***
Тобирама с раздражением поднялся с постели. Поспать толком не получилось, и он был даже рад, что нужно вставать. Просыпаться каждый час и вскидываться от ощущения, что что-то не так, из-за отсутствия под боком ставшего привычным Изуны, было сомнительным удовольствием, ничуть не способствующим хорошему отдыху. Куро, как обыкновенный кот, устроившийся в ногах, только приоткрыл один глаз и, демонстративно зевнув, перевернулся на другой бок, вытягиваясь во всю длину футона. — Постель я все равно буду убирать, так что тебе придется найти другое место, — предупредил кота Тобирама и пошел собираться. Солнце еще не взошло, и в доме царствовала предрассветная дымка, в которой становится совершенно невозможно распознавать цвета. Но все-таки света вполне хватало, чтобы ориентироваться в доме, не зажигая лампу. Этого делать почему-то не хотелось. Наскоро позавтракав тем, что занесли вчера сердобольные женщины, Тобирама принялся собираться. Закрепил доспехи, любимую катану, кунаи и сюрикены, пачку взрыв-печатей, веревку, полевую аптечку… В последнее время на границах было еще более неспокойно, чем обычно, и большая предосторожность даже при сборах на повседневный патруль была не лишней. И нет, Тобирама отказывался признавать, что он беспокоится за Изуну. Сенджу вновь вернулся в комнату и вздохнул, Куро и не думал последовать его совету и перебраться куда-нибудь еще. А просто скидывать ниннеко с футона было как-то грубо… «Так, что ли, оставить? — задался вопросом Тобирама, разглядывая разворошенный футон на полу. Оставлять свою постель так было для него странно. Обычно он себе такого не позволял. — Иди, куда шел, — фыркнул Куро. — А то опоздаешь. Вон, солнце уже из-за горизонта показалось. Тобирама кивнул, признавая правоту ниннеко, и все-таки решил оставить в распоряжении кота постель. Да и его самого действительно ждали, не стоило пренебрегать своими обязанностями. Выскользнув на улицу, Тобирама зябко передернул плечами. Дыхание изо рта вырывалось небольшим облачком. За ночь округу слегка подморозило. Да и, как известно, на рассвете самый дубак. — Тобирама-сан, — почтительно поприветствовали его шиноби. Сенджу окинул собравшихся взглядом, опоздавших, судя по всему, не было. Несмотря на то, что было утро после праздника. Это не могло не радовать. Оставляло надежду, что патрулирование пройдет так же гладко. Без накладок и стычек. И поначалу так все и было. Они сменили отстоявших ночь в дозоре шиноби, разбились по квадратам и двинулись каждый по своей территории. Чужих следов не было, и у напарников все оказалось спокойно. Тобирама даже ощутил некоторое полузабытое умиротворение от возможности тихо скользить между деревьев, почти сливаясь с лесом. В столице такого не было… «Неужели Изуна возвращается?» — взволнованно вскинулся Тобирама, стараясь как можно лучше различить индивидуальные отпечатки чакры приближающегося отряда. Да, один из очагов несомненно принадлежал Изуне. Тобирама пересчитал шиноби и облегченно выдохнул — в отряде потерь не было. Вот только… Очаг чакры Изуны работал не ровно, а как-то всплесками. Так бывает на чакровосстанавливающих пилюлях. «А вот это уже нехорошо», — отметил Сенджу и решительно двинулся навстречу, сбивая рисунок патрулирования.***
Последний час Изуна был вынужден сосредоточиться на том, чтобы не выдать своего состояния. Так что появление Сенджу стало для Учихи неожиданностью. «У Тобирамы разве сейчас дежурство?» — удивился он. Но от обязанностей командира его никто не освобождал. — У нас возникли некоторые сложности, — Изуне потребовались определенные усилия, чтобы ответить ровно, — но они разрешились. Доберемся сами. Судя по взгляду, Тобирама хотел сказать многое. — Потом расскажешь, — говорил он вроде как спокойно, только все равно прозвучало это почти угрозой. Но Изуне было достаточно на мгновение встретиться с Тобирамой взглядом, чтобы все понять и улыбнуться. Очаг чакры словно кололи иголками, в голове уже начало шуметь. Это были верные признаки того, что действие пилюль стало подходить к концу. В другой ситуации Изуна давно бы позволил себе опереться на кого-нибудь из сокомандников, но он не чувствовал себя готовым демонстрировать слабость перед оставшимися в лагере людьми. «Мы с Сенджу только начали жить вместе. Я — второй по силе в клане и должен дойти до дома сам. Жаль, нельзя было подпитаться чакрой Хикаку, — посетовал Учиха, — он тогда тоже потратился». Общее поселение уже наполнилось деловитой суетой, но с неотложными делами никто не лез. Примеченная в начале улицы Тока спешила явно не потому, что стряслось что-то серьезное. — Изуна-тайчо, — голос медика долетел как сквозь одеяло, — мы отправляемся в госпиталь, может, вам с нами. — Не стоит, — устало отмахнулся Учиха. — Я помню, что вы говорили, и дам себе отдых. Судя по переглядкам, оба ирьенина сильно сомневались, но решили не спорить. — Я хотел бы заскочить домой, увидеть Анзу-чан, — неожиданно заявил Ичиро, — а потом сразу в госпиталь, не смотрите на меня так, Акира-сан! Ответ Изуна уже не слушал, пошел в сторону дома и почти не удивился, услышав торопливые шаги соклановца. «Жена у него, конечно, должна скоро родить, — припомнил Изуна, — но так бы его отпустили, чтобы и меня конвоировал». Дома царила тишина. Кое-как сбросив обувь, Учиха прошел в комнату. То, что аккуратист Тобирама оставил постель неубранной, было странно, но очень кстати. Изуна все же заставил себя переодеться и только после этого вытянулся на футоне. Куро понятливо перебрался под бок и замурлыкал. «Тобирама умеет держать лицо, но он не каменное изваяние. — Изуна обхватил руками кота, стараясь справиться с противным ознобом. — Сильные эмоции все равно прорываются, как их не прячь. Он волновался. И я хорошо помню расписание патрулей. Сенджу с кем-то поменялся».***
Тока едва смогла дождаться, пока они окажутся в доме. Едва дверь оказалась закрыта, девушка тщательно ощупала Хикаку и облегченно выдохнула — травм не было. Конечно, будь у Учихи серьезные ранения, его бы загребли медики, но… Тревога за жизнь этого идиота, требовала убедиться в этом лично. — Ты меня так провокационно щупаешь, — выдохнул ей на ухо Хикаку, и Тока почувствовала, как по ее щекам расползается румянец. От осознания, что ее действия были даже не на грани приличий. — Ты! — Тока задохнулась от возмущения и почти нежно, без усиления удара чакрой, съездила кулаком ему под ребра. — Я тут беспокоилась, а тебе лишь бы спошлить! — Конечно-конечно, Тока-чан, — с улыбкой согласился Хикаку и отступил. Видимо, для того, чтобы не получить еще тумаков. Тока опасно прищурилась, прикидывая, хватит одного удара для вразумления или добавить еще. «Дразнить меня вздумал!» — с негодованием фыркнула она про себя и, бросив еще один внимательный взгляд на Учиху, все-таки решила, что свою ошибку тот осознал. А если и нет, то всегда не поздно добавить. — Иди ополоснись, — хмуро распорядилась Тока. — Я пока перекус организую. — Как скажешь, Тока-чан, — подозрительно покладисто пропел Учиха. Так что она сразу заподозрила, что следом последует какая-то гадость. Девушка уже успела заметить, что обычно спокойного Учиху порой тянуло на подначки. И верно, Хикаку не заставил ее долго ждать. — Я как-то слышал выражение… — размеренно, но в то же время слегка ехидно начал он. — Бьет — значит любит. Правда, это, кажется, про мужчин было, но… А ты меня любишь, Тока-чан? В черных глазах Учихи прыгали смешинки, и Тока, вместо того чтобы смутиться от такого прямого вопроса, испытала какую-то веселую злость и, схватив под руку первый подвернувшийся предмет, оказавшийся кунаем, и запустила в своего незадачливого жениха. — Сейчас на своей шкуре проверишь! — пообещала ему Тока, наблюдая, как Хикаку резво увернулся от ее снаряда. — Еще чего вздумал! Меня с мужиком сравнивать! — Моя Тока-чан такая темпераментная! — пропел этот нахал и ретировался. В ванну. — Я тебе покажу темперамент! — проворчала Тока, вытащив оружие из косяка, и принялась все-таки за готовку завтрака. Мужчину, только что вернувшегося с миссии, требовалось накормить. Уж это наставление ей мама успела передать, пока еще была жива. А потом можно и темперамент демонстрировать. Если не отрубится раньше от истощения чакры, конечно.***
«Еще немного, и я, пожалуй, использовал бы гендзюцу, — общение с даймё утомило больше, чем длительная боевая миссия. — Но, по крайней мере, он не будет чинить препятствий». Следуя за служанкой, Мадара привычно прислушивался к тому, что происходит вокруг, старался почувствовать всех присутствующих в чайном домике людей. Все комнаты оказались заняты. Притом не только охочими до развлечений аристократами, но и шиноби разных кланов, которым было необходимо мирно пообщаться. «Как бы не пришлось обзаводиться новым прикрытием, — отметил про себя Мадара. — Это место становится слишком популярно, его связь с нами придется прятать всеми силами». В отведенной им комнате уже все было готово. Оставалось лишь активировать печати, и все, о чем здесь будут говорить, останется тайной. Хаширама тоже был на месте и слушал нежную мелодию, которую наигрывала гейша. У Мадары создалось впечатление, что Момо и разведчица Сенджу подобрали себе одежды так, чтоб лучше дополнять друг друга. А ненавязчивый декор окончательно превратил чайный домик в идеальное для работы место. «Шиноби разве что просто полюбуется, а вот кто-то из гражданских может и разговор упустить или забыться и сболтнуть лишнее», — отметил Мадара. Изуми-сан наполнила его чашку, ненавязчиво продемонстрировав изящное запястье, чуть склонила голову, чтобы казаться еще более хрупкой. Учиха отчетливо видел, что в этих движениях ни капли кокетства, просто для Изуми подобное поведение естественно. Мадара бросил взгляд на друга, убеждаясь, что тот лишь любуется и прекрасно помнит, зачем они здесь. Скоро должны были прийти посланцы от Хатаке и Шимура, Мадара ждал этого момента. «Если они решат присоединиться, другие кланы последуют их примеру хотя бы из опаски остаться за бортом».***
Кенджи окинул внимательным взглядом сестру. В рабочей одежде она выглядела даже лучше, чем в праздничном кимоно. Домашней, уютней. — Я уж и не думала, что ты когда-то жениться надумаешь, — проворчала Акеми, выставляя на стол две миски с мисо-супом. — Скажи, сколько ты был в нее влюблен? Сестра наградила его внимательным взглядом, так что сам Кенджи с трудом подавил желание с помощью техник дотона провалиться под землю. Все-таки сестра была на диво проницательна. И неплохо его знала, угадывала реакции и ход мыслей. — Год? — с некоторым смущением предложил Кенджи. Акеми фыркнула, одним этим звуком выражая все, что думает о непутевом младшем брате. Ситуация стала еще более смущающей. Так что Кенджи даже почувствовал, как теплеют уши, хотя с помощью чакры можно было контролировать практически все реакции организма. А тут поди ж ты! Прорывалось! — Я надеюсь, ты приведешь ее познакомиться? — поинтересовалась сестра. — А то дочка только о твоей избраннице и болтает. В полном восторге от того, что она помогает ей с тренировками. — А еще, видимо, ненавязчиво подготавливает тебя к мысли, что к моей невесте следует относиться хорошо, — все-таки фыркнул Кенджи, чувствуя, как покидает его напряжение. Сестра, кажется, оказалась не так уж против. И это было хорошо. Все-таки мнение Акеми многое для него значило. — И это тоже, — согласилась сестра, шаловливо ухмыляясь и не забывая орудовать палочками. — Не переживай, не съем я твою избранницу. Только если чуть-чуть понадкусываю. Кенджи кивнул, принимая предупреждение к сведенью. Сестра явно за него беспокоилась, так что не стоило ее лишать возможности оценить будущую родственницу своими глазами. — Хорошо, я, пожалуй, приглашу ее сегодня на ужин. Это будет уместно? — уточнил он, вопросительно глянув на Акеми. — Вполне, — кивнула она и сосредоточилась. Наверно прикидывая, что именно лучше приготовить на ужин. Особенно учитывая приход гостей. Кенджи допил бульон супа и поднялся. У сестры было, конечно, хорошо, но и дела у него на сегодня еще оставались. А потому не стоило задерживаться. Да и нужно было предупредить Кото о визите… — Отото, — окликнула его Акеми, подозрительно ровным и спокойным тоном. — Если ты еще раз что-нибудь такое решишь выкинуть… Я тебе сама голову откручу, чтоб не мучался! Уж на это моих сил хватит! — Я учту, нее-сан! — улыбнулся ей Кенджи, чувствуя, как последние барьеры, возведенные за этот год, между ними наконец рушатся.***
Тамамару вышел из дома, чтобы посмотреть, как продвигается работа. Глава Сенджу мог бы самолично за вечер отремонтировать весь «Серебряный рассвет», но это послало бы к биджу под хвосты всю легенду. Достаточно было и того, что с материалами и наймом строителей проблем не возникало. Во дворе пахло свежей древесиной, стружка уже давно закрыла все вместо снега. Мальчишка-соклановец сметал ее в кучу, но двор чище не становился. Слишком много предстояло ремонта. Тем более миссия у мальца была другая — ненавязчиво запустить среди рабочих слух, что гостиницу ждет возрождение. Нанятые строители были из гражданских, как раз чтобы к ханами весь Танзаку оказался в курсе. Наверняка найдется немало желающих посмотреть, что изменилось. Сверху раздался короткий вскрик, Учиха отступил на шаг и успел поймать черепицу. — Молодой господин, вы не пострадали?! — ремонтирующий крышу работник чуть не свалился следом. — А если бы во двор вышла Йоко-сан?! — возмутился Учиха. — Смотри, что делаешь, придурок, пока сам не слетел! Происшествие не особо испугало, но напомнило об осторожности. «Надо было бы дать ей разбиться, — Тамамару отложил своей «трофей» к пока не использованной черепице. — Как бы слухи не пошли, тем более этот мужчина, сам того не зная, может быть чьим-то агентом». — Тамамару-сан, — окликнула его пожилая женщина, — прибыли татами, шестую комнату уже можно готовить для заселения! — Отлично, Кори-сан, — Учиха повернулся к говорившей, — надеюсь, к началу сезона мы подготовим все помещения. — Благоволением ками, — закивала женщина, — помощь Юрико-чан очень кстати. За спиной служанки, работавшей в гостинице уже лет пятнадцать, маячила молодая Сенджу, «случайно» нанятая им пару дней назад. — Казуо-кун ведь завтра должен доставить новые ширмы? — озабоченно уточнила Кори. — Если мастер успел в срок, — подтвердил Учиха, от него не укрылась плутоватая улыбка, скользнувшая по губам девушки. Тамамару знал, какие пошли слухи, и его это вполне устраивало. «Верят Сенджу, что их соклановец одним ками веданным образом смог задурить голову Учихе с шаринганом, — их право. Легче будут выполнять мои распоряжения, ведь посчитают, что их принял Казуо и нашептал мне… — Тамамару дошел до горячего источника, прошел внутрь купален, убеждаясь, что там наведен порядок. — Кое-какие проблемы это может породить, но если Сенджу обнаглеют, я всегда могу показать всю глубину их заблуждений».***
Тобирама прикрыл глаза, сканируя территорию. На границе восприятия большое скопление шиноби — это их лагерь. Вокруг были рассыпаны знакомые следы чакры — это его команда. Состоящая из Учих и Сенджу. Что буквально еще полгода назад было крайне сложно представить. А сейчас ничего: доверяют друг другу и прикрывают спины. Дальше, на дороге, тоже чувствовалось скопление неспешно движущихся людей. И несколько довольно сильных очагов чакры. Это караван с охраной из шиноби. Судя по ощущению чакры — Хьюги. Тобирама кивнул сам себе. Все было спокойно. И от этого рождалась странная нервозность и в голову лезли странные мысли. Точнее, беспокойство было вполне объяснимо — он волновался из-за состояния Изуны. Истощение чакры, конечно, не смертельно, но… Как он там? «Как удачно с футоном получилось, — фыркнул сам себе под нос Тобирама и вновь просканировал территорию. — Знал ли Куро? Или это просто совпадение?» От лагеря отделились несколько источников чакры и в хорошем темпе стали сокращать расстояние. Тобирама открыл глаза и бросил взгляд на солнце. До заката еще оставалось время, но тени уже становились темными и вытянутыми. «Самое то для Нара», — отметил Тобирама и сам себя одернул. Сейчас было не время об этом думать. Сенджу засвистел. Один короткий, три длинных — общий сбор. — Все чисто, Сенджу-сан, — доложили ему. Впрочем, Тобирама это и так знал. — Сейчас нас сменят, — сообщил он своим подчиненным. Подтверждая его слова, на поляну выскочил отряд шиноби под предводительством Горо Учиха. Они обменялись положенными приветствиями и информацией и направились каждый в свою сторону. Новоприбывшие — патрулировать территорию. Отряд Тобирамы — обратно в лагерь. Ноги несли его сами, несмотря на то что голые ветки деревьев кое-где покрывала ненадежная корочка льда. Но ни для кого из команды это не стало проблемой. Сенджу чувствовали лес. Учихи прокладывали себе безопасный путь, посверкивая шаринганом. Обратно гнало беспокойство за Изуну, так что Тобираме даже приходилось прилагать усилия, чтобы поддерживать средний темп. «Наверно, я бы так не переживал, если бы там было кому о нем позаботиться, — решил Тобирама. — Но ведь и Хаширама, и Мадара сейчас в столице! А у Изуны наверняка даже помыться толком сил не хватило!» Тобирама качнул головой и недовольно поджал губы, запрещая себе увеличивать скорость. «Наверно, Казуо был прав. Я действительно неравнодушен к Изуне, и, чтобы это превратилось в серьезные чувства, надо просто больше времени». Тобирама был готов дать время им обоим. Хорошо, что теперь заключенный мир это позволял.***
Изуна сквозь сон ощутил чужое присутствие. «Неужели уже вечер и Куро воплотил в жизнь свою угрозу?» — шиноби мгновенно встрепенулся. Кота под боком не было, а в отсутствие Мадары с ниннеко сталось бы пойти к ирьенинам. Или Хикаку. Какой вариант хуже, Изуна с ходу даже затруднился сказать. Еще мгновение ему понадобилось, чтобы понять, кто именно шуршит в коридоре. «Тобирама», — более-менее успокоившись, Учиха вновь свернулся под одеялом. Чакроистощение давало о себе знать ознобом. — Ня ел он нячего! — Куро возмущался громко, а в его речи вновь прорывалось няканье. Такое случалось, если кот сильно нервничал. «Теперь он будет жаловаться Сенджу, просто отлично!» — Изуна с головой залез под одеяло. Поесть, конечно, стоило, но действие пилюль уже закончилось, так что появилась тошнота. Тобирама не скрывал шаги, вот громко хлопнули сёдзи. Еще немного, и Изуна ощутил, как Сенджу коснулся его плеча через одеяло. «Не отстанет ведь…» — понял Изуна и высунулся из своего кокона. От даже не снявшего броню Тобирамы веяло лесом и холодом. — Тебе сразу надо было к ирьенинам, — проворчал Сенджу и снял с головы хаппури. — У меня не первое чакроистощение, — примирительно заметил Изуна. Даже в своем состоянии он видел чужое волнение, и от этого в груди разливалось тепло. Да и наблюдать за снимающим броню Тобирамой было приятно. — Идем! — заявил Сенджу, наклонился к Изуне и сгреб его в охапку вместе с одеялом. — Куда?! — от неожиданности тот даже дернулся, так что чуть не полетел на пол. — Мыться, — припечатал Тобирама, перехватив его удобнее. — Куро сказал, что нагрел воду и приготовил поесть. — Опять я этого не увидел, — вздохнул Изуна. То, что его несут именно так, было непривычно, но довольно приятно. — Куро готовит только в исключительных случаях. — Когда ты лежишь пластом? — улыбнулся Тобирама и пошел быстрее. Чтобы попасть в фурако, им нужно было пройти мимо кухни. И вот там-то Сенджу замедлился. В очаге горел огонь, а Куро, свесившись с потолка на веревке, деловито помешивал в котелке. Раскачавшись, кот дотянулся до пучка душистых трав на стене, отщипнул немного и в полете бросил приправу в котелок. — Идите, куда шли, — проворчал Куро, — а то пойду за Хикаку. Изуна не выдержал, рассмеялся, уткнувшись лбом в плечо Сенджу. — Месть Токи-чан мы можем и не пережить, — вроде как серьезно заметил Тобирама и понес его дальше. То ли от тепла, то ли от близости мощного источника чакры Изуна уже чувствовал себя лучше, но решил не подавать виду и воспользоваться случаем прижаться поближе. «Когда еще он будет так открыто проявлять заботу…» — сейчас рядом с Тобирамой хотелось просто понежиться.***
Тобирама вздохнул и уткнулся носом в макушку Изуны. Вдвоем сидеть в теплой воде было, конечно, хорошо, но и дальше оттягивать разговор не имело смысла. Да и второй раз поговорить на такую интимную тему… Он может и не набраться столько смелости! — Ты чего вздыхаешь? — поинтересовался Изуна и слегка пошевелился, устраиваясь поудобнее. — Думаю, как тебе объяснить, — отозвался Тобирама и замолчал. Фразы даже в его собственной голове звучали глупо и как-то нелепо, а уж что будет, если озвучить их вслух… — Неужели настолько сложно? — удивился Учиха и чуть потерся носом о предплечье, посылая волну мурашек куда-то в затылок. И если чисто физическая близость Тобираме была не интересна, то вот объятия. Поваляться в обнимку, особенно когда Учиха не пытается его домогаться, он был совсем не против. — Пожалуй, что так, — согласился Сенджу. — Мне помочь наводящими вопросами? — мягко предложил Изуна, полуобернувшись к нему. Влажные пряди, не убранные по обыкновению в хвост, облепили раскрасневшееся от горячей воды лицо. И Тобирама не мог не потянуться ласково убрать явно мешающую прядь. — Спасибо, — фыркнул Учиха, слегка встряхнув головой, чтобы откинуть короткие пряди с лица. — И все же? — Помоги, — согласился Тобирама и понял, что улыбается. Не одной из своих отработанных улыбок, а по-настоящему, с нежностью. Значит, все же не совсем он ледышка, что бы там ни говорил Миро. Есть в его сердце чувства к Изуне! Осталось самое сложное — поговорить. — Это как-то связано с тем, что ты избегаешь близости? — начал свой допрос Изуна. Хотелось вскинуться, отстраниться и не обсуждать «больную тему». Он ведь даже с Изуми-сенсей об этом толком не поговорил! «Я сам его попросил», — напомнил сам себе Тобирама. И вздохнул. — Да. — И в чем же причина? — сидящий в его объятьях Учиха несколько подобрался. — Не хочу, — буркнул Тобирама и почувствовал, что краснеет. Отнюдь не от горячей воды. А от стыда. Признаваться в таком… — Что, совсем? — удивился Учиха. — Бывает иногда чисто физиологическая реакция организма, но… Все равно не хочу, — фыркнул Тобирама и попытался поглубже зарыться Изуне в волосы. Как будто бы это помогло ему спрятаться от разговора. Это просто смешно. Но так — не смотря в лицо собеседнику — признаваться несколько проще. — Ну, а просто прикосновения, объятья, поцелуи? — поинтересовался Учиха. — Ничего не имею против, — с облегчением признал Тобирама. «Неужели удалось объяснить? — с робкой надеждой подумал Сенджу. — И Изуна не против таких отношений?» — Хорошо, — задумчиво протянул Изуна. И Тобираме слышалась в его голосе улыбка. Это успокаивало. Кажется, Учиха действительно не против такой его особенности. — Я не буду ни на чем настаивать, — улыбнувшись, торжественно пообещал Изуна, полуобернувшись. И звонко поцеловал его в нос.***
«Скажу дома, что был на боевой миссии!» — Куро оглядел свой хвост и фыркнул. Опалить шерсть во время готовки оказалось обидно. Немного примиряло лишь то, что человеческая утварь была слишком большой для ниннеко. Зевнув, он принялся собирать веревки. «Надо бы выучить техники увеличения тела, — решил кот. — А то на этих двоих надежды мало!» Ему очень хотелось мстительно натрясти в стряпню шерсти, но ниннеко сдержался. «Пойду и развалюсь поперек футона, — решил кот. — Кверху пузом и раскинув лапы! Чакрой еще, что ли, прилепиться, и пусть двигают меня как хотят!» Можно было бы уйти домой, Куро знал, что с напарником точно все будет в порядке, но хотелось убедиться, что эти двое поняли друг друга. От ниннеко не укрылось напряжение, которое уже довольно давно повисло между шиноби. Кот чувствовал, как за стенами все сильнее и ярче разгорался очаг чакры напарника. Ниннеко не нужно было подкрадываться и подсматривать, чтобы знать — Сенджу по-прежнему не выпускает Изуну из объятий. «А ведь они даже не поругались, — кот вытянулся поперек постели и вновь зевнул. — Проблема в чем-то другом!» В полудреме Куро прислушивался к тихим звукам, чувствовал, как передвигаются очаги чакры обоих шиноби. Наконец почти беззвучно сдвинулись седзи. Куро остался лежать поперек постели и старательно изображал спящего. Ниннеко не нужно было открывать глаза, чтобы знать: напарник улыбнулся и что-то шепнул своему Сенджу. «Пусть только попробуют меня придавить, даже в шутку!» Изуна сгреб его в охапку и вытянулся на постели. Рядом устроился Тобирама. Куро перестал притворяться и вывернулся: оказаться зажатым между двумя шиноби было непривычно. Демонстративно игнорируя тихие смешки, ниннеко величественно перебрался в ноги и улегся там. Полуприкрыв глаза, кот наблюдал за людьми и теперь видел, что между ними не осталось той странной напряженности. «Разобрались-таки, — мысленно порадовался Куро и тихо замурлыкал. — Двуногие вечно все усложняют… Хорошо, что я кот!»