————————————————————
Это должно было закончиться. Кейтилин нуждалась в том, чтобы ее муж был на ее стороне, не только для ее здравомыслия, но и для безопасности Робба. Она не была настолько глупа, чтобы думать, что он когда-нибудь полюбит ее, но семейная дисгармония могла только навредить ей и ее сыну. Их положение в Винтерфелле было достаточно шатким. Ее брак так и не был заключен, а это означало, что Нед мог отказаться от нее, если бы захотел. Из того немногого, что она знала о нем, он, казалось, не был склонен к этому, но Кейтилин отказалась рисковать. Поэтому она проглотила свой страх и попросила его поужинать с ней следующей ночью в ее личных покоях. Он согласился. Нед вошел в ее покои, как будто чувствовал, что вторгается, несмотря на то, что она пригласила его. Если быть честной с собой, Кейтилин почти ожидала, что он пропустит ужин под каким-нибудь слабым предлогом, но он, казалось, так же устал от неловкости, как и она. — Добрый вечер, милорд, — поприветствовала его Кейтилин с легкой улыбкой. — Ты хорошо выглядишь. — Как и вы, миледи, — ответил Нед. Они заняли свои места в женских покоях. Хотя она уже много лет знала, что в конце концов станет леди Винтерфелла, она все еще не чувствовала, что какая-то часть замка принадлежит ей. Когда перед ними разложили еду, Нед с подозрением посмотрел на них, когда заметил, что все это были его самые любимые блюда. — Я спросила Бенджена о твоих любимых.... Кейтилин покраснела, задаваясь вопросом, не следовало ли ей промолчать. Неужели она переступила черту? Неужели он думал, что она любопытна или цепка? Кейтилин чувствовала себя так, словно танцует на хрупком льду, и вот-вот упадет в ледяное озеро. Она не знала, чего хочет от нее этот мужчина и что она может сделать, чтобы обеспечить будущее себе и своему сыну. Даже выбор прически вызвал у нее беспокойство. Кейтилин подумала, не сделать ли ей прическу в одном из стилей, которые она видела у северянок, но решила этого не делать. Нед мог бы воспринять это как слишком откровенную попытку обратиться к нему. Она не была уверена, что Неду понравились ее волосы; она даже не была уверена, нашел ли он ее привлекательной. Неужели он предпочитал светлые волосы рыжим? Или карие глаза голубым? Она надеялась, что она понравится ему достаточно, чтобы завершить их брак и зачать от нее истиннорожденного сына. Нед казался удивленным, но довольным. — Спасибо. Это было очень тактично. Кейтилин тихо вздохнула с облегчением. Когда она была девочкой, ее септа обучалась тому, как ублажать мужа; как петь, танцевать, приятно разговаривать и заботиться о детях. Ничто в ее образовании не подготовило ее к тому, чтобы завоевать расположение лорда после рождения его незаконнорожденного племянника. — Всегда пожалуйста, милорд. Я твоя жена и только хочу сделать тебя счастливой. Он улыбнулся ей, выражение его лица было застенчивым и милым, и воздух вокруг них стал легче, менее напряженным. Кейтилин улыбнулась в ответ. Хотя она все еще чувствовала себя не совсем комфортно с Недом, она собрала достаточно информации о нем, чтобы догадаться, что он не собирался причинять вред ей или Роббу, по крайней мере, не без причины. Она просто должна была убедиться, что он не найдет причин. Они поели в дружелюбном молчании. Нед не любил пустых разговоров, она быстро поняла это, поэтому не стала настаивать, чтобы он поговорил с ней. Она не могла заставить его полюбить ее, но она могла заставить его нравиться, и этого было достаточно. Когда они закончили есть и слуги унесли тарелки, Кейтилин решила быть смелой. — Ты проведешь здесь ночь? — спросила она, стараясь не выдать, как сильно нервничает. Нед покраснел от бороды до кончиков ушей. Как бы Кейтилин хотела, чтобы его разум был книгой, которую она могла бы открыть и прочитать! Конечно, он не мог быть смущен; он и раньше спал с женщинами. Неужели он все еще видит в ней женщину Брандона? Она вышла за него замуж; он имел право на ее постель. Возможно, он боялся справиться с ее слезами, как это было в их первую брачную ночь. Ей стало стыдно за свое поведение в той комнате. О чем она думала, переспав со своим нареченным, но отказав своему законному мужу? Ей следовало промолчать и позволить ему получить свое удовольствие. — Я бы не беспокоилась, если бы ты захотел прийти ко мне сегодня вечером или в любую другую ночь, — настаивала Кейтилин, стараясь говорить как можно мягче. — Я не буду уклоняться от своего долга как твоя жена. Было так странно просить мужа прийти к ней в постель. Ее септа всегда учила ее, что у мужчин большой аппетит к женской плоти, и что ее обязанности жены были рутиной, которую ей придется выполнять всякий раз, когда ее муж пожелает. Но Нед никогда не прикасался к ней таким образом, и она понятия не имела, хотел ли он этого. Она надеялась, что он не сочтет ее похотливой за то, что она спросила. — Д-да, — пробормотал он, — Это правильно, что я чту наш брак. Боги сбросили еще один груз с плеч Кейтилин.————————————————————
По мере того как дни превращались в недели, Кейтилин привыкла к рутине в Винтерфелле. Она исполняла свои обязанности хозяйки замка с высоко поднятой головой, хотя многие из ее новых подданных не смотрели на нее дружелюбно. Кейтилин замаскировалась грацией и спокойствием, заботясь о том, чтобы раздавать знаки доброты тем, кто не предложил бы ей того же. Ей не нужно было больше ничего делать, чтобы противостоять северянам, даже если бы у нее был Нед, чтобы защитить ее. Однажды утром она увидела, как две служанки смеялись над ней на кухне, называя ее именами, которые она никому не осмеливалась повторить. Она не могла позволить этому отношению загноиться. Будь она в Риверране, она бы сама схватила этих девушек за уши и вышвырнула их из замка, но здесь, на Севере, ей приходилось быть более осторожной. Возможно, она могла бы справиться с ними спокойно, но это могло бы только спровоцировать еще большее бурчание. Нет, она должна была отнести это своему господину мужу. Серые глаза Неда превратились в осколки кремня, когда она рассказала ему о том, что произошло. Он взял ее за руку с поразительной нежностью и пообещал, что такие слова больше никогда не дойдут до ее ушей. На следующий день Нед отчитал девушек перед всем Большим Чертогом и отправил их за стены замка. Впервые с тех пор, как узнала о смерти Брандона, Кейтилин почувствовала себя в безопасности. Северяне все еще недолюбливали ее, поэтому Кейтилин продолжала оказывать им свою милость, чтобы предотвратить заявления о том, что их лорд женился на тиране-южанке. Всего за несколько дней до первых именин Робба Мейстер Лювин подтвердил ей, что она снова беременна. Кейтилин парила в облаках, когда услышала эту новость. Исчезло пятно бастардорождения, ужас войны, неуверенность. Она заняла свое место леди Винтерфелла, несмотря на камни преткновения на ее пути. Боги благословили ее мужем, который не видел в ней ничего постыдного, который посадил ее сына к себе на колени, как отец посадил бы своего собственного ребенка. Нед встретил эту новость с радостью. У него будет наследник, и Кейтилин получит обратно свою честь. Остальным обитателям замка не потребовалось много времени, чтобы осознать тот факт, что их лорд и леди ждут ребенка. Все поздравляли друг друга, хотя многие из них казались Кейтилин нерешительными. Резкое напоминание о том, что они не простили ее за то, что она произвела на свет Робба. Когда Кейтилин была на четвертом месяце беременности, мейстер Лювин разослал воронов с известием, что в Винтерфелле к концу года появится наследник. Она получила вежливые добрые пожелания из Королевской Гавани, Орлиного Гнезда и Штормового Предела. Ее отец написал длинное письмо, в котором напомнил ей о ее долге перед старым домом и перед новым. В заключение он заявил, что сможет найти место для Робба среди своих знаменосцев, если Нед решит, что он представляет угрозу для его истиннорожденных детей. Кейтилин просидела до глубокой ночи, перечитывая письмо отца. Хотя Нед уже заявил, что хочет, чтобы его племянник остался в Винтерфелле, в сердце Кейтилин закралось сомнение. Нед не проявил к ней и Роббу ничего, кроме доброты, но все это могло измениться, как только он возьмёт на руки своего истиннорожденного сына. Все это время она беспокоилась о том, что присутствие Джона может означать для нее и ее детей, но она никогда не представляла, что Робб восстанет против своих истиннорожденных братьев и сестер. Разве они оба не были бастардами? Разве у них не было равного количества крови Старков? Она позволила своей материнской привязанности ослепить ее от оправданного беспокойства, которое другие испытывали по отношению к ее сыну. Конечно, Дейна Непокорная никогда не предвидела, что ее маленький мальчик обескровит королевство, когда станет взрослым. Не в первый раз Кейтилин задумалась, насколько все могло бы быть по-другому, если бы она не забеременела. Будет ли у нее к этому времени истиннорожденный ребенок? Стал бы Нед воздерживаться от того, чтобы переспать с матерью Джона? Возможно, боги почувствовали, что присутствия Робба будет недостаточно, чтобы держать ее в смирении, и послали Джона в качестве дополнительного наказания. Возможно, она была виновата в странствиях Неда. Она сложила письмо и убрала его. Ночь растянулась достаточно долго, и Кейтилин нуждалась в отдыхе.————————————————————
Когда Робб впервые встал самостоятельно и сделал неуверенный шаг вперед, сердце Кейтилин дрогнуло от осознания того, что он больше не младенец. Неужели уже прошло так много времени? Скоро он будет бегать по двору, скакать на своей первой лошади, размахивать своим первым мечом. Тем не менее, она светилась от гордости, когда он неуклюже пробирался к ней, протягивая руки, чтобы принять ее любовь. Когда Робб подошел к ней, Кейтилин взяла его на руки и покрыла его лицо поцелуями. Вскоре он уже ковылял по всей детской, а Джон вечно ползал за ним. Несколько раз Робб пытался поднять Джона на ноги и помочь ему идти, но пухлые маленькие ножки Джона были еще недостаточно сильны, чтобы выдержать его вес. Кейтилин наблюдала за ними с расплывчатой, наполовину сформировавшейся мыслью в затылке, представляя двух детей взрослыми мужчинами, едущими бок о бок, как братья по оружию. К ним присоединился третий мужчина, черты его лица были в тени, но на груди гордо бежал свирепый лютоволк Старков. Как это было бы утешительно, подумала Кейтилин, знать, что ее дети и дети Неда никогда не отвернутся друг от друга из зависти или презрения. Сможет ли она добиться этого? Сможет ли она обеспечить мир на Севере и обеспечить место своих внуков в Винтерфелле, убедившись, что следующее поколение Старков слишком сильно любят друг друга, чтобы даже подумать о борьбе за место своего отца? Эта идея казалась слишком идеалистичной. Всю свою жизнь ее учили, что бастарды порочны по натуре и всегда завидовали своим законнорожденным братьям и сестрам, занимающим их место. Когда она смотрела на Робба, учащего ходить своего двоюродного брата, она не могла представить, как он ненавидит своих сводных братьев и сестер. Она могла обуздать в нем любой подобный порыв. И если бы она держала Джона под пристальным наблюдением, возможно, она также смогла бы отучить его от его натуры бастарда. Прошло две недели, прежде чем Кейтилин набралась смелости и привела свой план в действие. Закончив свои утренние дела, она вошла в детскую и посадила Джона к себе на бедро. — Он всего лишь ребенок, — напомнила она себе. Часть ее все еще боялась того, что он может сделать с ее семьей, когда станет мужчиной, но она знала, что должна отбросить этот страх, если хочет получить хотя бы шанс на успех. Кейтилин схватила Робба за свободную руку и пошла с ним рядом. Все трое вышли из детской и направились в богорощу. Она чувствовала, как любопытные взгляды обитателей замка провожают ее, пока она шла по залам, выходила из Великого Замка и пересекала внутренний двор. Пока они шли, из густых темно-серых облаков посыпалась легкая снежная пыль. Кейтилин вздрогнула. Давным давно Брандон предупредил ее, что снег на Севере выпадает в любое время года. Богороща пугала Кейтилин. На юге они поклонялись своим богам в септах, ярких, сверкающих залах с изображением Семерых, выгравированным золотом и покрытым драгоценными камнями. Северяне поклонялись безымянным, безликим старым богам леса, богам реки, камня и неба. У каждого замка на Севере была богороща, и у каждой богорощи было свое сердце-дерево. Белый великан с красным лицом, вырезанным на стволе, и тысячью темно-красных листьев, похожих на окровавленные руки. Глаза сердце-дерева казались живыми, когда Кейтилин опустилась перед ним на колени с обоими детьми на руках. Если легенды были правдивы, это сердце-дерево несло свою вахту задолго до того, как Бран Строитель заложил в землю краеугольный камень Винтерфелла. Она никогда не чувствовала себя такой крошечной, как тогда, когда сидела на его скамье подсудимых. — Робб, Джон, — сказала она детям, хотя знала, что они были слишком малы, чтобы понять ее слова. — Вы двоюродные братья, но, даешь боги, вы вырастете как братья. Мой ребенок будет братом или сестрой для вас обоих. По этой причине вы должны любить друг друга. Вы должны любить моих детей. Если вы сохраните покой лорда Эддарда, у вас всегда будет место в Винтерфелле.————————————————————
Она услышала звук осыпающихся листьев под ногами. Позади нее Нед стоял со слабой улыбкой на лице, Бенджен рядом с ним с выражением веселого любопытства. Мейстер Лювин беспокоился, что ее ребенок растет слишком быстро, чем обычно, поэтому Кейтилин вошла в свое заточение на оборот луны раньше, чем с Роббом. Выбор оказался разумным, так как она тоже вступила в роды на лунный оборот раньше. В Винтерфелле у нее не было утешения от знакомых лиц. Та же повитуха, которая помогла родить Робба, помогла ее матери родить Эдмура и ее мертворожденного брата; она осталась в Риверране. Даже в самые уязвимые моменты Кейтилин не должна позволять себе проявлять слабость перед людьми своего мужа. Никто из них не верил, что она может родить и вырастить лорда Винтерфелла. Она докажет, что они ошибаются. По крайней мере, Нед верил в нее. Он стал теплее относиться к ней после того, как она обняла Джона. Нед Старк был человеком слова, и она знала, что это правда, и он имел это в виду, когда сказал, что просто хочет, чтобы его семья была вместе. Теперь, когда Кейтилин знала, что он одобряет ее подход, она старалась привязаться к его сыну. Любовь к Джону не была естественной. Это был вопрос выживания. Ее любовь к Джону проистекала из любви к своим детям. Она вырастит его, зная, что он обязан ее истиннорожденным сыновьям своей преданностью, что он незаконнорожденный и не имеет права на Винтерфелл. И если бы боги были справедливы, Джон спокойно занял бы свое место вне линии наследования. Совсем как Робб. Кейтилин трудилась целый день и ночь, прежде чем наконец почувствовала, что ребенок наконец-то начал выходить из ее тела. Она толкнула изо всех сил, забыв о страхе смерти. — Пусть он будет здоров, — безмолвно молилась она. — Пусть он живет и будет здоров. — Голова вылезла наружу! — объявил мейстер Лювин. Пронзительный крик пронзил воздух. — Вот моя леди, дочь. Несмотря на всю свою усталость, Кейтилин старалась держаться как можно спокойнее, убирая волосы с глаз, когда акушерка положила младенца ей на руки. Она была крошечной, лысой и розовой. Она была красивее, чем Кейтилин смела себе представить. Не успела она долго любоваться своим новорожденным ребенком, как ее чрево снова сжала боль, выбив дыхание из легких Кейтилин. Акушерка забрала у нее дочь, когда Кейтилин корчилась в агонии. — Пожалуйста, сохраняйте спокойствие, миледи, — умолял ее мейстер Лювин. — Я вижу другого дитя. Боги благословили тебя и твоего лорда-мужа близнецами. Кейтилин взяла себя в руки, когда паника покинула ее разум. Она снова начала давить, и всего через несколько мгновений родила третьего ребенка. Ее сердце возрадовалось, когда мейстер Лювин объявил, что она родила сына. Истиннорожденный сын! Наконец-то она поступила правильно по отношению к своему мужу и семье. Возможно, ее будущее было не таким мрачным, как она опасалась. Мейстер Лювин положил мальчика ей на грудь. Как и его сестра, он был маленьким для новорожденного, но сильным и живым. Он плакал так же громко, как Робб, когда родился. Кейтилин приказала акушерке вернуть ей дочь, чтобы она могла держать на руках обоих своих детей. Тем временем мейстер Лювин послал одного из молодых слуг за Недом, чтобы тот мог встретиться со своими детьми. Кейтилин купалась в теплых послеродовых лучах. Она выжила и родила двоих здоровых детей. Должно быть, боги были довольны ею. Нед ворвался в комнату мгновением позже, широко раскрыв глаза, как будто он едва мог поверить в то, что видел. Кейтилин вытянула шею, чтобы одарить его широкой улыбкой. — Близнецы? — он спросил. — Дочь и сын, — гордо подтвердила Кейтилин. Он нервно усмехнулся: — У нас, безусловно, будет полно дел с четырьмя детьми в возрасте до трех лет. — Действительно, у нас будут, — кивнула Кейтилин. Она не пропустила, как он включил Робба и Джона в число своих детей. Нед приказал, чтобы зазвонили колокола Винтерфелла, возвещая о рождении его детей. Кейтилин почувствовала, как слезы облегчения скатываются по ее щекам, когда звон колоколов эхом разносится по всему замку и окрестным холмам. Теперь они все будут знать, что она была хорошей женой. В то же утро, когда Кейтилин родила, мейстер Лювин поспешил в свою башню, чтобы сообщить новость всем великим домам. У Дома Старков были здоровый наследник и маленькая леди. Кейтилин хотела, чтобы для них обоих были северные имена. Не говоря этого, они с Недом оба знали, что не готовы назвать ребенка в честь старшего брата Неда. Возможно, в будущем появится еще один Брандон Старк, но эта рана еще не закрылась. Вместо этого они назвали мальчика Эдвин, в честь Весеннего Короля. Она предложила назвать их дочь в честь сестры или матери Неда, но они остановились на Лирене, сокращенно Рене. В последующие дни черты близнецов обрели более постоянную форму. У них обоих было вытянутое лицо Неда и пучки тонких темных волос на головах. В то время как глаза Лирены оставались голубыми, как у ее матери, глаза Эдвина стали такими же серыми, как у его отца. Еще большее облегчение охватило Кейтилин, когда она изучила своих детей. Никто не мог обвинить их в том, что они бастарды. Между Роббом, Джоном, Лиреной и Эдвином детская Винтерфелла никогда не была такой переполненной, особенно с тех пор, как Кейтилин наняла двух кормилиц, чтобы помочь ей ухаживать за детьми. Чтобы устроить близнецов получше, Кейтилин неохотно распорядилась, чтобы Роббу и Джону предоставили их собственные комнаты в другой части замка. Более того, было бы нехорошо, если бы бастарды спали с истиннорожденными детьми. Кейтилин утешала себя мыслью, что бастарды растут быстрее, чем истиннорожденные дети, так что мальчикам не повредит, если их так скоро переведут из детской.————————————————————
Лорды и леди со всего Севера приехали в Винтерфелл, чтобы поздравить Неда с рождением детей и оценить его жену-южанку. Они провели большую часть двух лет, восстанавливаясь после Восстания Роберта, и очень желали хороших новостей. Кейтилин изо всех сил старалась не поддаваться панике, готовясь к приему гостей. Ей еще только предстояло по-настоящему завоевать расположение Севера, и один неуместный волосок мог еще больше испортить ее репутацию. Все должно было быть идеально. Слуги стали бояться ее; Нед и Бенджен научились избегать ее. Первым прибыл лорд Сервин со своей беременной женой и дочерью-подростком Джонеллой на буксире. Лорд Мандерли послал вместо себя своего старшего сына сира Вилиса и невестку Леону Вулфилд в сопровождении старого лорда Локка. Прибыл лорд Русе Болтон со своей бледной, худой женой Бетани Рисвелл и их маленьким сыном Домериком. Леди Болтон сообщила им, что ее сестра, леди Барбри Дастин, простудилась и не может поздравить ее лично. Толлхарты, Хорнвуды, Мормонты, Флинты, Карстарки и многие другие стекались в Винтерфелл, чтобы встретиться со своим будущим лордом, и даже некоторые мужчины из горных кланов прибыли к их дверям. Если Кейтилин и чувствовала, что жители Винтерфелла осуждают ее, то это меркло по сравнению со стрессом, вызванным тем, что она принимала у себя почти весь Север. Она не могла показать страха. Она не могла показать свою уязвимость. Кейтилин вспомнила все уроки, которые ей преподала септа, чтобы не оступиться перед вассалами своего лорда-мужа. Ее вассалами. Спокойно, но твердо стоя на своем месте, она развлекала лордов за ужином и проводила вечера, разговаривая с их женами и дочерьми. Она переносила косвенные оскорбления в адрес своей персоны и своего дома со всей любезностью, которую ей предоставляли. Сон ускользал от нее. Однажды утром она разрыдалась всего через минуту после пробуждения, ужаснувшись перспективе пережить еще один день этого ада. В дополнение ко всему этому она должна была выполнять свои обычные обязанности леди, жены и матери. Она держала Робба и Джона взаперти в их комнатах с самого первого дня и ни разу не осмелилась навестить их, даже глубокой ночью, когда знала, что весь замок спит. Как раз в тот момент, когда Кейтилин испугалась, что однажды может упасть в обморок, Сервины покинули Винтерфелл. Потом Мормонты, Мандерли, Локки, Толлхарты. С каждым гостем, который уходил, спина Кейтилин выпрямлялась. Сокрушительный страх неудачи постепенно спал с ее плеч. Когда все гости разошлись, Кейтилин позволила себе провести в постели половину утра и пожалела об этом через несколько мгновений после пробуждения. Теперь они все подумают, что она ленивая. Она быстро подготовилась и бросилась в свою комнату, чтобы вернуться к своим обязанностям. В длинных коридорах Великого Замка она столкнулась с Недом. — Доброе утро, милорд, — сказала она ему, делая паузу, чтобы быть сердечной, несмотря на свою спешку. — Леди Кейтилин, с вами все в порядке? — спросил он ее. — Не следует ли тебе еще немного полежать в постели? Кейтилин моргнула. — С чего бы это мне? — Миледи, простите меня, но вы неважно выглядите, — объяснил Нед. — Вы испытывали такой сильный стресс, принимая у себя лордов, в дополнение к уходу за новорожденными близнецами. — Я в порядке, — настаивала Кейтилин. По правде говоря, она была измотана, но не могла позволить себе, чтобы кто-нибудь узнал об этом. — Простите, но у меня много дел. Нед остановил ее: — Я уже проинструктировал Вейона Пуля взять на себя часть бремени, пока ты не отдохнешь. Боги знают, что за последние несколько месяцев ты сама себя загнала в угол. — Но… Кейтилин замолчала, когда Нед положил руку ей на щеку. — Я беспокоюсь о тебе, Кэт. Вы сделали все, о чем от вас могли попросить, и я боюсь, что вы испортите свое здоровье, если попытаетесь сделать еще что-нибудь. Пожалуйста, отдохни немного, — умолял ее Нед. Это был первый раз, когда он назвал ее — Кэт. Ей понравилось, как это сорвалось с его губ. Кейтилин удивило, что ее лорд-муж беспокоится о ней. Возможно, он собирался в какой-то мере заботиться о ней. Хотя она знала, что позорное клеймо рождения Робба не исчезнет из памяти в ближайшее время, она утешалась осознанием того, что может опереться на Неда. Он мог бы избегать ее в Риверране; он мог бы назвать ее лгуньей за то, что она назвала Робба сыном своего брата; он мог бы отказаться от нее ради незапятнанной невесты, как только ему больше не понадобятся мечи ее лорда-отца. Он этого не сделал. — Если хочешь, — прошептала Кейтилин. — Могу я увидеть Робба и Джона сегодня вечером? Я скучала по ним. — Конечно, — Нед убрал руку с ее лица. — Я уверен, что они тоже жаждут тебя увидеть В полубессознательном состоянии Кейтилин попрощалась с мужем и вернулась в свои комнаты.