amour sincère

каждый из нас удивился бы, увидев на детской площадке нескольких взрослых парней, удобно устроившихся кто на качелях, кто на маленькой скамейке, главное, что недалеко друг от друга. и у каждого из нас удивление выросло бы до непередаваемых масштабов, если бы мы только смогли прочитать на их лицах вместо радости (да, мы нормализуем желание уже не детей также развлекаться) отпечаток глубокой печали и задумчивости, ибо все они сидели, потупив взгляд в землю, погруженные в свои мысли. лишь один парень то и дело, что слонялся кругом, нервно оглядываясь на своих друзей. пару раз он даже открывал рот, дабы что-то сказать, но вместо слов с его губ срывались лишь тяжелые вздохи, и он возвращался к своему прежнему занятию, то есть вновь продолжал мельтешить перед глазами и что-то еле слышно бормотать себе под нос, видимо, предпочитая вести интересный диалог с самим собой, а не с кем-то из присутствующих. — все-таки, кевин, как ты умудрился перейти дорогу джуёну? ли, мать вашу, джуёну! — наконец, хёнджэ не выдерживает. он-то и был тем парнем, который нервно ходил из стороны в сторону и, признаться, изрядно так раздражал этим остальных, ибо его тяжелые шаги и вздохи не давали сосредоточиться. — ты правда думаешь, что ему нужен какой-то повод? кевин, по сути, просто существует, а джуён уже бесится и зубы точит, — сону отвечает раздраженно, ибо, честно говоря, уже устал обсуждать подобные темы. он устал от джуёна и от того, как он творит все, что вздумается, и при этом всегда остается безнаказанным. сону считал, что таких людей, как джуён, существовать не должно. он был самой мерзкой личностью из всех, с которыми сону когда-либо повстречался. а видел он многих. и заядлых алкоголиков, и ребят, которые не могли слезть с иглы и уверенно двигаются в сторону гроба, и тех, кто рос без родителей и не знал семейной ласки. парень привык вариться не в особо хорошей среде, детство тяжелое было: рос он неуправляемым, сбегал из дома, ссорился с матерью, получал от отца, но, будем честны, заслуженно. детей бить нельзя, но сону всегда в открытую нарывался, дабы потом жаловаться на то, что в семье его бьют. мальчиком он был глупым, рано попробовал алкоголь и табак, благо, до наркотиков не дошел, рос практически на улице, так что все это оставило отпечаток на нем, как на человеке. но, боже, он никогда не позволял себе переходить черту. он пользовался популярностью, его знали, его побаивались, но вместо того, чтобы кого-то травить, он избрал другой путь. и стал бороться с теми, кто травит. ибо в его голове всегда была установка — если тебе дана какая-никакая власть и сила, то направь ее в лучшую сторону и защищай, а не нападай. эрик придерживался точно такого же мнения. судьба его была чуть получше, чем у сону, просто личностью он был такой… всегда шел впереди. самый активный, самый шумный и веселый, он привык быть в центре внимания, да и рос в среде более светлой, так что с детства у него было привито вставать на защиту слабых, а не добивать их окончательно. возможно, по этой причине парни и стали негласными рыцарями кевина, ибо парень нуждался в постоянном опекунстве. «раз семья о нем не заботится, то мы можем заменить ее», — сказал как-то раз сону, и парни его словам не изменили: стали для кевина всеми, в ком он нуждался, за что парень им, кажется, будет до конца жизни благодарен. вслух они чувства редко когда озвучивают, дабы никого в неловкое положение не поставить, чаще действиями показывают. но главное, что о привязанности друг к другу все знают, а слова — пустой звон, если они неискренни. — неужели он настолько мерзкий, чтобы за просто так травить его? — кажется, джейкоб был слишком наивным парнем. и по его вопросу подобное было заметно. иначе усмешки сону и эрика объяснить было нельзя: этим двоим же, кажется, лучше остальных был знаком джуён. не раз они уже сталкивались с парнем лоб ко лбу, не раз дрались даже, но за стенами университета, дабы лишнее внимание не привлекать. и не раз убеждались в том, что он просто невероятно мерзкий. ему не нужен повод, чтобы превратить кого-то в чертову грушу для битья. — ты же сам все видел. что джуён, что чанмин — два невероятно мерзких паренька. не пытайся искать… — повод-то есть. и я знаю, почему он ко мне прицепился. сону, так и не закончивший говорить, резко затыкается, стоило только кевину едва ли слышно пробормотать слова себе под нос. он вопросительно выгибает бровь и подсаживается ближе к другу, пытаясь заглянуть ему в лицо, но парень слишком низко наклонил голову, дабы можно было разглядеть хоть что-то из-под его длинной челки. да и неловкая тишина и его тяжелое дыхание явно говорили о том, что разговор кевину так легко не дастся. видимо, он еще думает над тем, стоит ли раскрывать все подробности. или можно ограничиться всего лишь фразой о том, что между ними что-то случилось. что-то, что джуён до сих пор забыть не может и не упускает повода поиздеваться над бывшим… вероятно, бывшим другом. либо же знакомым, всё бывает. факт остается фактом: раньше они были знакомы, а вот кем они друг другу приходилось и что стряслось — неизвестно. неизвестно и то, решится ли кевин обо всем рассказать, или предпочтет скрыть. но парень, прекрасно чувствуя напряжение и легкую пелену недоговоренности, поднимает голову и по очереди оглядывает каждого. его взгляд задерживается на джейкобе, который, кажется, выглядел еще более взволнованным, чем остальные. и от этого в сердце кевина неприятно щемит. он бы без лишних проблем поделился своей историей, если бы рядом не было джейкоба. причем сам парень еще не понимал, что послужило причиной таких мыслей, но разбираться не хотел: время не то, да и пока что особо не горит. — я расскажу все, только не перебивайте, пожалуйста, и не кидайте палками, ладно? — кевин тяжело вздыхает, замечая, как парни едва ли заметно кивают. а хёнджэ даже перестает ходить туда-сюда и усаживается на соседнюю скамейку, будучи полностью готовым к тяжелой и долгой дискуссии, которая им предстоит. — лучше бы рассказать обо всем… в более домашней атмосфере, но ладно. с джуёном я был знаком еще до поступления в университет. когда я переехал из канады, то еще год учился в старшей школе. там мы с ним и сошлись. он, кстати, настолько ужасным не был. учился разве что плохо и прогуливал часто. и учителя практически сразу попросили меня подтянуть его по некоторым предметом, потому что я был отличником. а там… как в идиотских сериалах. за месяц от стадии «он мой ученик, я его репетитор» мы перешли к стадии возлюбленных. да, чего греха таить, он мне понравился. как раз тем, что частенько из-за него я и выбирался из зоны комфорта. мне, правда, доставалось за это, но неважно. потом я стал понимать, что мной пользуются. то для того, чтобы домашнее задание сделать. то для того, чтобы перед учителями прикрыть. и перед его матерью, которая на тот момент сына еще любила. а потом джуён начал баловаться наркотиками и прочей прелестью. и я попробовал… я плохо помню, как лежал дома и отходил от всего дерьма. и тем более не помню, как получил звонок от его матери. оказывается, он из дома еще трое суток назад ушел, не отвечал на сообщения и все такое. а мне было настолько плохо, что я вывалил ей все, чем занимается ее сынок. а надо было молчать. и потом… по классике. джуёна лишили всех средств к существованию, за ним начался тотальный контроль, со школы почти выгнали, все такое. и мать его за человека не считает, ибо она думала, что у нее сынок шелковый, а он все время обманывал ее. а виноват был я. потому что я все рассказал и даже не сделал попытку прикрыть его задницу. рассказ кевина производит впечатление на каждого из парней. в особенности на сону и эрика. то есть, оказывается, все это время они защищали кевина не от какого-то плохого парня, а, по сути, от помешанного бывшего, который еще, к тому же, держал великую обиду на парня? джуёна, конечно, можно понять. но только в теории. на практике же он сам был виноват в том, что, во-первых, водил мать за нос и обманывал ее. во-вторых, сам же пришел к такому образу жизни и сам совершал одну ошибку за другой. и в-третьих, попытался перекинуть ответственность за свои действия на кевина, который ему толком-то ничем и обязан не был. да и он, может, из чистых побуждений решил рассказать обо всем матери, потому что переживал за то, как живет джуён. может, все его слова лишь лишнее доказательство любви, но джуён такого не оценил. и повел себя, как маленький ребенок, закатив вселенскую истерику и до сих пор не давая хёнсо проход, превращая его жизнь в кромешный ад. а джейкоб же не понимал, что он чувствует прямо сейчас. кажется, удивление. да-да, он точно был неплохо так удивлен. не каждый день узнаешь, что бывшим парнем того, кто тебе симпатизирует, окажется университетский тиран и просто максимально ужасная личность. да и в его голове как-то не клеился союз чистого образа кевина и грязного образа джуёна, но, как говорится, противоположности притягиваются. но было что-то еще, чего парень понять не мог. кажется, то был стыд. да, вероятно, стыд, в точности такой же, какой и испытывал на себе хёнсо, чувствуя, как на него в полном непонимании смотрят несколько пар глаз. нет, самому джейкобу не было совестно за то, что он услышал. да и за действия самого кевина в прошлом тоже. но он словно бы сам лично почувствовал все его эмоции. словно сам оказался на его месте и тогда. и прямо сейчас. непривычно слегка, непривычно точно также, как и чувство непередаваемой злости на джуёна. насколько нужно быть низким и жалким, чтобы спустя не один год цепляться за человека и мучить его? — я уже думал, что этот мудак в моих глазах ниже не упадет. а он смог, похвально, — фраза сону встречается всеобщим смехом. больше язвительным, чем счастливым, потому что ситуация приобретает новый поворот. но, может, к лучшему. потому что теперь они хотя бы знают, в чем дело. с беспричинной злостью бороться тяжело, а вот мотивированную злость и агрессию всегда можно направить в другое русло. — и чего ты раньше не сказал? — вначале я думал, что он быстро отстанет, а потом боялся вашей реакции, — кевин отвечает предельно честно и, кажется, побаивается до сих пор. его слегка потряхивает, только вот неизвестно то ли из-за своего рассказа, то ли из-за того, что случилось между ним и джуёном раньше, то ли из-за боязни перед будущим. ведь он был уверен в том, что никто из парней дело просто так не оставит. они всеми правдами и неправдами добьются от джуёна того, чтобы он закрыл свой рот на замок и перестал быть таким мерзким. может, на сеанс к психологу отведут. пусть специалист поможет ему отпустить прошлое и начать жить настоящим. но состояние кевина замечает лишь один джейкоб. остальные, кажется, были слишком заняты составлением хитрого плана под названием «поставим ли джуёна на место, пусть только хоть раз еще попробуем полезть туда, куда не надо». джунён мнется какое-то время, смотря на то, как слегка подрагивают руки парня, а затем решительно поднимается на ноги. за пару шагов он оказывается прямо перед кевином и даже не замечает, как остальные резко замолкают и следят за тем, что делает парень. а делает он не так много. всего лишь садится перед кевином и аккуратно берет его ладошки в свои, слегка сжимая и улыбаясь, глядя ему прямо в глаза, выбивая хёнсо из колеи окончательно. — что бы там не случилось, теперь мы знаем правду. и сделаем все, чтобы твое прошлое там и осталось, — джейкоб говорит чисто. от всего сердца. и в душе кевина разливается непривычное тепло. он чувствует, что, может, в его жизни все не так уж и плохо, как раньше. может, все и правда может наладиться, ничего страшного больше не случится, ведь рядом есть… друзья? и джейкоб в частности. джейкоб, который улыбается так сладко и так открыто, что кевин сам не может не улыбнуться в ответ. он кивает в ответ, а после переводит взгляд на сону, видя, как уголки его губ слегка приподнялись от этой картины. — коби, у тебя можно будет вечером собраться? как-то не комильфо всю ситуации обсуждать на детской площадке, на нас уже люди косятся, — хёнджэ неловко оглядывается, замечая, как какая-то молодая девушка с ребенком на руках уже пару минут недовольно смотрит в их сторону, очевидно ожидая, пока толпа парней покинет площадку, которая, вообще-то, не для них строилась. — конечно! мама испечет нам печенье, — согласие джейкоба встречается всеобщей радостью, и парни решают, что обо всем поговорят капельку позже, не сейчас. они понимают, что говорить и правда придется долго и много. нужно будет вытащить из кевина как можно больше информации, решить, что делать для начала, а потом, в случае неудачной попытки, прибегать и к чему-то другому, потому что парни хотели бы все простым разговором решить, но вряд ли джуён будет слушать. тогда придется прибегать к грязным методам. шантаж и распространение личной информации — вещь ужасная, никогда так не делайте. если только вы не хотите насолить ли джуёну. тогда можно. — соберемся в семь, адрес потом напишешь, по рукам? а пока мы с эриком по делам. отцу понадобилась помощь на работе, — а вот фраза сону заставляет кевина перестать улыбаться. в университет он явно идти не намерен: там снова столкнется с кем-то из друзей джуёна, а домой возвращаться не хочется по понятным причинам. да, конечно, есть джейкоб и хёнджэ, но и последний говорит о том, что предпочтет конец дня провести в уютной постели, а не на парах, значит, остается один джунён. он очаровательный. а очаровательных парней подставлять под удары своего бывшего как-то не хочется. — я тогда прогуляюсь, к вечеру тоже подойду, — нерешительно говорит хёнсо. джейкоб краем уха слышит тяжелый вздох сону, который понимает, что к чему. конечно, кевин домой не пойдет. конечно, лишний раз получить он не хочет, да и двери университета для него также закрыто. он уже тянется за ключами от своей квартиры, чтобы парень мог переждать, как джейкоб нарушает молчание. — понятия не имею, что там творится у тебя, но можешь посидеть со мной. твой дом — мой дом, кевин. хёнсо своим словам не верит. зато чувствует, как на глаза набегают слёзы от слов джунёна. он тихо извиняется за неудобства, но под давлением сону и эрика предложение принимает. не хотел он становиться чей-то проблемой, непривычно ему было хорошее отношение к себе, тем более от такой светлой личности, как джунён, ибо общение с самим кевином всегда чревато неприятностями, но джейкобу было глубоко плевать. настолько, что он руки парня не отпускает, когда прощается с остальными, и не перестает болтать о чем-то отвлеченном, когда ведет друга к своему дому. и кевин в собственное счастье не верит. но искренне надеется, что никто его не разрушит.