Горькие флэшбеки, сладкие следы

      После некоторой паузы, Лукас вдруг снова оживился. – Слушай, ты говорил, что хотел мне врезать? Так это – давай! Я готов! Вспомни какой-то момент, когда я прям сильно допёк. – Собеседник молчал, поэтому Лукас сам тихо продолжил. – Например тогда у твоих родителей, когда мой отец заставлял тебя извиняться, а я ещё и зачем-то добавил той дичи про наркотики... – А ты, я смотрю, помнишь это не хуже меня. – Филипп опять ощутил то самое: странное смешение обиды, желания мести и... возбуждения. – Но знаешь... я не смогу сейчас тебя просто ударить кулаком. – Хотел бы забыть, поверь. – Лукас посмотрел партнеру прямо в глаза. – Поможешь нам обоим забыть? Филипп кивнул в ответ и, не успев что-то сказать, увидел как Лукас вынимает из валявшихся на полу джинсов кожаный ремень и протягивает ему. "Чёрт, попался в свою же ловушку" – подумал Филипп. Было бы нечестно сейчас говорить, что он не понимает что делать и что, о боже, не фантазировал о чём-то подобном. Видимо мимика выдала его эмоции, потому что Лукас продолжил без тени шуток: – Возьми и накажи меня уже. Должно сработать не хуже психотерапии. – Лукас, несмотря на нижнюю роль в игре, хотел как обычно казаться смелым и слегка дерзким, но его голос всё же выдавал волнение и неловкость. – Договорились. Только давай условимся – прорабатывать по одному эпизоду за раз. – Филипп вошел во вкус. – Не будем концентрироваться на абстрактной обиде за всё, а то мне придётся тебя избить до полусмерти, а ты мне нужен живой. – Он сейчас звучал будто какое-то отдельное доминантное альтер-эго, ранее редко выходившее на волю. – Будем, как ты говоришь, делать психотерапию и закрывать по одному поводу за сеанс. Ложись на живот! – Да, сэр, как скажете. Только не по спине, пожалуйста. – Не ёрничай. Я помню про спину.       Филипп взмахнул ремнём и опустил его на задницу Лукаса. Это простое движение записалось у него в голове в форме слоумоушн. На коже сначала не осталось следа, но буквально через пару секунд стала проявляться розовая полосочка. Лукас не издал ни звука и ждал продолжения. Филипп повторил ещё несколько ударов и произнёс: – Это было за извинения за обедом. Сейчас будет за твою ложь про наркотики. Мне было очень трудно тогда это проглотить. Лукас утвердительно замычал в подушку и так же молча, хотя теперь сдерживаться было значительно труднее, вынес ещё три достаточно сильных удара. – Почему ты тогда не сопротивлялся? Почему признал мою ложь? – Лукас слегка приподнял голову и повернулся, чтоб увидеть лицо партнёра. – Я в глубине души тогда ждал, что ты психанёшь и будешь всё отрицать. Филипп не ответил и только повернул голову Лукаса вниз на подушку, провел рукой по спине и продолжил. – А сейчас... Сейчас будет за всю эту подставу с пистолетом, из-за которой в моей адекватности засомневался весь мир. Господи, да почему ты вообще так поступил??? – Ещё пять сильных ударов, которые на этот раз вызвали стон. Филиппу и правда становилось легче с каждой новой полосой на коже Лукаса, но по щекам текли неконтролируемые слёзы. Филипп ещё раз хорошенько замахнулся, но увидел, что на коже и так уже будут слишком яркие следы и отбросил ремень. – Всё? – Лукас снова развернулся посмотреть на парня. – Всё. – Филипп отошел к окну, чтоб незаметно вытереть слёзы, но Лукас успел их увидеть. – Это хорошо что мы плачем. Я ведь тоже. Не столько от физической боли, сколько от облегчения. Прости меня. – Лукас встал и обнял Филиппа со спины. – Прости, пожалуйста... – Он ещё раз это повторил и сначала прижался своей мокрой щекой к плечу, а потом провел языком по щеке Филиппа и поймал новые слезинки, катившиеся из карих глаз. – Ты не заслуживал такого. Ты всегда был чище и лучше. Каждый раз, когда ты терпел такого меня, ты заставлял меня чувствовать вину, чувствовать будто я у тебя в долгу и никакие проценты не перекроют тот ущерб, что я нанес...       Теперь они стояли в обнимку, рыдали, а в какой-то момент начали страстно целоваться.