Академия Вампиров

ПЯТЬ Или, точнее, они были стригоями. Подразделение стражей загнало и убило их. Если слухи соответствуют действительности, Кристиан, тогда еще совсем дитя, стал свидетелем этого. И хотя сам он не был стригоем, некоторые считают, что он недалеко ушел, учитывая его манеру одеваться в черное и держаться особняком. Стригой он или нет, я не доверяла ему. Он псих, ничтожество, и я безмолвно закричала Лиссе, чтобы она убиралась оттуда, пусть от моего крика и не было никакого толку. Проклятая односторонняя связь! — Что ты здесь делаешь? — спросила она. — Любуюсь видами, конечно. Накрытое брезентом кресло очень уютно. Сверх того, тут имеется старый ящик с рукописями благословенного и безумного святого Владимира. И не стоит забывать о том прекрасном, хотя и безногом столе в углу. — Одним словом, всякая ерунда. Лисса закатила глаза и направилась к двери, но он преградил ей дорогу. — Ну а как насчет тебя? — насмешливо спросил он. — Зачем ты здесь? Что, не предвидится никаких вечеринок и нет никого под рукой, чью жизнь можно было бы разрушить? Прежний задор отчасти вернулся к Лиссе. — Класс! Хочешь вывести меня из себя, чтобы доказать, какой ты крутой? Какая-то девица, которой я даже не знаю, наорала на меня сегодня, а теперь я должна иметь дело с тобой? Какую цену нужно заплатить, чтобы человека оставили в покое? — А-а, вот почему ты здесь. Чтобы пожалеть себя. — Это не шутка. Я серьезно. Я почувствовала, что Лисса начинает сердиться, причем гораздо сильнее, чем прежде расстраивалась. Он прислонился к наклонной стене. — И я. Мне тоже нравится жалеть себя. На какую тему ты хотела бы похандрить сначала? Как у тебя уйдет целый день на то, чтобы снова стать популярной и любимой? Как придется ждать две недели, прежде чем от «Холлистера» доставят новые наряды? Если раскошелишься на быструю доставку, это, может, так надолго и не затянется. — Оставь меня в покое! — сердито сказала она и на этот раз оттолкнула его в сторону. — Постой, — сказал он, когда она протянула руку к двери. Сарказм исчез из его голоса. — На что… ммм… На что это было похоже? — Ты о чем? — взорвалась она. — Быть не здесь. Не в Академии. Она заколебалась на мгновение, сбитая с толку тем, что выглядело как попытка искренне поговорить. — Это было замечательно. Никто не знал, кто я такая. Просто еще одно лицо. Не морой. Не королевская особа. Никто. — Она посмотрела в пол. — Все здесь воображают, будто знают, какая я. — Да, от прошлого так легко не отделаешься, — с горечью сказал он. Внезапно до Лиссы — и до меня, соответственно, — дошло, как трудно это может быть для Кристиана. Люди по большей части обращались с ним так, словно он вообще не существует. Словно он призрак. Не разговаривали с ним или о нем. Просто не замечали его. Позорное клеймо преступления родителей отбрасывало тень на всю семью Озера. Тем не менее прежде ему удавалось вывести ее из себя, и теперь она не была склонна сочувствовать ему. — Постой… теперь ты жалеешь себя? Он рассмеялся, почти одобрительно. — Вот уже год, как я предаюсь этому здесь. — Извини, — фыркнула Лисса. — Я приходила сюда еще до того, как сбежала. У меня больше прав. — Какие права могут быть у сквоттеров?[Сквоттеры — городские бедняки, самовольно вселяющиеся в заброшенные городские трущобы.] Кроме того, я должен постоянно держаться как можно ближе к церкви, чтобы люди знали, что я не стал стригоем… пока. И снова в его тоне прозвучала горечь. — Раньше я всегда видела тебя на службе. Это единственная причина, почему ты ходишь в церковь? Стригои не могут ступать на освященную землю. Еще одно следствие их тяжкого греха. — Конечно, — ответил он. — А зачем еще туда ходить? Ради души, что ли? — Не важно. — Лисса явно придерживалась другого мнения, но не хотела спорить. — Тогда я уйду и оставлю тебя в покое. — Постой, — снова сказал он, казалось, ему не хочется, чтобы она уходила. — Давай заключим сделку. Можешь тоже приходить сюда, если расскажешь мне одну вещь. — Что еще? Она оглянулась на него через плечо. Он наклонился вперед. — Среди всех этих разговоров, которые я слышал о тебе сегодня, — и, поверь, я слышал немало, даже если никто ничего непосредственно мне не рассказывал, — одна тема совсем не возникала. Они разбирали все остальное: почему ты ушла, что там делала, почему вернулась, история со специализацией, что Роза сказала Мие, ля-ля-ля. И при этом никто, ни один, ни разу не поставил под сомнение идиотский рассказ Розы о людях из низших слоев общества, которые якобы давали тебе свою кровь. Она отвернулась, и я почувствовала, как щеки у нее вспыхнули. — Тут нет ничего идиотского. Он негромко рассмеялся. — Я жил среди людей. Моя тетя и я держались особняком после того, как родители… умерли. Найти кровь совсем нелегко. — Она ничего не ответила, и он снова засмеялся. — Это Роза? Она «кормила» тебя. Возродившийся страх пронзил и ее, и меня. Никто в школе не мог знать об этом. Кирова и присутствовавшие при нашем с ней разговоре стражи знали, но они, конечно, держат язык за зубами. — Ну, если это не дружба, тогда уж и не знаю, какое слово употребить. — Не рассказывай никому! — выпалила она. Для нас это было совершенно необходимо. Как я уже говорила, у «кормильцев» развивается эффект привыкания к укусам вампиров. Мы принимали это как часть жизни, но все равно смотрели на них сверху вниз. Для любого другого — в особенности дампира — давать свою кровь морою считалось… ну, почти непристойным. Фактически это рассматривалось как сексуальное извращение, почти порнография — если дампир во время секса позволял морою пить свою кровь. У нас с Лиссой, конечно, не было секса, но мы обе очень хорошо понимали, что будут думать все остальные, узнав, что я «кормила» ее. — Не рассказывай никому, — повторила Лисса. Он сунул руки в карманы куртки и уселся на один из ящиков. — Кто я такой, чтобы рассказывать? Слушай, иди, сядь снова на сиденье у окна. Можешь приходить сюда, когда пожелаешь. Если, конечно, не боишься меня. Она заколебалась, вглядываясь в его лицо. Он выглядел мрачным и угрюмым, губы искривлены в усмешке типа «вот я какой, непокорный»; но слишком опасным он не выглядел. Не выглядел стригоем. Она с настороженным видом вернулась на сиденье, неосознанно потирая от холода руки. Кристиан заметил это, и спустя мгновение воздух в комнате заметно потеплел. Лисса встретилась с ним взглядом и улыбнулась, удивляясь тому, что никогда раньше не обращала внимания, какие у него льдисто-голубые глаза. — Твоя специализация — огонь? Он кивнул и поставил ровно сломанное кресло. — Теперь у нас роскошное убежище. Внезапно сцена перед моим внутренним взором померкла. — Роза? Роза? Мигая, я сфокусировала взгляд на лице Дмитрия. Он был совсем рядом, обхватил меня за плечи. Мы не шли, мы стояли посреди двора, окруженного зданиями старших классов. — С тобой все в порядке? — Я… Да. Я была… Я была с Лиссой. — Я приложила руку ко лбу, никогда у меня не было такого долгого и ясного опыта переживания этого ощущения. — Я была в ее голове. — В ее… голове? — Да. Это часть связи. Как? Почему? Я и сама до конца не понимала этого. — С ней все хорошо? — Да, она… Я заколебалась. Действительно ли с ней все хорошо? Кристиан Озера только что пригласил ее посидеть с ним. Ничего хорошего. Мы же собирались «ни во что не ввязываться», и потом, он, так или иначе, имеет отношение к темной стороне. Однако чувства, проникающие в меня через нашу связь, больше не несли в себе ни страха, ни огорчения. Она была почти довольна, только все еще немного нервничала. — Ей не угрожает опасность, — закончила я, надеясь, что так оно и есть. — Можешь идти дальше? Несгибаемый воин-стоик внезапно исчез — сейчас он выглядел обеспокоенным. Искренне обеспокоенным. Когда я поняла это, взглянув ему в глаза, внутри все затрепетало — ужасная глупость, конечно, для которой не было никаких оснований, кроме того, что этот человек слишком уж хорош собой. В конце концов, если верить Мейсону, он — необщительный бог, перед которым поставлена задача всячески терзать меня. — Да. Со мной все хорошо. Я пошла в раздевалку гимнастического зала и переоделась в тренировочный костюм, который кто-то в конце концов удосужился дать мне, после того как я целый день тренировалась в джинсах и футболке. Продолжающееся общение Лиссы с Кристианом беспокоило меня, но я отложила эти мысли на потом, чувствуя, как ноют мышцы, явно не жаждущие никакой новой нагрузки. Ну, я и сказала Дмитрию, что, может, на сегодня хватит? Он засмеялся, и, черт побери, никаких сомнений — смеялся он надо мной. — Что тут такого забавного? Его улыбка погасла. — Ну, это прозвучало так серьезно. — Еще бы! Я и говорю серьезно. Послушайте, я не спала двое суток. Почему нужно начинать прямо сейчас? Я хочу в постель. Хотя бы на часок.Скрестив руки на груди, он разглядывал меня. Прежняя обеспокоенность исчезла. Сейчас его волновало только дело. Долой всякие нежности. — Как ты чувствуешь себя? После предыдущей тренировки? — Все тело болит. — А завтра утром ты будешь чувствовать себя еще хуже. — Ну и что? — А то, что лучше начать сейчас, пока тебе… не так уж плохо. — Где тут логика, интересно? — взвилась я. Однако спорить перестала. Он повел меня в зал и показал грузы, которые я должна поднимать, после чего развалился в углу с растрепанной книжкой в руках. Когда я закончила, он подошел ко мне и показал несколько упражнений на растягивание, долженствующих охладить разгоряченное тело. — Как получилось, что вы стали стражем Лиссы? — спросила я. — Несколько лет назад вас здесь не было. Вы учились в этой школе? Он немного задержался с ответом, как будто не хотел говорить о себе. — Нет. Я посещал ту, что в Сибири. — Ничего себе! Говорят, это единственное место хуже Монтаны. Проблеск чего-то — может, улыбки? — мелькнул в его глазах, но он не поддержал шутки. — Закончив школу, я был стражем лорда Зеклоса. Недавно его убили. — Улыбка Дмитрия увяла, лицо приобрело мрачное выражение. — Меня прислали сюда, потому что в здешнем кампусе не хватает стражей. Когда принцесса нашлась, меня назначили к ней, поскольку я имею опыт. Меня заинтересовало кое-что в его словах. Какой-то стригой убил парня, к которому он был приставлен стражем. — Этот лорд погиб, находясь под вашей охраной? — Нет. Он был со своим вторым стражем. Я тогда отсутствовал. Он замолчал, углубившись в свои мысли. Морои многого ожидают от нас, но не осознают, что стражи — более или менее — всего лишь люди. Ну, стражи получают плату и имеют отпуска, как на любой другой работе. Некоторые истовые стражи, вроде моей мамы, отказываются от отпусков, поклявшись никогда не покидать своих мороев. Глядя на Дмитрия сейчас, я испытала чувство, что он, наверно, один из таких. Если он находился где-то в другом месте на законных основаниях, то с какой стати осуждать себя за случившееся с тем парнем? Тем не менее он, похоже, воспринимал печальное событие именно так. Впрочем, я тоже осуждала бы себя, случись что-нибудь с Лиссой. Внезапно у меня возникло желание малость развеселить его. — Вы участвовали в составлении плана нашего возвращения? Потому что это было здорово проделано. Грубая сила и все такое. Он дугой выгнул бровь. Круто. Я всегда хотела освоить это искусство. — Хочешь сделать мне комплимент? — Ну, это было чертовски лучше, чем предыдущая попытка. — Предыдущая? — Да. В Чикаго. С целой стаей пси-гончих. — Мы впервые нашли вас в Портленде. Я села, скрестив ноги. — Ну… Не думаю, что пси-гончие мне причудились. И кто мог послать их? Они слушаются только мороев. Может быть, никто не рассказывал вам об этом. — Может быть, — согласился он, но по его лицу было видно, он не верит в это. После я вернулась в спальный корпус новичков. Ученики-морои жили на другой стороне двора, ближе к столовой. Кто где живет, в большой степени объяснялось тем, как удобнее. Мы, новички, обитали рядом с гимнастическим залом и тренировочными площадками. Но жили отдельно от мороев еще и потому, что у нас разный образ жизни. В их спальнях почти нет окон, только совсем крошечные, тонированные, пропускающие тусклый свет. И у них есть специальное помещение, где всегда под рукой «кормильцы». Спальни новичков, естественно, построены таким образом, что в них проникает гораздо больше солнечного света. У меня была отдельная комната, потому что новичков очень мало, тем более девушек. Комната, которую мне отвели, маленькая, чистая, с двуспальной кроватью и письменным столом с компьютером. Мои немногочисленные принадлежности, доставленные из Портленда, лежали в коробках по всей комнате. Я порылась в них и достала футболку, в которой обычно спала. Нашла пару фотографий: одну я сделала, когда мы с Лиссой ходили на футбольный матч в Портленде; другую — когда я проводила каникулы с ее семьей, за год до аварии. Я поставила их на письменный стол и загрузила компьютер. Кто-то из отдела технической поддержки любезно оставил мне листок с инструкциями для возобновления моего e-mail и ввода пароля. Я обрадовалась, что никому не пришло в голову, что таким образом я могу связываться с Лиссой. Я слишком устала и не хотела писать ей сейчас, и уже намеревалась выключить компьютер, когда заметила сообщение. От Джанни Хэзевей. Оно оказалось коротким: «Рада, что ты вернулась. Ты поступила непростительно». — Я тоже люблю тебя, мамочка, — пробормотала я и выключила компьютер. Улегшись в постель, я отключилась, еще не успев коснуться подушки, и, в точности как предсказывал Дмитрий, почувствовала себя в десять раз хуже, когда проснулась на следующее утро. Лежа в постели, я снова задумалась над преимуществами побега. Потом вспомнила, как меня вчера отколошматили на тренировке, и решила: единственный способ избежать того же самого снова — вытерпеть то, что мне предстояло сегодня утром. Все тело болело, и мне пришлось гораздо хуже, но я поупражнялась с Дмитрием до начала уроков, потом выдержала все тренировки на уроках — и уцелела, даже не потеряла сознание. За ланчем я поскорее оттащила Лиссу от стола Натальи и прочла ей лекцию в духе Кировой по поводу Кристиана — в особенности отругала за то, что ему стало известно, как мы устраивались с «кормлением». Если это выйдет наружу, то в глазах общества нам конец, а я вовсе не была уверена, что он никому не расскажет. Лиссу, однако, беспокоило совсем другое. — Ты опять была в моей голове? — воскликнула она. — И как долго? — Я же не нарочно, — возразила я. — Это случается само собой. И не в том суть. Как долго ты потом разговаривала с ним? — Не очень долго. Это было… забавно. — Ну, такого больше не должно происходить. Если станет известно, что ты с ним общаешься, все начнут насмехаться над тобой. — Я подозрительно вглядывалась в ее лицо. — Ты, случайно, не запала на него? Она фыркнула. — Нет. Конечно нет. — Хорошо. Потому что если тебе нужен парень, уведи снова Аарона. Он скучный, да, прямо как Наталья, но безопасный. Почему все безвредные люди такие зануды? Может, это входит в понятие безопасности. Она засмеялась. — Мия выцарапает мне глаза. — Мы с ней справимся. Кроме того, он заслуживает девушки, которая одевается не в «Гэп кидс».[«Гэпкидс» — сеть магазинов, продающих детскую одежду.] — Роза, перестань говорить гадости. — А что я такого сказала? — Она всего на год младше нас, — сказала Лисса. — Просто не верится, что ты думаешь, будто из-за меня у нас могут быть неприятности. Мы пошли в класс. Я улыбнулась, искоса глядя на нее. — Что, Аарон уже недостаточно хорош? Она улыбнулась в ответ, избегая моего взгляда. — Почему? Достаточно. — Видишь? Он-то тебе и нужен. — Вовсе нет. Меня вполне устраивает, что мы с ним друзья. — Друзья, которым все равно с кем дружить. Она закатила глаза. — Ладно. — Я перестала ее дразнить. — Пусть Аарон остается в детском саду. Важно, чтобы ты держалась подальше от Кристиана. Он опасен. — Ты слишком остро реагируешь. Он не собирается стать стригоем. — Он — дурное влияние. Она засмеялась. — Думаешь, мне угрожает стать стригоем? Не дожидаясь ответа, она ринулась вперед и открыла дверь в классную комнату. Я слегка задержалась, проигрывая в уме ее слова, потом двинулась следом. И тут мне представился случай увидеть королевскую власть в действии, если можно так выразиться. Несколько парней — и хихикающих девиц, которые сами не принимали участия в развлечении, лишь поглядывали со стороны, — издевались над долговязым мороем. Я мало о нем знала — только то, что он беден и, уж конечно, не королевского рода. Двое из его мучителей, владеющие магией воздуха, сдували бумаги с его стола и заставляли их летать по комнате, а парень пытался поймать их. Инстинкт подталкивал меня вмешаться, может, стукнуть одного из этих специалистов по воздуху. Но нельзя же затевать драку с каждым, кто раздражает, и, уж конечно, с целой кучей королевских особ — в особенности сейчас, когда Лиссе не следует привлекать к себе их внимание. Поэтому я просто бросила на них полный презрения взгляд и зашагала к своей парте. И тут кто-то схватил меня за руку. Джесси. По счастью, он, похоже, не участвовал в издевательствах. — Эй, руками не трогать! Он одарил меня улыбкой, но руку не отпустил. — Роза, расскажи Полю о том случае, когда ты затеяла сражение на уроке госпожи Карп. Я игриво улыбнулась ему. — Я много раз затевала сражения на ее уроках. — Ну, то, с раком-отшельником и песчанкой. Я рассмеялась, припоминая. — А-а, да. Правда, по-моему, это был хомяк. Я просто кинула его в банку с крабом, и они оба так возбудились от близости ко мне, что набросились друг на друга. Сидящий рядом Поль засмеялся. Я совсем не знала этого парня, наверно, его перевели сюда, пока нас не было, и он ничего не слышал об этой истории. — И кто победил? Я вопросительно посмотрела на Джесси. — Не помню. А ты? — Тоже. Помню лишь, что Карп жутко разволновалась. — Он повернулся к Полю. — Жаль, что ты не видел нашей чокнутой учительницы, которую приходилось тут терпеть. Она была убеждена, что ее преследуют, и все время разражалась по этому поводу бессмысленными речами. Совсем спятила. Бродила по кампусу, когда все спали. Я натянуто улыбнулась — как если бы мне тоже все это представлялось забавным. На самом деле я снова задумалась о госпоже Карп — удивительное дело, второй раз за два дня. Джесси прав — она действительно часто бродила по кампусу. От этого просто бросало в дрожь. Я как-то наткнулась на нее — совершенно неожиданно. Я тогда выбиралась из окна своей спальни, чтобы кое с кем встретиться. Это происходило уже после отбоя, когда нам полагалось быть в своих комнатах и крепко спать. Я частенько удирала подобным образом и здорово преуспела в этом. Однако тогда я упала. Комната находилась на втором этаже, и я разжала руки, когда оставалось пролететь еще примерно половину пути. Земля стремительно надвигалась на меня, и я пыталась ухватиться за стену, чтобы замедлить падение. Грубый камень обдирал кожу, но в тот момент я этого не чувствовала. Рухнула лицом вниз на заросшую травой землю с такой силой, что на мгновение вышибло дух. — Ты в плохой форме, Розмари. Твои инструкторы были бы разочарованы. Ухитрившись взглянуть сквозь спутанные волосы, я увидела госпожу Карп. Она смотрела на меня сверху вниз, с выражением изумления на лице. Все тело у меня ныло от боли. Стараясь не обращать на нее внимания, я встала. Одно дело — находиться на уроке Психованной Карп в окружении остальных учеников, и совсем другое — стоять во дворе один на один с ней. Глаза у нее всегда так неестественно, безумно сверкали, что у меня мурашки бежали по коже. Существовала также высокая степень вероятности, что она потащит меня в офис Кировой разбираться. Вместо этого она просто улыбнулась и потянулась к моим рукам. Я вздрогнула, но не сопротивлялась. Она зацокала, увидев царапины. Сжав чуть посильнее мои руки, она слегка нахмурилась. Я ощутила покалывание на коже, сопровождающееся чем-то вроде приятного для уха жужжания, и… все мои царапины закрылись. Возникло, но очень быстро прошло головокружение. Меня бросило в жар. Кровь исчезла, как и боль в теле. Потрясенно открыв рот, я отдернула руки. Мне не раз приходилось видеть моройскую магию в действии, но такого… Нет, никогда. — Что… Что вы сделали? Она снова улыбнулась мне этой своей загадочной улыбкой. — Возвращайся к себе, Роза. Здесь, снаружи, происходят скверные вещи. Никогда не знаешь, кто преследует тебя. Я по-прежнему таращилась на свои руки. — Но… Я подняла на нее взгляд и только тут заметила шрамы у нее на лбу, по обеим сторонам. Как будто процарапанные ногтями. Она подмигнула мне. — Я не донесу на тебя, если ты никому не расскажешь обо мне… Я резко вернулась в настоящее, встревоженная воспоминаниями о той странной ночи. Оказывается, Джесси говорил мне о вечеринке. — Сорвись с поводка сегодня вечером. Около восьми тридцати мы встречаемся на том месте в лесу. Марк раздобыл «травку». Я с тоской вздохнула; неплохо бы развеяться, а заодно избавиться от гнетущего чувства, возникшего при воспоминании о госпоже Карп. — Ничего не получится. Я буду со своим русским тюремщиком. Джесси отпустил мою руку и с разочарованным видом провел по своим бронзовым волосам. Да. Не иметь возможности встретиться с ним — чертовски досадно. Как-то надо будет все устроить. — Может, тебя когда-нибудь все же отпустят за примерное поведение? — пошутил он. Я одарила его чарующей — как хотелось надеяться — улыбкой и уселась на свое место. — Конечно, — бросила я через плечо. — Если когда-нибудь стану хорошей девочкой.