not over you

В первый раз, когда Долорес решила, что Пятому нужно развеяться, он даже не понял, что она делает это для него. Ставит условия, вредничает, требует себя развлекать — одним словом заставляет переключиться на более достижимую, чем предотвращение Апокалипсиса, цель. Во второй раз, когда Долорес решила помочь Пятому расслабиться, он телепортировался прямиком из её цепких ручек. Она заметила румянец на его щеках, и почти поверила лихорадочно перечисленным причинам почему ему нельзя отвлекаться, но всё равно перестала разговаривать с Пятым до тех пор, пока он не извинился. Иногда заботу Долорес можно спутать с оскорблением чувств трудящихся: — Мне кажется, что ты зря возишься с этим уравнением. Ты обещал больше не писать на стенах. — Подожди, я уже совсем близко. Вот, смотри… — Я уже полчаса смотрю, как ты повторяешь одни и те же действия, только с другими переменными. Спорим на поход в кино, что тебе дали нерешаемую задачу? — С чего бы это? — Да хотя бы с того, что ты задолбал уже учить вышмату профессора по вышмату. Иногда на Пятого действуют только угрозы: — Дёрнешься, и будешь месяц пить кофе светлой обжарки, — предупреждает она, и через пару коротких мгновений чувствует, что Пятый обмякает, позволяя обнять себя со спины и повалить на диван. Она держит его крепко, обхватив руками и ногами, прижимается так тесно, будто ей мало одного лишь вторжения в его личное пространство. Долорес дуреет от его запаха, и говорит об этом в самые неподходящие моменты. Находит Пятого умилительным, когда любой другой счёл бы его отвратным. Она считывает напряжение в его спине раньше, чем он сам замечает за собой усталость, и предпочитает действовать на опережение, а не ждать, пока станет слишком поздно. Всё потому, что Пятый хоть и умеет выживать, но заботиться о себе он разучился совершенно. — Знаешь чего мне не хватает? — шепчет Долорес, перебирая волосы уткнувшегося ей в шею Харгривза. Он вопросительно мычит, и этот звук вибрацией отдаётся ей прямо в горло, так если бы у них на двоих был один голос. — Уединения. Сбежать бы от всей этой суеты. Туда, где лучше видно звёзды. Разбить палатку, повесить гамак, и лежать в нём вот так, не думая о времени. Не думая вообще ни о чём. Просто быть, на этот раз — вместе.