Академия Вампиров

ШЕСТЬ Встреча Лиссы с Кристианом беспокоила меня, но она же подала мне на следующий день идею. — Привет, Кирова… простите, госпожа Кирова. Я стояла в дверном проеме ее офиса, не потрудившись записаться на прием. Она подняла взгляд от каких-то бумаг, с явным раздражением при виде меня. — Да, мисс Хэзевей? — Означает ли мой домашний арест, что я не могу посещать церковь? — Прошу прощения? — Вы сказали, что если я не в классе и не на тренировке, то должна сидеть в своей комнате. А как насчет церкви по воскресеньям? По-моему, это несправедливо — не позволять мне удовлетворять свои религиозные… ммм… нужды. Или лишать меня еще одной возможности увидеться с Лиссой, не важно, в какой скучной обстановке и как ненадолго. Она кончиком пальца сдвинула очки на переносицу. — Вот не знала, что у вас есть религиозные нужды. — Пока мы отсутствовали, я обрела Иисуса. — Разве ваша мать не атеистка? — скептически спросила она. — А отец, скорее всего, мусульманин. Но у меня своя дорога. Вы не должны мешать мне следовать ею. Она издала что-то вроде сухого смешка. — Нет, мисс Хэзевей. Не должна. Прекрасно. Можете посещать воскресную службу. Эфемерная победа, конечно, поскольку в церкви, где я оказалась спустя несколько дней, царила такая же тоска, как и раньше. Хорошо хоть, удалось сесть рядом с Лиссой, что создало ощущение, будто я все-таки чего-то добилась. В основном я просто изучала людей. Посещение церкви для учеников необязательно, но при таком обилии восточноевропейских семей многие ученики — правоверные христиане, либо потому, что искренне верили, либо подчинялись воле родителей. Кристиан сидел через проход от нас, делая вид, будто он такой благочестивый, как говорил. И хотя я сильно недолюбливала его, такая притворная вера заставила меня улыбнуться. Дмитрий сидел сзади, его лицо утопало в тени, как и я, он не причащался. Казалось, он глубоко ушел в свои мысли, даже невольно возникал вопрос: а слышит ли он вообще службу? Лично я то включалась, то отключалась. — Следовать путем Господа — дело нелегкое, — говорил священник. — Даже у святого Владимира, покровителя школы, бывали трудные времена. Он был так исполнен духа, что люди со всех сторон стекались к нему, желая послушать его или хотя бы побыть рядом. Согласно древним источникам, он мог даже исцелять больных. И все же, несмотря на все дарования, многие не уважали его, насмехались над ним, заявляли, будто он заблуждается и идет неверным путем. Последнее в мягкой форме намекало на то, что его считали безумным. Это знали все. Он был одним из моройских святых, поэтому священник обожал говорить о нем. Я уже много раз слышала все это раньше. Просто замечательно. Похоже, меня ожидает бесконечная череда воскресений, когда придется снова и снова выслушивать одну и ту же историю. — … и то же самое относится к «поцелованной тьмой» Анне. Я вскинула голову, понятия не имея, о чем говорит священник, поскольку какое-то время не слушала его. Однако эти слова врезались в память. «Поцелованная тьмой». Я уже давно не слышала их и тем не менее хорошо запомнила. Я подождала, надеясь на продолжение, однако священник перешел к следующей части службы. Проповедь закончилась. По окончании службы, когда Лисса собралась уходить, я кивнула ей. — Подожди меня. Я скоро. Я протолкалась сквозь толпу к священнику, которого обступили несколько человек, и терпеливо ждала, пока он закончит с ними разговор. Наталья тоже была здесь, спрашивала его, какую работу могут выполнять добровольцы. Тьфу! Получив ответ, она ушла, приветливо кивнув мне по дороге. Увидев меня, священник вскинул бровь. — Приветствую, Роза. Рад снова видеть тебя. — Да… Я тоже. Я слышала, вы рассказывали об Анне. О том, что она была «поцелована тьмой». Что это означает? Он нахмурился. — Точно не знаю. Она жила очень, очень давно. Так часто делается — людям присваивают что-то вроде прозвища, отражающего некоторые их черты. Может, слова свидетельствуют о ее силе. Я изо всех сил попыталась скрыть разочарование. — А-а… И кто она была? Он нахмурился еще сильнее, но уже с оттенком неодобрения. — Я множество раз говорил об этом. — Ах, ну, я, наверно, прослушала. — Подожди минутку. Он отвернулся, и даже спина его выражала неодобрение. Потом он исчез за дверью рядом с алтарем, той самой, через которую Лисса проникла на чердак. Я подумала: «Может, сбежать? Нет. Вдруг Бог накажет меня?» Меньше чем через минуту священник вернулся с книгой и протянул ее мне. «Моройские святые». — Почитай о ней здесь. При следующей встрече хотелось бы послушать, что ты усвоила. Я с хмурым видом направилась к выходу. Замечательно. Теперь еще священник будет давать мне домашние задания. Сразу за дверью Лисса разговаривала с Аароном. Она улыбалась и, судя по ее чувствам, испытывала радость, хотя и не влюбленность. — Шутишь! — воскликнула она. — Нет. Она повернулась ко мне. — Роза, ты в жизни этому не поверишь. Помнишь Эбби Бадику? И Ксандера? Их страж хочет уйти со службы и жениться на другом страже. Женщине, конечно. Теперь это стало самой захватывающей новостью. Скандал, скандал. — Серьезно? Они, типа, сбегут вместе? Она кивнула. — Они купили дом. Планируют работать с людьми, надо полагать. Я взглянула на Аарона, который внезапно оробел передо мной. — И как Эбби и Ксандер к этому относятся? — Нормально. Растеряны. Считают, что это глупо. — Потом до него внезапно дошло, с кем он говорит. — Ох, я не хотел… — Оставь. — Я натянуто улыбнулась. — Это действительно глупо. Ничего себе! Я была потрясена. Мятежная часть мой души с восторгом воспринимала любой рассказ о людях, которые «борются с системой». Вот только в этом случае они боролись с моей системой, той, верить в которую меня учили всю жизнь. Между дампирами и мороями заключено странное соглашение. Дампиры первоначально появлялись на свет от браков мороев и людей. К несчастью, дампиры не могут рожать детей, вступая в связь друг с другом — или с людьми. Вот такой генетический фокус. С мулами, я слышала, дело обстоит точно так же, хотя меня не слишком радует подобное сравнение. Вот дампиры и морои могут иметь детей, и, благодаря еще одному генетическому фокусу, их дети становятся образцовыми дампирами, имея половину вампирских, половину человеческих генов. Поскольку морои единственные, с кем дампиры могут воспроизводить себя, мы должны оставаться рядом и смешиваться с ними. Равным образом для нас чрезвычайно важно, чтобы морои попросту выживали. Без них исчезнем и мы. Учитывая, как стригои охотятся на мороев, выживание последних стало нашей главной заботой. Вот каким образом развилась система стражей. Дампиры не владеют магией, но из нашей среды вышло немало выдающихся воинов. Вампирские гены дали нам обостренные чувства и рефлексы; человеческие — силу и выносливость. К тому же мы не нуждаемся в подпитке кровью и не боимся солнечного света. Конечно, мы не так могущественны, как стригои, но много тренируемся и вырабатываем навыки, позволяющие обеспечивать безопасность мороев. Большинство дампиров готовы пожертвовать жизнью ради того, чтобы наш род не угас. Поскольку морои обычно хотят сами рожать и растить моройских детей, романтические связи между мороями и дампирами, как правило, недолговечны. В особенности моройские женщины редко связываются с парнями-дампирами. А вот молодые моройские мужчины совсем не против романов с женщинами-дампирами, хотя женятся обычно на моройских женщинах. В результате среди дампиров существует много матерей-одиночек, но мы достаточно сильны, чтобы справиться с этим. Однако многие дампиры-матери не становятся стражами, предпочитая растить собственных детей. Иногда они живут общинами и нередко работают на мороев или людей. У подобных общин плохая репутация. Не знаю, в какой степени это правда, но ходят слухи, что морои-мужчины постоянно посещают их ради секса и некоторые женщины-дампиры позволяют им в процессе любви пить свою кровь. Их-то и называют «кровавыми шлюхами». Как бы то ни было, большинство стражей — мужчины, а значит, мороев гораздо больше, чем стражей. Большинство парней-дампиров смиряются с тем, что у них не будет детей. Они знают: их задача — защищать мороев, пока их сестры и прочие родственницы растят детей. Некоторые женщины-дампиры, вроде моей матери, считают своим долгом становиться стражами — даже если это означает, что они не смогут растить собственных детей. После того как я появилась на свет, она сдала меня мороям. Морои и дампиры начинают учиться в раннем возрасте, и к тому времени, когда мне исполнилось четыре, Академия, по существу, заменила мне родителей. Ее пример и жизнь в Академии выработали во мне искреннюю веру в то, что дело дампира защищать мороя. Это часть наших традиций и единственный для нас способ существования. Вот так просто. Именно поэтому поступок стража Бадики произвел шокирующее впечатление. Он покинул своего мороя и сбежал с женщиной-стражем, которая, соответственно, покинула подопечного мороя. У них даже не может быть детей, и к тому же две семьи окажутся не защищены. Какой в этом смысл? Никого не волнует, если подросток-дампир флиртует или взрослый дампир пускается в загул. Но долговременные отношения? В особенности если их составной частью является бегство? Полное расточительство. И позор. Поболтав еще немного о страже Бадики, мы с Лиссой распрощались с Аароном. Выйдя наружу, я услышала странный скользящий звук, но слишком поздно сообразила, что происходит, — груда мокрого снега сползла с крыши церкви и упала прямо на нас. Стояло начало октября, и этой ночью выпал ранний снег, почти сразу же начавший таять. В результате мы намокли и дрожали от холода. В основном досталось Лиссе, но и я взвизгнула, когда на волосы и шею пролилась холодная вода. Рядом вскрикнули и другие, задетые краем этой мини-лавины. — Как ты? — спросила я Лиссу. Ее пальто намокло, платинового цвета волосы свисали по сторонам лица. — Х-х-хорошо, — ответила она, стуча зубами. Я сняла пальто и протянула ей. Ткань была скользкая и плохо впитывала влагу. — Снимай свое. — Но ты останешься… — Бери. Она послушалась, и тут на меня наконец напал смех, как правило сопутствующий таким ситуациям. Стараясь избегать взгляда Лиссы, я стояла с ее пальто в руках, пока она одевалась. — Что же это ты без пальто ходишь, Роза? — сказал Ральф Саркози, необычно грузный, пухлый морой; я его терпеть не могла. — Твоя рубашка совсем промокла. — Эту безобразную рубашку давно следовало бы сжечь. Она досталась тебе от какой-то бездомной бродяжки? Мия. Она подошла и обвила руками Аарона. Ее светлые кудри были идеально уложены, на ногах — потрясающие черные туфли на высоких каблуках, которые на мне смотрелись бы несравненно лучше. Но нужно признать, они, по крайней мере, делали ее выше. Аарон шел в нескольких шагах позади нас, однако чудесным образом сползшая с крыши слякоть его не задела. Судя по самодовольному выражению лица Мии, сам собой напрашивался вывод, что никакого чуда тут не было. — Хочешь предложить свои услуги, чтобы сжечь ее? — спросила я, не показывая виду, как сильно ее оскорбления задевают меня. За последние два года я несколько утратила чувство моды и прекрасно сознавала это. — Ох, постой… ведь огонь не твоя стихия. Ты работаешь с водой. Какое совпадение — что куча мокрой грязи только что свалилась на нас. На физиономии Мии возникло оскорбленное выражение, однако погасить радостное сияние глаз она была не в состоянии. Вряд ли ее можно счесть просто невинным свидетелем. — И что это означает? — Лично для меня — ничего. Но вот госпожа Кирова, скорее всего, найдет что сказать, когда выяснится, что ты воспользовалась магией с целью навредить другому ученику. — Это не нападение, — усмехнулась она. — И не моих рук дело. Просто перст Божий. Кто-то засмеялся, к ее удовольствию. Я вообразила, что отвечаю ей: «И это тоже», после чего шмякаю о стену церкви. В реальной жизни Лисса подтолкнула меня локтем и сказала: — Пошли. Мы зашагали в сторону наших спальных корпусов. Позади раздавались шутки и смех по поводу того, как сильно мы намокли и что Лисса до сих пор не определилась со своей специализацией. Внутри у меня все кипело. Нужно разобраться с Мией, это ясно. Мало того что меня буквально трясло от ее стервозности, главное, Лиссе вовсе ни к чему добавочный стресс, у нее и без того хватает поводов для волнений. Первая неделя прошла более-менее гладко, и мне хотелось, чтобы так оно продолжалось и дальше. — Знаешь, — заговорила я, — чем больше я думаю об этом, тем больше мне нравится идея, чтобы ты увела Аарона. Надо преподать сучке урок. Спорю, ты сможешь сделать это без особого труда. Он все еще без ума от тебя. — Не хочу я преподавать никому уроков. И я не без ума от него. — Слушай, ты что, не видишь? Она затевает ссоры, болтает черт знает что за нашими спинами. Вчера она посмела обвинить меня в том, что мои джинсы из Армии спасения.[Армия спасения — религиозная благотворительная организация.] — Твои джинсы действительно из Армии спасения. — Ну и что? — фыркнула я. — Как она смеет насмехаться над ними, когда сама носит одежду из «Таргет»? [Таргет ]— сеть крупных универсальных магазинов, продающих товары по относительно невысоким ценам.] — А что плохого в «Таргет»? Лично я люблю «Таргет». — Я тоже. Не в том суть. Она пытается сделать вид, будто одевается у какой-нибудь долбаной Стеллы Маккартни. — И это преступление? Я напустила на себя серьезный вид. — Безусловно. Ты должна отомстить. — Я уже говорила, что месть меня не интересует. — Она искоса взглянула на меня. — И ты не должна. Я улыбнулась самой невинной улыбкой и, когда мы разошлись, в который раз почувствовала облегчение, что она не может читать мои мысли. — И когда можно ожидать хорошей кошачьей драчки? Мейсон, как всегда, очаровательный и ленивый, поджидал меня у нашего спального корпуса; стоял, прислонившись к стене, скрестив на груди руки и наблюдая, как я приближаюсь. — Понятия не имею, о чем ты. Он отдал мне свое пальто, поскольку мое осталось у Лиссы, и мы вместе вошли в здание. — Я видел, как вы сцепились около церкви. Неужели у тебя нет уважения к дому Божьему? Я насмешливо фыркнула. — В тебе, дикарь, ровно столько же уважения к нему, сколько и во мне. Кроме того, ты сам сказал, что мы были около церкви. — Ты пока не ответила на мой вопрос. Я просто усмехнулась и скинула его пальто. Мы стояли в холле нашего корпуса. Просторное, никогда не остающееся без присмотра помещение, где парни и девушки могли общаться между собой и с гостями-мороями. По случаю воскресенья здесь набилось много народу. Углядев маленький свободный столик, я взяла Мейсона за руку и потащила к нему. — Разве тебе не положено сразу же отправляться в свою комнату? Я опустилась в кресло и настороженно оглянулась. — Учитывая, сколько здесь сегодня народу, думаю, меня заметят не сразу. Господи, что за тоска — сидеть взаперти! А ведь прошла всего неделя. — Меня это тоже огорчает. Тебя здорово недоставало прошлым вечером. Мы пошли в комнату отдыха и сыграли там в бильярд. Эдди был в ударе. Я застонала. — Не трави душу. Не хочу даже слышать о ваших светских развлечениях. — Ладно, ладно. — Он уперся локтем в стол и положил подбородок на ладонь. — Тогда давай поговорим о Мие. Ты настроена в один прекрасный день развернуться и хорошенько врезать ей. Помнится, ты по крайней мере раз десять так поступала с людьми, которые раздражали тебя. — Теперь я новая, совсем другая Роза. — Я напустила на себя максимально застенчивый вид. Видно, получилось не очень убедительно. Он издал придушенный смешок. — Кроме того, если я отколю что-нибудь в этом роде, Кирова сочтет, что я не выдержала испытание. Приходится ходить по одной дорожке, прямой и узкой. — Иными словами, найти способ отомстить Мие так, чтобы не навлечь на себя неприятностей. Я почувствовала, что невольно улыбаюсь. — Знаешь, что мне в тебе нравится, Мейс? Ты мыслишь в точности как я. — Не слишком радующая идея, — без всякого энтузиазма ответил он. — Ну, так поделись своими планами. Не исключено, что мне кое-что известно о ней, хотя вообще-то я не должен тебе рассказывать… Я наклонилась вперед. — Ты уже кое-что выболтал. Теперь давай колись до конца. — Ну уж нет, — поддразнивающим тоном сказал он. — Откуда мне знать, как ты используешь эту информацию — во зло или во благо? Я захлопала ресницами. — Разве ты в силах устоять передо мной? Он уставился на меня. — Нет, не в силах. Ладно, суть вот в чем: Мия не королевского рода. Я откинулась в кресле. — Шутишь? Это и так ясно. Я с двух лет могу разобраться в том, кто королевского рода, а кто нет. — Да, но дело не только в этом. Ее родители работают на одного из лордов Дроздовых. Я нетерпеливо отмахнулась от его слов. Многие морои работают в человеческом мире, хотя в самом моройском обществе работы тоже хватает. Кому-то приходится заменять их. — Уборщиками, — продолжал Мейсон. — Практически слугами. Отец косит траву, мать — горничная. Вообще-то я испытываю здоровое чувство уважения к тем, кто трудится полный рабочий день, независимо от того, чем они занимаются. Чтобы заработать на жизнь, людям нередко приходится выполнять грязную работу. Но как и в отношении «Таргета», это совсем другое дело — когда кто-то выдает себя не за того, кем является. И за проведенную здесь неделю я успела заметить, как отчаянно Мия пытается втереться в школьную элиту. — Никто не знает, — задумчиво произнесла я. — И она не хочет, чтобы узнали. Тебе известно, какие они, эти королевские особы. — Он помолчал. — Ну, за исключением Лиссы, конечно. Мие с ними приходится нелегко. — А ты откуда все это узнал? — Мой дядя страж у Дроздовых. — И ты никому не проболтался? — Пока ты не вырвала у меня это признание. Ну и какой путь будет избран: во зло или во благо? — Думаю, я дам ей отсрочку… — Мисс Хэзевей, вы знаете, что не должны находиться здесь. Одна из надзирательниц возвышалась над нами с выражением осуждения на лице. Я не шутила, когда сказала Мейсону, что он мыслит в точности как я. И не хуже меня умеет плести всякую чушь. — Мы делаем групповой проект для гуманитарного курса. Как, по-вашему, это возможно, если Роза в изоляции? Надзирательница подозрительно сощурилась. — Не похоже, будто вы заняты делом. Я взяла книгу, которую дал мне священник, и наобум открыла ее. — Мы… ммм… вот над чем работаем. Надзирательница, однако, не полностью утратила свою подозрительность. — Один час. Я дам вам еще один час. И для вас же будет лучше, если я увижу, что вы действительно работаете. — Да, мэм. — Мейсон сделал честное выражение лица. — Не сомневайтесь. Она удалилась, не спуская с нас взгляда. — Мой герой, — вздохнула я. — Что это? — спросил он, кивнув на книгу. — Священник дал. У меня во время службы возник вопрос. Он изумленно вытаращился на меня. — Прекрати и прими заинтересованный вид. — Я заскользила пальцем по оглавлению. — Хочу найти одну женщину по имени Анна. Мейсон вместе с креслом придвинулся ко мне. — Ладно. Давай посмотрим. Я нашла номер страницы, и, что неудивительно, она вывела меня на раздел о святом Владимире. Мы принялись проглядывать главу в поисках имени «Анна». И в конце концов нашли, однако автор мало что мог рассказать о ней. Он использовал цитату из написанного человеком, жившим, по-видимому, во времена святого Владимира. ... «И всегда рядом с Владимиром Анна, дочь Федора. Их любовь чиста и непорочна, как у брата с сестрой. Не раз она спасала Владимира от стригоя, покушающегося на его святость. Более того, она всегда успокаивает Владимира, когда дух в нем становится слишком могуч, чтобы выносить его бремя, и, пользуясь этим, сатанинская тьма старается ослабить телесное здоровье. Она защищает Владимира, поскольку они связаны между собой с тех пор, как он спас ее, когда она была ребенком. Таков знак божественной любви — Он дал блаженному Владимиру стража, подобного ей, поцелованной тьмой и всегда знающей, что у него на сердце и в уме». — Ну, теперь все ясно, — сказал Мейсон. — Она была его стражем. — Это не объясняет, почему она была «поцелована тьмой» и что оно означает. — Скорее всего, ничего. Однако в глубине души я не верила. И снова прочла отрывок, пытаясь вникнуть в суть устаревших выражений. Мейсон с любопытством наблюдал за мной, с таким видом, будто очень хотел бы помочь. — Может, они спали друг с другом, — предположил он. Я засмеялась. — Он же святой. — Ну и что? Святым, скорее всего, тоже нравится секс. А этот треп насчет «брата и сестры» просто прикрытие. — Он ткнул пальцем в строчку. — Видишь? Они «связаны между собой». — Он подмигнул мне. — Явный шифр. Связаны. Действительно, немного странное слово в контексте этого описания, но оно совсем не обязательно означает, что Анна и Владимир срывали друг с друга одежды. — Я так не думаю. Они были близки, вот и все. Могут же парни с девушками просто дружить? Я сказала это со значением, и он бросил на меня неодобрительный взгляд. — Да? Мы с тобой друзья, но я не знаю, что у тебя «на сердце и на уме». — Мейсон напустил на себя философский вид. — Конечно, многие утверждают, будто никто не знает, что таит в себе женское сердце… — Ох, заткнись! Я стукнула его по руке. — Поскольку они странные, загадочные создания, — продолжал он тем же ученым тоном, — и мужчина должен уметь читать мысли, если хочет сделать их счастливыми. Меня затрясло от смеха, который я никак не могла контролировать; ох, не обойтись без неприятностей. — Ну, попытайся прочесть мои мысли и перестань быть таким… Смех оборвался, я снова перевела взгляд на книгу. «Связаны между собой, и она всегда знает, что у него на сердце и на уме». Они были «связаны», внезапно дошло до меня. Это так, готова поспорить на все, что у меня есть, что, впрочем, не так уж много. Я была потрясена. Существует много неясных рассказов и легенд о том, как стражи и морои бывали «связаны». Однако это первый конкретный случай, о котором мне стало доподлинно известно. Мейсон заметил мое потрясение. — Что с тобой? Вид у тебя какой-то странный. Я отмахнулась от него: — Все в порядке.