Я – вот лик мой

      С чего Фушигуро решил, что должен ему, Сукуна не особо понял, но использовать в своих целях планировал. Раз маги решили, что существует отдельно в едином теле Юджи Итадори и Рёмен Сукуна, то так тому и быть. Развеивать их предположения Двуликий в ближайшее время не собирался. К тому же место, куда его принёс новый Шестиглазый не вызывало хороших эмоций. Заполненное печатями, оно раздражало.       Когда Сукуна «очнулся», Годжо, довольно улыбаясь, объявил, что совет магов-стариков решил устранить сосуд Двуликого, казнив в закрытом порядке. Это немного не устраивало Сукуна, но, как оказалось, это не устраивало и самого Годжо. Насколько Двуликий понял по тону голоса белобрысого мага, тот был явно негативно настроен против старого поколения магов. Это было на руку вернувшему свою память Королю проклятий.       Информация о том, что так же Годжо сумел уговорить стариков отсрочить приговор до того, как в сосуде Двуликого не соберутся всё пальцы, чуть было не вызвала у Сукуны приступ хохота. Вот только подобная удача явно не была простым совпадением, пускай и определённо порадовала. Видимо связи таинственного помощника дотянулись и до совета магов, раз те совершили настолько откровенную глупость. Вот только действительно ли был это незнакомец на стороне Двуликого или мечтал о том, чтобы использовать мощь сильнейшего проклятия? У Сукуны не было пока точного ответа.       Пока Сукуна думал, Годжо проводил обработку нового кадра. Профессионально, точно давя на слабости. Он показал мощь другого пальца, средний правой верхней руки, как машинально определил про себя Сукуна, рассказал о невозможности его уничтожить и сообщил, что если собрать проклятье полностью в сосуде, а тот потом убить, то проклятье помрёт вместе с ним. После этого Годжо вновь проехался по трусости совета магов, похвалил себя и предложил сидящему под печатью Итадори выбор: умереть прямо сейчас или позже, когда в том соберётся пазл «Король проклятий». Время на раздумья прилагалось.       В сложившейся ситуации Сукуна даже не знал то ли смеяться, то ли сильнее офигевать от наглости Годжо, но, тем не менее, сделал свой выбор. Маги так мечтали собрать всю его мощь? Он не против. Достаточно будет двенадцати пальцев после чего он первым же делом сотрёт мерзкую ухмылочку с лица белобрысого мага и заберёт оставшиеся самостоятельно. Пока же стоило играть по чужим правилам.       Позже, стоя в палате, где лежал Игучи, Сукуна не понимал, зачем именно пришёл. Тысячу лет назад его мало волновали простые смертные людишки без сил и без воли, но стоило признать, что годы жизни в роли Итадори Юджи явно оставили некий след на душе проклятия. Сукуна пока точно не знал к худу это или нет, но мысли о том, почему таинственный помощник выбрал именно семью Итадори продолжали кружить в голове. У него было одно предположение. Почти невозможное, но вполне объясняющее всё.       Смотря на пострадавших от проклятий школьников, Сукуна понимал, что действует скорее машинально, из-за того, что привык вести себя именно так, как его учил старик. По сути, эти двое находящихся перед ним человека были гарантией его спокойствия в школе и знали, что он их использовал. Возвращаться сейчас не было смысла, но всё же он пришёл и теперь смотрел на то, как Сасаки плакала, а Игучи лежал без сознания. Они были такие жалкие и слабые, что казалось, если коснуться кого-то из них, то они рассыплются в прах. — Это я виновата, — прошептала Сасаки, посмотрев на Итадори: — Если бы я не позвала его в школу… Знаю, ты мне не поверишь, но на нас напали монстры… меня схватили. — Почему не поверю? — усмехнулся Сукуна. — Я тебе верю.       Сасаки посмотрела на друга заплаканными глазами и вздрогнула, когда увидела, как одна из двух отметин, что всегда были у Юджи, вдруг дернулась. Сглотнув, Сасаки попыталась убедить себя в том, что ей показалось. — Это были не монстры, а проклятия, — не скрывая веселья в голосе ответил Сукуна. — Порождения человеческой злобы, ненависти, алчности, зависти и похоти. Иногда всего вместе взятого. Хотя, так считают сейчас. Никто не знает, что такое настоящее проклятие. — О чём ты говоришь? — спросила Сасаки, невольно сглотнув. — Тот талисман был проклятым предметом, — любезно пояснил Сукуна. — Пальцем существа, которое действительно можно назвать настоящим проклятием. Тебе повезло, что те проклятия, которых привлекла эта мощь, оказались слабаками.       Сасаки широко распахнутыми глазами смотрела на Юджи и отчётливо понимала, что в нём что-то изменилось. Итадори будто наконец-то обрёл некое душевное равновесие. Он смотрелся… цельным? Внезапно обе отметины под глазами Юджи вновь и неожиданно открылись, а из них на Сасаки посмотрела ещё одна пара глаз с красной радужкой.       Взвизгнув, Сасаки отшатнулась к лежащему без сознания Игучи. Проводив её рывок взглядами обоих пар глаз, Сукуна широко улыбнулся. Позволить себе что-то большее, пока за ним пристально следят, он был не в силах, а вот использовать то, что доступно без проклятой энергии… — С тобой всё в порядке? — нарочито беспокойно спросил Сукуна. — Ты слишком бледна. Может тебе стоит отдохнуть? Хи-хи-хи!       Не выдержав, Двуликий сбился на хихиканье и этого оказалось для измотанной Сасаки достаточно. Коротко вскрикнув, она упала в обморок. Оказавшись рядом в тоже мгновение, Сукуна подхватил бессознательное тело и уложил на стул, изобразив, что девушка просто заснула, ожидая пока её школьный друг не очнётся. Необходимость сдерживаться раздражала и поэтому Сукуна пообещал бессознательной Сасаки, что вернётся к ней и Игучи, чтобы попрощаться как следует. ***       Если прощание со школьными друзьями только предстояло где-то в будущем, то кремация Итадори Сайто была назначена уже через час. Поспешив к крематорию, Сукуна решил отдать последнюю дань человеку, который знал, что растит сосуд с проклятием без памяти. К тому же, именно такого поведения от него ждали маги.       Позже, сидя перед входом в крематорий на скамейке, Сукуна сверлил взглядом дымок, выходящий из одной из труб. Традиция кремации. Его человеческое тело помнится тоже сожгли. Сукуна прищурился, стараясь игнорировать мага, который сидел рядом с ним. — Кто умер? — Годжо был, как всегда чрезмерно любопытен. — Мой дедушка, — спокойно ответил Сукуна. — Он был мне, как отец. — Ясно, — протянул Годжо. — Извини, что всё навалилось. Так, ты что-то решил? — Насколько часто происходят нападения проклятий? — Сейчас это редкость, но каждый раз ущерб просто потрясает. Отлично если умирают от встречи с проклятием, пускай все части тела потом можно и не найти, но гораздо хуже, если проклятие преследует человека… пока будешь искать часть Двуликого увидишь немало жестоких зрелищ. Я и не могу обещать, что ты и сам так не закончишь, но это будет твой выбор.       Сомнительного качества удочка была вновь закинута предприимчивым Годжо и Сукуна со всей прилежностью изобразил заглатывание очередного крючка. Теперь оставалось сказать красивую речь, немного поломаться и дать своё согласие. — Если части Двуликого исчезнут, меньше людей будут… страдать от проклятий? — Конечно, — уверенно ответил Годжо. — Тогда я… согласен, — поджав губы, сообщил Сукуна и спросил: — Тот палец у тебя?       Взяв протянутый Годжо палец, Сукуна присмотрелся. Да, это действительно был средний с верхней правой руки. Даже в таком, полуиссохшем состоянии небольшой шрам у основания второй фаланги был отчётливо виден. Задумчиво проведя указательным пальцем по этому шраму, Сукуна усмехнулся и, посмотрев на Годжо, признался: — В таком виде выглядит омерзительно, — открыв рот он закинул в него палец и быстро проглотил. — На вкус тоже не особо.       Одна десятая всей мощи. Закрыв глаза Сукуна чувствовал, как мощь в его теле нарастает. Со дна сосуда поднялась волна проклятой энергии и, повинуясь воле своего хозяина слилась со своей частью. Сукуна чувствовал, как становится целостней. Отбросив в сторону шальную мысль о нападении на Годжо, он распределил энергию и уложил её обратно на дно. Судя по легкому жжению, на этот раз с ним осталась метка на языке. Это было отличной новостью — её не заметят сразу. — Ты справился! — довольно воскликнул Годжо. — Эти татуировки на твоих руках, они так и должны быть? — Они появились после первого пальца, — протянул Сукуна. — Думаю, так и должно быть. А что такое? — Нет, всё хорошо, — улыбнулся Годжо: — Значит ты для себя всё решил? — Не-а, — ответил Сукуна. — Не понимаю, зачем вам меня казнить? Но я хочу попробовать собрать пальцы этого Двуликого, а потом посмотрим. Будь, что будет! — Знаешь, мне по душе такие как ты, — провозгласил Годжо. — Думаю нам не будет скучно. Похоже весёлый нам предстоит ад! Собери свои вещи до конца дня. — И куда мы поедем? — спросил Сукуна.       На этот вопрос ему ответил Фушигуро. Юный маг выглядел потрёпанным. Весь в бинтах, пластырях и с несколькими неприкрытыми ссадинами. Ухмыльнувшись, Сукуна воскликнул: — О, привет, Фушигуро! Выглядишь потрясающе! — Ты серьезно? — возмутился тот. — Да, — с широкой улыбкой ответил Сукуна. — Ты ведь мог сейчас валяться где-нибудь без головы. — Больше ни слова, — поморщился Фушигуро. — Я должен был тебе сообщить, что тебя переведут в ту же магическую школу, где учусь я.       Сукуна бросил косой взгляд в сторону невозмутимо улыбающегося Годжо и посмотрел на старающегося казаться спокойным Фушигуро. Ещё накануне, когда память к нему не вернулась, он видел, как этот пацан использовал тени. Знакомая техника, имеющая весьма обширный потенциал. Фушигуро стоило придержать рядом и проследить, чтобы его способности выросли. Да, это определённо не будет лишним. — Звучит интересно, — протянул Сукуна, запустив пальцы в зачесанные назад волосы. — Думаю, часам к семи буду готов. — Тогда мы заедем за тобой, — улыбнулся Годжо.       Часом позже, заканчивая собирать большими палочками прах старика в урну, Сукуна посмотрел на фотографию Итадори Сайто. Всё же он не ошибся. Дед был похож на него. Того, каким он был до становления проклятием. Как же давно это было! Сукуна уже мало помнил из тех времен, когда был человеком, но знал, что у него оставались потомки. Видимо семья Итадори и была ими. Последние из его рода…       Усмехнувшись, Сукуна пересыпал оставшийся прах в урну и, плотно закрыв крышкой, расхохотался, держа в руках останки своего далекого потомка. Это было весьма иронично. Резко оборвав смех, Сукуна задумчиво потёр подбородок, внимательно изучая остаточный фон проклятой энергии, исходящей от праха. Старик был силён. И, как оказалось понятно, прекрасно знал, кого воспитывает.       Сайто действительно был странным человеком. Воспитывать проклятие, как собственного внука! Теперь Сукуна понимал многие поступки старика. Его оговорки, взгляды и действия. Всё это обрело смысл. Вот только все попытки Сайто вырастить из проклятия хорошего человека потерпели крах в то мгновение, когда Итадори Юджи проглотил так манивший его палец. Свой палец.       Считается ли каннибализмом поедание собственной плоти? Сукуна задумался и, подкинув в воздухе урну с прахом, вышел из зала для кремации туда, где его всё ещё ожидал Фушигуро. Впереди были сборы и поездка в магический колледж. Интересно, каковы по силе современные шаманы? На лице Сукуны мелькнула тень предвкушения, но когда Фушигуро обернулся, то он увидел лишь дружелюбную улыбку, которой Итадори Юджи улыбался, смотря куда-то в небо.