Dark desires

- Ух ты, опять он нас нашёл! – с явным раздражением в голосе воскликнул солдат, завидев фигуру с щитом. Смотреть больно. Вот уж кто определенно не был достоин даже касаться символа капитана Америки, не говоря уже о том, чтобы владеть им. - Вы думали, мстители в Латвии не привлекут внимания? – мерзко ухмыльнулся новый капитан Америка, - А начнёте вы с объяснения, на кой вы достали его из тюрьмы, - он ткнул пальцем в сторону барона. - Ну, фактически, он сам сбежал, - Баки искренне ненавидел Уокера, а потому выводить того из себя было крайне приятным занятием. - Надеюсь, вы подготовили подробнейшие оправдания, - тут же повёлся на провокацию Джон. - Эй, давай-ка ты сбавишь тон. Не стоит нагнетать обстановку, - Уилсон чуть вышел вперёд. - Я знаю, где Карли, - обратился к Уокеру Земо, прерывая перепалку. Полагая, что для военного этого будет достаточно, Гельмут хотел было пройти мимо, но тот рукой преградил ему путь. Земо невольно сделал шаг назад. В прочем, Джон быстро переключил внимание на Барнса с Сэмом, и в пылу перепалки они упустили из виду барона, который успел пройти вверх по улице и теперь разговаривал с ребёнком, в котором Баки узнал ту самую девочку из маленького дворика. Догнав Земо, они все вместе направились за их маленькой проводницей. - Карли здесь, - Гельмут обернулся к шествующим позади спутникам, когда девочка скрылась за дверью, как бы указывая верный путь дальше. - Понял, - Сэм, который хотел разобраться со всем без кровопролития, зашагал к двери. Земо сделал шаг в том же направлении, но Джон грубо схватил его за руку и, заломив её за спину барона, прижал грудью к какой-то прикреплённой к стене металлической конструкции. Гельмут издал обречённый вздох. Баки вспыхнул как спичка. Он чувствовал гнев, разгорающийся внутри, пожаром охватывающий его тело. Этот ублюдок носит щит Стива. Он и смотреть на него права не имеет. Притворяется героем, хотя им не является. Поступает так, как никогда бы не поступил капитан Америка, как не поступил бы Стив. А теперь он стоял и прижимал барона к стене, будучи выше его почти на голову, сохраняя на лице хищную и довольную гримасу. Смотреть мерзко. Баки сжал ладонь в кулак, который так и просился воссоединиться с лицом Джона. Но вместо того, чтобы нанести столь желанный удар, он просто сильнее сомкнул челюсти и отвернулся. Уокер щёлкнул наручниками. Теперь Гельмут был прикован одной рукой к железу на стене. - Как грубо… но я понял, - улыбнулся барон Уокеру, который, наконец, выпустил его из своей хватки. - У тебя десять минут, - бросил он Сэму. - Серьёзно? – Уилсон, презрительно взглянув на капитана, скрылся за дверью. Баки, Земо, Уокеру и его напарнику оставалось только ждать. Они стояли в полной тишине. Баки подпирал спиной дверной косяк: такая позиция позволяла видеть всех, кто находился в комнате. Взгляд сам собой остановился на Гельмуте. Он стоял с недовольным выражением лица и смотрел перед собой, наверное, размышляя, как бы ему освободиться от наручников. Разум в очередной раз подметил, что для человека, приличный срок отсидевшего в тюрьме, Земо на удивление хорошо выглядел. Ход мыслей снова потёк не в то русло, и Барнс усилием воли попытался переключить внимание на что-нибудь другое. Надолго Уокера не хватило. Он резко решил, что Сэм не справится, что его план – дурацкая затея, и они обязательно упустят преступницу без несомненно необходимого вмешательства его собственной персоны. Он быстрым шагом направился к двери, но был остановлен вставшим на его пути Барнсом. Джон уставился на него взглядом, сочащимся яростью. В этот момент он был больше похож на животное, чем на человека - и уж тем более капитана Америку. - Для тебя ведь всё так просто, - прошипел он, - с сывороткой, что течёт по твоим жилам. Барнс, твоему партнёру нужно прикрытие. Баки стоял с невозмутимым видом. Он вообще старался не вдумываться в то, что говорил этот сумасшедший, но следующая фраза Уокера застала врасплох. - Ты хочешь, чтобы его кровь была на твоих руках? – вкрадчиво произнес капитан. Действительно, что, если Сэма убьют? Как бы Барнс не хотел признавать, но он уважал Уилсона. Тем более, Стив передал щит именно ему, а Баки привык доверять решениям Роджерса. Смерти Сэма он бы себе не простил. Пришлось отступить. *** Конечно, когда решаешь хоть раз послушать человека, в голове которого отсутствует даже намек на здравомыслие, всё превращается в хаос. Барнс бежал по коридору вслед за рыжеволосой девушкой, которую они так долго искали. Сбегая вниз по лестнице, он услышал выстрелы, затем ещё какой-то шум, и всё стихло. Выбежав, наконец, в довольно просторное помещение, он понял, что девушки уже и след простыл. На полу валялись осколки разбитой сыворотки, а чуть в стороне от них лежал Земо, который каким-то магическим образом сумел избавиться от наручников. Его волосы растрепались, а из раны на голове тонкой струйкой стекала кровь. Над Гельмутом возвышался Уокер. Его нога придавливала к полу запястье барона, которое рисковало быть сломанным с минуты на минуту. На секунду Барнс, казалось, потерял способность шевелиться. Он застыл, чувствуя, как неустанно колотится сердце. Кровь шумела в ушах. - Мразь, ты уничтожил сыворотку! Да ты весь не стоишь и её капли! – удар пришёлся по лицу, тяжелый ботинок капитана оставил на холёном лице барона кровавую отметину. Это словно стало спусковым крючком для Барнса, который тут же снова обрёл способность двигаться. Он налетел на Уокера, сбивая того с ног. Солдат вдруг отчётливо осознал, что не позволит никому причинить боль Земо. Было ли дело в том, что он разглядел в Гельмуте человека, не сильно отличающегося от него самого, или в том, что, несмотря на все издёвки и их общее прошлое, Гельмут был единственным, кто не пытался наставить его на путь истинный, не пытался разглядеть в нём хорошее, а видел его как есть, и его это вполне устраивало? Думать было некогда. Он успел ударить капитана всего раз до того, как две пары сильных рук оттащили его от Джона, но какое же это было наслаждение - смотреть, как из носа противника потекла кровь. - Баки, какого хуя ты творишь? - гневно зашипел Уилсон. Мужчина бросил взгляд на Земо, который всё ещё лежал на полу и вид у него был, мягко говоря, не очень. Затем Сэм вновь уставился на Барнса. - Мужик, ты серьёзно? Вот из-за него что ли? - Отъебись – Барнс сделал пару нерешительных шагов в сторону Земо. Внутри боролись две стороны. Одна, которая, очевидно, была за адекватный подход к ситуации, кричала, что Земо, вообще-то, опасный и жестокий преступник, и испытывать к нему жалость было абсолютно глупо и иррационально. Вторая же тихо шептала: «но ведь и ты сам точно такой же». Баки присел около Земо. - Я так понимаю, идти ты не сможешь. Рана на голове была немного прикрыта волосами, спадавшими на висок. Барнс осторожно убрал их, внезапно почувствовав, что, в каком-то смысле, сейчас барон зависел от него. Если он встанет и уйдёт, никто с ним возиться не будет. Его резко поднимут на ноги, чем вызовут приглушённый стон, который будет еле слышно из-за плотно сжатых губ, потому что Земо отчаянно будет цепляться за остатки гордости, не желая выглядеть побитой собакой. Однако, так как Барнс был рядом, он избежит всех этих ужасов. Баки позаботится об этом. Вот, почему он был необходим барону. Это вызывало удовлетворение. - Давай, аккуратно… вот так, - Барнс осторожно привёл Земо в сидячее положение. Тот еле держался в сознании. Оставалось только надеяться, что травма головы была не слишком серьёзной. На фоне Сэм что-то яростно доказывал не менее разгневанному капитану, пока его напарник пытался не допустить ещё одной драки. Земо, в очередной раз чуть не теряя сознание, уткнулся в плечо сидящего рядом Барнса. Солдат услышал очень тихий стон. Никто больше не мог его различить, так как его кожанка почти полностью поглотила звук. Но Баки никому и не скажет о том, что слышал. Он даже сам сделал вид, что не ничего не заметил. Это полностью его решение. Его контроль над ситуацией. Солдат перебросил руку барона через свои плечи и очень медленно начал подниматься вместе с Гельмутом. Окончательно разогнувшись, он кинул на Уокера взгляд, полный ненависти и презрения, и медленно направился к лестнице. Так как почти половина веса барона была сейчас на его плечах, подниматься было сложнее. Но нужно было лишь дойти до выхода на главную улицу, а оттуда можно было бы вызвать такси… Сэм догнал их уже у самого выхода. Он вызвал машину, которая приехала быстро, а за хорошие чаевые таксист даже счел в своих силах игнорировать то, в каком состоянии находиться один из пассажиров. На одном из поворотов Земо немного привалился к Баки. Он был очень бледен и слабо ориентировался в пространстве. Первым желанием Барнса было легонько отпихнуть барона, но почему-то он не стал этого делать. Голова Гельмута лежала на плече Баки и тот, немного опустив глаза, мог видеть маленькую рану на нижней губе Земо, оставленную им несколькими часами ранее. Захотелось провести по ней пальцем… Очень странное желание. Солдат определил его в разряд тех, о которых думать запрещается. Туда же, где когда-то были его мысли о Роджерсе. *** Оставив Земо лежать на диване, Барнс развернулся к Сэму. - А что ты на меня смотришь? Взялся ухаживать, так давай уж до конца, - фыркнул он. Баки так и не понял, являлось ли сказанное шуткой, но, на всякий случай, придал лицу недовольный вид, - я думаю, с ним всё будет нормально. Намочи тряпку холодной водой и дай ему. Я отойду на пару минут, - с этими словами Сэм вышел из дома. Куда именно он пошёл так и осталось неизвестно. Баки, следуя указаниям Уилсона, взял полотенце, которое затем смочил в раковине. Вернувшись в комнату, он положил его на лоб Гельмута. Тот казался уже более живым. Он немного приоткрыл глаза и взглянул на Барнса. - Спасибо. Тихая, но такая искренняя, не прикрытая другими эмоциями благодарность. Барнс замер. В сердце, которое, казалось, уже никогда будет способно испытывать какие-либо положительные эмоции, вдруг что-то шевельнулось. - У тебя рана неглубокая, всё должно быть нормально, - буркнул он, - обработаешь сам, когда немного придёшь в себя. Барон прикрыл глаза и кивнул в знак понимания, тут же поморщившись от болезненных ощущений. *** Баки стоял у бара и потихоньку отпивал виски из граненого стакана, когда из ванной наконец показался барон, который только закончил возиться с оставленными Уокером отметинами. Он распрямлял обратно рукава водолазки, которые закатал ранее для большего удобства. Барнс успел заметить длинный белый шрам на внутренней стороне запястья, который быстро скрылся под мягкой тканью. Земо поймал его взгляд и заметно напрягся. Теперь тишина давила сильнее. Баки знал о том, что Гельмут пытался застрелиться, но о второй попытке свести счёты с жизнью ему известно не было. - И теперь ты, наверное, думаешь, как я жалок, - надменно и насмешливо бросил барон, медленно обходя стол с другой стороны и становясь напротив Барнса, опираясь руками на гладкую поверхность дорогого дерева. - Я и до этого так думал, - парировал солдат. На самом же деле он не считал Земо жалким. Никогда не считал. Земо удовлетворённо кивнул, получив ожидаемый ответ, и задумчиво уставился в пустоту. Лучи солнца, которое уже уходило за горизонт, освещали комнату тёплым оранжевым светом, делая тени на стенах мягче. В этой тишине мысли снова вернулись к событиям в клубе. Он не собирался спрашивать об этом, но слова вырвались сами. - Какого чёрта ты творил в клубе? – вопрос прозвучал грубо, провокационно. - Какого чёрта ты творил? – легко перевернул вопрос барон, чуть наклоняя голову и быстро облизывая губы. Баки, который сразу уловил, что имел в виду Земо, замолчал, не найдя ответа. Снова пауза, только теперь взгляд Гельмута был устремлён не в пустоту, а на него. - А знаешь, я скажу тебе, Джеймс, - хмыкнул Земо, всем своим видом показывая, насколько сильно ему было плевать на то, что произошло, - просто захотелось, понимаешь, бывает такое. Баки еле заметно вздрогнул. Его уже давно никто так не называл. Однако это имя, произнесённое хриплым тихим голосом, как будто приобретало некое особое значение. - Почему мужчина? – Баки сам не знал, отчего его так заботил данный аспект. Может быть, оттого, что Земо был женат и искренне любил свою семью до того, как случилось непоправимое? Нет, дело не в этом… - А почему нет? - тот нарочито безразлично пожал плечами, но было в этом движении что-то болезненное, отчего оно больше напомнило судорогу. Барнс вдруг подумал о том, как растрепались в тот момент всегда так идеально уложенные волосы Земо, о том, как покраснели его губы, как он подставлял свою шею под поцелуи того мужчины. Неужели он испытывает ревность? Как будет выглядеть барон, если это его руки будут прижимать его к стене, не грубо, как тогда, а осторожно, но ощутимо, чтобы он понял – ему не вырваться. Что бы чувствовал Гельмут, если бы это губы Баки касались его шеи, оставляя отметины, настойчиво давая понять – он принадлежит лишь Барнсу. Джеймс и есть его «код». Может стоит проверить? Солдат и сам не заметил, как успел обогнуть стол. Теперь их с Земо разделяли всего несколько сантиметров. - И часто тебя к мужчинам тянет? – едко фыркнул Барнс, смотря в глаза барона и ставя бокал с виски на стол. - А тебя? – не менее ядовито ухмыльнулся Гельмут. Его глаза, тем не менее, оставались серьёзными. Чересчур серьёзными, будто он и правда хотел знать ответ на поставленный вопрос. Для Баки это была очень больная тема. Он сразу подумал о Стиве, о том, как порой не мог оторвать от него взгляд, о его улыбке и чистых, светло-голубых глазах. - Как часто ты фантазируешь о Роджерсе? – словно считывая его мысли насквозь произнес Земо. Каждый раз, когда кто-то пытался отпустить шутку о его тайных чувствах к капитану Америке, Баки приходил в бешенство. Он никогда даже не пытался заикнуться об этом, сохраняя со Стивом самые дружеские отношения. Они и без того были семьёй. Не хотелось всё рушить из-за своих глупых назойливых мыслей. Потому и сейчас он очень быстро потерял самообладание. Барнс схватил барона за мягкую ткань водолазки, чудом не порвавшуюся под грубым рывком. Они стояли очень близко, и Баки увидел, как расширились зрачки Гельмута, как он нервно облизнулся, а его взгляд быстро метнулся от глаз солдата к его губам и обратно. Барнс вдруг ярко понял то, что, казалось, подсознательно уже давно знал. - А ты обо мне? - тихо, но отчётливо, вопросом на вопрос ответил Джеймс, внимательно смотря на Гельмута. Ни одна эмоция не сможет сейчас укрыться от Барнса. Он снова чувствовал превосходство. Земо рвано выдохнул, чуть приоткрыв рот. Стена, за которой он прятал свои самые тайные чувства, скрытые от чужих глаз, стремительно рушилась. Во взгляде удивление, ужас, желание, вопрос, надежда, решимость. Кто бы знал, что на самом деле Гельмут настолько ярко всё переживал? Стало жарко, воздух будто сгустился, как сметана, и каждый вдох давался с трудом. Что-то должно было произойти, Баки чувствовал такое же тяжёлое, как своё собственное, дыхание на губах, по телу пробежала дрожь. Последний раз что-то подобное у него было лет 70 назад, а может и больше. Совсем молодой солдат и какая-то миловидная девушка. Сейчас же это были два мужчины, жизнь которых не отличалась особыми красками, а каждый новый день был кошмаром, от которого нельзя проснуться. После секундной паузы, показавшейся вечностью, Земо неуверенно потянулся к Барнсу, желая ощутить чужие губы на своих, но Баки резко толкнул барона на диван, который находился прямо за его спиной, не давая совершить задуманное. Гельмут ещё не успел прийти в себя, как Баки одним движением оказался сверху, вжимая того в мягкие подушки, втиснув ногу между его ног и, перенеся почти весь вес на руку, находящуюся над головой Земо, в которой он сжимал его запястья, практически полностью обездвиживая. Другой рукой он схватил барона за шею, не причиняя боль, но ощутимо надавливая. - Будет так, как я захочу, теперь ты мой инструмент, - Барнс немного жутковато улыбнулся. Сейчас он полностью контролировал ситуацию, он сумел застать Земо врасплох. Барон сузил до этого широко раскрытые глаза и ухмыльнулся. - Как скажешь, Джеймс, - немного сипловато из-за руки на горле ответил он. Баки медленно, очень медленно, склонился к самому лицу барона. Он чувствовал, как напряжён был Земо, как он хотел его, заставляя разум плавиться. Рукой, сжимающей запястья, на которых совершенно точно останутся синяки, он чувствовал, как участился пульс Гельмута. Наконец, солдат коснулся своими губами сухих, тонких губ барона, чувствуя, как тот задрожал под ним. Он прошёлся языком по маленькой ранке на нижней губе, оставленной им же самим, затем углубил поцелуй, вырывая приглушённый стон. Земо не пытался вести, не перехватывал инициативу, хотя скорее всего просто умирал от желания сделать это. Солдат переместил руку с шеи барона на его подбородок, грубовато надавливая, заставляя его откинуть голову назад, открывая шею. Теперь Гельмут был абсолютно беззащитен, хотя где-то в глубине души Барнс понимал, что если бы тот сам этого не хотел, то он бы никогда не оказался в подобной ситуации. Решив не думать об этом, Джеймс прикусил мягкую кожу чуть ниже линии челюсти, оставляя алый след. Земо что-то тихо прошептал. Наверное, он сгорал от желания коснуться Баки, зарыться руками в тёмные растрёпанные волосы… но его запястья всё ещё были прижаты к дивану, а просить о чём-либо напрямую барон не хотел. Всё это было хорошо, слишком хорошо. Земо находился в его руках. В прямом и переносном смысле. Теперь он подчиняется Джеймсу. Теперь солдат контролирует ситуацию, контролирует Земо, решает, что будет дальше. Он не даст барону того, чего он хочет. Не пойдёт на поводу, даже если и сам в глубине души желает того же. По крайней мере, не даст сейчас. - Пока что этого достаточно, - наклонившись к самому уху барона прошептал Барнс и, выпустив Гельмута из своей хватки, скатился с дивана. Поднявшись на ноги, он невозмутимо вернулся к недопитому стакану виски. Земо, справившись с секундным разочарованием, медленно сел и принялся разминать затёкшие запястья. Однако его покрасневшие губы, выбившиеся из прически пряди и блеск в глазах не позволяли делать вид, будто ничего не случилось. Как же он был красив. Баки невольно засмотрелся на барона. Казалось, солдат мог бы сейчас взорваться от нахлынувших чувств. Он испытывал множество эмоций. От непринятия случившегося до полной эйфории. От того, что он и барон поменялись ролями, пусть и не в той форме, о которой он думал изначально. Барнс вдруг понял, что не хочет причинять боль. Моральную или физическую - неважно. Слишком много боли он причинил людям за свою жизнь, пора было остановиться. Земо заслуживал страданий, он не был хорошим человеком, но он и не являлся тем типичным злодеем, которого мстители привыкли в нем видеть. Джеймсу казалось, что они проходили через нечто схожее, переживали общую боль. Баки не мог спасти себя от этого, поэтому ему так хотелось уберечь кого-то другого. Как иронично, что этим «кем-то» стал барон, который в какой-то степени и был одной из причин того, почему солдат чувствовал себя таким образом. Видеть в глазах Гельмута то же самое, что видел Барнс в своих, когда смотрел в зеркало, было одновременно прекрасно, потому что в такие моменты солдат мог понять, что он не один в этом огромном мире, но вместе с тем печально от осознания того, что кто-то ещё мог проходить через то, что приходилось переживать ему. Такого Баки не желал никому, даже Земо. Но вместе с этими чувствами были и другие, в которых Барнс отчаянно пытался отгородиться от всего, что с ним происходило. Его пугало это, и он ненавидел барона ещё сильнее из-за того, с чем сам не мог справиться.