Часть 1
18 июля 2022 г. в 21:58
Это был первый раз за последние три года, когда все члены семьи Ким собрались вместе, задвинув каждый свои дела в самый дальний ящик на время наступивших выходных дней. И для этого у них было весомое оправдание: Ким Тэхен наконец-то прибыл из Штатов, куда он уехал после старшей школы изучать язык в естественной среде, чтобы тут же применять его на практике, набираясь опыта. За время своего отсутствия в Южной Корее парень превратился в того самого "родного иностранца", как теперь в шутку называл его отец. Он бродил между сменяющими друг друга полками с едой и возмущенно рассуждал об их излишней дороговизне, прыгая с одного языка на другой. Сокджин лишь тепло улыбался сыну и шел чуть сзади, подкладывая время от времени недостающие продукты в корзинку и вставляя уместные реплики в ответ, оставаясь лишь наполовину вовлеченным в разговор. Он слишком скучал по Тэхену, по его домашнему запаху и присутствию, оттого все не мог наглядеться. Многое в нем стало другим и Джин все еще не мог понять, нравится ли ему эта новая версия Кима, такого привлекательного юноши, располагающего к себе незримым дружелюбием и как будто бы призрачным ощущением, что ты для него - всемирная озабоченность. Однако, несмотря на бегущее вперед время, перед глазами упорно стоял образ хнычущего ребенка, который цеплялся за него, желая то ли сбежать от надвигающейся самостоятельности, в которой он ни черта не смыслил, то ли броситься в нее с головой, но не только ради себя. Джин видит это так ясно, как будто прошло совсем ничего, но в действительности он весь погрубел изнутри за эти бесконечно тянущиеся годы, иссяк в своем прежде спасавшем одиночестве. Вот только теперь он снова не один, и эта мысль возвращает его назад в реальность, где Тэхен - не иллюзия, не ускользающий в кошмаре дух спасителя вокруг черных теней весны его жизни.
Младший же как будто бы совсем и не замечая отцовской растерянности перед вернувшимся к нему сыном, уверенно шагает вдоль последнего отдела, намереваясь занять место в очереди, чтобы заплатить за покупки, которые он забирает из рук старшего Кима.
— Как прикажешь привыкнуть к тому, что ты стал такими, Тэхен-а? — как можно более ровным голосом говорит Сокджин, с улыбкой замечая, что сын как и прежде придерживает его за самый край рукава куртки подушечками пальцев, притягивая ближе к себе. Когда-то давно маленькому Тэхену не давала покоя быстро сменяющаяся возле себя толпа людей, а так он чувствовал себя менее потерянным. Страх детства ушел, но привычка осталась. И совсем необязательно прокручивать в памяти такие детали, но Сокджин напоминает ему бережным теплом своей руки, что он рядом. Этот жест вызывает вспышку в глазах Тэхена.
— И каким же я по-твоему стал, папа? — спрашивает младший Ким, не смотря на него от накатившего смущения, быстро отсчитывая купюры в руках. — Юнги-хен еще с момента моего поступления все время говорит, что я становлюсь твоей полноценной копией. При всем моем уважении к тебе и писательскому мастерству, искренне надеюсь, что он не прав.
В справедливости его слов не приходилось сомневаться. Будучи частью творческой семьи, в которой мать была певицей, а отец писателем, Тэхен недолго размышлял над тем, чему хочет посвятить свою жизнь. Единственной проблемой всегда было только подходящее место для воплощения его целей. Сначала проба в школьном журнале, а затем и выход на более крупную площадку для собственной деятельности - писательский кружок. В конце концов ему стало и этого мало, ведь чем дальше, тем больше. Парень не хотел сидеть на месте и смотреть на то, как его место отбирает кто-то другой, поэтому все школьные друзья и прогулки после уроков ушли в сторону, а мечта встала на первое место, затмевая собой все, что Тэхен так никогда не попробовал и уже не попробует, в отличие от других. Но он не жалел. Возможно лишь самую малость. Тихий шелест страниц под рукой шептал ему с той самой доверительной нотой надежности, что он не ошибся и сейчас безошибочно следует внутренней потребности пробить воздух силой своего слова, лишая людей возможности дышать от прочитанного. Сопротивление в этом мозговом штурме казалось ему неестественным, как будто бы все уже предопределено и хочешь - не хочешь, ты будешь писателем-переводчиком. Тэхен жил тем, что делал, и не хотел ничего менять.
Когда-то младшему Киму и правда казалось, что он делает правильный выбор, оставляя отца-затворника совершенно одного в многолюдном Сеуле ради своего будущего. Однако в момент прощания и долгих объятий на станции, когда он безбожно задерживал своего попутчика, отбиваясь от установленного графика их путешествия, парень чувствовал только пальцы Сокджина, в утешительном жесте поглаживающие его по лопаткам и вниз по спине. Он понимал, что не сможет вынести эту совершенно необязательную разлуку. Мечта затрещала по швам и Ким вдруг распахнул свои ставшие ясными глаза в страшном неверии. Одному только Тэхену известно, как сильно это мгновение изменило его жизнь. Абсолютно все потеряло смысл и он боялся сказать об этом вслух, когда одной ногой уже стоял там, куда его затаскивало со всей существующей неотвратимостью. Вот только отец, мягко, хотя и не без доли настойчивости, будто бы совсем не видя непрошенных слез в глазах сына, попросил Тэхена отпустить его, избавив от лишних переживаний о старшем. Сокджин попросил позаботиться о собственном шаге вперед, который сыну придется сделать. Какой он будет? Уверенный? А может быть, пересекая черту, он тут же упадет на выставленные вперед руки и потерпит поражение? Раз уж Тэхен решил продолжить семейное дело, то для этого следовало как следует постараться. Сокджин знал, что он справиться. Даже если конец наступил не начавшись. Он встанет, отряхнется и больше ни за что не зацепится ни за одно препятствие, а дорога сама выведет его туда, где тот в итоге пожелает остаться. В конце концов, когда-то и старший Ким был на его месте.
— И правда, ты - это будто бы я, только в тебе больше амбиций.
— О, не сомневайся, я просто весь сгораю от нетерпения, чтобы зайти в то место, которое ты называешь нашим гнездышком, — закатывает глаза Тэхен. — Хотя это просто помойка, не отрицай. Мои руки дрожат от желания поскорее написать длиннющую бесполезнейшую статью в том самом помирающем, как рыба без воды, журнале, с которым ты почему-то все еще сотрудничаешь. И что еще? Да, я умираю как хочу сидеть взаперти всю оставшуюся жизнь, чтобы однажды превратиться в ту многовековую пыльную завесу, что непременно окатит меня, когда я открою дверь твоего кабинета. Вроде ничего не забыл.
Сокджин даже закашливается от услышанного, в который раз принимаясь с оскорбившимся видом пускаться в рассуждения о том, почему его сын такой критичный, не гнушаясь приплести факт того, что говорить так об их доме и семейном деле значит не уважать его самого. А Тэхен никогда бы не позволил ни одной живой душе даже заикнуться о том, что его отец - законченный неряшливый мужик, пустивший жизнь коту под хвост из-за необъяснимого чувства гордости за второе после сына детище. Конечно, младший Ким видел и продвижение по службе и радость за собственный успех, но все же это сам Джин был виноват, что не успел вовремя сбежать с тонущего корабля, становясь его капитаном. Не самым удачным, надо сказать.
— Пап, ты талантливый, борешься за результат, но кто мог бы оценить твою работу по достоинству? Ты хоть сам читаешь иногда то, что пишут эти черты, из последних сил тянущие свои голодные рты, чтобы урвать крошку побольше, а тебе только пустую тарелку оставить? Уходи оттуда. Давай мы похороним это дело? Ты достаточно усердно поработал, измотал себя до конца, пора бы подумать о том, где бы ты был правда полезен? И чтобы платили хорошо, — перебивая через каждое слово старшего, Тэхен все же надеется, что тот его услышит, но Сокджин продолжает гнуть свою линию, утверждая, что в этот раз он получил клиента покрупнее, чем обычно. Джин был уверен в том, что сможет, еще даже не приступив. Сокрушительное поражение, думает младший. Но только в этот раз. Ким старательно глушит разливающееся в теле раздражение, и когда он уже не думает о том, что все может испортить одним лишь словом, парень решает больше не развивать эту беседу. Вместо ответа вручает отцу пакеты с едой, чтобы лишний вес приспустил его витающие высоко в облаках воздушные замки. — Что ты собираешься готовить? Кимчи?
— Да, знаю, что ты скучал по моей готовке.
— В этом ты прав, — Тэхен с блаженством вздыхает, прикидывая, как много в него влезет после целого дня без нормальной еды. Посчитав, что достаточно много, он воодушевленно перехватывает ручки у пакетов посильнее и подгоняет медлительного Сокджина наконец продвинуться к выходу из магазина. — И я не хочу долго ждать, давай уже отпразднуем мое возвращение как полагается.
— Лучше скажи мне, сын, чем ты хочешь заняться? Я уже понял, что ты приехал в Сеул не за тем, чтобы помогать мне, но тогда что бы ты хотел попробовать? Все же ты так резко оборвал обучение, даже со мной не поговорил...
Тэхен замедляет шаг, оглядываясь вокруг и пытаясь вспомнить, куда им нужно свернуть, чтобы быстрее добраться до небольшой высотки, где находится их квартира. И если бы только пейзаж этой местности был бы важнее того, что он приехал без полного образования и опыта работы обратно, не зная, куда он может пристроиться, чтобы банально обеспечить себе существование, было бы правда замечательно. Но вопрос стоит как никогда остро и Тэхен на минуту теряется, не понимая, что должен сказать. Ведь для Джина он придумал целую историю с участием несуществующего великодушного друга, который запросто решил отдать Кима в руки собственного бизнеса, делая из него чуть ли не самого грамотного сотрудника во всей Южной Корее. Бред, какого еще не доводилось никому слышать, но старший был по природе простоватым и доверчивым человеком, потому практически без подозрений купился на эту историю. Так себя успокаивал Тэхен, игнорируя настоящие причины, по которым он оказался здесь.
— Сегодня вечером я посмотрю вакансии, которые мне предложили, — пространственно отвечает младший таким тоном, что Джин разумно отступает с дальнейшими расспросами, насовсем отвлекаясь от всех гнетущих тем, начиная рассказывать о том, что упустил Тэхен, пока находился в другой стране, приправляя все это странными шутками и позыбытыми корейскими выражениями. Младший внимательно слушает, заставляя Джина время от времени громко смеяться и это именно то, чего ему не хватало больше всего. Беззаботности и понимания, к которым парень так сильно привык, когда жил вместе с отцом. Весь свой путь они неосознанно сбивали друг друга с дороги, желая соприкоснуться плечами, синхронно шагая в нужном им направлении под зарождающимся вихрем дождевых капель.
— Тэхен, ты обязан встретиться с Юнги, он вернулся из Чеджу на несколько месяцев, чтобы отдохнуть от работы и сочинять музыку удаленно, без лишнего стресса. Тонсэн позвал меня на рыбалку и ты тоже можешь поехать, но в последний раз тебя только покусали комары и ты не поймал ни одной рыбы, так что вижу по глазам, ты не горишь желанием повторить, — Тэхен дразнится, показывая язык отцу, пока возится с дверным замком. — Ну и хорошо, мне тоже есть о чем с ним поговорить с глазу на глаз. Вот только знаешь, есть одна деликатная тема, которую я, как его старший, боюсь затрагивать, — делая голос притворно загадочным, делится Сокджин, пропуская сына первым зайти в квартиру.
В нос ударяет цветочный запах жженых совсем недавно благовоний и пыли, отчего Тэхен морщится, но только для виду. По правде говоря, он запомнил этот аромат так хорошо, что никогда бы не спутал ни с чем другим, и ему хотелось ассоциировать его только с этой крохотной прихожей, стены которой впитали в себя каждую его эмоцию за все время их проживания здесь. Они знают обо всем и хранят молчание. Тэхен убежден, что лучше тебя не знает никто, кроме твоего дома, тех вещей, которыми ты себя окружаешь и потому их квартира - только для них двоих. Укромно спрятанный от глаз людей секрет на две персоны. Таким был их с отцом мир - книги, подпирающие разваливающуюся мебель во всех углах, ароматные свечи и оторванность от реальности вокруг, которая создавалась засчет плотно закрывающих каждое окно занавесок. — Я бы посоветовал тебе присесть от такой новости.
— Что наш хен сделал такого, что ты так серьезно говоришь об этом? Не нашел же он себе девушку, в конце-то концов, — в противовес словам Тэхена старший лишь расплывается в довольной улыбке, следя за тем, как постепенно вытягивается лицо младшего от пришедшего в голову осознания. — Да ладно, не разводи меня, пап. Юнги-хен настолько раздражающая задница, что никто и никогда в здравом уме не стал бы встречаться с ним.
— Только правда и ничего кроме правды, хотя я тоже не поверил сначала. Знаешь, как бы там ни было, он больше не тот человек, который заводит серьезные отношения... Но раз это его выбор, то я не могу ничего сделать, мы ведь даже не знакомы официально. Ее зовут Чим. Юнги говорит, что она младше, совсем недавно переехала в Чеджу, где занимается преподаванием танцев. Они встретились на каком-то шоу талантов, в том числе танцевальный конкурс, где тот булки просиживал на месте судьи. О! Тонсэн мне даже фотографии показывал, — тыкая в лицо сына экраном телефона, Сокджин приближает лицо ослепляюще улыбающегося Юнги, который, кажется, давно похерил себя в этой внезапной влюбленности, что видно по заплывшим глазам. Тэхен улыбается в ответ, смотря на него. А затем Джин переводит внимание сына на ту самую девушку, как предполагает младший. И хотя лицо четко разглядеть нельзя из-за того, что фотография некачественная и темная, было очевидно, что она красавица, идеал изящности и мягкости. А вместе они - та самая пресловутая парочка, которая вызывает в Тэхене только одно - желание сблевнуть от скрипучего сахара на языке. Это он и говорит Джину минуту спустя.
— Ты мог бы порадоваться за него от всей души, а то когда еще появится возможность увидеть его таким. И голос у него изменился, представляешь, он перестал называть меня ослом каждые пять минут. Может быть всем людям любовь идет на пользу, как думаешь?
— Не хочу об этом думать, — с легким сердцем отзывается Тэхен из кухни, начиная греметь посудой и загружать все необходимое для готовки в мойку, а ненужное - в холодильник. Он снимает с вешалки фартук, цепляя его на себя, чтобы не испортить чистую одежду, выкручивая кран горячей воды над овощами некоторое время спустя. — Так ты хочешь, чтобы я познакомился с его девушкой и потом сплетничал с тобой как девица на пижамной вечеринке или что?
— Нет, просто поговори с ним, — отдается тихим голосом и шуршанием из коридора. —Боюсь, что его затянуло туда, откуда мы потом его вряд ли сможем вытащить. Помнишь что случилось в прошлый раз? Как-то не хочется повторять.
— А сам-то что? Не я его лучший друг.
— Ты знаешь, Тэхен-и, я не лучший человек для подобных разговоров, — Джин с сожалением пожимает плечами, присоединяясь к нарезанию капусты, после того, как тщательно вымыл руки и натянул домашнюю одежду.
Тэхен знает, поэтому разговор остается законченным. Нет смысла напоминать отцу о том, что и без этого съедает его изнутри большую часть сознательной жизни.
— Послушаем музыку? - и вместо ответа начинает копаться в телефоне Джина, разыскивая там альбом одной инди-группы, которую они оба любили и сходились во мнении, что она должна занимать достойное место среди всего их хлама в качестве пластинки. Возможно, когда-то они сделают это, не бросив дело как тысячи других в пункт ожидания для реализации.
Тэхен больше думает о своем, чем действительно помогает Джину с готовкой, и работа их идет настолько медленно, что они оказываются прижатыми друг к другу, сидя на диване в гостиной с парочкой мисок приготовленной еды и одной большой для риса, спустя лишь несколько часов. Они больше не разговаривают, слишком утомленные бурной реакцией от встречи друг с другом, но не оставляют без внимания пустующие тарелки, куда они норовят подкинуть больше риса или новый кусочек жареной свинины. Они привыкли заботиться друг о друге и это не выточишь даже временем.
Просидев еще какое-то время под звуки музыки и разошедшегося дождя за окном, Джин собирает посуду, чтобы начать уборку, а Тэхен, ссылаясь на сильную головную боль от усталости, уходит в свою комнату, где заранее был наведен порядок. Потому что если старший был безразличным к порядку и чистоте, то младший чувствовал себя грязным в обстановке их квартиры и всегда держал хотя бы свое убежище идеально вылизанным. Мягкость кровати расслабляет мгновенно, но у Тэхена все еще осталось одно важное дело, которое стоит решить немедленно.
Спустя пару часов поисков и две выпитые кружки кофе перед ним выбор - убраться обратно, поджав хвост, или все же принять предложение Джина и окончательно заглохнуть здесь, ведь ничего дельного предложить ему так и не смогли. Парень не имел образования, но ценил себя достаточно высоко из-за опыта и наличия сертификатов, которые так сильно сейчас могли пригодиться, чтобы не согласиться с прерогативой быть официантом или ночным танцором. Изнеможение и злость снизили его концентрацию, но он продолжал ползать по сайтам.
— Быть проститутом не стыдно, но что, если... - и продолжать не хотелось.
В какой-то момент, свесив голову с кровати и читая вакансии вверх тормашками, он уже почти отчаялся, намереваясь позвать явно спящего Джина и осчастливить его согласием, как благодаря случайной рассылке Тэхен переходит на сайт обучения детей иностранному языку, в том числе тому, что он изучал сам. Парень, переполненный волнующим чувством, тут же весь подбирается и спешит пробежаться глазами по всем необходимым требованиям и с победным криком внутри себя убеждается, что он вполне подходит. У него даже есть все документы для этого, поэтому нет смысла откладывать собеседование. Записывая контакты и адрес, Ким счастливо откидывается обратно на подушки, утопая в предвкушении завтрашнего дня.
Нужно заполучить работу любой ценой, думает Ким. Это важно так же, как дышать, и, если он не хочет собирать чемоданы в обратную дорогу, то стоило постараться так, чтобы прыгнуть выше головы.
Накрываясь одеялом и заглушая свет в комнате, он долго смотрит в окно, где за раздвинутыми шторами видит ночь белыми красками.