***
Он щелкнул зажигалкой, держа ее для Изуку, а другой рукой обхватил тонкую талию, притягивая их друг к другу. - Вдохни, когда начнет гореть, с этого все начнется. Изуку закашлялся, когда дым обжег ему горло, но мужчина не отпустил его. Он ожидал этого, поймал сигарету прежде, чем та упала, и сам затянулся. Он выпустил дым в небо, прежде чем медленно развернул их, мягко прижимая Изуку спиной к стене и прижимая их грудь к груди. Он подождал, пока Изуку восстановит дыхание, прежде чем заговорить. - "Тебе просто нужно привыкнуть к этому. Вот, попробуй вот это." Глаза Изуку были затуманены слезами от кашля, но он позволил себе безвольно упасть на руку, которая направляла его челюсть. Грубые мужские пальцы были приятны на ощупь, так отличаясь от мягких, мозолистых прикосновений его матери. - Закрой глаза, ты поймешь, когда нужно дышать. Он позволил своим глазам закрыться, а когда чей-то рот коснулся его собственного, он открыл свой и вдохнул. Рассеянный дым прошел между ними, и чья-то рука погладила его по горлу. Скоро ты привыкнешь. Это гораздо приятнее, чем резать себя, верно?***
Изуку мысленно отмахнулся от воспоминаний и сложил ладони вокруг пламени, вдыхая и выдыхая дым из уголка рта. Он сунул зажигалку обратно в карман и слегка ссутулился, ноги мягко болтались на краю здания, когда он оперся на руки. Он всегда ощущая удар никотина где-то в затылке чувствует нежную руку, избавляющую его от стресса. Он позволил себе лечь на спину, подтянув колени так, что он лежал полностью на крыше, а голова покоилась на одной руке. Теперь он понял, почему Всемогущий ненавидел его истинную форму, почему он ненавидел то, что ему приходилось полагаться на других. Изуку чувствовал себя слабым, когда полагался на наркотик, ироничный обмен чувствами и чувством вины. Курить, чтобы заглушить чувства, чувствовать вину за курение и чувствовать еще больше. Он усмехнулся про себя, сделал еще одну затяжку и уставился в черное небо, слишком загрязненное, чтобы увидеть что-то прекрасное этой ночью. Ему не нравилась эта сторона его натуры. Этот счастливый, застенчивый, но умный Деку, за улыбкой которого всегда скрывалось ободрение, не был фальшивым, но это была только часть его. Иногда ему нужно было время, чтобы успокоиться и погрустить, побыть одному и признать эту маленькую темную часть себя, которая говорила, что нужно ударить немного сильнее, надавить на слабые места, использовать все, чтобы победить, и забыть, что все это только тренировка. Та часть, которая говорила, что если бы он все еще был без причуды, он, вероятно, был бы мертв к тому времени, что он действительно был бы бесполезным Деку. Он позволил себе уплыть в туман, все в общежитии должны были уже спать, и ему необязательно идти ложиться спать еще час или около того. - Я, наверное, должен написать какой-нибудь отчет Недзу, учитывая, что я совершенно уверен, что тебе не двадцать и тебе не разрешено курить на территории школы в качестве ученика. Изуку вскочил на ноги, сигарета все еще была зажата между его губ, когда Аизава-сенсей уставился на него, скрестив руки с родительским неодобрением. - Айзава-сенсей! Я, гм, о боже. Я могу объяснить? Изуку поднял бровь, прежде чем Аизава махнул ему рукой. - Не заставляй меня сожалеть об этом, но пока я не стану доносить на тебя. Несмотря на твои безрассудные привычки, у тебя, вероятно, есть достойная причина для того что бы начать делать это. Если бы ты сказал это Каминари, и он попытался сделать это, потому что думал, что это круто, ты бы уже получил наказание и испытательный срок. Айзава устроился рядом с ним на крыше, мягко надавив ему на плечо, когда он сел так, чтобы они оба были рядом. Изуку удивленно посмотрел на Айзаву, когда тот вытащил свою сигарету и закурил с привычной легкостью. “Вы курите?" Айдзава поморщился, но кивнул. - Я начал, когда был примерно в твоем возрасте. Хизаши, Сущий Мик ненавидит это, но он понимает, почему я это делаю. Я стараюсь ограничиться одной сигаретой максимум на неделю. У героя жизнь тяжелая, и не каждый справляется здоровым образом. По иронии судьбы, это один из самых здоровых. Некоторое время они сидели молча, прежде чем Изуку заговорил, потушив сигарету у своих ног, когда она догорела до фильтра. “А как вы начали?" Айзава усмехнулся, прежде чем ответить. “Вообще-то брат Ииды, Ингениум. - Он продолжил под вопросительным взглядом Изуку. - Он думал, что будет круто, что-то наподобие дыма изо рта и двигателей. Тупица кашлял так сильно, что мы думали, он умрет. Хизаши и Немури отказались попробовать, но мне нравилось ощущение никотина, даже если я ненавидел его вкус. После этого никогда не бросал. - Он потушил свою сигарету, выкурив только половину. - Как ты начал, Мидория? Изуку немного свернулся калачиком, разговаривая с землей. Он никогда не мог солгать Айзаве-сэнсэю. - Кто-то, возможно плохой, поймал меня на том, что я собираюсь принять действительно глупое решение. Он остановил меня, рассказал о более приемлемом способе борьбы с болью и научил курить. Сказал, что медленная смерть лучше, чем быстрая случайная. - Ты его не знал? Изуку покачал головой. - Нет, но мне было грустно и одиноко, хотя я знал, что у меня есть друзья. Есть вещи, которые я никогда не смогу рассказать своим друзьям, вещи, которые я никогда не смогу рассказать никому и никогда не смогу поделиться ими до конца своей жизни. Неизвестная личность была просто... хорошая... Я так думаю. Айзава кивнул, прежде чем на его лице появилось более серьезное выражение. - Будь осторожен, Мидория. У безымянных лиц могут быть скрытые мотивы, и, несмотря на то, что у них есть сила, которая разрушает здания, ты не можешь решить эмоциональные проблемы только грубой силой. Изуку не сказал: “Если только ты не Бакуго", но он определенно так думал. Айзава встал, протягивая Изуку руку, чтобы тот подтянулся. - Тебе, наверное, лучше лечь спать, пока кто-нибудь, кроме меня, не заметил, что ты не там, где должен быть. Изуку подтянулся, немного сгорбившись от холодного ветра, который трепал его одежду. Он не чувствовал себя лучше, как обычно, бывает после курения, казалось, что чувство вины вот-вот поглотит его сердце. Ему не нравилось, когда люди видели эту его часть, но он должен был догадаться, что если бы он выбрал человека, то Аизава-сенсей, вероятно, был бы его первым выбором. - О, и Мидория? - Изуку обернулся и увидел своего учителя, говорившего грубым тоном. - В обычной ситуации я бы посоветовал тебе сходить к психологу, но я знаю, что у тебя на уме немного больше, чем у других, даже если я не знаю деталей. Если тебе когда-нибудь понадобится поговорить с кем-то, кто поймет, или даже просто обнять, но не перед другими, я здесь. Изуку прижался к учителю, прежде чем тот успел полностью раскрыть руки, уткнувшись лицом в грудь. Он молча решил для себя, пока мозолистая ладонь сжимала его затылок, так что да, объятие и хороший разговор, вероятно, были тем, что ему нужно. Он позволил своим рукам схватиться за край рубашки учителя, когда глаза начали слезиться. Его учитель чувствовал себя в безопасности, и что-то в его мозгу переводило это как "выпустить свои слезы и чувства на его совершенно новую рубашку". - Простите, я не маленький ребенок, я не должен плакать. - Его слова были приглушены рубашкой, но слышались достаточно отчетливо. Аизава обнял Изуку за плечи другой рукой, когда он начал трястись, и обнял, намного более любяще, чем тот человек, в переулке. Он чувствовал себя как родитель, принимающий и не осуждающий его ни в малейшей степени. - Мидория, эй, посмотри на меня. Изуку сильнее прижался лицом к груди Аизавы, шмыгая носом чуть чаще. - Изуку. Даже если ты не хочешь смотреть на меня, послушай. Ты всего лишь ребенок. Тебе пятнадцать, и не только твой класс, но и ты столкнулся с гораздо большим, чем должен был бы иметь дело ребенок твоего возраста. - Айзава слегка сжал его. - Тебе не должно быть стыдно, хотя ты, наверное, мог бы поработать над “счастливым плачем”. Изуку издал влажный смешок, отстраняясь, чтобы вытереть глаза, как только чувства успокоились. Рукав промок насквозь, он посмотрел на учителя, когда руки Аизавы-сенсея легли ему на плечи. - Чувствуешь себя лучше? Изуку кивнул, шмыгая носом. Он действительно почувствовал себя лучше, и хотя мягкая улыбка на лице учителя была неожиданной, она успокоила его. - Тогда давай зайдем внутрь. Будущим героям нужен сон, особенно тем, кто не может прожить и недели, не сломав ни одной кости. Его рука легла на плечо Изуку и повела его обратно в здание к двери его комнаты. В этот момент Изуку шел как в тумане, усталый и расплывшийся от слез, но в то же время с ощущением легкости внутри. Он чувствовал себя опьяненным чувствами, если это то, на что похоже быть пьяным (Он никогда раньше не пил алкоголь, это был шаг за грань того, насколько сильно он был готов разочаровать свою мать). Он почти ничего не помнил о том, как его уложили в постель, кроме нежных похлопываний по плечам и пальцев в волосах, пока все не потемнело, но спал лучше, чем когда-либо за последние недели.***
- Он не хочет разговаривать с ними, Хизаши. - Шота уронил голову на подушку, а гибкие пальцы погладили его по волосам. - Они все думают, что он всегда такой позитивный человек, и сегодня вечером я застал его курящим на крыше общежития с таким видом, словно он хотел броситься со здания. Засыпая он чуть не заплакал в мою рубашку, при первом же упоминании о том что я забочусь о нем. - Ты говоришь о том самом Мидории, о котором я думаю? Самое буквальное определение "Плюс Ультра", которому я когда-либо учил? - Я о том же. - Шота просунул голову под подбородок мужа и обмяк, обхватив руками его плечи. - У него такой большой потенциал, но он не справляется. Он что-то скрывает, и я не знаю, что именно, но это как-то связано с Всемогущим и это пожирает его изнутри. Хизаши нахмурился, прижался губами ко лбу и нежно прошептал: - Ты думаешь, он собирается сделать что-то необратимое? Уровень самоубийств у героев довольно высок по сравнению со средним населением. Обычно это не большая проблема со студентами-героями, но с тем годом, который у этих детей был ... - Именно это меня и беспокоит. Я заглянул в записи Мидории после первого дня, когда увидел, насколько сильна его причуда. Он был без причуды, пока не начал посещать Юэй, я сомневаюсь, что дети были добры к единственному ребенку без причуды в школе. Если у него уже есть история плохих механизмов преодоления* ему не станет лучше без посторонней помощи. - Я знаю, что ты хочешь помочь, но думаю, самое большее, что мы можем сделать - это предложить свою поддержку и позволить ему прийти к нам, если он в этом нуждается. Если мы попытаемся помочь силой, он может оттолкнуть нас. Шота уже начал засыпать, но он не мог не желать, сделать больше, сделать что-то, чтобы сказать, что он был там для них, что он даст им время. - Я думаю, они знают, Шота. Поспи немного.