Озеро нашей любви

Жан не чувствует холода, но когда касается руки Ольги, кажется, что сердце прошивает именно он. Арктический, уничтожающий, убивающий все живое вокруг холод. В ее глазах не отражается ничего, кроме презрения, а еще затаенной в глубине души обиды. Ольга улыбается, как всегда чересчур театрально, чтобы улыбка сошла за правду. На публике она играет великолепно, наедине даже не пытается выйти из роли, а просто меняет одну маску на другую. Жан помнит, что обещал ей вечность. Обещал ли? Неужели девичья память и вправду настолько коротка, что самые главные моменты стираются? Жан заглядывает Ольге в глаза, не отпускает ее запястье и понимает, что помнит. Прекрасно помнит, как вынудила его, влюбленного до беспамятства, готового на все ради ее улыбки. Кровь стекает по рукам. Даже в смерти Ольга остается такой же прекрасной. А ведь она всегда улыбалась и говорила, что красный ей к лицу. Сейчас Жан не сомневается в этом ни на минуту. Жан касается ее руки, все еще теплой, хранящей всю нежность, отданную ему. Он проводит пальцами до сгиба локтя. Жану всегда нравилось касаться Ольги. Она сводит его с ума. Единственная любовь, она же его погибель. Глаза Ольги закрыты, если игнорировать рану на груди, то можно подумать, что она просто уснула. Жану нравится смотреть, как она спит. Это напоминает о жизни, которой он давно лишен. Ольга напоминает о жизни. Она заставляет чувства огненным пожаром разгораться в груди. Она заставляет его вспомнить, что жить — это прекрасно, даже если сердце давно перестало биться. Жан не верил, что встретит такую. Ольга прекрасна. Жан смотрит на нее, понимает, что не готов лишиться, потому что ему нужно чувствовать себя живым. Это эгоистично до одури, но даже кажется, что мертвое сердце вдруг забилось. Всего момент, но ему правда хочется в это верить. Жан разрезает запястье, алая жидкость пачкает губы Ольги. Его кровь смешивается с ее кровью, даруя новую жизнь. — Ты вынудила меня. — Сейчас эти слова кажутся абсурдом, но Жан давно научился у Ольги хотя бы одному полезному навыку — играть. Играть оказывается очень полезно, когда дело касается чувств. Играть полезно, когда нужно спрятать под маской, с какой завистью и ненавистью он смотрит на Сергея. И дело не в том, что Ольга теперь принадлежит ему. Будь воля Жана, он бы и на пушечный выстрел не подошел к этой княгине. Умей он управлять временем, обязательно вернулся бы в тот день, когда обратил ее. Отвесил бы себе хороший подзатыльник, а потом налил вина или чего покрепче и смотрел как ее, его жизнь утекают капля за каплей, растворяясь в уже остывшей воде. Если бы Жан мог, то… Все равно поступил бы точно так же, даже зная, чем все это обернется. Кому он пытается врать и перед кем играть? Ольга давно видит его насквозь, прожигает взглядом. Ей даже не нужно применять свои фокусы на нем, чтобы заставить делать то, что нужно ей. Иррациональное чувство. Отмахиваться красивыми словами, не имеющими ничего общего с действительностью, Жан научился в совершенстве. Слишком много лет жизни было ему отмерено, чтобы не путать одно понятие с другим, а вот умело подменять — да. Это Жан умеет. Ему несложно заставить всех вокруг думать так, как нужно именно ему. Ольга касается руки Сергея, и Жану кажется, что мир на несколько секунд замирает. Маска слетает, он видит ту Ольгу, которую когда-то так страстно полюбил. — Ты помнишь, что значит смеяться просто так? Жан помнит, правда, не делал этого слишком давно. Его умение смеяться ушло куда-то вместе с Ольгой. Это как-то странно, но уже привычно. Ольга раздражает, заставляет чувствовать себя слабым, местами даже беспомощным. Ольга заставляет просить, а еще срываться к ней практически по первому зову. Конечно, его визиты приправлены тонной ехидства, сарказма и ненависти, но суть от этого меняется незначительно. Ольга смотрит на Сергея так, как когда-то смотрела на Жана. Это не может не ранить, ведь даже тысячи Люсечек не приблизили Жана к этому взгляду. Они не смотрят на него так по-настоящему, как могла и умела Ольга. — Мои воспоминания о днях, когда Ольга была человеком, так и остались самыми счастливыми. Жан не кривил душой. Лучше, ярче, безумнее у него не было. Он искренне желал этого Анне. Наверное, тот разговор об Ольге был единственным, когда Жан не пытался обманывать, а говорил то, что думает на самом деле. Говорил не столько Анне, сколько самому себе. Ему давно нужно было в этом признаться. — Озеро нашей любви пересохло. Пафоса Жану всегда было не занимать. Умение красиво говорить сводило женщин с ума, а ему только это и было нужно. Он умело пользовался тем, чем наградила природа, да и глупо отказываться, когда они сами ложатся к ногам. Пустые, неинтересные, не сумевшие даже вполовину зацепить так, как Ольга. Ольга всегда оставалась особенной, как бы ни пытался этому противиться сам Жан. Он ненавидит Сергея, хотя это чувство на самом деле банальная зависть. Сергей живой, чувствует тепло Ольгиной руки, когда она трепетно касается его пальцев. Сергей чувствует все то, что когда-то было доступно и самому Жану. Это не может не нервировать. В этом слишком сложно признаться даже самому себе, но врать Жан уже не в силах. Он должен отпустить Ольгу, потому что она все равно уйдет, а так хотя бы будет не так мучительно больно. А Жану больно, потому что он отчаянно врет, что озеро высохло. В нем еще достаточно живительной влаги, прикоснуться к которой Жан больше не в состоянии. Ему это не позволено, да и сам он себе этого не позволит. Вечность всегда вносит коррективы. Вечность заставляет уставать, а еще видеть недостатки лучше, чем достоинства. А в Жане недостатков слишком много, чтобы Ольга не замечала. Жан отпускает Ольгу, она касается его губ своими. Арктический холод отступает, возвращается тепло и какая-то затаенная нежность, обычно спрятанная под напускным равнодушием и колкостью ядовитых фраз. Жан хватается за нее, тянется к ней всем существом, но она исчезает так же быстро, как и появляется. Ольга уходит, а Жану остается только смотреть ей вслед. Жан понимает, что крупно ошибся, когда подумал, что Ольга смотрит на Сергея так же, как когда-то смотрела на него. Всего один поцелуй перечеркивает эту игру, к которой оба так привыкли. Жан понимает, что Ольга тоже никогда не сможет почувствовать того, что было между ними тогда. Сергей лишь иллюзия, замена, суррогат. Жану стоило бы остановить Ольгу, может, попросить начать все сначала, вот только вечность всегда вносит коррективы. Жан знает, что Ольга останется, вот только сценарий повторится снова. Они любят, но это всегда будет граничить с арктическим холодом, пролегшим между ними. Жан отпускает Ольгу, но знает одно: дороги все равно снова приведут ее к нему. И Жан не уверен, что это хорошо, но так же знает, что все равно будет этого ждать.