Шантаж - дело неблагородное

Джордж и Гермиона сидели на диванчике и тихонько переговаривались. Гостиная Гриффиндора уже опустела, и никто не мешал им ненужным вниманием. – Значит решили? – Ага. Жертвую личным временем с Анджелиной из-за вас, но если не помогу, огребу и от тебя, и от братца. Боюсь даже представить, кто отправит меня в нокаут первым, – Джордж не удержался от зевка. В последнее время он приучился ложиться спать, как все остальные. Джордан оказался никудышным напарником в проделках, так что парень решил повременить с шалостями. – Ты уверен, что сможешь достать сыворотку правды? – не унималась староста, ерзая на бордовом диванчике. За окном зажигались звезды, и ей бы тоже следовало отправляться в кровать, но она не могла уйти, пока полностью не убедится в продуманности действий. – Да точно, точно. Отец на работе давно списал один флакончик, на крайний случай. Думаю, случай с нападением на Фреда как раз является подходящим и сопротивляться он не будет. – Ладно. Итак, повторим еще раз, – сказала Гермиона с присущей старосте серьезностью. – Завтра утром летишь на метле за пределы окрестностей Хогвартса, где не действуют ограничения на трансгрессию и перемещаешься домой, в Нору. Берешь сыворотку и назад. – Да-да. Потом после обеда вы с Кормаком идете в Хогсмид, где в Трех Метлах Джордан отвлекает Маклаггена, а я подливаю сыворотку в его кружку сливочного пива. Берем его под ручки и допрашиваем без свидетелей. Затем мастерски колдуем на пьяного Кормака чары грез и тащим овоща к Фреду в больничное крыло, где накачиваем укрепляющим раствором, приводим в чувство и стираем память. Шик-блеск. Уж извини, что сам не владею чарами ложной памяти – только Фред у нас спец по заклинаниям, – Джордж сонливо потянулся, смахивая подступающие от зевков слезы. – Теперь разрешишь мне удалиться в спальню? Надо выспаться перед таким марш-броском. Гермиона удовлетворенно кивнула, отпуская, наконец, спящего на ходу близнеца. Укрепляющий раствор прилично пополнил запасы шутников Уизли, но использовать его на Фреде, к великому сожалению, было рискованно. Вот бы мадам Помфри удивилась, как все следы ранений парня за ночь исчезли с его тела. Сама мадам не могла похвастаться наличием раствора в своем хранилище. Аналогичную реакцию следовало ожидать и от зельвеара – профессор Снейп бы тоже поразился скорому появлению израненного до недавнего времени близнеца на занятии без единого синяка. Пожелав друг другу спокойно ночи, оба удалились в свои спальни. Осторожно прикрыв за собой дверь, Гермиона прошествовала к своей постели. Лаванда с Парвати поперек лежали на кровати, свесив ноги и обсуждали новости раскрытого перед ними журнала. Как только староста вошла в комнату, они мгновенно утихли. Однако Браун не лишила Гермиону роскоши остаться без её внимания. – Поздняя пташка все же соизволила вернуться в гнездышко? Анджелина точно не будет в восторге от того, что ты воркуешь со вторым близнецом. Одного не хватило, решила переметнуться к другому? Хотя что тут такого, они же близнецы, взаимозаменяемые, – противный высокий голос Лаванды резал по ушам Гермионы, на что Парвати хихикнула. Сплетницы уже не прятали от старосты неприязнь к её персоне и открыто провоцировали. – Какая ирония, и мне об этом говорит та, с кем встречалась половина школы? – бросила староста, скрываясь балдахином. Общение с такого рода людьми не приносило ни грамма удовольствия, а потому следовало поскорее уединиться. Прошипев гневный, но оставленный в этот раз без ответа комментарий, Браун принялась прожигать взглядом страницы журнальчика. Патил только поддакнула подруге и обе спустя минуту, как ни в чем не бывало, вернулись к своим привычным сплетням. Сменив одежду, староста закрылась от всех балдахином. Как назло сон ни в какую не спешил посетить светлую голову девушки. Ворочаясь, она долго и отчаянно искала нужную для ночных бдений позу, пока совсем рядом не раздался знакомый голос. – Уснуть не можешь? – Совсем никак. Младшая Уизли проворно юркнула на постель старосты, где обе сели друг напротив друга. Гермиона потянулась за волшебной палочкой и наложила чары оглушения. Теперь их разговор не выйдет за пределы огороженной балдахином кровати. – Ну что, выкладывай, – устроившись поудобнее, Джинни навострила ушки. Предыдущий долгий разговор насчет их с Фредом выходок не смог в полной мере умерить её любопытство. – С чего бы начать, – мысли беспорядочно роились, нагоняя тоску. Совсем скоро девушке придется окунуться в омут очередной аферы, рискуя раскрыть и предыдущее зельеварское дело. – Тогда я облегчу тебе задачу. Начнем с моего братца, – промурлыкала рыжеволосая подруга, стреляя хищными глазками. – Долго еще планируешь скрывать свои чувства? Неожиданный выбор, хочу сказать. Все-таки Фред – та еще заноза, похуже Джорджа, но я тебя поддержу в любом случае. Густо покраснев, Гермиона решительно тряхнула густой копной волос. – С фестрала свалилась? Опять за старое. Я уже говорила, он шут гороховый! Вечно отпускает свои язвительные комментарии, ночами шастает на пару с близнецом по всему Хогвартсу, вредилки раскладывает, а потом всему факультету прилетает. Вот кому, скажи на милость, такой хулиган понравится? Состроив недоуменный вид, младшая Уизли бросила многозначительный взгляд на подругу. Гермиона и в прошлый раз упиралась, стоило ей завести разговор о старшем брате, но сама себя закапывала. – Почему ты так боишься своих настоящих чувств? Раньше, мне казалось, мы с Майклом просто небо и земля, но, узнав друг друга получше, поняла, что это не так. И мне было не стыдно признать, что меня смог заинтересовать человек, казалось бы, совсем противоположного характера. Да и чего тут вообще стыдиться? Ты же тоже нарушаешь правила, хоть и староста, так что не такие уж вы и разные, Миона. Нащупав уязвленное место, Джинни умолкла в ожидании, давая Гермионе подумать над сказанным. Староста понурила взгляд, разглаживая складки на мягкой подушке. Подруга была права, но, надо признать, сама мысль, что Гермиона влюбилась в школьного приколиста давалась нелегко. – Он теперь меня тоже Мионой зовет, – тихо проговорила девушка, на что Джинни в ошеломлении раскрыла рот. – В Норе услышал. Я просила его не использовать это прозвище, но, естественно, ему хоть бы хны. Я уже перестала с ним бороться, а какой в этом смысл? Хорошо уже, что какое-то представление об уважении чужой воли у этого наглеца есть – хоть не прилюдно так обращается, слово держит. Победоносная улыбка озарила лицо рыжей волшебницы. – И ты мне еще говоришь, что он тебе не симпатичен? Если бы Рон или Гарри назвали тебя Мионой, ты им, не задумываясь, головы бы открутила! Готова поспорить, в его исполнении тебе это даже нравится. – Джиневра Молли Уизли! – Ну чего ты так переживаешь? У вас ведь все взаимно, – рассмеявшись, подруга утерла подступающую слезинку. Такая реакция на вопросы любви самой умной волшебницы выдавала в ней милого, несмышленого ребенка. Немудрено, почему братец не отказывает себе в возможности почаще наблюдать её лицо, то и дело отыскивая новые подколы. Брови старосты в недоумении поползли вверх. – О чем ты говоришь? – Мерлин, и почему мне приходится объяснять такие очевидные вещи? – голосом знатока сердечных дел заявила Джинни, расправляя плечи. – При таком количестве ваших переглядок в Большом Зале ты не заметила, как Фред на тебя смотрит? Кофту подарил взамен той, и это при том, что они с Джорджем постоянно портили чужие вещи своими вредилками, но никому потерь не возмещали. Сама говорила, еду тебе приносил, а со мной даже дома не делится! Что-то мне подсказывает, и Кормака он невзлюбил по большей части не из-за квиддича – к тебе ревнует. На это Гермиона ничего ответить не смогла. Только сейчас девушка прикидывала все реакции парня на шестикурсника, но уже в другом, казалось бы, неестественном для того ключе. Ревность. Фред просил держаться от Маклаггена подальше, заверил, что никому из шайки Кормака не достанется ни единый флакончик любовного напитка, словно оберегал. Просьбы старосты прикрыть лавочку своего вредоносного арсенала ранее игнорировались, но только до того момента, когда дело стало касаться её напрямую. Стал бы Фред это делать из одного только доброго дружественного порыва, или же питал более глубокие, нежные чувства? Червячок сомнения закопошился в груди. Джинни, наблюдая за отягощенным мыслями лицом подруги, отчаянно сжала её ладонь. – Послушай меня. Отбрось неуверенность, я точно знаю, что вы оба неровно друг к другу дышите. Это видно со стороны, как ясный день. – Ох, Джинни, не нужно вселять в меня ложные надежды, – Гермиона устало прикрыла глаза. Каша в голове потихоньку уступала место четкому пониманию, но сердце сковал неспокойный трепет. – Не хочу потом сожалеть из-за опрометчивых поступков. – На то она и жизнь – рисковать и делать ошибки. Да и кто сказал, что оно того не стоит? – подруга улыбнулась в ободряющем жесте. – Все будет хорошо, с Фредом не пропадешь. Он никогда не ранит свою семью. Но если будет доставать по пустякам – ты знаешь, где меня найти. Всыплю ему по первое число, потом сто раз подумает, прежде чем что-то сделать. Заразительный энтузиазм и заливистый смех младшей Уизли передался и старосте, не оставляя унынию и шанса. Какое-то время обе наслаждались моментом, пока Джинни не напомнила о больном. – Уже придумала, что наденешь завтра? Гермиона странно уставилась на подругу. Негодование подступало к горлу, сковывая поток рвущихся наружу крепких слов. – Мне еще ради этого... мерзавца наряжаться? Ну уж нет, как-нибудь перебьется, – девушка сердито откинулась на подушку, наливаясь усталостью. – Завтра мы узнаем наверняка, кто замешан в нападении на Фреда.