Главные герои

             — Я не хочу никуда ехать!       — Что так? — лениво ответил Славик.       — Во-первых, все будут хвалиться, — Даша нервно дёргала ногой, — Хохлов прикатит на своём «майбахе», Козневич будет сиять надутыми губёшками и гладеньким личиком, как яичко! Макарониха, расфуфыренная, припрётся с телохранителем, вот увидишь!       — Пф-ф-ф… тоже мне достижение — телохранитель! — Славик нервно листал каналы: нигде ничего занятного.       — А ты видел этого телохранителя? Капец! Тор нервно курит в сторонке!       — Ну, простите-извините… — тихо прошептал муж, натянув рукава футболки пониже.       — Всяко она с ним спит! А ты знаешь, что сейчас медицина делает кубики на прессе? — Дашка неожиданно возвела очи к потолку.       — И? — Славка оторвался от пульта и покосился на жёнушку.       — Да так… без «и».       — Ла-а-адно, это было всё «во-первых», а что там «во-вторых»? — Аргумент против того, чтобы ехать на встречу выпускников, требовал более серьёзного подкрепления.       — А в чём я пойду? — Дашка аж подскочила с дивана.       — В жёлтеньком платье.       — Ты идиот? Я в нём на днюхе у Погоскина была! На ваш корпоратив ходила! И даже фотосессия прошлогодняя была в нём!       — Тогда в беленьком комбезе. Хотя мне не нравится, что там голая спина!       — Ненормальный? — Дашка искренне изумлялась тупости мужа. — Ему сколько лет? Сейчас комбинезоны не носят! И моя нить жемчуга у сеструхи, без неё никак!       — Даш! Фигня, надень джинсы и футболку, все ж обзавидуются мне по-любому!       — Что ты несёшь? — Но всё равно чуть заметно улыбнулась.       — То и несу… О… — Славка поманил жену пальчиком. — Твой сериал.       Даша повернулась к экрану телевизора. Там начинался голливудский сериал про домохозяек, которые убивают.       — Ой! Бутеры! — Даша, всплеснув ручками, побежала на кухню. И меньше чем через минуту прибежала с тарелкой, полной горячих бутербродов. Бухнулась рядом со Славкой. — Всё! Не мешай мне! Пива налей!       Славик налил жене пива в красивый бокал. И склонил голову ей на плечо. Просунул ладонь в прорезь халата на мягкую грудь с твёрдым шариком соска. Дашка дёрнула плечом:       — Слав, кончай…       — Ещё не начинал даже… — Он ласково сжал грудь и потёрся щекой о её плечо.       — Даже не думай! Мелкая ещё не спит! Может, мне у сеструхи платье попросить чёрненькое? Помнишь, она в нём была у мамы на юбилее?       — Попроси… — Славик перешёл на другую грудь.       — Ты же говорил, что оно развратное?       — Говорил…       — Так просить?       — Ну не проси…       — А как ты думаешь, Олег будет?       Муж остановился в наглаживании грудей.       — Не знаю, он же не в стране… А ты бы хотела, чтобы он был? — Славик заглянул жене в глаза.       — Мы не виделись… семь лет.       — А сейчас вдруг припёрло увидеться?       — Милый, не злись… — Когда Даша говорила «милый» — это был верный знак её раздражения. — А где он, если не в стране?       — Хохлов говорил, что в Амстердаме.       — И что он там делает?       — Что-что… траву курит, поди! Вот приедет, и спросишь у него. — Славик отстранился от жены и встал. — Я на балкон.       Прихватил пачку сигарет, сунул ноги в тапки и вышел в летнюю ночь шестнадцатого этажа. Сел на низкий плетёный стульчик, скрестив ноги, и задымил. Славка тоже не особо хотел идти на это чёртово сборище выпускников. С закадычным другом, Дорофеевым, он и так виделся, а остальные… О чём они будут говорить? О преподах? О зарплатах? Перебирать тех, кто не приехал? Дрозд точно не прикатит, если в Голландии зависает. Хотя было бы интересно посмотреть на него.       Сказать, что Славка ненавидел Дрозда, нельзя. Наверное, завидовал, как и все. Его свободе, долбоёбству, везучести, красоте, в конце концов. Казалось, всё ему давалось легко: в качалке никогда не трудился до седьмого пота, а тело точёное, пары прогуливал, а сессии закрывал играючи, деньгами не сорил, а девчонки извздыхались навзрыд от него такого охуительного. И Дашка… Хотя, если бы не Олег, Дрозд, может, и не сблизился бы он со своей будущей женой.       Дело было в археологичке. Такая же вот ночь и посиделки под звёздами. Изрядно надоевшие байки их нудного руководителя практики Борисовича и набившие оскомину песни под гитару. Дрозд тогда только приехал с выходного. Днём уже успел прославиться: подкинул в раскоп «наконечник» типа самого палеолита. Борисовича аж затрясло от трепета перед вечностью и предстоящими регалиями. Но оказалось, что это Дрозд не поленился, у какого-то умельца в городе обточил камешек и зарыл в раскопе. И ведь ничего не было ему за эту шалость…       Потом выяснилось, что из дома Олежа не только камешек привёз. Но и травку. И пока часть студентов отбывала повинность в виде россказней Борисыча, остальные клубились на мостках Утки — своенравной, то флегматичной, то бурлящей речки. Славка тоже был в числе избранных. Поначалу он стремился скрыть, что страшновато пробовать дурь, и как бы не хотелось показаться лохом перед девчонками. Но Дрозд трепался без умолку и первым озвучивал все эти страхи:       — Капец, как сипово! Но должен же я вам показать, как научился эти штуки заворачивать. Это всё выходные! Выхи — зло! В общаге никого, коменда лютует, у всех плитки позабирала. В коридоре — во-о-онь! Травят бедных тараканов. Пришлось искать, куда свинтить. Вот и в клубешнике одном ко мне подкатил чувак! Он-то подкатил явно с намерениями меня окучить…       — Да ла-а-адно! — неестественно весело смеялась Дашка. — Ему удалось?       — Почти! Только Яру ни-ни! Возревнует! Он у меня такой! — ржал Дрозд. Шутка была зачётная. Ведь Ярик — честь и совесть курса, сосед Олега по комнате, его-то на мостках как раз не было. И кстати, подброшенный в раскоп «наконечник» как раз Яр разоблачил как липу.       — Какой-то ты неправильный клуб выбрал! — двусмысленно подёргал бровями Хохлов.       — Так там же не написано при входе «Дрозд, береги свою жопу!». Да и чувак этот был не в платье, без блёсток, и изо рта воняло… Не айс!       — А-а-а… — издала радостный вопль Вероника. — То есть до твоего рта он таки добрался?       — Как раз это амбре меня остановило! — Дрозд явно придуривался: жеманно всплёскивал ручками, поджимал губы, хлопал часто ресницами. — Тогда он и решил меня совратить травушкой-муравушкой. Глупышка! Разве ж можно меня совратить?       — А разве нельзя? — Дашка сузила глазки и придвинулась к Олегу вплотную и положила ему руку на бедро.       — Вау! — Балбес даже не думал отодвигаться, что взбесило Славку, хотя у них ещё ничего не было и даже не намечалось. — Ну вот, забили мы с ним косячок на двоих. Он мне и показал, как это делается… — Дрозд театрально скручивал козью ножку с травой. — Я потом чуток для всех и купил. Для ликвидации безграмотности, так сказать.       — А ощущения-то какие были у тебя? — Дашка говорила Олегу прямо в ухо, почти касаясь своими ягодными губками скул этого уполномоченного представителя нарколикбеза.       — Хороший вопрос! Предупреждаю дам, я стал похотлив и разговорчив!       — А ты бываешь не разговорчив? — вклинился Славка.       — Тут не то, — совсем не обиделся Олег, — из меня мат попёр неудержимо. Так что, леди, заранее пардоньте!       — Ой, как бы не облажаться, а то ведь неизвестно, как на каждого подействует! — Вероника высказала то, о чём, похоже, все подумали.       — Спокуха! Нас шестеро, травы мизер. Так что фефект будет слабый, урон — незначительный! За тобой, Вероничка, я лично прослежу! — авторитетно заявил Дрозд. И затянулся первым.       И действительно, Славка тогда практически ничего не почувствовал. Да, немного более расхлябанный, как будто шарниры и винтики жёсткой конструкции тела кто-то ослабил, но не критично. Исчезли опасения. Смешными стали анекдоты, которые рассказывал несмешной Костенко. И он тогда даже полапал безнаказанно Дашку, якобы оберегая её от комарья. И Дрозд уже не казался таким выпендрёжником и везунчиком, тем более что тот уморительно всякие стыдные истории про себя рассказывал. Что-то про утренний стояк. Потом Вероника и Олег стали наяривать матершинные частушки, одна похабней другой. Заливались так, что скоро пришёл недовольный Борисович со своей любовницей-аспиранткой всех разгонять.       Славка ещё послонялся по лагерю, съел пару печёных картошек, помог Ярику подколоть дров на ночь. Обратил внимание, что Дашка всё ещё не отлипает от Дрозда. Что-то нашёптывает ему, хихикает, обвивает, водит руками по шее… Стало тошно, и он решил завалиться спать.       Засыпал мучительно. Он так и не смог привыкнуть к этим туристическим условиям. Никакого кайфа от сна на природе он не испытывал. Всегда затекала спина, обязательно какой-нибудь заплутавший муравей залезал под футболку, к утру холодрыга и мокрые от росы стенки палатки. А тут ещё дроздовский косяк…       Когда будят неурочно рано, сердце ухает и сознание возвращается с пробуксовками. И тогда было так. Как будто кто-то ударил в мозг и направил плавающий свет в глаза…       — Слав! Проснись! — Славка не сразу понял, кто это светит ему фонариком прямо в рожу. Тёмные волосы торчком, тонкий нос, неровная родинка на щеке… Ясно, это Ярик Воронов…       — Чего тебе? Охуел? Ещё темно!       — Олег и Дашка пропали.       — В смысле?       — Их уже час нет! Что-то случилось, я чувствую…       — Дашка?       — Я пойду их искать, ты со мной?       — Конечно. — У Славки тревожно заныло под ложечкой. Этот придурок наверняка припас травы больше, как бы чего не вышло с Дашкой…       Как и Яр, Славка взял фонарь, надел куртку, прихватил на всякий случай моток верёвки, мирно висевший на гвоздике около «распределительного столба».       — Они пошли туда! — махнул Яр в сторону леса вверх по течению реки. — Ржали как ненормальные.       — Дрозд из города конопли привёз, — сдал сотоварища Славка.       — Вот сука-блядь! — Яр вынес диагноз своему соседу по комнате и по палатке. — Тем более надо спешить. Там же скалы…       И они побежали на спасательную операцию. Это спустя время Славка вспоминал эту ситуацию как нечто героическое и знаковое для всей его жизни. Но тогда всё казалось почти несерьёзным, киношным, невзаправдашним, пятна света от фонаря — как подсветка на картинке в какой-то хорор-бродилке, озабоченное лицо Воронова забавляло. Славка присоединился к шутеру в лесной реальности 5D и стал кричать попеременно с Яром:       — Даша! Ау! Вы где?       — Олег!       — Даша!       — Олег!       Они уходили всё дальше и дальше от лагеря. Славка вполне уже проснулся, и ему начала передаваться тревога однокурсника. Почему-то представлялась Дашка, растерзанная и изнасилованная… Кем? Оборотнем Дроздом? Или местным аборигеном лютоволком?       — Даша! — ещё громче орал Славка.       — Тс! — Яр резко остановился и протянул к нему упреждающе руку.       Они услышали слабый голос. Откуда-то снизу.       — Мы ту-у… Помогите!..       Воронов быстро свернул в сторону реки и, осторожно ступая, двинулся на зов. Стало понятно, что Дрозд и Дашка Беглова свалились в какую-то расщелину рыхлых, седых утёсов Уральских гор.       Яр и Славка нащупали фонариками этот застарелый кариес посреди утёса, внизу двое. Дашка машет рукой, плачет.       — Ребята! Ребя-а-ата, а вдруг он умер? — Это она про неловко лежащее тело явно Дрозда.       — Сука-блядь! — И теперь это уже не звучало как диагноз, скорее как отчаяние.       — Он так уже долго лежи-и-ит… И кровь на голове… У-у-у…       — Так он дышит? — спросил Славка.       — Сука-блядь! — как будто бы пояснял, о ком именно вопрос.       — Я не-зна-а-аююю… У-у-у… Мне страшно.       — Сама-то цела?       — Сука-блядь! — Какая-то мантра, видать, у Воронова. Он стал привязывать верёвку к дереву рядом.       — Цела-а-а. Он меня уже почти вытащил… и сорвался. Я прям на него свалилась… У-у-у… А вдруг он умер?       — Не умер! Мы же здесь! — уверил девушку Славка, как будто они даже искусством воскрешения владеют при необходимости. — Всё будет хорошо!       Воронов кинул верёвку вниз.       — Мы сейчас Дашу поднимем, и бегите в лагерь, тащите ещё верёвки, аптечку и пару досок, что ли… зови парней и Борисовича.       — Может, я спущусь? — прогеройствовал Славка.       — Мне будет сподручнее. У меня разряд…       «Видимо, по скалолазанию, — решил неудавшийся супермен, — есть ли то, чего Воронов не умеет?»       Ярик снял с головы бандану, обвязал правую ладонь и стал медленно спускаться вниз. Спрыгнул на самое дно каменной ямы. Славка увидел, как к нему ринулась Дашка, но тот припал к груди лежащего Олега, потрогал голову.       — Жи-и-ив! Сука-блядь! — крикнул скалолаз почти как Тарзан в джунглях. И только потом обратился к девушке. Обмотал ей верёвкой плечо, показал, как держаться, подсадил повыше, крикнул Славке, чтобы тянул ценный груз вверх.       Дашка вскарабкалась довольно быстро, хотя чувствовалось, что она обессилена и буквально повисла на спасителе, и загудела ему в шею:       — М-м-м… это я виновата, я потащилась сюда…       — Ты не виновата, это Дрозд траву притащил. Но всё будет хорошо… Тихо-тихо…       — Как хорошо, что вы пошли нас искать…       — Я увидел, что тебя нет, и что-то шевельнулось внутри… — бессовестно соврал Славка. И было абсолютно не стыдно, в тот момент казалось, что это именно так и было, что он почти сам проснулся, что он услышал её крик…       — Славочка… какой ты… — Как восхитительно она прижималась к нему!       — Эй! — голос снизу. — Привяжите один фонарик к дереву и за помощью бегите, хватит обниматься!       Пришлось разъединять тела. Ненадолго, потому что в этой спасательной операции Дашка и Славка нашли друг друга. Тогда он не видел, как вытащили Олега. Довёл подмогу до места и побежал назад, в проснувшийся лагерь, — утешать, быть рядом, обнимать, уверять… завоёвывать, в общем. Даша так и не узнала, что настоящий спаситель — это Ярик Воронов. И даже сейчас она спросила про Олежу, а не про Яра.       Стукнула дверь. Явление жены балкону.       Даша облокотилась на перила. Правой рукой медленно потянула за пояс халатика. Нога, выбритый лобок, живот, грудь нагло оголились для Славки. И только для него. Он игриво выгнул бровь и отложил в сторону сигареты.       — Что, закончился твой сериал?       — Не-а! — Дашка босой ногой упёрлась ему в грудь. — Просто я подумала, что на балконе было бы интересно этим заняться.       — Очи-то повылазят у соседей. — Славка провёл по её ноге снизу вверх. В самый верх. И даже палец просунул… Жена резво уселась сверху на его бёдра.       — А пусть повылазят! — Её губы — горьковатое пиво.       — Стул этот не выдержит нас двоих. — Славка наслаждался её грудью.       — Вот и проверим…       — Решила, в чём пойдёшь на встречу?       — В комбезе…       — С голой спиной?       — Да! И пусть Олежа полюбуется, кого он профукал!       — Пусть…       У Славки мельком пронеслась мысль: «Всё-таки были шансы у Дрозда. Лучше бы он не приезжал, сука-блядь». Р — ревность.