Демон шарингана Саске Учиха

      После прибытия в Коноху, я сразу пошёл радовать своего начальника тем, что мне требуется лечь в больницу. На вопрос, как я умудрился на лёгкой миссии пораниться, ответил, что встретил двух нукенинов от Акацуки. Решил за ними проследить, был найден и бит. Указал, что один из них имеет чудовищную регенерацию, любые повреждения ему нипочём, поклоняется какому-то Джашину и в воде не тонет, как… Может этими данными спасу кого-то шиноби, если мои слова воспримут всерьез.       Восприняли, прямо из больницы хотели отправить к хокаге, но не получилось. Ирьёнин не позволил, сказал, что слишком серьёзные травмы: несколько трещин в ребрах и ушибы внутренних органов, в том числе и сердца, поэтому пусть придёт хокаге сюда сама и заодно полечит пациента. Да, ирьёнины Цунаде уважают за возможности в медицине, но не долюбливают по причине того, что она надолго оставила Коноху. Ведь кого-то она могла спасти, с кем не справились другие ирьёнины, когда её не было.       Пришла хокаге. Осмотрела и спросила от кого так досталось. Я ей всё пересказал, как и командующему. Полечила, сказала, что через неделю буду на ногах. Ушла задумчивой. Надеюсь она заставит поднять архивы и поймёт кто такие джашинисты и чем они круты.       Через несколько дней ко мне в палату прилетел ворон. Я не смог найти Итачи, зато его ворона легко отыскала меня. Она несла сообщение, что через пять дней Итачи ждёт меня на бывшей территории Учиха, где клан в одно время жил во время периода Сэнгоку Джидай. Что ж, значит время битвы настало, он посчитал, что я готов. Или решил меня найти, пока я не убился об других Акацуки.       Через четыре дня пришёл к хокаге. Отпросился по семейным обстоятельствам на две недели в отпуск от работы анбу. Она переспросила, не послышалось ли ей. Сказал, что не послышалось. Мол, иду искать себе жену, так как Учиха почкованием не размножаются. Она что-то пробурчала про то, кто ей бы выписал отпуск и отпустила меня.       Готовился к встрече очень тщательно. На своё хаори с внутренней стороны налепил взрывных печатей, пополнил боезапас метательного оружия, смазал ядом кусанаги. Под хаори надел броню анбу, она будет удобнее формы джонина. Взял горстку стимуляторов, которые увеличат реакцию и выработку чакры. Попрощался со всеми друзьями как в последний раз, некоторые даже, вроде, что-то поняли. Оказывается, что у меня всё же много друзей.       Отправился на территорию Учиха. Хм, это получается место каноничной битвы Саске и Итачи? Аники совсем не блещет воображением. Поднимаясь в главный зал, обнаружил брата, сидящего на троне. Честно говоря, меня это место битвы не очень устраивало. Придётся его изменить.        — Аники, я новые шутки придумал. Хочешь послушать? Как то раз Итачи пришёл к отцу и сказал: «Отец, я хочу быть нукенином!» Фугаку же посмотрел на сына и произнёс: «Только через мой труп». Или история о том… — Итачи не дал мне завершить шутку, метнув кунай.       Что за дурацкая привычка у всех перебивать? Кунай я поймал и напитав чакрой ветра, отправил его обратно в Итачи. Тот успел наклонить голову, чтобы кунай не задел его и прошёл через трон.        — Саске… твое чувство юмора отвратительно.       Резко сближаюсь с ним и пронзаю кусанаги. Это гендзюцу. Он появляется у меня за спиной и кидает несколько сюрикенов. Все попадают. Но это гендзюцу. Мы оба на тех же местах, где были до столкновения, никто не пошевелился. Это всё было гендзюцу.        — Хм, твои навыки выросли, как и способности глаз. Я впечатлен.       После того, как он это произнёс, наконец-то встал со своего трона. Сделав в мою сторону пару шагов, начал неожиданно кидаться огромным количеством сюрикенов. Я их всех отбиваю кусанаги, искры возникают то тут то там. Через три секунды он перестаёт в меня бросать сюрикены. Они кончились? На полу валяется порядком пятидесяти штук. Я не стал кидать в него что-то в ответ, просто знал, что делаю это хуже него. Вместо этого я использовал ниндзюцу:        — Стихия воды! Взрывная Волна! — с моей стороны несётся поток воды, но и Итачи не отстаёт.        — Стихия огня! Огненный Шар! — он пробивает своей техникой потолок и выбегает на крышу.        — Техника Теневого Клонирования! Растворение в Тумане! Техника Призыва! — использовал я сразу ряд техник.       Из дыры на крышу стал пробираться туман, заполняя потихоньку её всю. Я выпрыгнул из той же дыры, что и Итачи. И сразу отбил кунай, который он на меня направил.        — До конца ещё далеко… Ты не хочешь ничего спросить, Саске? Например, как я буду пересаживать себе твои глаза? — решил немного поговорить Итачи.        — Аники… Я выучил технику нечестивого воскрешения… я всё спрошу после твоей смерти. А теперь умри! — лезу к нему в ближний бой, ведь одного пореза кусанаги хватит для смерти, на нём прямо блестит яд и Итачи не может этого не понимать, поэтому разрывает со мной расстояние.       Но я всё же пронзаю его удлинившимся мечом. Удар пришёлся прямо в брюхо. Но он берёт своими голыми руками отравленный меч и выдергивает его из моих рук. Потом тело рассыпается на несколько воронов, которые улетают с моим мечом. Так тоже можно было?        — Тебе не кажется, что битва с подобным мечом немного не честна? — проговаривает совершенно спокойным голосом Итачи сзади меня.       Я ощущаю кунаи на своей шеи. Он тоже, ведь сейчас его оружие на самом деле направлено на моего клона. И я стою позади него точно так же, как и он за спиной моего клона. Он резко протыкает моего клона и бьёт меня ногой с разворота. Я успеваю отпрыгнуть и кинуть кунай. Тот отбивает кунаи и запускает в меня свой. На этот раз усиленной чакрой ветра. Он успевает меня слегка задеть перед тем, как я полностью ушёл из атаки. Хм, Итачи открывает счёт.        — Я не предполагал, что ты такой резвый, аники, ведь уже такой старый.        — Я старше тебя всего лишь на пять лет, Саске, — слегка обиженно произнёс он.        — А с виду и не скажешь. — Он не стал это как-то комментировать.       В это время туман всё ещё заполнял крышу. И Итачи это заметил.        — Пытаешься выбить себе преимущество техникой шиноби Тумана, Саске? Напрасно. — Он прыгнул и использовал технику багрового пламени отшельника-феникса, которая развалила крышу.       Дым начал развеиваться. Крыша полностью упала на пол этажа. Итачи, как и я, стоял полностью целым среди обломков, только у него возникла лёгкая одышка.       Я не стал давать ему шанса перевести дух. Начал метать в него сюрикены, которые он поначалу отбивал. А потом рассеял гендзюцу. Резко развернувшись, он попытался снова ударить меня ногой, но к этой атаке быстро привыкаешь. Поэтому я успел поймать его ногу и хотел уже откинуть брата, но он смог ударить меня другой ногой в голову. Из-за этого удара я невольно выпустил его ногу из рук. Но теряться не стал. Мы схлестнулись в тайдзюцу.       Удар, блок. Удар, удар, отвод его удара. Попытка захвата руки… получаю удар в нос.       Лёгкое гендзюцу развивается. Сдуваю кровь прямо в него, тот на миллисекунду не смотрит на меня. Бью в это время, тот перехватывает удар, но он на самом деле был нанесён другой рукой. Поэтому удар попадает туда, куда и должен был, в печень.       Активирую свой мангеке и сжигаю отвлекшегося Итачи Аматерасу. Развиваю гендзюцу. Его уже не было на том месте, где он получил удар в печень. Итачи стоял в стороне от меня.        — Это и есть способность твоих глаз? Неплохо. Как работает этот огонь? Он полностью сжигает то, на что направлен твой взгляд?        — Да, — коротко отвечаю ему. Дыхание сбило применение такой затратной техники, как Аматерасу. В глазах ненадолго меркнет свет, придётся пока отключить мангеке. — Будет неплохо получить это пламя вместе с твоими глазами.        — А у тебя получится? Разве у каждого человека не свои уникальные способности?       Тот не отвечает. Вместо это активирует уже свой мангеке:        — Цукуёми!       Но у него ничего не получается, лишь чакра напрасно тратится. Ведь я тоже владею этой техникой, поэтому просто не даю ей активироваться. Буквально выдавливаю своей чакрой. Тоже трачу её слишком много за раз. Началась уже достаточно заметная одышка.        — Ты не попал под его действие. Впечатляет, Саске.        — Не всё так просто, аники. Я тоже владею им, хаа… Поэтому и могу противостоять твоему Цукуёми.        — Техника Вороньего Миража!        — Демоническая Иллюзия: Зеркальная Смен… — пытался я отразить технику обратно, но у меня не получалось.        — Кай! — успел я как раз вовремя, потому что Итачи снова сблизился со мной.       Он наносит своим кунаем прямой удар, но я успеваю перехватить его руку и наношу удар локтем по его подбородку. Итачи раздувается и резко взрывается. Не успеваю от него отпрыгнуть, и отправляюсь в полет, который заканчивается ударом об стену. Ноги меня не держат. Я падаю на колени, спина упирается об стену.       Рядом со стеной появляется настоящий Итачи. Он медленно приближается. Тоже уже истощен.        — Ха, кха-кха, — хотел рассмеяться, но вместо смеха сплёвываю лишь кровь, — аники, похоже ты победил, кха-кха, но я не хочу, чтобы мои глаза достались тебе. Кац!       Подрываю все взрывные печати, которыми обвешано с внутренней стороны хаори. Успеваю увидеть испуг у Итачи.       Буум!       Но он всё же смог защититься, больше с помощью рефлексов, чем участием сознания, активируя Сусаноо. Первый вариант не прошёл.       Пока не рассеялось облако пыли, резко сближаюсь с Итачи, чтобы пронзить его техникой вакуумного лезвия на последнем кунае. Итачи опять резко активирует свой Сусаноо и техника сносит меня во время своего образования. Сносит прямо на железный штырь, который пронзает меня насквозь. Техника прерывается. Кунай падает с рук. Я свисаю на штыре. Из раны и рта хлещет кровь. Наблюдаю, как Итачи медленно ко мне приближается. Уже без шарингана в глазах. Чакры похоже не осталось.        — С-саске, та-так не должно было быть… — я из последних сил поднимаю руку и пальцами показываю в сторону.       Он успевает повернуться, чтобы в тот же момент быть пронзённым настоящим мной, с настоящей техникой вакуумного лезвия. Техника призыва на стене с пронзенным мной развеивается. Мой контракт уходит в свой лес.        — Я… я горжусь тобой, Саске, — произносит Итачи и после этих слов падает на колени, а затем и на бок.       Я падаю следом за ним. Я сделал это. В уголках глаз начинают собираться слезы. Сегодня я убил единственного дорогого человека во всём этом мире. Я устал. Начинается дождь. Под дождём уже не заметно, что я, трясясь всем телом, начинаю реветь. Боль потери пронзает мою душу.