошетит в длинных коридорах; как светильники падают и разбиваются, выпуская наружу языки пламени; как кто-то кричит, умоляя о пощаде. – Прошу тебя, беги. – это было последнее, прежде чем слабая женская рука выпустила из себя теплую ладонь.              - Н-но Эйла, а как же вы? Давайте вместе убежим! Я вас не оставлю! – кричит было младший омега, но его крики и мольбы заглушают раскаты грома, подкатывающие к верхушке горы. Ким было желает взять и переплести длинные пальцы с чужими, как вдруг его щека начинает гореть пламенем от горькой пощечины.              - Почему ты меня никогда не слушаешь!? Я сказала беги! Я – глава клана и я должна спасти свою семью. Ты – часть этой семьи, моя маленькая частица, и я не позволю тебе умереть! – мельком оглядев запертый на печать черный вход, она замечает, как с каждой секундой рвущиеся наружу стражники долбятся, - Беги! – это было последнее, прежде чем красноволосый юноша, стуча башмаками по холодному камню, побежал вниз лестницы, придерживая закрывающий его лицо капюшон.              Капли дождя скатывались по развивающемуся на ветру черному плащу, в ушах пульсировало сердце, пока побледневшее лицо скрывалось мраком сумрачной тени. Уже на полпути, когда оставалось пару десятков метров до леса, небо прорезала яркая, ослепляющая вспышка, и обернувшись назад, Ким остолбенел: яркий разлом, со сверкающими в нем звездами, разорвал на частицы пространство прямиком до границы неба. Только не…              - Он побежал туда, я слышал! Быстрее! – раздался эхом голос одного из стражников по дождливому небу, что вывел из ступора юношу.              Вновь он сорвался с места, и было, чуть не упав и не покатившись по ступеням, удержал равновесие, с каждой секундой увеличивая свою скорость, подобно полосатой кошке. Как фея он, словно вовсе не касаясь ногами ступеней, летел по склону горы, пока его глаза застилала пелена соленых слез, мешающая увидеть четко подступающий к нему с каждой секундой мрачный лес. Вся вселенная словно помрачнела, потеряла все цвета, и покрылась липкой, невидимой грязью, отравляющую душу убитого от горя омеги. Участники Лилии были единственными, кто стал ему дорог, заменил семью, и с самого детства растили как собственное чадо. Небольшой кулон на длинной шее под льняной рубашкой заметно сильнее начал ощущаться. Руками стирая ручейки слез, грудная клетка болезненно щемила от настила того, что до него желал донести разум – Эйлы больше нет. Больше никто не прижмет его к своей груди в пору боли и отчаяния, больше никто не поцелует так, что любой гнев и агрессия вмиг рассыпятся.              Его матушки больше нет.        За спиной слышится гул бьющихся друг о друга доспехов, и пока нервное тэхеново дыхание заметно сбилось, кто-то кричал жалкие угрозы ему в спину. И это стало последней каплей, прежде чем одно из деревьев, посаженных вдоль тропы, загорелось ярким зеленым пламенем, за один миг упав, и перегородив путь жалким людишкам, чье сердце пропитано жестокостью и алчностью. Ким это понял, когда несколько из рыцарей, решились перелезть, и стоило лишь кончиком латной перчатки коснуться языка пламени, как раздирающий крик боли пронесся до ушей убегающего заклинателя, вмиг заглушающийся раскатом грома. Где-то там, вдалеке, сверкнула яркая молния, освещающая густой лес, с живущими внутри него монстрами. Тэхен бежит. Бежит без остановки, слыша, как под ногами хлюпают лужи, пока яркие молнии каждые несколько мгновений сверкают, пролезая сквозь закрывающие взор на небо ветки высоких деревьев. Стволы деревьев, протягивающиесявысоко вверх со светящимися голубыми жилами, заканчивался прелестной шапочкой из веток с пушистыми синими и лепестками. Пока небо покрывало звездное полотно, и весь Асмодей был охвачен во мрак, свечение от запретного леса протягивалось далеко-далеко, за величественные Черные и Красные горы. Потеряв всё, только тогда ты начинаешь ценить, что имел, и как бы сильно не желая это вернуть, вскоре понимаешь – всё бессмысленно. Как воздушный змей в ветренную погоду – отпустишь, и он улетит так далеко, что не угнаться, а порой, так совершенно безжалостно кто-то пожелает забрать у тебя всё. И Тэхен думал, что Эйла всегда будет рядом с ним, и клан тоже, но стоило лишь не придать значения предчувствию, как вмиг он всё потерял, что имел. Единственные люди, что принимали его таким какой он есть, стали жертвами людского страха и жестокости. Никто не будет их поминать, никто не позволит закапать их кости, дабы неспокойная от несправедливости душа упокоилась. Всё сожгут, позволив языкам жгучего пламени поглотить каждый миллиметр былого храма восходящего солнца. И теперь омега будет до конца времён винить себя, что не остался, доверился своей наставнице, и потерял всё что имел, до малейшей детали. Дом, вещи, ценность.       Семью.              Пред пеленой из соленых слёз расстилается длинная тропа, словно тянущаяся до самого края мира. По сторонам лишь дебри жуткого леса, а сзади возгласы стражников, которым удалось спастись от огня, пытающихся поймать убегающего наследника клана. В зеленые глаза попадается маленькая тропинка, из вытоптанных кем-то следов на осевшей траве.              «Это единственный шанс отбиться» - думается омеге, сворачивающему во мрак леса, но почти в ту же секунду он заметил, как на высоких стволах толстых деревьев висят небольшие фонарики с зеленым огнём, напоминающие маленьких светлячков. Они тянутся, наверное, целую вечность, прежде чем пред взором встаёт небольшая хижина. Из-за зашторенного окна высвечивается слабый свет, видимо, от свечи, а значит, кто-то там жил.              Стражники уже заметно отбились, и где-то вдалеке слышаться крики о том, что, если они провалят поставленную им цель, королю принесут лишь их головы. И Тэхен, недолго думая, забегает в укромный домик.              Закрыв с громким скрипом дверцу, Тэхен оглянулся, изучая изумрудным взглядом подвешенные за узкие горлышки склянки. Приятный аромат трав и старинных книг окутывал юношу, скинувшего с алых волос капюшон. Около окна, как он и предполагал, стоял небольшой стол, со стопками безымянных книг, десятками различных трав, цветов и непонятных для него предметов – что-то между черепами змеи и чего-то, с носом и высокими рогами. Похожими на…              Дом, на удивление, был выхоленным, и за исключением стола, всё стояло на своих местах – книги на полках, что каким-то магическим образом удерживались за деревянные доски стен. В стороне от юноши была дверца, ведущая в небольшую комнату, но ей он не придал значения, как только позади, почти в паре метров от дверцы, послышались голоса. Забегав глазами по помещению, он решился забежать в дверцу, что с тихим скрипом отворилась, и…              Пред глазами предстал высокий, стоящий спиной к нему мужчина, возвышающийся над еще одним столом со склянками и почти на голову выше испуганного омеги. Вмиг мужчина развернулся, и было хотел вскрикнуть, но Тэхен оказался вблизи вовремя, и закрыв ему рот ладонью, прошептал:              - За мной идет погоня, прошу, не сдавай меня им.              В дверь послышался громкий стук чьих-то ладоней, и оба парня застыли как вкопанные.