————————————————————
Ее отец не позволил ей приветствовать гостей или сидеть в большом зале во время приветственного пира — опасаясь оскорбления нового лорда Старка, если его заставят встретиться лицом к лицу с женщиной, носящей бастарда его покойного брата, но она не сможет прятаться вечно. Лорд Эддард попросил у нее аудиенции на третий день своего пребывания, и они впервые встретились в покоях ее отца под встревоженным взглядом Хостера Талли. После обычных любезностей, Эддард спросил: — Могу я его потрогать? Кейтилин не была уверена, о чем он спрашивает, но утвердительно кивнула. Эддард протянул руку и мягко, но твердо положил ее на ее беременный живот. Его пустое, холодное выражение лица сменилось чем-то мягким и теплым, и на мгновение Кейтилин показалось, что он сейчас заплачет. Но он быстро взял себя в руки и тихо поблагодарил ее. Они заняли свои места. Хостер начал: — Я боюсь, что на данном этапе нет надежды на легкий мир. Король глух к доводам разума, наследного принца нигде нет, и уже пролито слишком много крови. Если милорд сочтет нужным, Дом Талли присоединится к делу мятежников при условии соблюдения определенных условий. Его резкие слова заставили Кейтилин вздрогнуть. Она знала, что северяне были откровенны, но не до такой степени. Хостер сохранял спокойствие: — Я стремлюсь обеспечить благополучие своей семьи всеми возможными способами, как и вы, лорд Старк. Я поговорил с лордом Арреном, и он считает разумным жениться на моей младшей дочери, леди Лизе. — Она ребенок, младше моей Лианны, — напрягся Эддард, — а лорд Джон старше тебя. — Лиза почти взрослая женщина, и это лучшая пара, которую они оба могут найти, учитывая обстоятельства, — невозмутимо ответил Хостер. — Я приношу извинения за тот факт, что моя старшая дочь больше не годится для выполнения брачного контракта, который я заключил с вашим отцом и старшим братом, упокой, боги, их души, но мне нужна уверенность в продолжении дружбы с Домом Старков. — Тогда я женюсь на ней, — нетерпеливо заявил Эддард. Двое Талли на мгновение уставились на него, ошеломленные тем, что он так охотно взял падшую женщину. Хостер пришел в себя быстрее, чем Кейтилин, ухватившись за явное отчаяние Эддарда, чтобы заключить союз и отправиться на юг с мечами Талли, прежде чем Безумный король отрубит ему голову. — Ваш план хорош, лорд Старк. Вы и леди Кейтилин поженитесь вместе с лордом Арреном и леди Лизой.————————————————————
Свадьба, о которой она мечтала с двенадцати лет, так и не состоялась. Она была невестой не Брандона, а его брата, и девичья накидка, которую она так старательно старалась сделать красивой, была несмешной шуткой с выпирающим из нее животом. Брандон никогда не увидит, как она его наденет. По-прежнему не было ни слова о леди Лианне или каких-либо признаков мира на горизонте. Беспокойство по поводу войны нависло над головами всех, как серые тучи, предвещающие надвигающуюся бурю. Кейтилин и Лиза вместе пошли по проходу. Никто из присутствующих северян не встретился с ней взглядом, кроме лорда Эддарда. Краем глаза она заметила, что Лиза дрожит; от страха или от гнева, Кейтилин не могла сказать. Невесты и женихи произнесли свои клятвы в септе и после этого съели обильную, хотя и тихую трапезу. Кейтилин проводила много времени, глядя на своего мужа и борясь с желанием убаюкать свой живот. Лорд Эддард был не так высок, как его брат, не так красив и не так хорошо говорил. Ее жизнь была бы намного лучше, если бы Брандон был на одном из них, чтобы накинуть плащ с лютоволком ей на плечи. Это были недобрые, несправедливые мысли, особенно от такой бесчестной женщины, как она сама, но они продолжают приходить всю ночь. Церемония провожания в спальню прошла как в тумане, хотя она помнила чувство, когда на нее смотрели, и звуки грубых насмешек. Ее бросили в комнату наедине с лордом Эддардом, они оба были обнажены. Это было неловко так, как никогда не было с Брандоном. Она скрестила руки на животе, желая спрятаться от него. — Я полагаю, что теперь мы выполняем свой долг. Лорд Эддард подошел к ней. — Я не могу, — воскликнула Кейтилин. Увидев ошеломленное выражение его лица, она попыталась найти объяснение, но ничего не пришло в голову. Она просто не могла смириться с мыслью о том, что он прикоснется к ней, когда она отяжелеет от внебрачного ребенка его брата. Или, скорее, она не могла вынести стыда. — Я просто не могу. Ее тело распухло, и она поддалась непреодолимому желанию заплакать. Не имело значения, чего она хотела. Если бы он захотел, лорд Эддард мог бы бросить ее на кровать и все равно овладеть ею. Вместо этого он надел халат. Кейтилин почти ожидала, что он вышвырнет ее из комнаты, выставив напоказ ее позор, но вместо этого он тоже накрыл ее и вытер слезы носовым платком. — Миледи… Он не находил слов, но мягкость в его глазах достаточно хорошо показала, что он имел в виду. Впервые сердце Кейтилин потеплело за него.————————————————————
Лорд Старк и лорд Аррен собирали свои силы в Риверране в течение двух недель. По бледному лицу Лизы и ее напряженному поведению каждое утро Кейтилин также видела, что лорд Аррен позаботился о том, чтобы оставить наследника, прежде чем отправиться в бой. Это наполнило ее таким беспокойством, что она начала завтракать в своих покоях, чтобы избежать взгляда покрасневших глаз сестры. Отчасти это было еще и чувство вины; несмотря на то, что она испытывала стыд за свое положение, она знала, что Лизе не намного лучше, но ей не нужно было слов, чтобы утешить сестру. Всякий раз, когда Эддард не планировал стратегию сражения с другими мужчинами, он шел с ней в богорощу в неловкой попытке узнать ее получше. Она не думала, что любит его, но чувствовала к нему что-то такое, что, как она надеялась, могло перерасти в комфортное общение. Он уже проявил к ней больше внимания и уважения, чем, по ее мнению, был ей обязан. Они говорили о своем детстве, о своих симпатиях и антипатиях, о различиях между их домами. Они не говорили о Брандоне. В последний день перед тем, как объединенные войска Старков, Талли и Арренов планировали отправиться на войну, он сказал ей: — Если я не вернусь… прежде чем ребенок родится, миледи, я разрешаю вам назвать его так, как вы сочтете нужным. — Если до этого дойдет, не дай боги, будьте уверены, я выберу достойное имя для ребенка, — ответила Кейтилин с легкой улыбкой.————————————————————
Нед, как велел ей называть его муж, писал ей так часто, как позволяли обстоятельства, спрашивал о ее здоровье и приносил новости с фронта. Он высоко отзывался о своем друге Роберте Баратеоне и выразил желание увидеть ее снова. Хостер Талли хотел, чтобы они снова встретились, чтобы Винтерфелл не попал в руки Бенджена Старка, если его зять падет в бою. Тем временем беременность Кейтилин продолжалась. Эдмур с удивлением наблюдал, как ее живот раздулся, в то время как Лиза с завистью смотрела на нее полными слез глазами. Несмотря на все усилия Джона Аррена, лунная кровь Лизы пришла, как и всегда. — Это нечестно. Она посетовала однажды, когда они занимались рукоделием. — Мы с тобой виновны в одном и том же грехе, так почему же тебе разрешили оставить своего ребенка, а мне нет? Часть ее хотела рассказать Лизе о вине их отца, но Кейтилин не думала, что Лиза ей поверит. Кроме того, лорду Талли, вероятно, придется самому поделиться этим со своей младшей дочерью, когда он почувствует, что пришло время. — У тебя есть твоя репутация. Насколько кому-либо еще известно, я испорченная дочь, а не ты. — Я бы предпочла иметь малыша, — пожаловалась Лиза. — И однажды ты получишь, — ответила Кейтилин, ее терпение уже иссякало, — истиннорожденного сыном Дома Аррен. До тех пор люди будут утешать тебя за то, что тебе стыдно иметь сестру-шлюху. Как тебе повезло, что ты получила все, что хотела. Лиза выглядела уязвленной: — Ты та, кто получила все, что хотела, и ты всем нравилась больше, чем я. — Ну что ж, теперь наши позиции поменялись местами, не так ли? Кейтилин закрыла рот от страха, что скажет что-нибудь жестокое. Лиза всегда была чувствительной и была жестокой. — В конце концов все будет хорошо, просто подожди еще немного. Она не была уверена, обращается ли она к Лизе или к самой себе.————————————————————
Ее сын появился на свет с криком и красным лицом, в то время как сама Кейтилин была настолько дезориентирована и измучена рождением, что ей пришлось бороться с желанием упасть в обморок, даже не взяв на руки своего ребенка. Своими каштановыми волосами и ярко-голубыми глазами он полностью походил на нее, а вовсе не на своего отца. Она не была уверена, что чувствовала по этому поводу. Она крепко прижимала к себе младенца, пока он кормился грудью, почти забывая, что он незаконнорожденный, что ей придется оставить его, когда ее муж вернется с войны. Почти. Надеюсь, ее отец не слишком расстроится из-за того, что ему придется растить ребенка в Риверране, и Эдмуру будет полезно иметь младшего ребенка, за которым можно ухаживать как старший брат. Эдмур сначала был очарован своим племянником, но быстро заскучал, когда узнал, что малыши не годятся для игр, что они мало что делают, кроме как едят, спят и плачут. Проходили месяцы, и писем Неда становилось все меньше и больше. Миллион разных историй плавали по Речным землям; о том, как Роберт Баратеон победил принца Рейгара и пролил его кровь в Трезубец; как Джейме Ланнистер запачкал свой белый плащ, убив короля; и о бедной принцессе Элии и ее убитых детях. Хотя она знала, что находится в безопасности за стенами Риверрана, на приличном расстоянии от гущи сражений, Кейтилин не могла избавиться от беспокойства, что что-то пойдет ужасно неправильно и кто-то причинит боль ее сыну. Ее любовь к нему росла с каждым днем, и мысль о разлуке с ним становилась все более невыносимой. — Если мне придется, — подумала она про себя, — я буду умолять Неда принять моего ребенка в Винтерфелле, по крайней мере, до тех пор, пока он не станет достаточно взрослым, чтобы стать оруженосцем для отца или дяди Бриндена. В конце концов, в попрошайничестве не было необходимости. Ворон прибыл из Королевской Гавани с письмом от Неда, в котором говорилось, что он везет кости Лианны в Винтерфелл и будет ждать ее прибытия с ребенком. Кейтилин поцеловала письмо и поблагодарила Матерь за то, что та подарила ей такого доброго мужа. Потом почувствовала себя ужасно из-за того, что не поняла, когда впервые прочитала это, что Лианна, бедная милая дикая девочка, умерла. Бедный Нед, потерявший отца, а теперь еще двух братьев и сестру одного за другим. Она надеялась, что, несмотря на позор, который они принесли с собой, она и ее сын смогут стать бальзамом для человека, который так хорошо относился к ней с тех пор, как они встретились.————————————————————
Кейтилин попрощалась со своей семьей, с Риверраном. Ее отец не хотел отпускать ее с сыном, даже с письменного согласия Неда, но Кейтилин убедила его, что не может рисковать ослушаться мужа, когда он ясно дал понять, что ожидает ребенка в Винтерфелле по прибытии. С младенцем, надежно завернутым в ее руках, она отправилась на экипаже в Винтерфелл в сопровождении двадцати вооруженных людей, слуг и мейстера, который помог ей во время рождения ее сына, маленького серого человечка по имени Лювин. Путь был долгим и напряженным, но Кейтилин наконец добралась до Винтерфелла, серой короны на холме в центре Севера. Ее прием был таким же холодным, как ветер, взъерошивший ее волосы. Жесткие, презрительные, осуждающие взгляды встретили ее у ворот. Внезапный ледяной страх охватил Кейтилин. — Они никогда не примут меня, — безмолвно сокрушалась она, — иностранку, которая обесчестила их лорда, приведя своего бастарда, чтобы он воспитывался рядом с их истиннорожденными детьми. Любили ли северяне его больше или меньше, потому что он был сыном Брандона? Они вообще поверили, что он принадлежал Брандону? — Мне не следовало брать его с собой, — беспокоилась Кейтилин, — мне следовало оставить его с моим отцом, где его любила бы не только его мать. Долговязый мальчик не старше шестнадцати подбежал к ней, когда она вошла в Большую Башню. — Для меня большая честь познакомиться с вами, леди Кейтилин, — сказал он с открытой, невинной улыбкой. — Меня зовут Бенджен Старк, я ваш деверь. Как чудесно, что ты здесь. Кейтилин почти готова была поцеловать его, он был таким милым. — Я тоже рада с тобой познакомиться, Бенджен. Он смотрит на сверток в ее руках: — Это он, мой племянник? — Да, его зовут Робб. Робб Сноу. Не хочешь подержать его на руках? Бенджену было неловко держать ребенка, но Кейтилин показала ему, как это правильно делать. Шаги прерывают урок. — Леди Кейтилин, — Нед появился в коридоре, выглядя одновременно взволнованным и нервным. Это почти заставило ее захотеть рассмеяться. — Я пришел, как только услышал, что ты здесь. Он посмотрел на Бенджена, держащего Робба, и улыбнулся. — Вы уже выбрали имя для ребенка? — Если вам угодно, милорд, я назвала его Робб Сноу. — Хорошее имя, — ответил Нед. — Можно мне? Кейтилин кивнула, и Бенджен протянул ему ребенка. Прежде чем Кейтилин смогла показать ему, как правильно держать ребенка, она заметила, что ее муж уже знал, как будто он недавно держал ребенка. Широкая улыбка озарила его лицо, самое сильное и искреннее выражение счастья, которое она когда — либо видела у него. Надежды Кейтилин возросли. Он вернул Робба ей на руки и сказал: — Давай я покажу тебе детскую. Его улыбка сменилась тревогой. Кейтилин не могла понять, почему. Детская находилась рядом с комнатами, которые Нед предоставил ей как леди Винтерфелла, чтобы она всегда была рядом со своим сыном. Когда они вошли внутрь, невысокая темноволосая женщина накрылась тканью, поднялась со стула и склонила голову в знак уважения к тем, кто был выше ее. — Милорд, миледи. Она почтительно пробормотала: Младенец захныкал у нее на руках, пытаясь повернуть голову, чтобы посмотреть, что прервало его кормление. — Кейтилин, это мой сын, Джон Сноу.————————————————————
Мальчики полюбили друг друга в одно мгновение, ее бастард и бастард ее мужа. В тот момент, когда Вилла и Кейтилин положили их вместе в колыбель, связь стала очевидной. Хотя они были двоюродными братьями, Кейтилин уже видела, что, когда они вырастут, они будут больше похожи на братьев. Она смотрела, как хихикающие дети тянутся друг к другу в колыбели, стараясь не обращать внимания на то, как колотится ее сердце всякий раз, когда она смотрела на Джона Сноу. Он был весь такой Старк, темноволосый и сероглазый, с лицом Неда. Ни один из детей не был бы по-настоящему принят, но Север полюбил бы Джона, а не Робба. Джон несомненно принадлежал к роду Старков. Нед взял ее за руку и вывел из детской. Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы посмотреть ему прямо в лицо. Она должна была знать. Конечно, он не простил бы ей того, что она сделала. Он никогда не мог бросить сына своего брата, но и не принял бы ее как настоящую жену. Кейтилин не была настолько наивна, чтобы думать, что он не будет искать утешения в объятиях другой женщины в течение месяцев, проведенных в бегах от Неведомого, но зачем еще он привез своего незаконнорожденного сына на воспитание в Винтерфелл, если не хотел опозорить ее? Если только он не хотел наказать ее за то, что она не пришла к нему в постель добровольной девственницей? Неужели он хотел, чтобы все знали наверняка, что он женился на ней только из-за мечей ее отца? Что он не хотел бы иметь с ней ничего общего, если бы на кону не стояла его жизнь и жизнь его семьи? — Миледи, я прошу прощения за свои действия, — сказал он. — Я обесчестил тебя, себя и свои клятвы в глазах богов и людей. За это я сожалею больше, чем могу выразить словами. Он бы не извинился, если бы на самом деле не имел этого в виду, но Кейтилин задавалась вопросом, знал ли он, что для нее значило присутствие Джона Сноу в Винтерфелле. Она была готова нести позор незаконнорожденности Робба всю свою жизнь, но ей не нужно было, чтобы все Семь Королевств знали, что ее муж залез в постель к другой женщине, пока она была беременна. Что, если никто не поверит, что кто-то из ее будущих детей был истиннорожденным, из-за Робба? Что, если северяне обнаружат, что ее истиннорожденных сыновей не хватает? Они не сплотятся вокруг мальчика, который утверждал, что он сын Брандона. Они обратятся к сыну своего господина. Ее разум наполнился ужасными образами взрослого Джона Сноу, сидящего на троне Винтерфелла, и безликих, окровавленных тел детей с каштановыми волосами, разбросанных у его ног. — Ты действительно так думаешь? — осмелилась спросить Кейтилин, явно стараясь не заплакать. — Зачем ты привел его сюда? Почему ты позволил мне привести сюда Робба? Все уже ненавидят меня за то, что я родила бастарда, а ты дал им разрешение открыто презирать меня. Нед объяснил. — Когда я нашел Лианну, она уже стояла одной ногой в могиле. Когда я держал ее на руках, она умерла, и я понял, что Бенджен был единственной семьей, оставшейся у меня. Я верил — надеялся — что боги послали Робба и Джона, чтобы смягчить боль от потери моего отца, брата и сестры. Незаконнорожденные или нет, но они моей крови. Они Старки, только не по имени, и они принадлежат Винтерфеллу так же, как и любой из наших истиннорожденных детей. Мое намерение состояло не в том, чтобы усугубить ваш позор, а в том, чтобы сохранить мою семью вместе. Лицо Кейтилин вспыхнуло. Она никогда не думала, что Нед хотел детей просто потому, что они были его крови. Мужчины часто недостаточно заботились о своих бастардах, чтобы воспитывать их лично. Единственным таким мужчиной, которого она знала, был принц Оберин Мартелл со своим выводком незаконнорожденных девочек. Но это был не Дорн, и даже для дорнийца Оберин Мартелл был довольно возмутительным. Сердце Кейтилин подскочило к горлу. Ему не нужен был Джон Сноу, чтобы быть его семьей, не тогда, когда она могла подарить ему еще одного сына, не тогда, когда она была готова заполнить его залы истиннорожденными детьми. — Я понимаю, что присутствие Джона причиняет вам боль, как бы прискорбно это ни было, — продолжил Нед, — но я не мог оставить его позади или на попечении других, не больше, чем вы могли бы сделать с Роббом. Кейтилин почувствовала себя так, словно он дал ей пощечину. Она знала, что было бы глупо просить Неда отослать своего собственного бастарда, позволяя ей держать своего в его доме, но она не могла не злиться на него за такое сравнение. Была ли это какая-то уловка или проверка? — Ты хочешь, чтобы я вернула Робба в Риверран? — неуверенно спросила она. Если я отдам своего бастарда, ты отошлешь своего? — Я не позволю, чтобы ни один из мальчиков разлучался со мной, — твердо заявил Нед. — И я не настолько жесток, чтобы оторвать ребенка от груди его матери. Она посмотрела в серые глаза своего лорда, но не знала, что ищет. Правду? Ложь? Признание? — А что с матерью Джона Сноу? Была ли она более склонна отослать своего сына? — спросила Кейтилин. — Я ничего не скажу о матери Джона, — заявил Эддард тоном, не оставлявшим места для споров. Кейтилин ощетинилась, потому что Нед всегда был таким честным и великодушным. — Разве я не показала тебе свой позор в Риверране? Почему ты не можешь сделать то же самое? Она чувствовала себя почти раздраженной, когда задавала этот вопрос, но Кейтилин была почти в слезах, и она просто хотела, чтобы ее жизнь снова обрела смысл. — Скажи мне, пожалуйста. — Она, она… У Джона больше нет матери, — наконец сказал Эддард, его голос был полон гнева и обиды. — Она ушла навсегда и не будет беспокоить вас, если это вас тревожит. Его усталое, убитое горем лицо наполнило Кейтилин чувством вины. — Он любил ее, — поняла она. — Но он должен был жениться на мне. Теперь она мертва, и все, что у него осталось от нее, — это их сын. — Это был долгий день для всех нас, — сказал Нед после минутного молчания. — Сейчас нам нужно отдохнуть. Она знала, что он был прав — Кейтилин чувствовала себя достаточно измученной, чтобы проспать целый год, — но она также знала, что ей будет нелегко спать в этом незнакомом замке с двумя бастардами между ней и незнакомцем, за которого она вышла замуж.