Smooth like butter

      У Джина закладывало уши от тревожно трепыхающегося сердца. Он чувствовал, как Иори медленно, но верное засыпал, стремительно проваливаясь во что-то явно наркотическое, потому что не может человек, который до этого болтал и был крайне бодр и воодушевлен, теперь так настойчиво растягивать слова и запинаться на каждом полуслове. И вот, сделав пару глубоких вдохов и выдохов, чтобы немного успокоиться, Джин отстранился от Иори, который никак на это не прореагировал. Его глаза были закрыты, губы приоткрыты, выпуская из себя горячий воздух и… Джин ударил его по плечу. Ноль реакции. И Джина окатило новой волной тревожности.       Шестое чувство подсказало ему поменять бокалы. Он никогда не сталкивался с веществами, никогда их не применял и в принципе работал и встречался с людьми, которые скорее готовы были заплатить за секс, чем получить его таким… У него дрожали руки. Джин сжал их в кулаки, пытаясь успокоить себя мыслью о том, что теперь он в полной безопасности, но отвратительное чувство беззащитности уже успело накрыть его с головой. Это он должен был теперь сидеть в таком состоянии, полностью выключенным из сознания и реальности. И он отвесил Иори смачную пощечину, зная, что на утро и даже через пару часов горящего следа от руки не останется, и тот не шелохнулся. Только голова безвольно свесилась от ударившейся о нее ладони.       Он никогда не чувствовал себя так. Он всегда был готов, что ему надают по шее, будут бить или что-то такое, что должно будет в теории раз и навсегда отвернуть его от изощренного мошенничества, но… Он никогда не думал, что его захотят изнасиловать. Пока он будет почти без сознания. Не почти. Абсолютно. По спине пробежал холодок, и Джин на почему-то негнущихся ногах поднялся. И, как утешение, его тут же накрыло волной адреналина, который явно был реакцией на пережитый стресс.       Джин направился на кухню, сразу бросившись к мусорному ведру. Иори был дома, у него было достаточно времени, и очевидно, он не стал бы мудрить с тем, куда выбросить пузырек от отравы. И сердце Джина вновь сделало пару рваных, неуместно вклинившихся в сердцебиение удара, когда он увидел маленькую стеклянную ампулу с резиновой крышкой. Сомнений не было. Он… опустился прямо на пол, обхватив голову руками. Мысли о том, что могло бы случиться, не поддайся он неведомому предчувствию, сами лезли в голову, и вцепившимися в волосы руками Джин как будто пытался не дать им остановиться и стать совсем очевидными. И тут пришло озарение — в баре он тоже наверняка что-то подлил ему, пока Джин разбирался с Юнги. Поэтому так настаивал. А потом бы просто выволок его, под благовидным предлогом, что друг перебрал, посадил в такси и… Юнги. Господи, он теперь был так нужен. Беззащитный, сбитый с толку, Джин ощутил физическую потребность в нем. И как будто проведение, в коридоре раздался писк его телефона.       «Давай адрес — я заберу тебя»       Джин готов был расплакаться. Центр энергетического возрождения семьи не обманул — они чувствовали друг друга, и… Джин готов был расплакаться, но взял себя в руки. И просто написал адрес, заметив, что время на часах стремилось к полночи. Очевидно, Юнги переживал. Очевидно, не зря.       «15 минут»       Которые должны были превратиться в вечность. Джин пошел в ванную и несколько раз ополоснул лицо холодной водой. Он был в безопасности. Он смог переиграть Иори Сакаи и… Он был беззащитен. Впервые за столько лет вполне себе опасной деятельности он чувствовал себя уязвимым. И сразу возненавидел это чувство. Пятнадцать минут. За это время он успеет осмотреться. Компьютер, документы, телефон. Он потратит это время с пользой.       Компьютер был включен, но запаролен. Кабинета в квартире не было, как и очевидных следов какой-то научной или финансовой деятельности. Был паспорт и виза, которые Джин сфотографировал, на всякий случай. И путь для отступления. Ему нужна легенда. Иори Сакаи до сих пор оставался его заказом, который он не успел выполнить, но теперь он вдруг ощутил вполне самостоятельное желание... узнать его поближе. Обычный человек не будет подмешивать наркоту, чтобы получить секс. Сука. Отдал семьсот тысяч, корчил из себя джентльмена и рыцаря без страха и упрека, не требующего ничего взамен, а сам… Жидкий рыцарь. Джин бы возможно даже зауважал его, если бы он прямо в глаза сказал ему, что за эти семьсот тысяч хочет его трахнуть. Честность. Она хороша в любом виде, но здесь…       «Спускайся»       Путь для отступления… «Ты внезапно уснул, и я не стал тебе мешать». И на телефоне Иори сработало уведомление. Телефон. Он не проверил телефон. Быстро добравшись до дивана, на котором Иори продолжал находиться в неудобной позе и полной бессознанке, он пошарил по его карманам. Логично, что там телефона не было. Джин не сориентировался. Где он может быть? Кухня? Времени не было, а телефон на кухне был. Всё так же запороленный, как и ноутбук, на семь символов. К черту. Джин сможет всё узнать так, без лишних спецэффектов. И на этой мысли, он быстро облачился в пальто, обулся и вылетел из квартиры, громко захлопнув дверь.       Юнги стоял, опираясь на черный никелированный капот, и ежился от успевшего изрядно остыть ночного воздуха. В этот момент, когда, выйдя из дома, Джин его заметил, он сразу ощутил себя в безопасности. Рядом с Юнги он был в безопасности. Но только после того, как обнимет его.       — О, соскучился по… — Юнги приобнял Джина, который слишком ожесточенно сжимал его в руках. — Что такое?       Тревога в голосе. Он явно что-то чувствовал.       — Соскучился. — Джин уткнулся носом ему в шею, игнорируя чувствительно скребнувший по коже шерстяной лацкан от пальто и отказываясь его отпускать.       — Джин, что случилось? — Тревоги стало больше, и Джин отстранился, чтобы изобразить невозмутимость. Но он был слишком растерян.       — Ну… ничего. — Он улыбнулся, но улыбка получилась настолько нервной, что Юнги пришлось взять паузу на обдумывание следующего предложения.       — Поехали. — Он потянул Джина к машине, открыв для него дверцу пассажирского сидения, затем быстро оказавшись за рулем. — И ты мне все расскажешь.       — О, котик, рассказывать-то особо и нечего… — Джин улыбался, но Юнги сразу заметил, что у него дрожали руки. И он крепче вцепился в руль.       — Вот и отлично. — Юнги завел двигатель, который так хорошо и знакомо заурчал. — Обсудим это.

* * *

      — А куда ты меня привез? — Джин, который всю дорогу прямо смотрел перед собой, но явно ничего не замечал, удивленно посмотрел на Юнги.       — К себе домой. — Он отстегнул ремень безопасности, повернувшись к Джину. — Ты не против?       — Наверное, тебе стоило спросить это до того, как ты припарковался рядом со своим домом. — Джин вновь улыбнулся, пока Юнги внимательно в него всматривался. И не узнавал. Он не знал такого Джина. — Я только рад.       — Вот и умница. А теперь вылезай. — И Юнги вышел из машины, затем открыв дверь для Джина, который с интересом оглядывался по сторонам. — Хороший район. Рассмотришь его завтра с утра.       И уверенно ухватив Джина за талию, Юнги потащил его к дому, чтобы затем, быстро миновав лифт, который привез их на восьмой этаж, впустить в свою квартиру.       — А почему ты так поздно был за рулем? — Джин, только переступив порог, сразу освободился от обуви, затем начав стягивать с плеч пальто, наблюдая за тем, как быстро избавлялся от верхней одежды Юнги и надеясь как-то скрыть свое подавленное состояние.       — Глупо было думать, что я поеду спать, зная, что ты у него дома. — Юнги был серьезен и как будто рассержен, судя по голосу, но когда он повернулся к Джину, в его глазах была только тревога. — Что произошло?       Джину не хотелось отвечать на этот вопрос. Джин не привык жаловаться, своим жалким видом требуя поддержки и заботы, потому что он всегда был тем, кто должен был жалеть. Стандартная ситуация для любого старшего брата, и уж тем более для того, что кто должен был заменить собой отца. Он всегда спокойно относился к такому положению вещей, потому что по натуре своей был закрытым и не нуждающимся во внимании человеком, но не теперь, когда он лицом к лицу столкнулся с такой… Он сжал пальцы, пытаясь справиться с всё еще не покинувшей его тревожностью. Ведь он мог не услышать сообщение от Юнги. И…       — Я знаю, что развяжет тебе язык. Проходи на диван.       Джин только кивнул, покорно шагнув в просторную гостиную, которая своими темно-синими стенками и почти черным дубовым паркетом навевала на него какое-то особенно чувство защищенности. Он как будто был в коробочке, но эта коробочка, в отличие от другой, в которой он побывал до этого, ощущалась его крепостью. И Джин решил оглядеться. Простая и лаконичная темно-синяя, почти тон-в-тон со стенами, мягкая зона, из дивана и двух кресел, серый ковер с длинным ворсом, низкий журнальный стол из черного дерева… Стены то и дело были разбавлены фотографиями, затейливо вырисованными цветовыми абстракциями, плакатами и даже пластинками. Пианино. Черное электронное пианино. Он мало знал Юнги.       — Садись уже. — Требовательный низкий голос раздался слишком внезапно, и Джин подпрыгнул на месте, затем опустившись на диван, с удивлением смотря на Юнги, в руках которого было два стакана с виски и льдом. Из рук Юнги он мог принять всё, что угодно. — Держи. И выпей залпом.       И вновь Джин не сопротивлялся, согласно осушив стакан, с каким-то неведомым облегчением ощутив обжигающий крепостью вкус, который сразу начал согревать его изнутри.       — Умница. — Юнги сел рядом, сделав небольшой глоток и отставив стакан. — Иди сюда.       Джин уже слышал это сегодня, но теперь он чувствовал себя иначе. Он чувствовал себя так, что вдруг захотелось захныкать, уткнувшись носом Юнги в колени. Но он сдержался, просто к нему прильнув, головой оказавшись на сильном плече. Юнги теперь был сильнее него.       — А теперь говори, что случилось. — Он вновь взялся за стакан, воспользовавшись тем, что Джин, всё понимая, приподнялся, а потом, вновь откинувшись на мягкую спинку, стал бережно гладить Джина по плечу. И ему захотелось спать. — Что тебе наговорил этот хлыщ?       — Ничего. Он ничего не говорил. — Сложно решиться показаться слабым, очень сложно. Но если не с Юнги, то… — Он пытался меня опоить и… — Слово застряло в горле. — Изнасиловать.       Юнги молчал. И это было страшно, пусть Джин и знал, что весь нарастающий внутри него гнев был обращен не против него. Он продолжал гладить его по плечу, но когда Джин приподнялся, чтобы заглянуть ему в лицо… Юнги теперь мог убить одним своим взглядом, тяжелым, беспощадным, переполненным до краев и тоской, и какой-то отчаянной злобой, заставившей его поджать губы.       — Я вырву ему ноги.       И по ледяной, острой как бритва интонации его низкого, теперь особенно углубившегося голоса было понятно, что он говорил буквально. Но переведя взгляд на Джина, он тут же потеплел, очевидно, увидев в глазах Джина то, что он пытался скрыть. И Юнги снова отставил стакан, рукой бережно касаясь его щеки.       — Что он успел сделать? Что он сделал, что ты… — Его сердце начало бешено биться, и Джин даже слышал этот неровно выбивающийся из груди стук. — Я его уничтожу. Я даю тебе слово, я…       Джин обнял Юнги двумя руками, уткнувшись носом ему в шею.       — Ничего. Он ничего не успел сделать. Я подменил бокалы, после того, как вышел из туалета. Я не знаю, что меня заставило это сделать, но… — Джин слышал, что его голос срывается. Он держался, но теперь, когда он был в самых заботливых руках, отчаянно хотелось сочувствия. — Он всё выпил, а потом уснул. А я… — Джин сомневался лишь мгновение, прежде чем решиться на откровение. — Я почувствовал себя таким беззащитным. Я… Я просто представил, что он мог со мной сделать. Я бы даже не смог никак себя защитить. Я…       — Эй, малыш… — Юнги начал гладить Джина по голове, а Джин вдруг осознал, что теперь он действительно был малышом. Ребенком, которого чуть не обидели и который теперь отчаянно нуждался в заботе. — Со мной тебя никто не тронет.       Это было откровеннее чем секс. Это было что-то совсем другое. Это была то доверие, которое… Когда ты мог быть в присутствии другого человека слабым, зная, что он твою слабость примет и прикроет своей силой. Именно теперь. И Джин больше прильнул к Юнги. Чтобы надежнее. Чтобы безопаснее.       — Я просто растерялся… Знаешь, в моей жизни было много всякого разного, и я думал, что готов ко всему, но к такому… меня жизнь точно не готовила. Я растерялся. Знаешь, как я растерялся? Я даже не знал, что такое в принципе со мной может случиться. И самое ужасное — постоянно в голову лезут мысли, что было бы, если бы я не поменял бокалы местами. Это самое страшное.       — Он ответит. Будет отвечать, пока я не устану. — Юнги не мог скрыть ненависть и прикрыть чем-то злость, с напряжением выпуская эти слова сквозь зубы. Даже ради Джина, который итак теперь был достаточно напуган. Его Джин. Только его Джин. — А я не устану, пока не вытрясу из него душу.       — Не надо. — Джин отстранился, и в его взгляде появилась решимость.       — Джин, я не спрашивал разрешение и не делился возможными планами — я констатировал факт. Это решенный вопрос. Решенный мной вопрос. И только мной.       — Нет, подожди. Я… Просто подожди. Я хочу закончить с ним. Это уже не просто заказ — я хочу вывести его на чистую воду. Сам понимаешь, что там всё не так просто, как могло показаться сначала.       — Исключено. — Юнги покачал головой. — Ты не будешь с ним больше встречаться. Можете стать друзьями по переписке, если ты очень хочешь, но встречаться и видеться с ним ты не будешь. Только в моем присутствии, но в моем присутствии он не сможет на тебя смотреть.       — Юнги… — И Джин снова прижался к нему. — Теперь я буду осторожен. Я не пойду к нему домой, не буду оставлять рядом с ним напитки и буду докладывать тебе о каждом своем шаге. Ты будешь знать время, место, будешь знать, всё, что захочешь. Но это… дело чести. Над которой он хотел надругаться.       — Нет. — Юнги задумчиво гладил Джина по волосам. — Я ничего и никому не скажу, это останется только между нами, но Тэхену не нужны будут аргументы, когда я просто скажу категорическое нет. Пусть ищет кого-то другого — у него достаточно связей.       — Юнги. — Джин не знал, виной тому было виски или присутствие Юнги, но теперь он уже не испытывал того первозданного тревожного ужаса. Да, виной тому был Юнги. — Я буду осторожен. Я даю тебе слово. Честно признаться, я сам не хочу повторения этого сценария… А еще… Спасибо тебе. Я не знаю, чтобы я делал, не будь тебя рядом.       — Не подлизывайся. — Юнги насупился, теперь очень серьезно обдумывая сказанное Джином, и Джин впервые за все это время улыбнулся совершенно искренне.       — Ты спас меня, Мин Юнги. Одно твое присутствие. Ты… Я не знаю, как тебя благодарить. — Джин быстро поцеловал Юнги в шею, затем приподнявшись, чтобы смотреть ему в глаза. — Серьезно. Как я могу тебя отблагодарить? И да, вариант не раскручивать дальше Сакаи не принимается.       — Вот ты хитрый чёрт. — Юнги забавно поджал губы, а затем с особой серьезностью посмотрел на Джина. — Я просто не хочу, чтобы ты тревожился. Только и всего. Я… забочусь о тебе. Хочу заботиться о тебе, и не хочу, чтобы ты… был в плохом настроении. Назовем это так. Это не эгоизм, Джин. Это не моя прихоть.       — Я знаю. — Джин улыбнулся. — И я знаю, что рядом с тобой я легко переступлю через что угодно. — Он стал серьезнее. — Помнишь центр энергетического перерождения семьи? Или как там его… Мы ведь чувствуем друг друга. И ты сам убедишься, что я смогу на него смотреть без страха… за свой зад.       — Всё-таки, ты идиот, Ким Сокджин. — Юнги двумя руками, бережно и нежно, обрамил лицо Джина, до сих пор встревоженным взглядом пытаясь приласкать каждую мельчайшую черту, чтобы облегчить его переживания. Или свои. — Не думал, что за тобой нужен глаз да глаз.       — Извини. — В глазах Джина появилась тоска. — Что тебе пришлось увидеть меня… ну таким.       — Каким таким? — Юнги с нетерпением вглядывался в глаза Джина, которые тот торопливо опустил.       — Слабым.       — Ты видишь меня каждый раз слабым, как только я снимаю штаны. Но я ни разу не пожалел об этом. — Юнги мягко поцеловал Джина в лоб. — Знаешь, в чем настоящая сила? Позволить себе слабость. Это не я придумал, так что не нужно смотреть на меня, как на великого мудреца.       — Почему ты всегда находишь правильные слова? — Джин улыбнулся, и в его глазах появился хитрый блеск.       — Потому что говорю от сердца? — Юнги задумчиво отвел взгляд, затем посмотрев на Джина с сомнением. — Звучит слишком мило, да? Но не отвечай. — Юнги убрал свои руки, мягко Джина отстранив. — Пора спать. Я дам тебе, во что переодеться. Иди в душ. Поплескайся. Если хочешь — можешь принять ванну.       — Ванну только с тобой. — Джин теперь чувствовал, что успел совершенно расслабиться.       — О нет, это уже слишком. — И Юнги отчего-то покраснел. — Давай, быстренько. Мне завтра на работу.       Дождавшись, когда Джин закончит водные процедуры, Юнги незамедлительно последовал его примеру. Чтобы затем, когда вернулся в спальню, увидеть ту картину, о которой мечтал… Если не с самого начала, то точно давно. Джин сидел в его кровати, в его футболке, прикрытый его одеялом, которое затем заботливо откинул для него же.       — Честно сказать, всегда мечтал об этом. — Джин задумчиво улыбнулся, чтобы Юнги вновь и вновь убеждался, что они были на одной волне. — Надеюсь, ты позволишь себя обнять.       — Позволю? — Юнги забрался в постель, только теперь заметив, что Джин оставил для него ту сторону, к которой он и так привык. — Я бы выгнал тебя отсюда, если бы ты отказался меня обнимать.       Юнги выключил ночник, затем начав умащиваться на подушке. И как только он с облегчением выдохнул, тщательно отрегулировав все для комфортного сна, Джин подвинулся к нему и крепко обнял со спины. Он чувствовал его теперь всем телом. Он замер, ощущая у своего уха теплое, постепенно углубляющееся и затихающее после всех переживаний дыхание. А потом Джин вытянул свободную руку на подушку Юнги, приглашая его опуститься на свое предплечье. И теперь он был еще ближе.       — Ты с утра пожалеешь об этом. — Юнги прижался щекой к его руке, пока Джин крепче и удобнее прижал его к себе.       — Не пожалею, даже если никогда больше после этого не смогу разогнуться или распрямиться.       Джин теперь как будто не мог вспомнить о том, что произошло до этого. Он теперь думал только о том, как же… правильно ему было. Ощущение, что он всегда должен был так себя чувствовать, просто не знал об этом. Тепло, безопасно, до стремительно умиротворяющегося дыхания и сжимающихся век, чтобы лучше разглядеть сны, нужно. Ему было это нужно. Юнги был ему нужен. Пути назад больше не было. И не будет.

* * *

      — Перестань смотреть на меня. — Юнги пробурчал это почти невнятно, хрипло и недовольно, натянув на голову угол одеяла, который не смог сразу нащупать.       — Не могу. — Джин улыбался и действительно ничего не мог с собой поделать. Если и раньше Юнги был мил, то теперь его очарование, сонное, недовольное было настолько очевидным, что… Джин не мог перестать смотреть и улыбаться. И он аккуратно, но настойчиво убрал с лица Юнги одеяло, с небывалой нежностью поцеловав его в надутую сном щечку, затем скользнув губами к забавно торчащему носику. Который Юнги тут же наморщил, что-то недовольно прохрипев.       — Что ты хочешь на завтрак? — Джин не мог отказать себе в удовольствии теперь пальцами мять и нежить все еще недовольные, раскрасневшиеся щеки. Он никогда не думал, что способен на такое, по крайней мере, не в отношении сестры, но теперь… ничего не мог с собой поделать.       — Я тебя ударю, если ты не прекратишь. — Юнги смущался, это было очевидно, и Джин послушно убрал руку, вместо этого перевернув Юнги на спину и нависнув над ним для утреннего поцелуя.       И теперь Юнги не сопротивлялся, схватившись за его шею и притянув к себе. Начинать утро со сладкого было не слишком хорошей идеей, если верить врачам и нутрициологам, но эти припухшие губки… Даже сквозь поцелуй Джин не мог перестать улыбаться.       — Ай, всё, иди! — Юнги буквально отпихнул Джина, зарывшись смущенным лицом в подушку. — Готовь завтрак. Будешь собирать меня на работу.       И Джин поднялся, покорно, как будто до сих пор был на службе у Юнги, отправился на кухню, пока Юнги перевернулся на спину, с удовольствием потянувшись. Было ли что-то лучше вот такого утра? Юнги не знал и не хотел узнавать, потому что теперь ему казалось, что это было самое лучшее утро из всех утр, что успели с ним произойти за двадцать семь лет. Он чувствовал и бодрость, и заряд, и желание навсегда поселить здесь Джина, чтобы он одним своим видом заставлял его чувствовать себя радостнее.       С этой мыслью он принимал душ и чистил зубы, с этой мыслью, которая как-то слишком быстро укоренилась в его голове, он вышел на кухню, на ходу вытирая мокрые волосы, чтобы увидеть, как Джин уже активно хозяйничал у холодильника, затем переместившись к плите и кофеварке. Джин активно хозяйничал в его сердце, но Юнги не хотелось думать об этом.       — Что у нас в меню? — Он подал голос, и Джин тут же обернулся на него, сначала удивленно округлив глаза, а затем хитро улыбнувшись. — Ты что-то задумал?       — Накормить тебя и проводить на работу. — Джин шире улыбнулся, а затем вдруг на глазах посерьезнел. — И себя проводить. Куда-нибудь.       — Ты можешь остаться. — Юнги пожал плечами. — С этим нет никаких проблем. А можешь поехать со мной в казино. Не думаю, что это кто-то заметит. Как раз поможешь мне с бумажками и своим видом будешь мотивировать меня жить.       Юнги, еще пару раз взъерошив полотенцем волосы, отбросил его на стул, направившись к крану с питьевой водой, по дороге быстро клюнув Джина в щеку.       — Я не знаю, как вести себя дальше и что делать. — И Джин отвернулся от кухонного гарнитура, двумя руками за спиной упираясь в каменную столешницу.       — Ну правильно, а я знаю. Так что будем действовать по моему плану, пока у тебя не появится свой. — Юнги пожал плечами, с удовольствием принявшись за стакан чистой воды, который по утрам давно вошел в его привычку. — А что Сакаи? Молчит?       Вопрос был задан не из любопытства — Юнги нужно было убедиться в том, что у него не осталось слишком травмирующих воспоминаний, и теперь он слишком пристально вглядывался в Джина, который, кажется, был вполне невозмутим.       — Извинился в пять утра. Видать, проспался. — Джин теперь, кажется, испытывал по этому поводу только злость, а не сожаления, и Юнги с облегчением выдохнул. — Знаешь… Он ведь вполне себе привлекательный парень, приятный и разносторонний собеседник… За каким хером ему сдались такие отвратительные методы соблазнения? Не понимаю. Красивое наливное яблоко, прогнившее изнутри. — Джин задумчиво смотрел на Юнги, который ненадолго перестал пить. — Первый раз с таким сталкиваюсь. Обычно такие огромные червоточины бывают видны невооруженным глазом и всегда очевидно выходят на поверхность.       — Я обязательно спрошу у него об этом, когда мы встретимся… поговорить. — Юнги закончил с водопоем, быстро ополоснув стакан. — С этого вопроса и начну. Потому что с выбитыми зубами он вряд ли сможет потом объяснить что-то внятно.       — Юнги. — Джин улыбнулся, пока Юнги удивленно смотрел на него.       — Хорошо, что ты отложил его казнь — будет время придумать что-то поизощреннее… Достойное такого великого и предприимчивого стратега.       — Ты же говорил, что в тебе нет садистских наклонностей. — И Джин решил вернуться к приготовлению завтрака, засунув хлеб в тостер, затем принявшись за нарезку ветчины, не забыв урвать самый первый и самый вкусный кусочек для Юнги, который без слов взял его из пальцев Джина.       — Я просто терпеть не могу человеческую подлость. И когда делают плохо моим близким людям. Даже просто пытаются. — Юнги звучал серьезно, и Джин, остановив руку с ножом, поднял на него взгляд. — За такое нужно наказывать, чтобы научить раз и навсегда.       — Поцелуй меня. — Джин наклонил к нему голову.       — Джин, я не передумаю. Даже не надейся. — Юнги с сомнением посмотрел на Джина, который лишь закатил глаза.       — Котик, я только за! Если ты мне пообещаешь, что тебя за это не посадят… Можешь делать с ним все что угодно. А теперь целуй. — И он вытянул губы, на которых Юнги поторопился остановить свои. Задержать. Оставить раз и навсегда. — Спасибо тебе за всё. Еще раз. Ты не представляешь, как я ценю твое отношение.       — Ай, это пустяки. — Юнги смущенно опустил глаза, решив приняться за заваривание кофе.       — Я хочу пригласить тебя на свидание. В любое время, когда ты сможешь освободить для меня целый вечер. И примерить смокинг.       — Смокинг? — Юнги удивленно округлил глаза.       — Да — Джин улыбнулся. — Есть одно место, в которое лучше надеть смокинг, чтобы смешаться с гостями. Скажи, когда ты будешь свободен — и я забронирую для нас столик. Судя по пианино в твоей гостиной, тебе понравится.       — Ааа… В детстве ходил в музыкальную школу, а после не смог расстаться с инструментом. Музыка меня расслабляет. — Юнги улыбнулся. — И я... На самом деле могу освободить для тебя любой вечер, поэтому ты сначала можешь забронировать столик, а потом уже…       — Договорились. — Глаза Джина заблестели самым приятным образом, вместе с многообещающе растянутой на пухлых губах улыбкой, и Юнги решил, что это будет что-то… запоминающееся. — А пока присаживайся. Я почти закончил.

* * *

      Иори не мог сосредоточиться. Возможно, он слишком не дооценил препарат, успокаивая себя его безобидностью, потому что с момента его пробуждения прошло без малого шесть часов, а он до сих пор мучился от головной боли, которая курсировала по черепной коробке, останавливаясь отбойными молотками то в одной доле, то в другой.       — Мистер Сакаи, все в порядке? — Иори повернул голову, услышав незнакомый голос, который в один миг прорезал его мозги перочинным ножиком. Он уже успел привыкнуть, что его знали все, в то время как он... не заморачивался на этот счет. — На вас лица нет.       — Головная боль. Я просто… метеочувствительный. — Иори улыбнулся, вымученно, посмотрев за широкое панорамное окно, за которым небо было густо, но при этом блекло и темно-серо закрашено тучами.       — У меня есть замечательное лекарство. — Мужчина полез в нагрудный карман пиджака, затем вытащив из него небольшой зафольгированный блистер. — Это отличное средство от мигрени. Я сейчас не пользуюсь, потому что… Мне кажется, ваши пилюли творят чудеса.       Иори хотел улыбнуться самодовольно, от уха до уха, но побоялся. Возможно, напряжение лицевых мышц тоже отдавалось в мозги, а они теперь страдали на максималках.       — Спасибо. — Он взял таблетки, теперь будучи уверенным, что хуже точно не будет. — Я рад, что вы оценили их действие. На самом деле… — И Иори, быстро схватив со стоящей рядом с ним импровизированной трибуны бутылку с водой и запив таблетку, сделал шаг в сторону мужчины, будто готовясь рассказать ему большой секрет. — Я не говорю об этом на широкую публику, но эта формула родилась у меня после того, как я участвовал в разработке другого препарата для аккумулирования жизненной энергии. Это была частная, секретная разработка, которая никогда не увидит большой свет, но она вдохновила меня сделать что-то стоящее для людей. Что будет в общем доступе.       Мужчина явно заинтересовался.       — А что это за такой секретный препарат? Можете не говорить название и быть уверенным, что я никому и ничего не расскажу. По крайней мере, не стану об этом болтать.       — Для политической элиты. Вы сами можете заметить, что первые лица государств и их ближайшее окружение, несмотря на нервную работу и постоянные перегрузки, всегда выглядят безупречно и также себя чувствуют. Разумеется, заслуга в этом принадлежит фармакологии.       — Ничего себе. — Мужчина удивленно раскрыл глаза. — И вы правда участвовали в создании чего-то подобного?       Иори только спокойно кивнул, вдруг начав ощущать, что головная боль начала как будто медленно, но верно сдавать позиции.       — Не скажу, что это эликсир жизни, но если учесть, что в приоритете была полная безвредность и при этом незаурядная эффективность… Если бы этот препарат попал на полки, это был бы взрыв, и маркетинговый, и фармакологический, и социальный. Но... — Иори виновато улыбнулся. — Такие штуки не для нас.       — Неужели нигде нельзя приобрести эти таблетки? Даже за большие деньги? Я не верю. — Мужчина отрицательно качал головой.       — Разумеется, можно. Не этот препарат, но его полный аналог. Я изменил несколько не ключевых компонентов, чтобы меня не обвинили в гос.измене, и… — Вдруг Иори испуганно вытаращил глаза. — Черт, я не должен был говорить об этом.       — Что вы! Что вы! — Мужчина положил на плечо Иори руку. — Я никому и ни за что не выдам вашу тайну! Особенно, если вы мне позволите приобрести эти таблеточки — возраст уже не молодой, а очень хочется повысить свою эффективность, чтобы не отставать от молодых…       — Я понимаю. — Иори почти с нежностью улыбнулся, а потом задумался. — Я не занимаюсь его продажей. Мне принадлежит только формула, но я могу дать вам контакты человека, который сможет вам помочь.       Мужчина просиял, а потом вдруг погрустнел.       — Скажите, а… Он не вызывает привыкания? Это не… что-то наркотическое?       — Ни в коем случае. — Иори отрицательно покачал почти успокоившейся головой. — При строгом соблюдении дозирования никаких негативных последствий — я вам гарантирую это. Одна капсула в неделю — этот препарат имеет пролонгированное действие, то есть всасывается в кровь длительное время, постепенно и равномерно высвобождая действующие вещества, к слову, растительного и животного происхождения. Только натуральные экстракты из растений и животных, чудодейственное влияние которых было вполне доказано.       — А стоимость? — Мужчина, кажется, уже испытывал нетерпение.       — О, об этом вам расскажет тот, кто занимается продажей. Я не могу знать. — Иори, обезоруживающе улыбаясь, пожал плечами. — Я лишь творю. И… Я должен предупредить вас заранее, что это всё строго конфиденциально, секретно и не должно становиться предметом сплетен и обсуждений. Вы никому не должны передавать контакты. Если вдруг кто-то из ваших знакомых заинтересуется, связь только через вас. Договорились? Эта конспирация необходима. И да, вы вполне можете сдать препарат на проверку, чтобы удостовериться, что это не наркотики — ни в одной лаборатории не смогут распознать особую технологию смешивания компонентов, поэтому эта тайна вряд ли останется раскрытой. Но я могу вас уверить, что даже по действию вы сразу поймете, что это не наркотическое вещество.       — Мистер Сакаи. — Внимательно всё выслушав, мужчина спокойно улыбнулся. — Я вам верю. Но если вдруг мне станет плохо, я буду знать кого винить.       — Справедливо. Но, как я уже говорил, при соблюдении дозировки, никаких побочных эффектов не будет. И вы обязательно потом будете вспоминать меня только хорошими словами. А пока… — Иори потянулся к своему телефону. — Сейчас я дам вам контакты нужного человека.

* * *

      — Не смотри так на меня, Дзиро. — Иори, бросив прямо на стол свой рабочий портфель, опустился в кресло напротив широко, заваленного бумагами стола, с момента принятия таблетки теперь ощущая лишь отголоски высосавшей из него все соки головной боли.       — Что-то ты не очень доволен. — Мужчина взял в руки пачку сигарет, до этого встав и открыв окно. — Что, вновь не смог добиться расположения своего принца?       В его голосе слышалась усмешка, и Иори нахмурился.       — Это точно не твое дело.       — Не мое, но я не одобряю твои методы. — Дзиро с аппетитом затянулся крепким табачным дымом, выпустив его в потолок, на котором находилась вытяжка. — Ты красивый парень, зачем тебе синтетика? Неужели тебе будет прикольно трахать не подающее признаки жизни тело? Намного менее энергозатратно в этом случае заплатить немного денежек и наведаться в морг. Но после этого ты перестанешь быть моим племянником — говорю сразу.       Мужчина изобразил на своем лице неподдельное отвращение, пока Иори лишь закатил глаза.       — Я слишком хочу его заполучить, вот и все. И я не собирался его насиловать или делать больно, просто…       — Малыш, я открою тебе большую тайну, после которой, возможно, твоя жизнь не станет прежней, но секс со спящим и до этого не кивнувшим тебе телом — это изнасилование. Даже если ты не оставишь следов. И не нужно себя успокаивать.       — Не нужно читать мне нотации. — Иори нахмурился. — Лучше занимайся делом. Я раздобыл тебе еще одного потенциального покупателя.       — Так, вот это другой разговор. — Дзиро быстро потушил сигарету, схватившись за толстый кожаный и видавший виды ежедневник. — Плюс один. С твоим нечеловеческим даром убеждения и нашими охватами мы так однажды дойдем до господина Кима… — Сказав это имя, Дзиро слишком многозначительно посмотрел в сторону Иори. — Знаешь, твой брат, например, тоже не одобрил был твои методы… ухаживания. Как и отец.       — Тебе доставляет это особое удовольствие, правда? — Иори придвинулся к столу, смотря очень прямо на своего дядю, который действительно был вполне доволен собой.       — Я напоминаю тебе, чтобы ты не терял мотивацию, малыш. Я в такой же немилости, как и ты. Для твоего отца я — слишком жесткий, а ты — слишком мягкий. Поэтому я помогаю тебе. И всегда в конечно итоге буду на твоей стороне. — Мужчина взялся за новую сигарету, остановившись с зажженной зажигалкой. — Пока не почувствую реальную угрозу для своей жизни. Тогда — каждый сам за себя. Но до этого вряд ли дойдет. — Он сделал первую затяжку. — Хотя этот Ким меня тоже порядком напрягает. Слишком усиленно они подрываются под твой Фармакод. Мне это не нравится. И вообще… — Дзиро задумчиво уставился на племянника. — Твой принц работал на Мина, который является лучшим другом Кима, правильно? Твой принц как-то слишком удачно постоянно выскальзывает из твоих рук…       — Он ничего не подозревает. — Иори расслабленно откинулся на спинку кресла. — Написал мне вчера, прежде чем уйти. И сегодня ответил на мои извинения. Значит, не в курсе, что я хотел сделать и ни о чем не догадался.       — Или ему что-то от тебя нужно, и он просто смотрит на твои маленькие шалости сквозь пальцы. — Дзиро хищно улыбнулся. — Мне кажется, или он первый раз написал тебе после того, как ты познакомился с Кимом лично? Не думал, что он задницей отрабатывал у Мина долг, или хером, я не знаю их предпочтений? И что по доброте душевной согласился до тебя докопаться, после того, как Ким поплакался по поводу того, какой ты скользкий тип...       — Слишком сложно для такого парня, как Джин. — Иори отрицательно качал головой. — Плюс к тому он не знает Кима. Я спрашивал его, и он слишком искренне удивлялся. Да и о Мине отзывался слишком… негативно.       — Я тоже могу теперь глядя тебе в глаза сказать, что не знаю тебя. Но ты не перестанешь быть мне родным. — Дзиро сделал несколько глубоких затяжек, не выпуская дым. — Я хочу с ним встретиться. С твоим принцем. Просто поговорить, не ссы. Но только после того, как мы выпустим в оборот вторую партию. И тебе нужно наведаться на наше скромное производство, чтобы убедиться, что мы не нарушаем технологии.       Иори до сих пор сомневался насчет этого знакомства, но он знал, что спорить с Дзиро Оомори было бесполезно.       — Я подумаю, как организовать вашу встречу.