Неудобная правда

- Я сказал, нет. Доен оттаскивает Джонни за волосы и выпутывается из его крепких объятий, слыша разочарованный вздох. Это была слишком соблазнительная мысль, снова позволить ему прикасаться к себе, однако Ким надеялся на нечто большее, чем просто отдельные отношения с Джонни и Джехеном. Ему нужны были двое сразу. Мужчина только мило улыбается, замечая раздраженный взгляд парня и потрепанный вид, а затем подходит ближе, чтобы мягко прикоснуться к его линии челюсти. Со откровенно млеет от этих легких касаний и от тонкого аромата, который источал Доен, стоящий напротив в нескольких сантиметрах. Какие-то жалкие сантиметры разделяли их, Джонни явно ощущает, как покалывают кончики пальцев от дикого желания тронуть этого человека, обхватить руками и вжать в себя, и уже снова протягивает горячие ладони, как Ким юрко уворачивается, хватая на ходу пачку сигарет со стола. Юноша наблюдает за тем, как тот не спеша закуривает сигарету, тут же открывая окно, и неосознанно прикусывает губу, подплывая ближе. Этот мужчина всегда был для Джонни эталоном элегантности и некой грации - в нем не было того кошачьего шика, но зато была та загадочная уверенность, граничащая с самоуверенностью, которая отчего-то очаровывала людей, окружающих его. Он источал все самое темное, сексапильное и дикое, даже просто стоя и ничего не делая. Это заставляло желать его еще больше, еще сильнее, еще неистовее, порою Джонни казалось, что еще немного, и он уже точно не сможет остановиться и навсегда потонет в этом человеке. Доен - это порок, но порок привлекательный и сладостный. - О, котик, не обижайся. Я ведь вовсе не запрещаю тебе касаться меня. В его глазах Джонни видит какой-то почти детский восторг и интерес, а в полуулыбке слабую издевку, но это не обижает, а только раззадоривает. - Ты хочешь довести меня до пика, я знаю. Доен вдруг звонко смеется на эти слова, слегка запрокинув голову, и Со не может понять, что такого веселого в этом, но завороженно смотрит на эти красные чувственные губы, растянувшиеся в широкой улыбке. - Конечно. Разве мы не созданы идеально друг для друга, скажи? Есть в этом какое-то свое очарование, однако есть кое-кто, кого нам значительно не хватает для создания истинной красоты и дьявольского наслаждения. Понимаешь, о чем я, дитя? Джонни шипит, вжимая мужчину тазом в подоконник: - Я не дитя, и ты прекрасно это знаешь. Но Доен не пугается, а лишь томно выдыхает сигаретный дым в его разгоряченные губы: - Что же, значит, ты уже взрослый мальчик и должен прекрасно знать, чего же я так хочу от тебя. Захочешь быть со мной при таких условиях, я весь твой. - Есть в этом кое-что неоднозначное. Ты будешь не полностью моим. Доен неожиданно мягко касается губами подбородка парня, вызывая этим табун мурашек. Это то, что называли опытом и природной сексуальностью. Доен умел доводить до пика одним своим присутствием. Со крепко стискивает пальцы до побеления, едва сдерживаясь, пока мужчина медленно расцеловывал его шею и челюсть, пока не касается кончиком языка места, где туго пульсирует кровь, и не прикусывает зубами, дразня. У Джонни сбивается дыхание, и он, не в силах больше терпеть, хватает Доена за оба запястья, жадно обхватывая собственными губами его белую кожу на шее, но тот снова уворачивается и снова выпутывается из его объятий. Он цокает языком, медленно туша недокуренную сигарету, и глядит недовольно. - Хэчана дома нет, он на прогулке с Марком в парке аттракционов. Если у тебя нет к нему каких-то срочных дел, то иди домой, у меня еще куча работы. Джонни был не таким, как Джехен: он был словно пылающий огонь - вспыльчивый, горячий и необъятный. Он возбуждал Доена, разжигал все позабытые чувства, будто возвращал его во времена молодости, а Джехен заставлял Кима млеть от прелести, мягкости и очаровательного послушания. Джехен был ведом, но был упрям и настойчив, в то время как Джонни, несмотря на кажущуюся силу, отступал. И это Доена в нем жутко раздражало. В этот раз случилось так же, но это было необходимо, поскольку только так Джонни мог по-настоящему задуматься о том, так ли сильно нужен ему Доен и вот такие отношения. Это был идеальный шанс выйти из этой пучины, который Доен ему предоставил. Со зло сжимает руки в кулаки, и резко выдохнув, тихо произносит, совсем не глядя на Доена: - Да, извините. Спасибо, что приняли меня, мистер Ким. Мужчина только любезно улыбается, словно они с Джонни были просто знакомыми. - Пожалуйста, Джонни. Джонни уходит ни с чем, чувствуя злость и горячую неудовлетворенность. Он раздумывал над произошедшим всю прошлую неделю, после того случая в кафе, и все два дня после того, как Доен не позволил ему прикоснуться к себе. Этот человек явно игрался, но, что самое ужасное, Джонни этого желал, но без Джехена Доен не хотел возвращаться. Это было несправедливо: и откуда вообще Джехен нарисовался? Разве он не был простым красивым парнем, который только и делал, что мило улыбался Доену и вежливо себя вел? В нем не было того огня, того жара, который источал сам Джонни и Доен, он был довольно тихим, прилежным и скромным, несмотря на свою внешность и относительную популярность в школе, однако Кима смог чем-то привлечь, а этот мужчина никогда не делает чего-то просто так и не увлекается никем заурядным. Да, Джехен и Джонни учились вместе, немного дружили, но не близко, чтобы знать его полностью, и все, что Со придумывает, это разведать обстановку. - Джехен просто душка, ничего ты не понимаешь! Хэчан как-то даже обиженно дует губы, когда слышит на следующий день во время обеда в школе странный, по его мнению, вопрос:"Что такого в Джехене, что все по нему тащатся?". - И в чем же он душка? Он ведь просто милый парень, ничего интересного. - Зачем ты тогда с ним дружишь? - Ну, мы даже не то чтобы друзья. Джонни мнет ложкой рис под пристальным взглядом друга, и тот, тяжело вздохнув, отвечает: - Я на самом деле не знаю, как тебе объяснить. Да, может, Дже и кажется каким-то милым красавчиком, которому просто от природы досталось все, - и внешность, и популярность, и крутое тело, и второе место в школьном рейтинге, но он больше, чем кажется другим людям. Он очень трудолюбивый и упорный человек, который делает уроки до двух часов ночи, встает в шесть утра, учится здесь, потом еще тренируется с баскетбольной командой до позднего вечера, и еще успевает поволонтерить в приюте для животных, а еще... Джонни его перебивает: - Я тоже трудолюбивый и упорный. В этом нет чего-то особенного. После этих слов у Хэчана будто загорается лампочка: - А! Ты ревнуешь папу к Дже? - Давай, скажи об этом еще громче. Друг только смеется, наклоняясь к нему, чтобы чуть тише произнести: - Папа им так очарован, потому что Джехен на самом деле секси. Со откровенно недоумевает, бросая взгляд на Джехена, сидящего в другом конце столовой. - Ты издеваешься? Будто я этого не знал! Друг тянет его обратно к себе за рукав: - Да ты постой, глупый! Он выглядит милым и даже глупым простаком, который похож на пушистое облачко, но на самом деле это не так. Ты хотя бы раз видел, как он играет в баскетбол? Когда дело касается соревнований и победы, агрессивнее и горячее Джехена ты человека не найдешь на всем свете. На твоем месте я бы побоялся так тянуть, того и гляди, займет твое место рядом с папой. Джонни почему-то только сейчас осознает, что Хэчан все знает о нем с Доеном, и только открывает рот, как друг подрывается с места, завидев Марка. Все происходило слишком быстро. Желание увидеть и прикоснуться к Доену только увеличивается с каждым днем, заставляя Джонни ходить в душ по несколько раз на дню, и это было ужасно. Ничто не сравнится с тем, как Доен был великолепен. Даже один его запах и присутствие заставляли Со чувствовать удовлетворение, но сейчас не было ничего. В груди какая-то пустота. Проходит неделя с того момента, как они виделись в последний раз, и вечером кто-то звонит в дверь. Это оказывается простой курьер. Джонни весьма удивлен каким-то странным большим плотным конвертом, за который расписывается, а в квартире разворачивает все. Внутри был еще один конверт поменьше из крафтовой бумаги. На ощупь там было что-то мягкое и плотное, и, недолго думая, Джонни вскрывает бумагу, откуда на постель падают красные кружевные женские трусики. К телу тут же подступает волна жара, и Джонни достает открытку, оставшуюся в конверте. "Помнишь, как ты заставлял меня тогда просто кричать от наслаждения, пока на мне было это белье? Используй его, как тебе захочется. Дарю. Мистер Ким". Джонни никогда не смог бы забыть, как соблазнителен и очарователен был Доен в этом кружевном белье на собственных черных простынях в тот темный вечер, когда Хэчан ночевал у Марка. Тогда они никак не могли отстать друг от друга, и Джонни возбуждается от одного только этого воспоминания. О, нет. Он знает, как это ужасно, но не может удержаться, наспех запуская руку под белье. Доен мучительно медленно насаживается на него, а красное кружево намокает и натягивается из-за сочащегося члена. В этих глазах такое темное желание и эйфория, дыхание прерывистое и тяжелое, а молочные бедра трясутся из-за приближающего оргазма и слабости в ногах. Мужчина сладко стонет, почти плача: - Я... я больше... больше не могу... Джонни чувствует только наслаждение от этого хныканья, и, обхватив бедра мужчины, вбивается снизу сам, срывая с бордовых губ почти кричащие стоны. - Не останавливайся! Джонни это лишь раззадоривает, и Доен, не выдержав такого быстрого напора, сам соскакивает с члена, дрожа всем телом. Со кончает в тот же момент, пачкая спермой его ягодицы. Юноша стискивает пальцами красные трусики, тяжело дыша на собственной постели, пока вторая рука все еще была в штанах. И когда осознание бьет его по голове, то Джонни выругивается, швыряя белье на другой конец кровати: - Черт! Не может этого быть! Джонни не мог поверить, что почувствовал душевное удовлетворение от мастурбации, только потому что вспомнил стонущего Доена в белье. Это заставляет его чувствовать себя зависимым.